Гордыне уже не прикажешь.
Времени прошло немало,
Кажется, всё забыто,
Но всё же одну терзало —
Желание не было смыто.
Снова пришла к колдунье,
Только не взяв подругу,
И говорит вещунье:
«Избавь от такого недуга.
Я хоть на что готова,
Предам я свою подругу.
Не будь так со мной сурова,
Прошу, окажи услугу».
И ведьма ходила много
Кругом, говоря заклятья,
И сердце забилось в тревоге,
Почувствовав радость проклятья.
Недолго та радость длилась,
От силы минут лишь пять-десять,
Как вдруг в её память вонзилась
Убитых моряков песнь.
Терзало ей сердце страданье
За тысячу сгубленных душ,
Спасти не могло покаянье,
В сердцах не почувствовать стуж.
«Прошу я, верни всё как было», —
Кричала на ведьму русалка.
«Что было, родная, уплыло, —
Смеясь, отвечала гадалка. —
Теперь ощущать тебе вечно
Всю боль, что дарила сама,
А вот ещё новость:
Бессмертье я вам в придачу дала», —
Сказала и тут же исчезла,
Оставив русалку одну
Без малого грамма надежды,
У собственных мыслей в плену.
И песни больше не пела,
От голоса судна тонули,
А сердце стучало, болело,
Все чувства её захлестнули.
В темнице томилась вторая,
Навек не увидит она,
Ни солнца, ни берега края,
Ни как светит ночью луна.
Не видеть ей больше веселья,
Мужчин-моряков на борту,
Не чувствовать радость похмелья
От смерти в этом аду.
В плену пребывали русаки,
