Чэнь Шаоюй – Ван Мин. Биография. Воспоминания

Идя навстречу просьбе ЦК КПК, Отдел агитпропа ЦК ВКП(б) решил послать на помощь в работе нескольких советских и китайских товарищей в Китай и создал «Рабочую группу Отдела агитпропа ЦК ВКП(б) в помощь Отделу агитпропа ЦК КПК». В группу входили 8 советских и 4 китайских товарищей. Советские члены группы были: П. А. Миф (руководитель группы), Прагар, Догмаров, Г.Н.Войтинский, Петросян, Догманян, В.Н.Кучумов (он уже находился в Гуанчжоу) и еще один товарищ. Китайские – Чэнь Шаоюй (Голубев), Янь Цзюнчжун (Желтов), Пань Цзячэнь (Клюев) и Лю Гочжан (Фогель).

Основными задачами рабочей группы были две. Первая – помочь ЦК КПК наладить издание ежедневной газеты (для основания этого предприятия группа имела при себе 50 тыс. долларов). Вторая – создать курсы подготовки рабоче-крестьянских военно-политических кадров. Время обучения на этих курсах предполагалось от 3 до 6 месяцев, контингент – от 3 до 5 тысяч человек, которые по окончании курсов должны стать костяком для расширения революционной армии, руководства вооруженными формированиями крестьян и проведения аграрной реформы. По окончании работы 4 китайские товарища вернутся в Университет для продолжения учебы.

В начале 1927 г. Шаоюй был принят в члены ВКП(б). В начале февраля 1927 г. рабочая группа отправилась в путь, вначале из Москвы во Владивосток. Советские герои-моряки проложили особый морской путь от Владивостока до Гуанчжоу. По нему рабочая группа прибыла в Гуанчжоу к 20 марта. Здесь группа работала больше 10 дней, кое-что успела увидеть и узнать.

В конце марта проводился 200-тысячный массовый митинг, в котором участвовали не только рабочие и торговые служащие, но также более 20 тысяч крестьян из пригорода Гуанчжоу, многие крестьянки пришли на митинг с детьми на спине. Однако профсоюз механиков Гуанчжоу оставался в руках реакционеров во главе с У Течэнем, завоевать его на нашу сторону не удалось. На митинге рабочие-механики стояли в стороне со знаменем, на котором изображено зубчатое колесо. Они всегда были не вполне сплочены с большинством рабочих, то и дело затевали конфликты. Поэтому не случайно, что позже они были использованы реакцией для подавления Кантонской коммуны. Вначале намечалось, что рабочая группа пешком пройдет через провинцию Цзянси до Уханя, чтобы по пути понаблюдать за обстановкой в деревне. Однако в начале апреля из Шанхая была получена телеграмма от Генерального консульства СССР о том, что в политической ситуации в стране, возможно, произойдут перемены, в Гуанчжоу поэтому нельзя надолго задерживаться, и следует поскорее прибыть в Ухань. Одновременно секретарь Гуандунского провинкома КПК My Цин и начальник тылового управления армии Северного похода Сунь Бэньвэнь тоже предупредили, что ситуация в городе неустойчива. На улице висели прокламации взаимоисключающего содержания, среди них были и антикоммунистические. Были прокламации Чан Кайши от 20 марта 1926 г. против коммунистов, но были и его же прокламации от 5 мая того же года с признанием своих «ошибок». Прогрессивные армейские части – 3 дивизии корпуса Чжан Факуя (Е Тина, Цай Тинкая и Цзян Гуанная) отправились в Северный поход, в тылу остались лишь части Ли Цзишэна.

Поэтому после контрреволюционного переворота Чан Кайши «12 апреля» в Шанхае Ли Цзишэн совершил контрреволюционный переворот «15 апреля» в Гуанчжоу, что не было случайным.

1. Через преграды и опасности

Рабочая группа покинула Гуанчжоу 9 апреля, а прибыла в Шанхай 14 апреля, поэтому о перевороте «12 апреля» она еще не знала.

В Шанхае советским судам никогда не предоставляли пристани, поэтому пришвартоваться к берегу советский корабль не мог. Он бросил якорь посредине Янцзы, к востоку от Шанхая – за районом Яншупу. Отсюда до берега надо было еще добираться на лодке. Не дожидаясь прибытия представителя советского Генконсульства, Миф распорядился, чтобы 4 китайские товарища первыми поднялись на берег; хотя все четверо не знали еще о перевороте «12 апреля» и плохо знали вообще обстановку в Шанхае.

Вчетвером они наняли лодку и, следуя совету лодочника, поплыли в сторону Цзянваня, чтобы подняться на берег, на улицу Цзюньгун. Хотели поехать дальше на такси в городское правительство, но долгие поиски машин были безуспешными, поэтому они вынуждены были нанять четыре рикши.

Находясь в Гуанчжоу, они знали только о том, что 20 марта шанхайские рабочие подняли третье восстание и победили. Товарищ Ло Инун после восстания стал мэром Шанхая. Поэтому теперь Пань Цзячэнь предложил: поскольку он лично знает Ло Инуна, надо прямо идти в городское правительство. Шаоюй же хотел сперва съездить к своему дальнему родственнику – дяде Чэнь Юлу, учителю средней школы при Хуцзянском университете, что как раз в районе Яншупу, и узнать у него обстановку в городе. Но Пань Цзячэнь настаивал на поездке прямо к городскому правительству, и все с ним согласились.

Неожиданности начались в английском сеттльменте, где полицейские трижды спрашивали: «Откуда?». Рикша Шаоюя шла первой, и первый раз он ответил:

– Из Хуцзянского университета!

На втором и третьем заслонах спрашивали: «Проверяли?». Отвечали: «Проверяли!».

Выйдя из английского сеттльмента, попали во французский, где так же спрашивали: «Откуда? Проверяли?». Отвечали: «Из Хуцзянского университета. На английском сеттльменте уже проверняли!».

Преодолев таким образом два заслона на Французском сеттльментте, достигли, наконец, китайского квартала. Пока рикши проходили через английский сеттльмент, из-за широты улицы невозможно было различить содержание прокламаций на стенах. На французском сеттльменте улица была узкой, и можно было понять, что прокламации были совершенно противоположны друг другу. Были лозунги времен третьего восстания шанхайских рабочих: «Коммунистическую партию Китая поддерживаем!», «Да здравствует победа третьего восстания шанхайских рабочих!», «Добро пожаловать, главком Чан Кайши!» и т. д. Но висели также лозунги, появившиеся после «12 апреля»: «Ликвидировать всех коммунистов!», «Коммунистов расстреливать на месте!» и т. п. Поэтому, прибыв в китайский квартал, Шаоюй предложил не ходить к городскому правительству, поселиться пока в ближайшей гостинице, разобраться в обстановке, а затем принять решение.

Как только остановились в гостинице, Пань Цзячэнь беспечно спросил:

– Хозяин! Где находится городское правительство?

Хозяин ответил с суровой неприязнью:

– Не знаю!

Шаоюй немедленно вышел на улицу и купил свежий номер газеты, из которой узнали наконец, что ситуация в корне изменилась. Все четверо срочно запихнули в гостиничный шкаф книги на русском языке и тетради с записями, сделанными во время учебы в Москве, которые занимали большой чемодан. Шкаф затем заперли, а ключ унесли с собой. В освободившийся чемодан переложили часть одежды, – внешне по-прежнему у каждого было по два чемодана. Снова наняли рикши и отправились в путь.

Но куда идти? Сняли номер в другой гостинице, а затем тут же переселись в третью… Так за день поменяли пять гостиниц, но все еще не вышли из китайского квартала. Только они поднялись наверх в пятой гостинице, как услышали, что внизу вошел человек и поинтересовался:

– Не приходили ли к вам четверо в европейской одежде?

Тут же все они, оставив при себе только деньги и забросив все вещи, бежали через черный ход из гостиницы. Добежав до улицы Сымалу на английском сеттльменте, остановились в маленькой гостинице. Шаоюй позвонил своему дяде, преподававшему в средней школе при Хуцзянском университете, и тот немедленно прибыл к ним. Он рассказал им всю историю третьего восстания шанхайских рабочих и контрреволюционного переворота «12 апреля». С уважением и сожалением рассказал он:

– Я был в городском правительстве, видел вашего мэра Ло. Вот это действительно был народный мэр. У него ничего не было, только длинная деревянная скамейка. Какая скромность! К сожалению, эта власть просуществовала только 22 дня!

Дядя Шаоюя вышел на улицу и купил всем четверым китайскую одежду, а также чемоданы, туфли, носки и т. д., собрал снятые ими с себя советские костюмы; помог им, таким образом, изменить внешний облик.

2. Капитан-реакционер

15 апреля купили билеты на английский пароход, идущий в Ханькоу, по 5 юаней за каждый билет. К отходу парохода 18 апреля стоимость каждого билета уже возросла до 25 юаней. На пароходе было множество людей в рабочей одежде. Когда контролеры проверяли билеты, эти люди сказали, что у каждого из них было только по 5 юаней, 25 юаней ни кого не было. В результате англичане с палками в руках выгнали всех рабочих с парохода. Шаоюй очень переживал за этих людей, потому что было видно, что эти рабочие были нашими товарищами, которым нельзя было оставаться в Шанхае, и поэтому каждому из них было выдано по 5 юаней, чтобы они могли добраться до Уханя. Но проклятый английский капитан повысил стоимость билета до 25 юаней, а затем безжалостно выгнал их с корабля.

Этот английский пароход сопровождали два военных корабля – американский и английский, поскольку в районе Нанкина еще продолжались сражения между Сунь Чуаньфанем и Чан Кайши. Когда пароход находился километров за 30 до Цзюцзяна, Ли Лисань, Чжэнь Чаоминь и другие запели «Интернационал», который подхватили почти все пассажиры на корабле. А Пань Цзячэнь, распевая, еще пустился плясать «лезгинку». Шаоюй и Лю Гочжан напомнили ему: надо быть осторожнее, а то англичане могут вернуть пароход в Шанхай. В ответ Пань бросил им:

– Вы просто трусы!

Но, прибыв в Цзюцзян, пароход встал на 5 часов, отказываясь следовать дальше. Когда 22 апреля прибыли в русский сеттльмент в Ханькоу и нашли Мифа с советскими товарищами в гостинице, выяснилось, что они приплыли на том же пароходе. Но они находились в верхних купейных каютах, поэтому в пути их не видели. Пань Цзячэнь с чувством обиды стал жаловаться Мифу. Но Миф сказал:

– Вы, Клюев, неправы. А Голубев прав – пароход чуть было не вернули в Шанхай!

Присутствовавший здесь М. М. Бородин рассказал:

– Этот английский капитан – ярый реакционер. Он как услышал, что вы поете «Интернационал», послал телеграмму английскому генконсулу в Шанхае с просьбой разрешить ему вернуть пароход в Шанхай. Генконсул не дал согласия. Капитан попросил тогда генконсула запросить английское посольство в Пекине. Посольство ответило: «Действуете по своему усмотрению». Наконец генконсул решил: пароход в Шанхай не возвращать. Если бы генконсул согласился вернуть его в Шанхай, всем вам пришел бы конец!