– На обложке человеческий глаз, зашитый более тонкими жилами.
Сглотнув подкативший к горлу клубок, молодая женщина спросила:
– Так что же это такое? Какой-то оккультный текст?
– Я тоже так думал, особенно если учесть интерес Иосипа к венгерским колдунам. Но нет, это не рукопись, посвященная демонам. Хотя в определенных кругах текст считается богохульным.
Вигор осторожно раскрыл обложку, следя за тем, чтобы не приложить чрезмерного усилия к переплету. Он показал страницы, написанные на латыни.
– На самом деле это гностическая книга Библии.
Склонившись над манускриптом, Рейчел, хорошо владеющая латынью, перевела вслух первые строчки:
– «Это тайные слова, которые сказал Иисус живой…» – Узнав эти слова, она оглянулась на дядю. – Это же Евангелие от Фомы!
Монсеньор кивнул.
– Апостола, усомнившегося в воскрешении Христа.
– Но почему оно переплетено в человеческую кожу? – с отвращением произнесла Рейчел. – Зачем вашему пропавшему без вести коллеге понадобилось присылать вам такие жуткие вещи?
– В качестве предупреждения.
– Предупреждения о чем?
Вигор снова обратил свое внимание на череп.
– Заклинание, написанное здесь, – это мольба к Господу спасти мир от гибели.
– Хоть я, вне всякого сомнения, полностью поддерживаю это обращение, какое отношение…
Монсеньор не дал ей договорить.
– На черепе, в центре закрученной по спирали надписи, начертана пророческая дата грядущего апокалипсиса. Я перевел число из древнееврейского календаря в современную форму. – Он прикоснулся пальцем к макушке черепа. – Вот почему отец Иосип дал о себе знать и прислал мне эти реликвии.
Рейчел молча ждала его объяснения.
Вигор посмотрел в окно на комету, сияющую на ночном небе, настолько яркую, что в сравнении с ней меркла луна. Когда он увидел зависшую в вышине вестницу судьбы, его охватила дрожь.
– Дата конца света… это будет через четыре дня.
Часть первая
Разрушение и огонь
Глава 1
17 ноября, 07 часов 45 минут
по тихоокеанскому поясному времени
Авиабаза Лос-Анджелес
Эль-Сегундо, штат Калифорния
Паника нарастала.
Находясь на наблюдательной площадке над центром управления, Пейнтер Кроу чувствовал отчаяние от того, что внезапно смолкла болтовня находившихся здесь сотрудников. Волнение пробежало по цепочке командования и распространилось на весь Ракетно-космический центр. В столь ранний час здесь присутствовало только высшее руководство базы, а также главы нескольких исследовательских подразделений министерства обороны.
Просторный зал внизу выглядел уменьшенной копией центра управления полетами НАСА. От трех огромных жидкокристаллических экранов на дальней стене расходились ряды компьютерных консолей и пультов управления спутниками. На средний экран была выведена карта мира, исчерченная светящимися линиями, которые отображали траектории двух военных спутников и путь кометы.
На два экрана по бокам выводились в реальном времени кадры, снятые телевизионными камерами спутников. На левом – на фоне открытого космоса медленно перемещался изгиб земной поверхности. На правом – экран заполняло ослепительное сияние хвоста кометы, словно вуалью закрывавшего расположенные за ним звезды.
– Что-то пошло не так, – прошептал Пейнтер.
– Что ты имеешь в виду? – Его начальник стоял рядом с ним на наблюдательной площадке.
Генерал Грегори Меткалф возглавлял УППОНИР, Управление перспективного планирования оборонных научно-исследовательских работ, ведомство в составе Министерства обороны. Выпускник академии Уэст-Пойнт, Меткалф, негр лет пятидесяти с небольшим, был в полной военной форме.
Напротив, на Пейнтере был простой черный костюм, которому придавали еще более небрежный вид высокие ковбойские сапоги. Эти сапоги подарила ему Лиза, которая в настоящий момент отправилась в экспедицию в Нью-Мексико. Наполовину индеец, Кроу, наверное, должен был бы чураться таких сапог, но они ему, наоборот, нравились, особенно из-за того, что напоминали о невесте, с которой он не виделся уже целый месяц.
– Что-то напугало дежурного офицера, – объяснил Пейнтер, указывая на техника, сидевшего за консолью во втором ряду.
В этот момент ведущий специалист проекта присоединился к своему коллеге.
Меткалф небрежно махнул рукой.
– Ребята справятся. Это их работа. Они знают, что делают.
Генерал тотчас же вернулся к прерванному разговору с командующим 50-й космической эскадрильей, базирующейся в Колорадо-Спрингс.
По-прежнему встревоженный, Пейнтер внимательно следил за тем беспокойством, которое нарастало в центре. Его пригласили сюда наблюдать за этой сверхсекретной военной операцией не только потому, что он был директором группы «Сигма», действующей под эгидой УППОНИР, но также потому, что он лично разработал одно из устройств, установленное на борту спутников.
Оба спутника, ИГЭ-1 и ИГЭ-2, были запущены в космос четыре месяца назад. Аббревиатура «ИГЭ» обозначала «интерполяцию геодезического эффекта»; это название было впервые предложено военным астрофизиком, возглавлявшим один из проектов в рамках исследования силы земного притяжения. Ученый намеревался провести полный анализ искривления пространства и времени вокруг Земли, что должно было позволить более точно рассчитывать траектории баллистических ракет и спутников.
Эти работы были амбициозны уже сами по себе, но после того, как пару лет назад двумя астрономами-любителями была обнаружена приближающаяся к Земле комета, проект был спешно переориентирован на новую цель – особенно когда выяснилось, что небесная странница обладает аномальной энергетической сигнатурой.
Пейнтер искоса взглянул на свою соседку слева, отметив, как напряжена гибкая фигура сотрудницы Астрофизической обсерватории Смитсоновского института[2 - Смитсоновский институт – квазигосударственное учреждение, крупный комплекс культурно-просветительских и научных учреждений в Вашингтоне.].
Несмотря на свои двадцать три года, доктор Джада Шоу обладала высоким ростом при худощавом телосложении бегуньи. Ее кожа была цвета крепкого кофе, а черные волосы вились короткими жесткими кудрями, подчеркивая длинный изгиб шеи. Одетая в джинсы и белый халат, она стояла, скрестив руки на груди, и нервно покусывала ноготь большого пальца.
Семнадцать месяцев назад молодую ученую-астрофизика похитили из Гарвардского университета и привлекли к этому сверхсекретному военному проекту, создав ей все условия для работы. Очевидно, девушка до сих пор чувствовала себя не в своей тарелке, хотя и старалась всеми силами это скрыть.
Ничего хорошего в этом не было. У доктора Шоу не было никаких причин так волноваться. Своей работой она уже успела заслужить международное признание. С помощью квантовых уравнений – эти вычисления выходили далеко за рамки научных познаний Пейнтера – молодая астрофизик разработала необычную теорию, связанную с так называемой «темной энергией», таинственной силой, которая составляла три четверти Вселенной и отвечала за ее ускоряющееся расширение в космическом пространстве.
Дальнейшим свидетельством незаурядного дарования доктора Шоу стало то, что она единственная из физиков обратила внимание на небольшие аномалии в поведении приближающейся небесной гостьи, ярко сияющей на ночном небе, кометы, получившей обозначение ИКОН.
Полтора года назад Джада Шоу задействовала новейшую камеру регистрации темной энергии, с матрицей в 570 мегапикселей, разработанную лабораторией Ферми здесь, в Штатах, и установленную в обсерватории в горах Чили. С ее помощью она проследила за продвижением кометы. Именно тогда ей удалось обнаружить аномалии, которые, на ее взгляд, свидетельствовали о том, что комета отражает или сама выделяет темную энергию.
