Канун Рождества

По обветренным щекам женщины текли слёзы раскаяния, но они не приносили облегчения, только горечь и печаль.

Одиллия на мгновение замерла растерявшись. Она всегда стеснялась собственной слабости. Настоятель молчал, смиренно ожидая, когда слёзы иссякнут, как летний дождь.

– Нет, что вы, – отрицала она и её щёки окрасил румянец.

– Чья же кровь на куртке?

– Не знаю, – прошептала она. – Извините, не могу вспомнить. Последние дни окутал туман.

Оди беспомощно озиралась, будто потеряла что-то и никак не могла найти. Настоятель Владимир терпеливо вздохнул.

– Длительное время я хранила молчание и ничуть себя не оправдываю. Моему поступку нет прощения, – всхлипнув, произнесла Одиллия.

– Как это случилось?

– Моя сестра погибла шестнадцать лет назад.

Её голос печальным эхом разнёсся по полупустой комнате, где тотчас воцарилось напряжённое, полное ожидания, безмолвие. Его нарушало тиканье настенных часов, напоминавших о скоротечности человеческого существования, и хриплое дыхание гостьи.

– Если вам тяжело вспоминать о тех страшных событиях…

– Нет, мне нужно облегчить душу, – поспешила с ответом Одиллия. – Это произошло давно, но я помню всё. Помню каждую секунду того далёкого дня. Дня нашего рождения.

Моя сестра… Одетта… Выглядела такой хрупкой, как статуэтка из хрусталя или фарфора. Её кожа, очень бледная и тонкая, сквозь неё виднелись синеватые вены, подобные рекам на земле. У её души был столь же тонкий покров. Одетта обладала восприимчивой натурой. Любая мелочь глубоко трогала её. Сестрёнка часто плакала, порой по пустякам. Она всегда была на виду, не умела ничего скрывать.

Я считала её своей противоположностью. Мы как Инь и Ян, чёрное и белое. Нам трудно существовать вместе, слишком разные у нас характеры… Были…

Даже по прошествии стольких лет Одиллия не оправилась от утраты. Слёзы застыли в уголках глаз, руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Она не смирилась. И ей стоило больших усилий вновь продолжить, ведь о том, что имеет значение рассказывать сложно.

– Говорят умереть в день рождения хорошая примета. Древние верили, что душа умершего достигла истинного просветления. Мне кажется, что это всего лишь злая ирония, – она с грустью посмотрела на часы, отмерявшие мгновения. – Я не сказала вам – мы с Одеттой были близнецами. И день появления на свет у нас – общий. Один на двоих. Одетта родилась на пять минут раньше, чем я, – облизнув губы, пробормотала Одиллия.

– Весомое преимущество, – насмешливо заключил настоятель.

– Время имеет над нами огромную власть. Лавина за секунду смела наши со Стасом жизни. Один день может изменить судьбу навсегда. Особенно символично, если это твой день рождения…

…Одиллия вспомнила, что семья Шумилиных предпочитала проводить именины в необычных местах. На шестилетие папа взял их на рыбалку, и они всё утро провели у живописного озера в надежде поймать золотую рыбку, которая была обещана в качестве подарка.

Устроившись на краю деревянного пирса, близнецы закинули удочки и замерли в предвкушении чуда. Но, как известно, ждать иногда приходится долго. Терпение не было сильной чертой Оди, поэтому она зачерпнула пригоршню холодной воды и плеснула в лицо Одетты. Она завизжала и сделала то же.

Дети веселились, брызгались водой и за два часа не поймали ни одной рыбки. Папа строго предупредил:

– Рыба любит тишину!

Девочки переглянулись, как заговорщики и смолкли.

– Смотрите! – тихо произнёс папа и наклонился, они последовали его примеру и увидели маленьких золотых рыбок.

– Пап, это же настоящее чудо, теперь можно загадывать желания каждый день, – прокричала довольная Оди и запрыгала от радости.

– С осторожностью относитесь к своим желаниям, – назидательно проговорил отец, проворно извлёк рыбок сачком и залил вместе с водой в пакет.

Одетта назвала свою рыбку Адмиралом, Одиллия – Аквой. Шесть лет рыбки жили в одном аквариуме, взрослели вместе с сестрами и даже в чём-то походили на них. Оди пренебрегла советом отца и часто загадывала желания Акве, но исполнять их она не торопилась…

…Настоятель усмехнулся, вспомнив, как сам нередко загадывал желания, и они не исполнялись. Он успокаивал себя так – Бог даёт человеку только то, что действительно нужно…

…Родители души не чаяли в Одетте. Угадывали любую её прихоть. Но надо отдать ей должное – желания девочки были незатейливы. Она хотела немногого. Ода мечтала о титуле "Снежный барс", которым награждаются альпинисты, покорившие высочайшие горы.

– Мама, можешь дать мне денег на новые карабины? – в канун рокового дня рождения спросила Одетта.

Родители всегда осуществляли желания своей старшей дочери. Оди, подслушавшая этот разговор, была уверена – сестра получит то, что просит.

– Конечно, ласточка моя, – сказала мама и поцеловала Одетту.

Одиллия тоже решила попробовать. Как и всякий подросток, она любила манипулировать родителями.

– Мам, нужны бабки, – пережёвывая зелёное яблоко, проговорила девочка.

Мама готовила ужин. Она так и замерла с ножом в руке. Людмила Александровна воспитывала дочерей в строгости, и это было неудивительно. Дети не обладали усидчивым характером и много шалили. Близнецы выглядели одинаковыми, и мама иногда одевала их в похожую одежду. Девочек часто путали учителя, и это было Оди на руку. Она озорничала, но ответственность за её проступки сёстры несли сообща.

– Одиллия, кто научил тебя таким словам? – возмутилась мама и оглянулась через плечо.

Девочка не ответила, но вопросительно посмотрела на мать и на мгновение залюбовалась её точёным греческим профилем. Под изогнутыми чёрными бровями блестели льдисто-голубые глаза. Гладкие волосы она собрала в тугой пучок. Несмотря на любовь к вкусной еде и несомненный кулинарный талант, мама сохранила стройную фигуру.

– Я давала тебе деньги на расходы в понедельник. Уже потратила?

– Да, мои карабины сломались, – солгала Оди.

– Мы же покупали их совсем недавно.

– Для тренировок требуются надёжные.

– Хорошо, мы вместе пойдём в спортивный магазин и подберём карабины, – сказала она и продолжила резать морковь.

– Хочу, сама купить, – упрямо произнесла Одиллия.

– Вот придём в магазин, и ты сама их выберешь, – пообещала мама, поставив тарелку с салатом на стол.

В выходные, как и было обещано, они отправились в магазин спортивного инвентаря, и целый час Одиллия бродила между рядов со снаряжением для скалолазания. Карабины были ей не нужны. Она хотела купить мини-юбку, но стеснялась рассказать об этом матери.

– Оди, нашла то, что искала? – поинтересовалась мама.

– Конечно, – прорычала Одиллия, схватив первые попавшиеся карабины.

Голоса прошлого эхом раздавались в памяти Оди, доставляя горечь и радость одновременно…

– Мне казалось, что родители всегда потакали капризам Одетты, а меня держали в строгости. Теперь я понимаю, что они пытались усмирить мой характер, старались не испортить меня. Но некоторые люди рождаются с червоточиной…

…Однажды Одетта принесла очередную медаль с городских соревнований. Родители хвалили её, а Одиллия отсиживалась в стороне. Девочка чувствовала, как они гордятся сестрой. Одетта светилась от счастья, словно бы она только что выиграла олимпиаду.

– Когда-нибудь ты станешь чемпионкой, – мечтал отец и мама захлопала в ладоши, как ребёнок…

– Думаю, ваши родители возлагали на вас большие надежды, – произнёс настоятель и внимательно посмотрел Одиллии в глаза. Она стыдливо отвела взгляд и всхлипнула.

– На неё. Они возлагали надежды на Одетту, я была дополнением, – в голосе гостьи звучала ревность.

– Завидовать, хуже, чем враждовать! А кто поражён завистью и соперничеством, тот жалок, потому что он соучастник злобы. Вы много сравнивали себя с сестрой. Сравнение – источник зависти, а зависть – источник зла!

Именно в зависти настоятель видел корень всех её проблем.

– Не в силах наблюдать, как они превозносят её, я убежала в свою комнату и заперла дверь на ключ, чтобы никто не вошёл. Упала на кровать и уткнулась в подушки, а когда повернула голову, то увидела аквариум, где безмятежно плавали рыбки. Их золотистая чешуя привлекла внимание.

"Пусть Одетта исчезнет" – попросила я у Аквы. Это произошло накануне тринадцатого дня рождения.

Замолчав, Одиллия следила за необычными тенями, танцевавшими на деревянном потолке. Настоятель прислушался к завыванию ветра. Буря только усилилась в последние часы. В этих краях давно не было такого шторма.

– И Аква… Исполнила моё желание, – прерывисто призналась она после долгой паузы и вновь воцарилось безмолвие.

Казалось, с момента начала исповеди прошла целая жизнь, но минул всего лишь час. Усталость не давала собраться с мыслями и продолжить повествование. Одиллия то проваливалась в сон, то снова испуганно открывала глаза. Стремление жить ещё никогда не было так сильно в ней.

Настоятель отлучался от гостьи несколько раз. Он знал, что она нуждается в помощи, поэтому не оставлял надолго. Созерцал, как её глаза хаотично бегают под тонкими веками, опушенными чёрными ресницами. Что же ей снится? Он и не подозревал, что она перенеслась во сне в тот день, который навсегда изменил её судьбу.

Священник решил подождать, сел на стул, открыл книгу, и щурясь, продолжил читать. При тусклом свете он едва различал буквы, что расплывались на старых страницах.

Почти полночь. Часы мерно тикали, отсчитывая мгновения до светлого праздника – Рождества Христова. Эта волшебная ночь дарит надежду на искупление.

***

К утру гостья скинула болезненные оковы сна. Настоятель накормил её куриным бульоном, напоил отваром из целебных трав и она продолжила свой рассказ:

– Тогда мы жили в Кировске. Отец работал инженером на Апатито-Нефелиновой обогатительной фабрике, а мама преподавала в гимназии. В ту роковую весну, мне исполнилось тринадцать лет. Родственники позаботились о том, чтобы день рождения запомнился надолго. Гостей собралось много, родители хлопотали вокруг них, а мы были предоставлены сами себе. Мама приготовила столько разных блюд. Я почти ничего не ела, у меня всегда был плохой аппетит…

…Пристально наблюдая за Людмилой Александровной, Одиллия отдала куриную ножку коту Феликсу. Сестра с неодобрением проследила за ней, она считалась примерной девочкой, поэтому оставила свою тарелку чистой.

– Здесь скучно, – шепнула Оди и подмигнула ей.

Ода неуверенно улыбнулась, поняв, что задумала девушка.

– Пойдём, – сказала Одиллия и схватила Одетту за руку.

Никем не замеченные, они сбежали с праздника. В душе у обеих царило озорное настроение. Одиллии нравилось нарушать правила, идти наперекор миру. Одетта безропотно плелась за ней, хотя сама не понимала, хочет этого или нет. Нередко она слепо подчинялась влиянию своенравной сестры-близнеца.

– Куда мы? – насторожилась Одетта.

– Скоро узнаешь, – ответила Одиллия и ускорила шаг.

Минуя главную улицу, ведущую к сердцу города, они быстро добрались до кромки, отделявшей лес от города, окружённого со всех сторон горными кряжами. Там в глубине лесной чащи скрывалась кварцевая штольня, которая уже много лет была заброшена. Кварцевый песок и кристаллы, что добывали здесь до Великой Отечественной войны, использовались для производства стекла. Теперь тут редко появлялись люди. В округе властвовала пустота и необъяснимое умиротворение. Мягко шумели кроны берёз, на ветвях затянули весенние песни соловьи. Рядом слышалось неспокойное течение реки с широкими порогами. Озеро Большой Вудъявр служило истоком речки Белой. Она славилась бурным нравом. Вода в ней кипела и пенилась. Родители запрещали девочкам играть на побережье. Однако пологие берега со временем превратились в любимое место отдыха подростков.

Чем ближе сёстры подходили к скале, где когда-то велась разработка, тем больше Одетта волновалась и суетилась, должно быть, предчувствуя что-то. Догадавшись, куда ведёт таинственный путь, она взяла Одиллию за руку.

– Может, не пойдём? – предложила сестра.

– Что испугалась? Это не страшнее, чем покорить горы, – бравировала Оди. – К тому же там нас ждёт Стасик!

Одетта зарделась. Кажется, она была влюблена в их друга, однако неумело скрывала это. Одиллия торопливо потянула её за собой. Сестра-близнец смиренно вздохнула. Она не любила споров, старалась сглаживать острые углы, но в то же время ей было не чуждо упорство.

– Не нравится мне эта затея, – пробормотала Одетта. – Давай вернёмся, пока родители нас не потеряли.

– Ты так предсказуема. Любишь быть послушной? – дразнила Одиллия. – Я не позволю тебе испортить наш праздник.

– Ты просто вредина, – поморщилась Ода и сдалась.

Снег в этом году растаял необычно рано. Они пошли вглубь леса, туда, откуда дул холодный ветер. Напряженное предвкушение скорых изменений не покидало их. Одиллия любила неизведанное, она стремилась к открытиям, Одетта шла позади неё, осторожно оглядываясь. Они не представляли, что спешат навстречу неумолимой судьбе.

У входа в кварцевую штольню их поджидал Стас Белов. С ним девочки познакомились в спортивной секции по скалолазанию, в которую записались, когда переехали в Кировск, расположенный у подножия Хибин. Стасу недавно исполнилось шестнадцать лет, он считал себя взрослым и всячески демонстрировал своё превосходство. Слыл заводилой в самых сумасбродных предприятиях.

Его каштановые волосы достигали плеч, а синие глаза он прятал за тёмными очками. В кожаной куртке и потёртых джинсах он выглядел, как герой американских фильмов. Многие ребята подражали ему, пытались стать его друзьями, однако Стас был избирателен. Его отец занимал пост директора на Апатито-Нефелиновой обогатительной фабрике, а мать служила там бухгалтером. Родители баловали единственного сына, угадывали всякое желание. Он любил путешествовать по Европе, изредка бывал в Шамони, где увлёкся альпинизмом.

Подростки часто виделись в спортивной школе. Стас несколько лет занимался скалолазанием, и ему не было равных, но до тех пор, пока в секции не появилась Одетта. Белову претило находиться в тени девчонки.

– Что вы так долго? – недовольно спросил юноша.

Стас злился – сестрички заставили его ждать. Он не любил ожидания, предпочитал действовать.

– Мы не могли так просто сбежать. Папа бы обиделся, – оправдывалась Одетта.

– Папа бы обиделся, – передразнила её Одиллия, а после обратилась к Стасу. – Где обещанный подарок?

– Он внутри, – подмигнув, произнёс Стас.

Эта пещера, созданная когда-то давно человеком, обладала притягательной, мистической силой и влекла загадочной красотой, скрытой от чужих глаз. Одетта осторожно посмотрела в сторону заброшенной штольни, вход в которую напоминал огромный рот беззубой рыбы.

Одиллия до сих пор помнила то мучительное томление, родившееся, когда они приблизились к вратам. Девушка испытывала необъяснимый трепет, хотя и не смела себе в этом признаться.

– Мы так и будем сомневаться или всё-таки войдём? – Стас подтолкнул Одетту к входу, но она замерла в нерешительности.

– Меня ничем не напугать! – воскликнула Оди и первой вошла в штольню.

Её обступили мрак, холод и тишина. По телу прокатилась нервная дрожь, вселявшая в разум липкое чувство ужаса. Следом шагали Стас и Одетта. Ощутив их присутствие за спиной, девочка успокоилась. Белов держал фонарик, но его серебряный свет был слишком блёклым. Энтузиазм Одиллии поубавился, когда она запнулась, не заметив в темноте сталагмит.

– Я замёрзла, – зябко поёжившись, Одетта скрестила руки на груди.

– Тут темно, – буркнула Одиллия и снова споткнулась.

– Уж эти девчонки! С вами каши не сваришь, – проворчал Стас.

Он чувствовал себя непобедимым супергероем, которому всё по плечу. Однако это был юношеский максимализм, скрывавший неуверенность в себе и желание нравиться.

– Сейчас мы остановимся на минутку и выключим фонарик, – предложил Белов и встал на месте.

– Это ещё зачем? – насторожившись, поинтересовалась Одетта.

– Выключай! – скомандовала Одиллия и дерзко улыбнулась сестре.

– Чтобы глаза привыкли, – пояснил Стас и нажал на кнопку.

Свет погас, и пещера погрузилась в кромешную мглу, которая сделалась осязаемой. Через пять минут Стас вновь включил фонарь, и свет теперь не казался таким тусклым. Он разливался перед ними, указывал дорогу и таял в нескольких метрах от безрассудных подростков, осмелившихся заглянуть в недра заброшенной штольни.

– Ну и где наш подарок? – нетерпеливо спросила Одиллия.

– Может, уйдём отсюда, – робко взмолилась Одетта, цепляясь за руку сестры.

– Раз уж мы здесь, то оторвёмся на полную катушку, – пообещала она, отстранившись от близнеца.

Луч света падал на пол штрека. Красный, как засохшая кровь или ржавчина. Кварцевый песок покрывал всё вокруг, казалось, что они очутились на Марсе. Воздух был спёртым. Неожиданно раздался пронзительный крик Одетты, который улетел вглубь подземного лабиринта и растворился там.

– Что это, Господи! На меня набросилось чудище! – кричала она, размахивая руками.

Изловчившись, Оди поймала это чудовище. Маленькое мохнатое существо испуганно уставилось на неё блестящими бусинами глаз.

– Глупенькая, это всего лишь летучая мышь, – рассмеявшись, Оди поднесла ушана к сестре-близнецу. – Милая мышка. Подари ей поцелуй.

Одетта громко завизжала, закрыв лицо руками.

– Безголовые курицы, – обругал их Белов.

Одиллия отпустила ушана, и он выпорхнул из штольни. В глубине шахты послышался нарастающий гул, словно разом взлетело множество голубей.

– Своим визгом переполошила летучих мышей, – с укором сказал Белов. – Сюрприз испортила!

– Какой такой сюрприз? – интересовалась Одиллия.

Любопытство не давало ей покоя. Стас дотронулся до её руки и пригласил идти дальше. Одетта нерешительно поплелась за ними, то и дело оглядываясь. Выход остался позади, а впереди ждала манящая неизвестность. Подростки прошли пятьсот метров по извилистым тоннелям, прежде чем на их пути возникла развилка из нескольких тесных ходов с низкими сводами, оставшимися от разведочных работ. Перед ними, будто из пустоты, появился узкоколейный путь, уводивший вглубь, туда, где царила абсолютная тьма, откуда веяло холодом. Стены и арки, украшенные ребристыми сталактитами серого цвета, привели девочек в восторг.

– На право пойдёшь, трилобита азафуса увидишь, – пробормотала Одетта.

– Нам налево, – бросил Стас.

Свет фонаря скользил по затейливо разрисованным самой природой стенам. Иней мерцал в полумраке. Оставляя после себя следы, Оди легко касалась пальцами стен, выдолбленных горняками. Древняя энергия, что пронизывала минералы, передавалась ей. Для подпорки сводов шахтёры делали колонны из горных пород. Импровизированный потолок поддерживался деревянными перекрытиями. Балки прогнили. В любой момент мог произойти обвал. Одетта с опаской поглядывала по сторонам.

– Вот и один из моих сюрпризов! – объявил Белов и как фокусник сделал широкий жест.

То, что увидели девочки, показалось им настоящим волшебством, неподвластным времени. Они попали в сказочный мир, где пространство переливалось всеми цветами спектра. Штрек докуда хватало света, был усеян кристаллами разных размеров.

– Как красиво! – восхитилась завороженная Одетта.

Особенно её удивили внушительные сверкающие кристаллы, что росли в хаотичном беспорядке на стенах пещеры, покрытых инеем. В штольне круглый год держалась одна и та же температура – плюс три градуса. Одетта прикоснулась к кристаллу, который походил на большую искрившуюся снежинку. На ощупь он был холодным и шершавым, и Ода почувствовала энергию, исходившую от него, должно быть, хранимую столетиями.

– Спасибо, это самый необычный подарок, какой мне когда-либо делали, – призналась Одетта и поцеловала Стаса в щёку.

То был скромный дружеский поцелуй. По лицу Белова скользнула самодовольная ухмылка. Одиллия вдруг ощутила укол ревности, хотя и не признавалась себе, что влюблена в юношу. Для неё это стало неожиданностью. Даже когда они флиртовали, девушка думала, что это всего лишь невинная игра. Однако тогда, увидев Станислава с сестрой, Одиллия поняла, что влюбилась. Она с неодобрением посмотрела на них и недовольно вздохнула.

– Мы сюда целоваться пришли? – закатив глаза, буркнула она.

Одетта зарделась и отпрянула от Станислава. Он тоже смутился, но только на мгновение.

– На этом сюрпризы не заканчиваются, – возвестил Стас и загадочно улыбнулся. – Но для того, чтобы получить свой подарок, вам предстоит пройти по ещё одному тоннелю.

Близнецы переглянулись, предвкушая новую авантюру. В этом возрасте многие подростки воспринимают жизнь, как волнующее приключение. Они не предполагали, чем закончится день рождения.

– А как называется эта пещера? – спросила любознательная Одетта.

– Это не пещера, – поправила её Одиллия, – а штольня.

– По области раскидано несколько таких штолен. Эта носит название "Красная звезда", – Стас проводил экскурсию, как истинный гид. – Двести лет назад здесь начали добывать кварцевый песок для стекольной промышленности. Чистейший песок без примесей, прошу заметить.

Примеси всё-таки имелись, они образовали причудливые узоры на стенах.

– Ты погляди, Оди, это же доисторические рисунки! – удивленно воскликнула Одетта.

Белов направил фонарь на стену и перед именинницами возникла картина охоты на мамонта. Рисунок был схематичным, выполненным белой краской, словно бы его малевал ребёнок. Могучие мамонты и люди с копьями навсегда застыли в памяти времён. Монохромные изображения, казалось, действительно нарисованы древними художниками. Однако их сделали туристы, и они не идут ни в какое сравнение с наскальной живописью, найденной учёными в Альтамире.

– А ещё здесь обитает призрак спелеолога, погибшего в начале восьмидесятых годов, – шёпотом поведал Стас замершим в ожидании чудес девушкам. – Ууу, берегись.

Одетта почувствовала гнетущее волнение, не отступавшее ни на секунду. Ей хотелось очутиться вдалеке от шахты.

– Может быть, уйдём отсюда? – шепнула Ода на ухо Одиллии, которая лишь дерзко рассмеялась.

Она не любила поворачивать назад на полпути. Так поступают только трусы, не способные одержать победу над собственным страхом. Оди повела за собой сестру-близнеца.

Подземные своды были низкими, и пока Одиллия не привыкла нагибаться, она несколько раз ударилась головой.

– Долго нам ещё идти? – сердито спросила она.

– Терпение, – ответил Стас и усмехнулся. Он умел создать интригу. – Слышите?

Они замерли, вслушиваясь в тишину. Её нарушало звонкое журчание. Грунтовые воды собирались в ручей и стекали в небольшое подземное озеро, которое, как говорили путешественники, имело голубоватое свечение, будто бы там располагались врата, ведущие в неизведанную Вселенную. Чуть дальше, когда подростки миновали несколько узких ходов, дорогу им преградила яма.

– Странно, ещё недавно её не было, – почесав затылок, произнёс Белов.

– Как это? Когда ты был здесь в последний раз? – спросила Оди.

– Возможно, мы свернули раньше, чем полагалось, – предположил он.

– Великолепно, мы заблудились! – подытожила Одиллия.

– Нет, здесь невозможно заплутать! Все тропинки ведут к подземному озеру. Оно волшебное! Мы преодолеем эту преграду, – предложил Стас и заглянул в тёмные недра.

– Мне холодно, давайте вернёмся, – хныкала Одетта.

Иногда она бывала такой нежной, как роза из оранжереи.

– Не бойся, сейчас согреемся, – обещал Стас и немного попрыгал на месте, разминая мышцы.

– Ты что намереваешься прыгать? – спросила Одиллия, пряча испуг за неуверенной улыбкой.

– Конечно, это маленькая ямка, – сказал Стас, пожав плечами.

Оди наклонилась и взглянула в глаза бездны. Ямка оказалась немалых размеров. В неё с легкостью мог поместиться целый дом. В глубину десять метров не менее.

– Не страшно! – крикнул Стас, наклонившись.

Из ямы донеслось гулкое злобное эхо, будто там жил могучий великан, ожидавший освобождения. Одетта нерешительно посмотрела в мрачную пропасть. Казалось, что в неизмеримой глубине таятся древние секреты человечества.

– Думаю, не стоит, – неуверенно промолвила Одетта.

Стас оставался глух к доводам рассудка. Он отсчитал больше двух десятков шагов, чтобы увеличить расстояние для разгона. Затем разбежавшись, перепрыгнул через огромную расселину, которая возникла у них на пути, и приземлился вдалеке от бездны.

– Ты сумасшедший! – воскликнула Одиллия.

– Повторишь?! – Стас бросил ей вызов.

Она медлила, долго всматривалась в тьму и неизвестность, что ждала впереди. Оглянувшись, Оди увидела тусклый свет. Следовало покинуть это странное пугающее место, но девушка не могла отступить, не могла струсить. К тому же чуть поодаль замерла в нерешительности её сестра-близнец. Представился шанс утереть ей нос…

– Гордыня ещё никогда не доводила до добра, – назидательно заметил настоятель, прогнав призраков прошлого.