Байки негевского бабайки

Убили Бога. И что?

“Где Бог? – воскликнул он.

– Я хочу сказать вам это! Мы его убили – вы и я!"

Ницше, Весёлая наука

Пылает планета

Как пламя в горниле.

Вот пишет газета

Что Бога убили.

Ну грохнули бога.

И что же теперя?

Их слишком уж много.

Какая потеря?

От Гат до Харбина,

От Анд до Параны

Их больше шерстинок

На шкуре барана.

Нам Бога проблемы

Как чукче – Шри Ланка.

Важнее системы

всех ставок Госбанка.

А, в общем, до фени,

как выборы в Польше.

Ну, богом ли мене,

иль богом ли больше?

Да что за потуги?

Рассудим же здраво:

Зачем Он нам, други?

До бога ль нам, право?

А взрывы в Мамбасе?

Скандальчик вчерашний?

А цены на мясо?

А звездные шашни?

А кто-то в сторонке,

Почти у порога

Вполсилы, тихонько

прошепчет: "До Бога…"

***

Довлеет дневи злоба его

От зари до субботы

Полусонно скользя

В ежедневных заботах

Ты растратишь себя.

Сыт водою самшит:

кучка листьев да ствол.

Человек, чтобы жить

пашет вечно. Как вол.

Кто в слезах, кто во гневе.

Сладко спит меньшинство.

Так довлеет ли дневи

вправду злоба его?

Забинтуешь гортань

если боли не снесть,

а заутра не стань

беспокоиться днесь.

Лишь бы только без воен.

Что не знаешь – забудь!

Мир не нами устроен.

Ты поймешь как-нибудь…

Но нырни в Иордань,

лоб разбей о порог.

А заглянешь за грань,-

может, станешь как Бог

***

Где богом и не пахнет

Сидят на тучках мужики.

У них ни голоса, ни слуха,

Но, преисполнясь светлым духом,

Поют паршивые стишки.

К примеру: «Господи, ты – Бог!»

А также: «Славься! Славься, Боже!»

Таков, должно быть, рай. Похоже?

В таком я б, право, жить не смог.

***

Над нами прикололся Бог-проказник,

и нынче так, как было в старину:

мы в этот мир приходим, как на праздник,

а после с ним всю жизнь ведем войну.

И, угрожая нам смолой и серой,

смеясь над простаками наперед,

Бог наградит, кого захочет, верой,

а у кого захочет – отберет.

Но мы в себя приходим понемногу,

а, по прошествии недолгих дней,

мы даже можем обойтись без Бога.

И, согласитесь, так еще смешней.

Но я не атеист. Ни на мгновенье!

В Него я верю, не в пример иным:

Ведь только Бог с бескрайним самомненьем

Мог мир наш сотворить таким смешным.

***

Посмотрев на Землю привычно

и увидев всякую бяку

покачал головой Всевышний:

– Что за хрень получилась, однако!

Жду седьмое тысячелетье

Что чуть-чуть поумнеют люди.

Нет порядка, нет благолепья.

Неужели и дальше так будет?

Не за яблоки гнал их из сада.

Мне не жалко и я не скаред.

Я решил: им свободы надо,

раз и в зле и в добре нынче шарят.

Зло избрали все поголовно,

Расплодились как тараканы!

И ключом разводным хладнокровно

стал срывать Он потопа краны

***

Читайте Библию, поэт!

Как много смысла в ней!

Вы мне поверьте: книги нет

Забавней и смешней.

Читайте Библию, поэт!

Я буду справедлив:

По мне любой ее сюжет

Кровавый детектив.

Читайте Библию, поэт!

Весь смысл ее таков:

Пред ней и наркомана бред

Логичен и толков.

Нет. Ни театр, ни кино -

Ничто. В сравненьи с ней

Писал Жванецкий несмешно

И скучно – Апулей.

Читал я Библию не раз,

Как всяк её герой

С её страниц я без прикрас

Сдирал сюжет порой.

С ней глубже сон, с ней ярче свет

И крепче аппетит.

Читайте Библию, поэт!

И Бог Вам все простит.

***

Блаженны нищие духом

«Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное» (Мф. 5:3)

В провинции, где стыло всё и глухо,

Где хáйтэк врос в обычаи веков,

Жила сто лет безумная старуха.

И в хате два десятка кошаков.

В своём мирке, вонючем и нелепом,

Где тын как ряж поддерживал пырей,

Она питалась молоком и хлебом,

И кошки то же ели вместе с ней.

Потом, весной, когда не стало снега,

И отошла, по истеченьи лет.

К погосту гроб её везла телега,

И только кошки шли за гробом вслед.

Когда же сторож, закопав могилу,

Ушел, «заупокой» пробормотав,

Над клáдбищем, певучий и унылый,

Разнёсся громкий многозвучный мяв.

Лишь кошки видят мир иной немного.

А прочим смертным было невдомёк,

Что с неба за душой её убогой

Слетал пушистый белый ангелок.

Ветшают знанья, промыслы, науки.

Власть, слава и богатства – тщетный хлам,

Любовь, и вера лишь пустые звуки,

Но Высший Суд нас судит по делам.

Тот кошкин дом пыреем зеленеет,

Ведь вновь весна и птичий кавардак.

Им, ангелам, я мню, с небес виднее.

Но сам собачник. В доме шесть собак.

***

О свободе воли и вере

Свобода – сказка, что не станет былью.

Ну право, смех, коль рассказать кому,

Бумажных самолётов эскадрилья.

Свободному мне вмиг подрежут крылья,

а если что, – то упекут в тюрьму.

Раскольников решил что он свободный

и ну старушек тюкать топором…

(не смог, дурак, обзавестись стволом).

А тут менты, и он уже в холодной,

как тварь дрожит. Такой (увы!) облом!

А как цари? Расстрелян Николашка,

зарезан Цезарь, Ленин сдох от ран.

И под мечом сидит любой тиран.

А Робеспьер и вся его компашка?

Свобода – миф для всех времен и стран.

И никогда свободы не бывало

ну, кроме права "умереть в борьбе".

Свободен быть обедом каннибалам.

Свобода есть: шептать под одеялом

что ты свободен самому себе.

Ты не один. В толпе подобных – атом.

Иди куда прикажут! Без обид.

Свобода веры? Расскажи фанатам!

И можешь стать в музее экспонатом:

Мол, вот: сказал. За что и был убит

Есть миф, приманка людям и соблазн.

Как будто в тесной клетке голубок,

роднёй, эпохой, воспитаньем связан,

ты делаешь лишь то, что ты обязан.

Свободен Бог, но сам-то ты не бог!

Заложник. Если хочешь – раб с рожденнья

Хотел бы, но не можешь – как Тантал.

Страдай, крутись, трудись, как ни устал.

Никто не даст тебе освобожденья -

ни царь и не герой. И Бог – не дал.

Не волен ты ни в счастье, ни в страданьях

в привязанностях, в будущем, в былом.

Прихлопнут окружающего дланью

не можешь даже верить по желанью.

Поверь-ка в Ктулху! Что? И тут облом?

Коли за веру ты бороться годен,

а не фанат, что слеп и оголтел,

очисть себя и вылезь из болотин.

Попробуй доказать, что ты свободен

и веришь потому, что захотел.

***

Сильней чем "Фауст" Гете

(МефиСталин)

Творец миров и всей Вселенной в целом,

Сам из себя Начало всех Начал,

На облаке сидел сыром, но белом,

И, как всегда, отчаянно скучал.

Над скучною Землёй Всевышний плавал

Подрёмывал, похрапывал, зевал,

Как вдруг к нему с визитом прибыл Дьявол

По кличке Сáтан (для друзей – Ваáл,

А также Тойфель и Шайтан и Иблис)

Насмешлив, злоречив и оголтел,

Затейливый, как Сомова экслибрис.

При Боге – спец для разных грязных дел.

– Ну что, бродяга, – вопросил Всевышний, -

Что в мире дольнем, как дела людей?

– Да всё паршивей, горше, никудышней!

А люди – мерзость! Кто не трус – злодей.

И мерзко растянув в улыбке харю

хвостом Нечистый щелкнул, ка ремнём.

– Продажные, испорченные твари!

Нет чистых душ, хоть днём ищи с огнём!

Их развелось, заметь, излишне много,

То жрут вдвойне, то вся земля в огне…

Ничтожный мусор, недостойный Бога.

Ты лучше скопом все отдай их мне!

Творец расхохотался, вскинув брови,

Аж грохот в небесах не сразу стих

– Ах, трикстер, я ловлю тебя на слове!

Вот есть алмазы среди душ земных.

Тебе не по зубам такие души

Плевать им на приманки Сатаны.

Они ведь мною в миг творенья суши

Из чистого эфира созданы.

В Германии, к примеру, доктор Фауст,

Он всем ученым на Земле знаком.

Алхимик, любопытный, словно скаут

Хоть выглядит согбенным стариком,

Так ты слетай к ученому в обитель,

Проникни в мысли, как в кладовку мышь.

Ты мнишь, что ты великий соблазнитель?

Тогда на спор: его не соблазнишь!

Ведь ты хотел бы все земные души?

Так Фауста душонку забери

И прочих всех в довесок сможешь скушать.

Ты как, согласен, Тойфель, на пари?

Сумеешь стать занятнее науки,

И старца возбудить до куражу?

А я, пожалуй, прослежу со скуки

и на твои потуги погляжу.

Что было дальше – все великий Гёте

В многостраничной драме описал.

Когда не жалко времени – прочтёте.

А я Вас сходу приглашу в финал:

Стал Фауст лжец, убийца и повеса,

подлец, кидала, прожектёр, зоил.

Всем обещал, не сделал ни бельмеса,

Любимых обманул и погубил.

От моря отделить собрался сушу,

Но лишь метался чёлном без ветрил.

И должен Мефистофелю был душу.

Да Дьявола Всевышний обдурил.

И хоть трудился до седьмого пота

Ни с чем остался под конец Ваал.

Отдать своё и Богу неохота:

Он слово дал, и он обратно взял.

Пусть верность слову нынче не в почете,

А душ цена и в лупу не видна,

Но людям в дар оставлен Фауст Гёте

Вам лень читать? То не моя вина!

***

Недоделанная тьма

Как знает каждый мудровед

из многих умных книг:

Творец сказал: «Да будет свет!»

И сразу свет возник.

А чтоб всё было по уму,

по графику точь-в-точь,

Творец хотел создать и тьму,

но получилась ночь.

Так кривоватым вышел мир.

Наверно неспроста

Творец наделал черных дыр

и черного кота.

Дроздов, грязищу и ворон,

смолу, пласты угля…

Но всюду проникал фотон,

Творца до плача зля.

Так всякий злобный индивид,

когда настанет ночь,

хоть мысли темные таит,

их воплотить невмочь.

И нам, товарищ, задарма

о том страдать не след

Зачем орать: «Да сгинет тьма!»?

Ведь тьмы на свете нет.

***

О душе и Боге

Словно демон в мистической драме,

преисподний покинувший мрак,

ощущаю себя в пентаграмме,

из которой не выйти никак.

Не теолог я и не философ,

отчего же – понять не могу -

пентаграмма извечных вопросов

окружает на каждом шагу.

Ну не верю я. Что здесь такого?

Но хотел бы понять не греша

Я под Богом хожу ли? Без Бога?

И на кой мне, простите, душа?

Я, живущий и здесь и сегодня,

уязвимый, как каждый из нас,

так нуждаюсь в поддержке Господней

не потом, после смерти, сейчас!

Каждый в этой юдоли скиталец.

Дом терпимости – наша Земля.

Но Творец даже палец о палец

не ударит, спасения для.

А уж если следить по обилью

войн, болезней, аварий и бед,

Бог не просто страдает бессильем,

он бездушный садист-людоед.

Но продлю рассуждение шире,

чтоб нащупать бесспорный ответ:

Если нет справедливости в мире,

то и Бога, конечно, в нем нет.

Тем, кому непонятна картина,

разъясняю на пальцах резон:

лишь один, убиенный невинно -

и, как двоечник, Бог исключен.

Не приму романтической чуши,

(хоть салат из неё приготовь):

"Бог – Добро", или "Бог в наших душах",

или хуже "Господь есть любовь"

Это даже и кошке понятно

(я уже промолчу про собак):

Бог безличностный, чисто абстрактный

не имеет значенья никак.

Так что дальше ли глядя, иль ближе,

я уверен в ответе вполне:

В этом мире я Бога не вижу.

Остальные – до ягодиц мне.

Но ответил бы кто, почему же

на душе (той, что нету) лишь мрак,

и от истин не лучше мне, – хуже.

Может я не мудрец, а дурак?

***

Эльфы уходят в Валинор

Ночь бушевала, тараща созвездий глазницы.

Грани реальности сбились осколками льда.

В полном молчаньи небес полыхали зарницы

И тераватты энергий текли в никуда.

Раньше не знали такого, не встретим и впредь мы.

Боги, наверно, вели меж собою войну.

Прятались в чащах от страха и звери и ведьмы.

Рыбы, русалки, наяды ушли в глубину.

Грома раскаты скатились от кряжей далеких.

Так в барабаны бьёт демонов царь Асмодей.

Бился и плакал, ногтями царапая щёки,

Старый шаман перед кругом эльфийских вождей.

Встали вожди, и, вскричав, разорвали одежды:

Воля Валар к упованиям эльфов глуха.

И возгласили скончание эры надежды

Ибо пришло в Средиземие семя греха.

Нас отвергают отныне Валар как орудье.

Люди заселят весь край от равнин и до гор.

Нас понесут корабли с лебединою грудью

В благословенный богами Валар Валинор

Стаей, один за другим, за струей кормовою,

Шли корабли по воде, а потом сквозь портал…

Утром проснулся разбитым, с больной головою.

Толкин! Как зря я тебя до рассвета читал!

***

Кому верить

Я не верю ни правым ни левым,

феминисткам и радужной своре,

патриотов кичливым напевам,

демократам, где урка на воре.

Я не верю жрецам и святошам

поощрять их не стану ни пенсом.

Гороскопам плохим и хорошим

Я не верю как и экстрасенсам.

Журналистам и телеканалам:

их вина в современном бедламе.

Банкам. Им не поверю и в малом.

И, конечно, не верю рекламе.

Вот собакам и птицам я верю.

Даже кошкам я верю немножко

Ветру в поле и дереву в сквере,

и дождинкам, стучащим в окошко.

Сложно жить. Как со всем разобраться?

Я неверьем своим озабочен,

потому что, признаюсь вам, братцы,

и себе доверяю не очень.

***

Время движется по кругу

Бледнокожий хрупкий клоун

В черном шелковом трико

На холодном синем склоне

выпасает мотыльков.

Блестки вьются, вторя трелям,

Словно мошки у пруда,

Грустный зов его свирели

Переливчив как вода

Рыжий клоун в желтой блузе

В бубен бьёт под ритмы дня

Суетиться, сонь мутузит,

Пляской бешенной маня,

В какофонии биенья

Ускоряя стук сердец…

Так над собственным твореньем

Издевается Творец

Мчат фотоны в волнах света,

Пляшут птицы в небесах,

Прёт по эллипсу планета,

Кружат стрелки на часах.

Смерть – всеобщий утишитель

Прячет нас в свою обитель.

Но, всего эон спустя,

Возрождается Спаситель

Беспорочное дитя.

***

Видение суда

Предзакатный румянец блестел на очках и балконах,

я на улицу вышел – отдохнуть от забот полчаса.

Вдруг слетели два ангела, все в сапогах и погонах

и, в трубу потрубив, потащили меня в небеса.

Потерялись в полете сандали, штаны и рубаха,

беспокоила мысль, что суп пригорит на огне,

и предстал я на суд и нагой, и дрожащий от страха.

И, похоже, никто из толпы не сочувствовал мне.

Зазвенел колокольчик, потом увели посторонних.

Секретарь объявил: "Встать! Всевышний, в трех лицах един!"

И возник за дубовым столом на сверкающем золотом троне

некто мудрый и лысый, с кольцом над пучками седин.

Ангелок-адвокат заиграл на расстроенной лире,

а потом прекратил, чему я, признаться, был рад.

И сказал прокурор – тоже ангел, но в синем мундире:

"Перед нами пропащий. И дорога пропащему в ад!

Пил спиртное, и вел он себя преотвратно.

Обманул государство шесть тысяч четырнадцать раз.

К воспитанию сына всегда относился халатно.

Трижды нищим не подал, подбил собутыльнику глаз.

Осуждают таких в человечьем и божьем законе.

Только он для друзей на закон и на право плевал.

Адвокатом служил, то есть душу запродал Маммоне.

Хитрован и невежа, а еще графоман и бахвал.

Проявлял беспринцѝпность. Машину вел неосторожно.

Трусил, лгал, часто делал все наоборот.

А про Вас, Ваша честь, так противно писал и безбожно -

повторить этот бред не откроется рот!

В ад навеки его!" – заключил обвинитель крылатый.

И Всевышний промолвил: "Да что вы мне всё про грехи?

Я за все бы простил тебя, дурень лохматый,

Но ведь ты не поэт? На фига же писал ты стихи?

Я, конечно, всеблаг. Только критиков я не приемлю.

Если нынче прощу, то потом накажу, уясни!

Ты покуда спускайся на прежнее место, на Землю.

Поживи! Но стишков чтобы больше ни-ни!"

Два здоровых детины (тупые ментовские лица),

подхватили меня, и столкнули безжалостно вниз.

Я упал… и вскочил, и увидел, как солнце садится

и обтрепанный голубь к ночи присел на карниз.

Я помчался домой. Ощущал себя мерзко и глупо

(А в душе ожиданье расплаты и страх).

Снял кастрюлю с плиты чуть уже подгоревшего супа,

и, тетрадку раскрыв, описал все что было в стихах.

Помню я, как Творец наказал непокорного Змея.

Ты всеведущ, мой Бог, но в поэтах, увы, не ахти:

"Не дышать" и "стихи не писать" – не умею.

И за это, хоть страшно, готов наказанье нести.

***

Божье творение

Создавая наш мир, Бог добавил в эфир

вещество, состоянья, поля.

Как из шляпы факир достает сувенир,

появилась и наша Земля.

И воздвигнуты горы, равнины, моря

травы, лес, вороньё-комарьё

Он без инвентаря, только волей творя

создал также подобье своё.

А Подобье (лицом, или, может, концом?)

только в сказочках принц и герой:

то бывает лжецом, то совсем подлецом,

извращенцем, маньяком порой.

Забывает родных и бросает детей,

Предает и друзей и подруг,

Лижет зад у властей, и лютей ста чертей

за медяк всех зарежет вокруг.

И на нищих Подобье глядит свысока

из пентхаусов светлых высот.

Далека и мелка и болезнь старика

и поденщика пролитый пот.

У Подобья давно в сердце злато одно

И молитвы подобны волшбе.

Бог, тебе все равно?! Или вправду оно,

это НЕЧТО, подобно тебе?

Если Божье подобье бомбит города,

травит газом детей с высоты,

Я горю от стыда и воплю: "Никогда

не хочу быть таким же, как ты!"

***

3. О временах года, погоде и природе