– Господин пристав, мне необходимо снять допрос, прошу оставить меня наедине с госпожой Немировской.
Такой наглости Свешников не ожидал. Его выгоняют из собственного кабинета. Вот и делай после этого сюрпризы сыскной полиции. Все, что он думал, пристав наглядно выразил в «пронзающем» взгляде. Жаль, Пушкин этого не заметил. Ирина Петровна поднялась без возражений.
– Ирочка, поезжай, я сразу к тебе, не могу оставаться дома одна, – сказала Ольга.
Сестра нежно обняла ее, будто оставляя на пытку, а не на безобидный разговор с полицией. Свешников пропустил даму вперед, еще раз «ожег» взглядом кое-кого и громко хлопнул дверью.
– Что могло случиться с вашим мужем? – без всякой подготовки спросил Пушкин.
Ольга казалась уставшей и печальной, но довольно милой, не заслужившей столь жесткого оборота.
– У Гри-Гри… – она осеклась, но ей позволили использовать домашнее прозвище, – больное сердце. Врач предупреждал, что нужно серьезно лечиться, с этим шутить нельзя, но он ничего не слушал.
– Какое лекарство ему прописано?
– Раствор нитроглицерина. Врач строго указал, чтобы ничего иного не принимал. Бедный мой Гри-Гри, – женщина дала волю чувствам в тяжком вздохе.
Пушкин, кажется, забыл про жалость.
– Когда последний раз видели мужа?
– Вчера утром. Он собрался в ломбард, оделся, как обычно, уехал. Вечером я поехала к сестре Марине.
– У вас и третья сестра имеется? – не удержался Пушкин. – Неужели замужем за еще одним Немировским?
Ольга только кивнула.
– Марина Петровна замужем за старшим из Немировских. Наши семьи были тесно связаны. Отцы дружили, это ведь удобно, когда мальчикам готовы три невесты.
Пушкин не стал говорить, что думает про удобство в тонком деле женитьбы.
– Вы приехали в гости к младшей сестре, – напомнил он. – И что же?
– Ничего особенного, – ответила Ольга. – Засиделись за разговором. Вернулась от Марины довольно поздно, легла спать, а утром не нашла Гри-Гри.
– У вас разные спальни?
– Ну разумеется!
– Не найдя мужа, стали беспокоиться?
– Да, поехала его искать везде. В ломбарде приказчик его не видел. Мне стало страшно, я приехала к Ирине, потом не вытерпела неизвестности и упросила ее ехать со мной в полицию. Одна бы не смогла…
– Ваш муж носит перстень? – спросил Пушкин, невольно разглядывая очертания женской фигуры, в которой было на что посмотреть.
– Фамильный, его деда. Когда старший Немировский только пошел в гору, купил этот перстень. Потом передал своему сыну. А от отца достался Гри-Гри. Муж носил его на указательном пальце, размер перстня был слишком большим для безымянного. У Гри-Гри тонкие пальцы.
– Почему перстень достался не старшему сыну?
– Гри-Гри был любимчик отца… Пе-Пе… Простите, Петр Филиппович жутко завидовал, что перстень достался не ему. Предлагал все что угодно. Но Гри-Гри не отдавал. Считал талисманом удачи.
– Последние дни поведение вашего мужа было несколько странным, – не спросил, а сообщил Пушкин.
Ольга немного удивилась.
– Вы правы. Но откуда узнали?
– Что было причиной его беспокойства?
– Не могу об этом говорить, – довольно сухо ответила она.
– В тайнах нет смысла, – сказал Пушкин. – Особенно теперь.
– Это не тайны.
– А что же?
– Глупое семейное поверье.
– Бывают глупости куда большие суеверий. Прошу вас, не стесняйтесь. Обещаю, что не буду смеяться.
Ей потребовалось собраться с духом, чтобы начать.
– Это давняя история. Когда-то, много лет назад, наш свекор Филипп Парфенович совершил ужасную гадость, за которую должен был понести возмездие. Возмездие должны были понести и его потомки.
Страшная история не произвела на Пушкина никакого впечатления.
– Прошу простить, госпожа Немировская, это слишком туманно. Мне нужны факты.
– Что ж, извольте, – сказала Ольга. – Теперь и правда скрывать нечего. Старый Немировский убил свою любовницу, цыганку. Мать цыганки прокляла его страшным проклятием. Его и его род. Дело замяли, Немировский выкрутился, но есть силы, неподвластные взяткам.
– Это случилось двадцать лет назад в гостинице «Славянский базар»?
Ольга взглянула на него, словно ей назвали три заветные карты.
– Откуда вы… Об этом никто не знает.
От ответа Пушкин уклонился.
– Так что же напугало вашего мужа?
– Подошел срок исполнения проклятия, – ответила Ольга. – Двадцать лет… Гри-Гри места себе не находил, стал злым, нервным, раздражительным. С его сердцем надо нервы беречь, а он…
– У вас дома хранятся ювелирные украшения?
Вопрос оказался неожиданным.
– Да, мои и сестер.
