Кармический кредит

– Здравствуйте. Вы меня ждёте? Следователь? Давыдов?

Нет, точно наркоман. Вот же повезло!

– Добрый день. Я – частный детектив, фамилия моя Денисов.

– Что?

Господи, дай мне терпения!

– Денисов. Не Давыдов.

– Прохоров. – Слегка наклонил голову дистрофичный доктор. – Проходите в мой кабинет. Курите?

– Нет.

– Ну, а я закурю. – Закурил. – Так чем я могу Вам помочь?

– Я по поводу Коваленко. Был у вас такой пациент.

– Вся информация о пациентах конфиденциальна! Строго! Строго конфиденциальна.

– Доктор, вы в курсе, что Коваленко уже нет в живых?

– Как же. Как же, в курсе. Однако, смерть пациента – не повод раскрывать врачебную тайну.

– Врачебная тайна, если я не совсем идиот, – это не сообщать третьим лицам о состоянии здоровья больного. Так?

– Верно.

– Состояние здоровья ныне покойного Коваленко меня не интересует совершенно. Оставьте эту информацию себе. Меня интересует другое. Почему он ушел из больницы, в которую сам себя запрятал, да еще и далеко не бесплатно.

Доктор покрутил головой со впалыми щеками. Начал что-то сосредоточенно рассматривать на ногте большого пальца правой руки.

– Господин Давыдов…

– Денисов. Моя фамилия Денисов. А, впрочем, черт с ним, неважно. Хоть Дубровский. Так что?

– Вы же не из органов, я правильно понял? Из частной структуры?

Денисов вспомнил бывшую, мастера-учителя по йоге. Глубоко вдохнул, непременно нижней частью живота. Выдохнул очень-очень медленно и наклонился к доктору.

– Послушай, умник. Я бывший опер. Я двадцать лет проработал в органах. И вариантов у нас с тобой всего два. Первый – ты мне спокойно и честно отвечаешь на вопросы. Я ухожу, будто меня тут никогда и не было. Второй вариант…

– Первый.

– Что? – опешил Игорь. Такой лёгкой победы он даже не ожидал.

– Первый вариант. Молодой человек, оно того не стоит. Я готов ответить на ваши вопросы и больше вас никогда не видеть. Мне это в любом случае нравится больше, чем слушать ваши угрозы.

– Да Бог с Вами, какие угрозы. Значит, первый вопрос звучит так: кто, кроме жены, навещал Коваленко в вашей клинике?

Итак, Денисов не ошибся. Женщина. Конечно. Врач по фамилии Прохоров, который при ближайшем рассмотрении оказался вполне вменяемым, рассказал всё, что знал. А знал он немного. Только то, что гораздо чаще, чем жена, к Коваленко приходила другая женщина. Собственно, жена навещала Александра только по субботам, а во все остальные дни приходила девушка Марина. Моложе жены лет на десять. Ухоженная, стильная, веселая. А в последний раз пришла в субботу вечером. С пациентом связались, он попросил пустить Марину. Что происходило в его палате – никто сказать не может. Вот только ушли они вместе, и никому не пришло в голову задерживать пациента Коваленко, потому, что был он совершенно здоров, находился у них по собственному желанию, никаких бумаг о сроках лечения не подписывал, да и лечения никакого, собственно, не было. Фамилия Марины была Белкина. Это удалось узнать из журнала на посту охраны. Больше никаких данных. Но и это было уже кое-что. Денисов поблагодарил Прохорова, извинился за наезд. Уставший доктор только рукой махнул. Уставший, конечно. А вовсе не наркоман.

Денисов ехал по Москве, точнее, стоял. Это в провинции еще можно передвигаться на личном авто, а в Москве пора покупать себе вертолет. Интересно, сколько в Москве Марин Белкиных? А в России? Не факт, что девушка зарегистрирована в Москве. Игорь достал телефон, чтобы позвонить товарищам с прошлого места работы. Озадачить поиском адреса регистрации Марины Белкиной, возраст двадцать-двадцать пять, стильной и веселой. Не успел. Телефон зазвонил в руке. На дисплее появилась надпись: «Дима». Чёрт, Дима же на кладбище! Денисов за день ни разу о нём не вспомнил. Сначала у него было несколько встреч, потом он узнавал телефон и адрес клиники, потом общался с доктором. А, нет. Сначала долго ждал, потом общался. Потом досматривал палату Коваленко. Доктор и тут не отказал – а как откажешь? Палата была чистой. Почти стерильной. Наверное, в ней уже сделали генеральную уборку. И вот когда после всего, в час пик Денисов стоит в самом плотном московском заторе, из которого и захочешь – не выберешься, ему звонит Димка. Остается надеяться, что с хорошими новостями, иначе совсем станет грустно.

– Да, Дим.

– Шеф, ну всё. Есть красавица.

– Да ты что?

– Да. Зовут…

– Погоди. Дай я сам. Марина Белкина?

– Точно… А Вы откуда… – в голосе молодого бойца зазвенели обиженные нотки.

– От верблюда. От худого такого, мрачного верблюда-психиатра. Так что там, Дим?

– Марина Белкина, есть адрес квартиры. Квартира съемная. Соседи кое-что рассказали, но ничего криминального.

– Слушай, я тут в пробке стою. Давай сначала, а?

– Часа в три, значит, пришла к могилке такая… ну, конфетка, в общем. Одета не по-кладбищенски.

– Остряк.

– Да я серьезно. Платье красивое: яркое, короткое; каблуки, плащик серый, тоже короткий. Цветочки принесла. Посидела на лавочке.

– А по эмоциям что? Плакала?

– Нет. Ни грамма не плакала. На холмик не бросалась. Положила цветочки, присела, посидела полчаса…

– Ого!

– Именно. Встала, постояла и пошла. К машинке.

– К машинке?

– Ну машиной назвать ЭТО я не могу. Красный ниссан микра.

– Ясно. Ты её вёл?

– Да, до дома. Адрес скинул Вам в смс. Ну, и опросил соседей. Как всегда, не волнуйтесь. Всё чисто.

Денисов не сомневался, что всё чисто. Он сам учил Диму розыскным мероприятиям. Как узнать, в какой квартире живет человек и всю доступную информацию о нём. Учил фильтровать эту информацию. Димка и сам обладал нюхом, дай Бог каждому. Поэтому схватывал всё на лету. Нет, Денисову наконец-то повезло с помощником. А то, что молодой? Ну, что же. У каждого свои недостатки, в общем Игорь старался не завидовать. А использовать максимально Димкины молодые силы, и потенциал с нюхом. Пока получалось. Девушка Марина Белкина снимала студию в одном из новых домов на улице Шаболовка. Шумными вечеринками соседей не донимала. Гости у неё бывали нечасто. Ничего особенного, пара подружек, один и тот же мужчина. Постарше, но видно, что положительный. Вежливый, как и сама Марина. Ночевать не оставался, что еще раз характеризовало его с точки зрения соседей человеком порядочным. Заселилась Марина в съемную квартиру пару лет назад, работала где-то в мебельной компании, создавала макеты модных кухонь. Нескольким соседям помогла сменить дома кухню с хорошей скидкой. Не девушка, а золотая монета, в общем. И красивая, и приличная, и добрая, и заботливая, и не шумная. Денисов решил, что на ночь глядя он к приличной девушке не поедет. Не станет своим визитом подмачивать прекрасной Марине репутацию. Фото Марины вместе с адресом уже было у него в телефоне. Дима хорошо поработал и даже успел доехать до дома. Денисов мечтал о доме уже очень сильно. О теплом душе, чашке кофе, большой отбивной с салатом. И главное, о новом романе любимого Стивена Кинга. И никого, кто мог бы претендовать на его душ, кружку или книгу.

Каждая попытка Игоря хоть как-то изменить свой статус холостяка с треском проваливалась. Не то, что бы он не хотел. Иногда он думал, конечно, что уж как-то слишком бессмысленна его жизнь. Ни дома, ни дерева, ни сына. Дом Денисов уже мог бы и построить, но он был жестким урбанистом. Категоричным. Дерево можно посадить в любой момент, только зачем? Мало их что ли, деревьев? Даже в Москве их немало. И что они тут видят, эти деревья? Впитывают выхлопные газы да покрываются пылью и грязью. Людям хорошо, когда есть деревья. А о деревьях кто-нибудь подумал? А вот сын… Не получилось. Жена сбежала от Денисова, который дневал и ночевал на работе. Не успели они родить ни сына, ни дочку. Может и не в работе дело. Может просто не со всеми можно жить. Жена, уходя так и сказала: «С тобой нельзя жить». И очень долго после ухода жены Денисов не жалел ни о чем. До поры до времени А вот к сорока годам появилось у Игоря в душе какое-то смутное тоскливое чувство, что детей нет и вряд ли уже будут, а для чего тогда всё? Для кого? А ведь будь сын, может Денисов бы и дом тогда построил. Чтобы летом ребенок отдыхал на воздухе. Если бы… Если бы он был.

Утром Денисов был бодр и потирал руки, чувствуя сдвиги в деле. Из машины был хорошо виден нужный подъезд. Девушка выскочила в половине десятого. Наконец-то. А ведь и правда… Нимфа. Чисто нимфа. Всё при ней. И зачем ей был нужен женатый мужик со скромным бизнесом и бредом преследования. Да еще старше на десять лет. Денисов двигался по двору бесшумно, как тигр. Добыча по сторонам не смотрела. Пикнула брелоком сигнализации, потянула дверцу машинки. Игорь вкрадчиво произнес над ухом у красавицы:

– Белкина Марина? Денисов, частный детектив. Нам бы пообщаться.

Ну, конечно. Он был готов, но разве до конца к такому подготовишься. Девушка обернулась и уставилась на него глазами. Внимательными, спокойными и ясными. Глазищами. Две синие планеты, а не глаза. Смерть детективам. Где уж там было устоять какому-то торговцу

недвижимостью.

Денисова разбудил звонок. На мгновение ему показалось, что он проснулся от звонка в прошлой жизни. В жизни опера. Там бывало и среди ночи будили звонками. А сейчас у нас что? Сейчас у нас часы показывали девять часов сорок две минуты. С чего это он так разоспался? Ах, да. Во сне приходила прекрасная незнакомка. Они с Денисовым болтали обо всем и ни о чем, и эта легкая беседа была так приятна, что просыпаться не хотелось. Совсем не хотелось.

– Алло! – Хриплым со сна голосом рявкнул в трубку Игорь.

– Ох. Пока шли гудки, я поняла, что кажется Вас разбужу. Разбудила?

Денисов уставился на дисплей. Звонила Катя Коваленко, клиент и беспокойная вдова. Игорь прижал телефон динамиком к дивану и прокашлялся. Прочистив хриплое горло, поднес телефон к уху.

– Доброе утро, Екатерина. Всё в порядке. Почти не разбудили.

– Простите, я не хотела. Тут просто вскрылись новые обстоятельства…

– Екатерина, говорите уже. Что за обстоятельства такие? Что вы мнётесь?

– Короче! У нас со счета пропали деньги. И немало.

– Так. Что за счёт?

– Обычный счёт. Деньги можно было снимать как в отделении, так и с карты. Личный счёт, оформлен на Сашу. Но карта лежала дома. И я решила… – Тут она снова замялась.

– Я понимаю, Катя. Вы решили снять деньги в банкомате сейчас, чтобы не через полгода, когда официально станете наследницей. Так?

– Так. Вы все правильно понимаете.

– И что? Там нет денег?

– Увы. Нет.

– А они там были? Вы в этом уверены?

– Господи, ну конечно! Мы внесли туда незадолго до того, как Саша лег в больницу, миллион рублей. А всего там было около пяти миллионов. Он поэтому мне и оставил карту, чтобы я в случае чего могла пойти в банк и спокойно снять деньги. Или оплатить покупки. Или…

– Я поняла, понял. А когда до сегодняшнего дня вы пользовались этой картой?

– Да я и не пользовалась. Вот мы положили тогда, распечатали чек с балансом. И карта лежала с чеком дома. У меня были деньги. Да, собственно, и есть. Я работаю, плюс накоплены средства, лежат на моем личном счете. Я и забыла уже про эту карту. Ну, просто было не до того. Совершенно. Вы поймите, смерть мужа – это такое событие… – Она усмехнулась. – Не будничное. Здорово выбивает из колеи. А вчера вечером вдруг подумала, что надо бы снять сейчас, и положить на свой счёт. Чтобы потом избежать всей этой канители. И с утра пораньше побежала в банк. А на карте какие-то копейки.

– А к служащим банка вы обращались?

– Банк открывается с десяти. Но даже если я обращусь…

– Да-да. Точно. Они вам ничего не скажут. Простите, не включился ещё.

– Да вы меня простите. Разбудила, еще и соображать заставляю. Я просто была так шокирована, что сразу бросилась вам звонить.

– Я понял. Ничего страшного. Ладно, Катя, я по своим каналам попробую пробить информацию, каким образом и когда был опустошен счёт Александра.

– Спасибо! На что-то такое я и рассчитывала, когда звонила.

– Ну, всё тогда. На связи!

Денисов потер лицо рукой с зажатым в ней телефоном. Собрал осколки сна, из которого его вырвала мадам Коваленко. Или как положено называть вдов? Снова мадмуазель? Игорь усмехнулся. Ему не хотелось выяснять, куда пропали деньги со счета. Ему хотелось снова уснуть и продолжить непринужденную беседу с прекрасной незнакомкой. Незнакомкой с лицом позвонившей ему ни свет, ни заря Кати.

1969 год

Андрей Павлович Коваленко с раздражением вытер лоб рукой. В этой чужой убогой кухне его раздражало всё. Изба Дарьи находилась на самом краю деревни. Помимо бедной обстановки тут еще царил какой-то беспорядок. Травы висели на веревках. Сушились. На полках и на столе стояло множество странных склянок. Пыльных, наполненных не пойми чем. Сейчас Андрей и сам бы не ответил, как он умудрился закрутить с ней роман. Да ещё и в 74 года. Хотя, здоровье его не беспокоило. Ни вообще, ни по мужской части. Он всю жизнь был ходок. Особенно что касалось молодых баб. А Дарья была его моложе лет на тридцать, если не больше. Или на красоту запал? Да не было вроде особой красоты. А вот что-то он увлёкся. И затянулась эта история. Смутно деду Андрею вспоминались какие-то моменты, до, или после интима, когда они даже строили совместные планы. Вроде как Андрей собирался уходить от своей бабки, и жить с Дашей в её… в этой халупе, в общем. Наваждение в чистом его виде. Наваждение в несколько месяцев длинной.

Только вчера на деда Андрея снизошло озарение. Или прозрение – он сам толком ничего не понял. Последнее время Андрей Палыч видел мир сквозь какую-то вату. Сквозь неё слышал вопли своей старухи. А потом она притащила его к батюшке. Батюшка потребовал исповеди, как на духу. Андрей рассказал ему всё. По мере того, как он рассказывал под сводом храма историю своего последнего адюльтера, в голове прояснялось. Когда всё рассказал, уж и сам не понимал, о себе ли рассказывал. Или будто рассказ из книги пересказал. Отец Пётр строго спросил:

– Дед Андрей, скажи, ты не про Дашку ли рассказываешь?

Коваленко удивился, поднял брови.

– Ну, чего ты? У нас деревня небольшая, все всё знают. Юлию мне твою жаль. Мало она терпела всю жизнь, так ты и в старости никак не угомонишься. – батюшка наклонился к Андрею и зашептал на ухо. – Дашка с нечистым знается. Гадает, ворожит. Ты не знал?

– Да слышал что-то…

– То-то и оно – что-то. Ты вон разве раньше романы заводил? Сходил налево, да к бабке вернулся. А тут куда тебя понесло?

Дед подивился. А ведь верно. Понесло.

– А я о чём! Приворот, не иначе.

– И что же делать?

– Ничего, Палыч, ничего. Господь поможет. Он всё видит, и он поможет. Прими святое причастие. Водички домой набери. Крест нательный не снимай. И не ходи туда больше.

Дед Андрей чувствовал, как полегчало ему после беседы с батюшкой. А уж после причастия и вовсе отпустило. Вата вокруг растаяла, мир заиграл прежними красками. Захотелось в лес, на охоту. С мужиками на зимнюю рыбалку. Детектив по телеку с бабкой посмотреть, семечки полузгать.

Через два дня пришёл гонец. Колька, сирота, который жил с Дарьей по соседству у бабки с дедом.

– Дед Андрей, поди че скажу.

Юлька с утра завела пироги, а Андрея перед обедом отправила чистить снег:

– Иди, старый, аппетит нагуливай.

Пирогами уже пахло на всю деревню. Местные жалели Кольку, подкармливали, кто чем мог.

– Чего тебе? Зайди вон в избу, пирожка у бабки возьми, малец. Я занят.

Коля подошёл, глянул исподлобья, и сказал вполголоса:

– Ходи до тётки Дарьи, дед.

– Ещё чего? Хватит, находился.

– Не то сама придёт, сказала.

– Тьфу! – сплюнул Коваленко. – Ладно. Иди в избу, посланец, пирога-то возьми. И слышь-ка… бабке не говори ничего.

– Чай не дурак! – важно сказал Колька, подтянул штаны и отправился за угощеньем.

Даши в избе не было, дед Андрей ждал и злился. Наконец она пришла. Свежая, румяная. Из бани.

– Баньку затопила. Пойдём?

– Ты ж была уже вроде. – хмыкнул Андрей.

– Ничего, с тобой схожу.

– Даш, ты это… в общем тут… я попрощаться зашёл! – мялся, мялся, и рубанул.

Женщина глянула в глаза Андрею. Ясные глаза. Чужие.

– Зря ты. – сказала она. – Не надо тебе меня бросать. Как бы не пожалеть.

– Испугала. – усмехнулся дед. – Так и так помирать скоро.

Даша схватила какую-то банку, кинула её на пол. Банка разбилась, под ноги Андрею высыпались цветы сиреневого цвета.

– Год тебе даю. Не одумаешься – через год помрешь. А следом дети твои. И внуки. Все мужики в твоём роду вымрут. Кровью своей колдовской клянусь.

Даша схватила нож, резанула себе по руке и капли крови брызнули ей на одежду. На деда Андрея. И на цветы на полу.

Андрей Палыч вышел от Дарьи снова как чумной. В голове туман, в ушах будто вата. Ноги не гнутся. По мере того, как он уходил по деревне от её дома, ему становилось всё лучше и лучше. Когда Коваленко пришёл домой, он перекрестился перед иконой, поблагодарил Господа и местного батюшку.

Через девять месяцев Дарья родила дочь.

А ещё через три дед Андрей ушёл на рыбалку, и не вернулся. Чтобы достать его тело, мужикам пришлось разбивать толстый лёд топорами в несколько рук. Никто так и не понял, что случилось. Как Палыч оказался под толщей льда. Сделали вскрытие. Причиной смерти назвали утопление. Физически семидесяти пятилетний дед был всё также здоров, как бык.

2010

Марина была непроста. Ох как непроста. Говорят, глаза – зеркало души. Врут. Брешут. Глаза у Белкиной Марины были прекрасны, как две планеты. А вот с душой всё было не так радужно. Ошибались соседи, когда нахваливали её. У Денисова был нюх. И сейчас он чуял, что перед ним пустота в красивой обёртке. И нет у него способов воздействия на эту пустоту. А как можно воздействовать на то, чего нет? Вон они битый час уже общаются, а Марина, как скала. Ни на миллиметр не сдвинулась. Или… Денисов чего-то не понимает? Ведь если девушка так бездушна, то почему она каждый день ходит на могилу к Саше Коваленко?

– Марина, почему Вы не хотите мне помочь? – снова спрашивал Денисов.

Ну не говорить же ей, как тому доктору, что он сейчас вызовет подмогу из милиции, и её как следует прессанут в отделе? Всё-таки девушка. А девушка, глядя своими космическими глазами на Игоря, совершенно без эмоций отвечала:

– Почему не хочу? Хочу. Только чем? А самое главное – зачем? Саши-то уже всё равно нет.

– Вы знаете, куда он ехал в то утро? В понедельник, 29 марта?

– Понятия не имею. Меня там не было.

– Я не дурак, понимаю, что не было. Раз вы сейчас тут сидите, напротив меня. Но ушёл-то он за два дня до этого из больницы вместе с Вами?

– Простите, как Вас… Игорь?

– Да.

– А по отчеству?

– Да Бог с ним, с отчеством. Марина. Вы забрали Александра из больницы?!

– Что значит, забрала? Он же не чемодан. Это было его желание. – в одной интонации продолжала Марина.

М-да. Так они далеко не уедут.

– Марина, я много лет до частной практики отработал в органах. Умею сложить два и два. Вот жену Коваленко, Екатерину, очень волнует, куда он поехал в то утро. – Игорь специально выделил слово «жена», но Марина и глазом не моргнула. – Потому, что она не знает, куда он поехал. И видит в этом странность, и немалую. Ведь если человек спрятался в клинику за собственные деньги, потому, что боялся проклятия и пытался выжить – как он мог пожелать уйти из клиники? Как он мог так рисковать? А Вас всё это, похоже, не беспокоит. Из чего я делаю вывод, что Вы знаете, что произошло!

– Так Вы, значит, в курсе… – выдохнула Марина.

– Вы про что сейчас?

– Ну, Вы знаете про проклятие.

Далось им это проклятие!

– Я слышал об этом. От жены. – на этот раз Денисов не делал акцентов.

– Но Вы не верите, да?

– Ну… не особо. А что?

– Материалист? – хмыкнула Марина.

– Реалист, скорее. – Денисов расслабился на своём стуле.

А может девица и не так пуста и равнодушна, как показалось в начале.

– Игорь… неважно, как по отчеству… я не хочу ничего говорить, потому, что боюсь обвинений со стороны его жены. Вдовы! Правильно сказать, вдовы.

– Каких обвинений? Вы о чём?

– Поверьте, денег у меня нет! – она молитвенно сложила руки.

– Вы и про деньги знаете?

– Знаю. Мы их вместе снимали. Деньги… были там… с ним… в общем, он уехал с деньгами.

– Марина, давайте проясним. Вы с Коваленко были любовниками?

– Ну, конечно. – Белкина кивнула. – Года четыре уже. Там… непростая ситуация.

– Расскажите. Я попробую понять.

– Познакомились, он сразу рассказал, что над ним висит эта угроза. А я поверила. Потому, что увлекаюсь эзотерикой. И не такие истории слышала. Ему было комфортно, что я верю. Не отмахиваюсь. Не говорю: «Ой, хватит уже!» как его жена. Саша говорил: «Маринка, если я выберусь, если не сдохну – дай только вырастить Риту, а потом я к тебе уйду». Правда, честно предупредил, что детей мы рожать не будем. Опасно. Вдруг мальчик.

– И Вы были на всё это согласны?! – изумился Денисов.

Он видел фото покойного. Составил своё представление, каким тот был человеком. Ну, красивый мужик. Бизнесмен. Нервный, слабонервный, безответственный какой-то. И было у него целых две таких шикарных бабы. А у него, у Денисова, никого… как так?

– На тот момент – да. Я любила. И сейчас люблю. Вот только такие грешные мысли стали приходить… может всё к лучшему случилось? Я отвратительный человек, наверное.

Неоднозначный она человек. Вот что понял Денисов.

– Так почему Вы боитесь каких-то обвинений со стороны вдовы?

– Из-за денег, в основном.

– Ну, пять миллионов действительно немаленькие деньги.

– Сколько!? – Марина переключилась из режима Снежной Королевы моментально. – Пять миллионов!?

– Ну, да. Именно столько пропало со счета. А Вы сколько думали?

– Пятьсот тысяч. Столько и было нужно, Саша сказал, что снял именно столько.

– В банкомате?

– А? Да, нет, что Вы. В банке. Заказал заранее и снял.

– А куда были нужны деньги? – она смотрела на него, как будто думала: сказать, не сказать. – Марина. Куда нужны были полмиллиона?

– Оплата услуг ясновидящей.

– Что?! – поперхнулся слюной Денисов. – Что-что? Кого? Каких услуг?

– Ясновидящей. Она обещала снять проклятие. Полностью. За пятьсот тысяч. Саша поехал в понедельник с утра к ней. И… не доехал.

– А где еще четыре с половиной миллиона?

– Не знаю. – Марина осмотрелась. – Может быть, где-то тут?

Они разговаривали у неё дома.

– Придётся поискать. – с нажимом сказал Денисов.

– Да ищите, мне что. Сейфов у меня нет.

– Марина, а почему всё-таки Вы боитесь, что вдова в чём-то обвинит Вас? Я так понимаю, Саша не был с Вами откровенен. Вы даже не знаете, сколько денег он снял со счета. Какие к Вам претензии?

– Ладно. Вы же всё равно не отстанете, верно?

– Ну, уж простите. Меня наняли, я работаю.

– Дело в том, что это я нашла специалиста.

– Кого?

– Специалиста. Для снятия проклятия. Её нашла я.

– И он поверил Вам?

– Почему нет? – она обиженно вздернула плечи.

– Я не то спросил… он поверил в то, что эта тётка действительно снимет какое-то там проклятие, и спасёт его?

Конечно, поверил, Денисов, ну что ты как маленький. В такой ситуации поверишь в кого угодно. В мага, шамана, чародея, колдуна, индейского вождя. Лишь бы всё это поскорее закончилось. Словно в подтверждении его мыслей, Марина Белкина сказала:

– А у него, что, были какие-то варианты?

Они нашли деньги. Не сразу. Марина не возражала, чтобы Денисов их тоже активно искал. Он и искал. Когда был осмотрен каждый миллиметр квартиры, Игорь отряхнул штаны – формально отряхнул, у девушки была в квартире идеальная чистота, – и сказал: «Нету!»

– Да ну как нету-то, как нету, – пробубнила Марина откуда-то из шкафа, – не мог же он с собой увезти такую прорву денег? И зачем? Ищите!

– Пилите, Шура, пилите?

– Что? – Белкина высунулась из шкафа, и сдула с лица прядь волос, которая упала на её прекрасные глаза.

– Эх, вы, молодёжь. Необразованная. – упрекнул Денисов.

– Я читала Ильфа и Петрова, если Вы об этом.

Ничего себе! Не только красивая, но ещё и умная. Да и по поводу души её Денисовская чуйка подвела, кажется. Ищет же деньги? Ищет. Значит, порядочная. Или это всё какие-то игры? Марина вдруг вскочила на ноги и подбежала к тренажёру в углу. С неожиданной, для хрупкой девушки, силой приподняла заднюю часть и потрясла.

– Шуршит! Что-то шуршит… сейчас, я отвертку найду!

Деньги оказались в эллипсоиде.

– Вы гений, Марина! – с чувством сказал Денисов.

– Почему я? Это Вы вспомнили про гири.

– Но я бы сроду не догадался разбирать тренажёр.

– Просто их больше нигде не было. Вот я и подумала…

– Александр здорово рисковал, оставляя их тут.