Книга Французский орден особиста - читать онлайн бесплатно, автор Николай Николаевич Лузан
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Французский орден особиста
Французский орден особиста
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Французский орден особиста

Иосиф Борисович Линдер, Николай Николаевич Лузан

Французский орден особиста

© Линдер И. Б., Лузан Н. Н., 2023

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2023

© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2023

Геополитические спирали

Размышления авторов о связи прошлого и настоящего

Я всегда думал, что демократия – это власть народа,

но вот товарищ Рузвельт мне доходчиво объяснил,

что демократия – это власть американского народа.

И. В. Сталин

Эрозия так называемой системы, основанной на правилах,

отражает тот факт, что далеко не всегда и не все страны,

не говоря уже о Китае и России, согласны или хотят играть

по правилам Запада. Печальную историю западного колониализма помнят во многих частях мира. В условиях, когда престиж Америки

продолжает падать вместе с ее влиянием, миру необходима

какая-то более новая система международных отношений,

помимо «основанной на правилах».

Харлан Ульман, американский политолог, август 2022 г.

События любого романа на документальной основе имеют исторические предпосылки и продолжение, уходящее в будущее, за пределы художественного повествования.

Любой период времени имеет циклические закономерности и совпадения в «спиральной истории» развития цивилизации в целом, развития каждого континента и каждой геополитически значимой державы, идет ли речь о прошлом, настоящем или будущем.

Умение определить и выделить ключевые события в каждом из периодов развития помогает более глубоко и полно понять скрытые закономерности политических процессов и ту атмосферу, в которой происходят конкретные события, меняющие жизнь людей. Нашему поколению довелось пережить несколько критических моментов, и настоящее время представляет собой очередной виток в перераспределении сил на мировой арене. Либо на некоторое время удастся установить очередное военно-политическое равновесие, либо человечество будет ввергнуто в пучину очередной, еще более кровавой и разрушительной мировой войны.

В критически переломных для всей мировой цивилизации геополитических условиях, свидетелями которых мы стали, авторы посчитали целесообразным предварить текст документального романа вступлением, которое, по нашему глубокому убеждению, даст читателям возможность через призму спирального развития исторических процессов более полно погрузиться в тему повествования.

…Последняя кровавая страница в истории Первой мировой войны была перевернута 28 июня 1919 года. В тот день в Париже, в Версальском дворце, был заключен мирный договор между странами-победительницами: Великобританией, Францией, США, Италией и Японией – и побежденной стороной, Германией, хотя опытные и дальновидные политики той эпохи сразу определили, что это «всего лишь перемирие на ближайшие 15–20 лет».

России, ставшей к тому времени для Запада «большевистской», места за версальским столом переговоров не нашлось, хотя ранее она входила в Антанту – военно-политический союз, сложившийся в 1891–1907 годах, еще до Первой мировой, в качестве противовеса Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии. Великобритания, Франция и Россия были едины в своих действиях, когда началась война, а вот Тройственный союз распался, потому что Италия сначала сохраняла нейтралитет, но в 1915 году вступила в войну на стороне Антанты. Россия же после 1917 года превратилась в международного изгоя и стала настоящим кошмаром для победителей. Впрочем, как и для проигравших.

Мира как такового не было. Победителей ожидала предсказуемая ответная реакция на агрессивные попытки активного вмешательства в Гражданскую войну (интервенция), которые подогревались неиссякаемыми инициативами уничтожения любой власти на территории России; саму Россию предполагалось разделить на отдельные, управляемые Западом конгломераты. Для борьбы с подобной «демократической» тактикой «мировой буржуазии и мирового капитала» В. И. Ленин создал в 1919 году уникальную международную структуру – Коминтерн, имевший множество нелегальных отделений в большинстве значимых для того времени стран. Политическую декларацию большевиков, которую доходчиво выразил Александр Блок в своей поэме «Двенадцать»: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!», в Лондоне, Париже, Берлине, Вашингтоне, Токио, Риме, Стокгольме, Брюсселе и множестве других столиц почувствовали очень быстро и вполне конкретно. После развертывания активной международной деятельности Коминтерна более двух с половиной миллионов (!) интервентов, находящихся в то время на территории «большевистской России», постарались как можно скорее вернуться домой. О победе в войне против власти большевиков думать уже не приходилось – вооруженные силы понадобились самим западным правительствам для «тушения пожара возникших революций». Влиятельные политические круги западных стран со всей серьезностью отнеслись к значительному укреплению позиции Советской России на международной арене и потому с новой силой озаботились поиском новой военно-политической силы для воздействия на «этих непокорных русских». И эта сила была найдена в лице поверженной в Первой мировой войне Германии.

«Повивальные бабки» нацизма в Германии

В феврале 1925 года министр иностранных дел Великобритании сэр Джозеф Остин Чемберлен в секретной записке, направленной главам делегаций намечавшейся Локарнской конференции (она состоялась 5—16 октября 1925 года и была призвана обсудить спорные вопросы относительно границ, территорий, вооружения и торговли после окончания Первой мировой войны), писал: «Советская Россия нависала, как грозовая туча, над восточным горизонтом Европы – угрожающая, не поддающаяся учету, но прежде всего обособленная». Многие европейские лидеры были обеспокоены заключением 16 апреля 1922 года Рапалльского договора между двумя государствами-«изгоями» – Россией и правительством Веймарской республики, и таким образом Локарнская конференция во многом была призвана «перетянуть» Германию на сторону «сплоченного Запада». Исходя из этого, Остин Чемберлен с традиционной английской витиеватой иносказательностью предлагал всем русофобски настроенным странам-партнерам по предстоящим переговорам, а именно: Франции, Италии, Бельгии, Польше и Чехословакии, «…определить политику безопасности вопреки России, пожалуй, именно из-за России» [1].

Что касается Германии, то она, в отличие от большевистской России, пластично поддавалась геополитическому учету, контролю и нужной трансформации. С ней все было по принципу «чего не бывает между своими». Победители решили примерно наказать Германию за раздутые амбиции и чрезмерные захватнические аппетиты, проявленные в начале ХХ века. Заморские территории Германии были быстро поделены победителями и отошли к Великобритании, Франции и Нидерландам. Германия была вынуждена передать Франции Эльзас и Лотарингию, Бельгии – округа Эйпен-Мальмеди, Дании, после предсказуемого плебисцита, отошла часть региона Шлезвиг, а Польше досталась значительная часть земель при так называемом Данцигском коридоре, ранее соединявшем Восточную Пруссию с остальной частью Германии.

Однако самым болезненным в Версальском договоре в восприятии немцев было то, что им собственными руками надлежало ликвидировать предмет национальной гордости – армию и военный флот. Германии категорически запрещалось иметь военную авиацию и подводные лодки. Общая численность сухопутной армии сокращалась до эфемерных 100 тысяч солдат, а функции этой «разрешенной армии» почти полностью сводились к полицейским обязанностям для поддержания внутреннего порядка на подконтрольной внешним силам германской территории. Кадровый состав старой германской армии, ее офицерский корпус, почти полностью был распущен.

Не лучше было и общее экономическое положение германского государства. По оценке Черчилля, «экономические статьи договора были злобны и глупы до такой степени, что становились бессмысленны. Германия была принуждена к выплате баснословных репараций» [2].

При этом страны-победительницы, продолжая публично заявлять со всех политических трибун, что заставят Германию заплатить «все до последнего пфеннига», за кулисами открытой политики делали совершенно обратное. По признанию все того же Уинстона Черчилля, «…Германии было предоставлено, главным образом Соединенными Штатами и Великобританией, более полутора миллиардов фунтов стерлингов, что дало ей возможность быстро ликвидировать разрушения, причиненные войной» [3].

Наряду с оказанием финансовой помощи многие крупные американские компании приняли участие в модернизации ведущих промышленных гигантов Германии: концернов Круппа, Тиссена, наследников Адама Опеля, нефтяного концерна «Дойче-американиш петролиум», угольного концерна «Гуго Стиннес» и многих других германских корпораций. Примечательно, что американцы тесно сотрудничали с немецким военно-химическим концерном «ИГ Фарбениндустри», выпускавшим во время Второй мировой войны отравляющий газ «Циклон Б» для концентрационных лагерей.

Именно США и Британия сыграли ключевую роль в возрождении экономической, а затем и военной мощи Германии. В 1924 году они инициировали разработку специального плана о новом порядке репарационных выплат странам-победительницам в Первой мировой войне. Этот план получил название «План Дауэса» – по имени председателя международного комитета экспертов, созданного при Комиссии по репарациям, а в прошлом генерала армии США Чарльза Дауэса. План этот одним махом решал несколько важных проблем, в том числе проблему оттеснения Франции от политического влияния на послевоенную Германию, основными действующими лицами в этом пространстве предполагались только Британия и США.

План Дауэса был утвержден 16 августа 1924 года на международной конференции в Лондоне и вступил в силу буквально через две недели – 1 сентября того же года. А уже в феврале 1925 года «послушной Германии» открыли дверь на международную политическую кухню. На конференции в Локарно Германия участвовала уже не только в качестве «провинившейся страны». Победители, еще раз строго спросив с Германии за «политические шалости» 1914–1919 годов, обернувшиеся для народов Европы гибелью почти 22 миллионов человек, показали ей путь, на котором предстояло искать решение больных политических, экономических и социальных проблем: Drang nach Оsten, «натиск на Восток».

Только за пять лет Германия получила кредитов, в основном от США, на сумму 21 миллиард марок, что позволяло ей благодаря политике германского бундесканцлера и министра иностранных дел Густава Штреземана производить выплаты по военным репарациям и одновременно развивать свою собственную национальную экономику. По признанию германского банкира Ялмара Шахта, «Германия получила столько же иностранных займов, сколько их получила Америка за сорок лет, предшествовавших Первой мировой войне» [4].

Как результат проводимой политики, в 1929 году Германия вышла на третье место в мире по экспорту продукции с результатом 9,2 %. Впереди Германии по этому показателю были только США – 15,6 % мирового экспорта и Великобритания – 10,7 %.

По итогам Локарнской конференции ее участники подписали пакт, полностью «развязавший руки» Германии на восточном направлении. Первая статья этого пакта устанавливала «сохранение территориального „статус-кво“, вытекающего из границ между Германией и Францией, между Германией и Бельгией и неприкосновенность указанных границ…». Вторая статья обязывала эти страны «не предпринимать друг против друга какого бы то ни было нападения или вторжения» [5].

Что касается нерушимости границ Германии на востоке, то руководители Польши и Чехословакии – А. Скшиньский и Э. Бенеш – под давлением Лондона и Парижа подписали с Германией лишь арбитражные договоры. Их смысл состоял в том, что гарантии польско-германских, чехословацко-германских границ, а также решение всех спорных вопросов отдавались в ведение специально созданных согласительных комиссий. В их состав входили дипломаты и эксперты обеих заинтересованных сторон, а также назначенные ими «представители третьей важной стороны». Иначе говоря, кураторы Германии с Запада планомерно выстраивали «политическое расширение» Германии на восток под своим «согласительным», а вернее, соглашательским присмотром.

Министру иностранных дел Германии, Штреземану не понадобилось особо напрягаться, чтобы понять, на какой путь толкают военный каток будущего рейха – Третьего – партнеры по международным переговорам. Он в полной мере воспользовался ситуацией, чтобы ослабить путы кабального Версальского договора. Обращаясь к участникам конференции, Штреземан заметил: «Если против Советской России начнется война, то Германия не может считать себя безучастной и должна будет, несмотря на трудности, выполнить свои обязательства» [6]. Напомним читателям, что описываемые события происходили за восемь лет до прихода нацистов к власти в Германии – в 1925 году!

Заявление Густава Штреземана нашло поддержку у остальных участников конференции, и он поспешил развить свой политический успех. Поставив перед западными странами вопрос о «должном вооружении Германии», он мгновенно нашел политического союзника в лице британского премьера Чемберлена, который утверждал: «Германия станет союзником всех остальных государств – членов Лиги. Ее сила станет их силой. Ее слабость станет их слабостью. Все остальные государства будут вынуждены оказывать помощь Германии, и те, кто разоружил Германию, должны опять вооружить ее» [7]. «Тихий» политический процесс по очередному стравливанию представителей Запада с Россией получил свои конкретные, зримые очертания. А Штреземан, стоит сказать, в 1926 году получил Нобелевскую премию мира за гарантию послевоенных границ в Западной Европе, и гарантия эта вытекала из заключения Локарнских соглашений.

«Зубы коричневого дракона»

Заручившись поддержкой Лондона и Парижа, за которыми маячила нескрываемая тень деятельного Вашингтона, воротилы германского бизнеса и армейская верхушка, жаждавшие вернуть утраченные политические, социальные, финансовые позиции и снова брутально побряцать оружием, занялись поиском внутренней политической силы. Силы, которая смогла бы собрать в один крепкий кулак все германское общество, пережившее чудовищную национальную катастрофу и находившееся в глубочайшей социальной, экономической и политической депрессии.

Компартия Германии с ее лидером Эрнстом Тельманом, как и другие коммунистические и социалистические силы Германии, имевшие тесные связи с советской Россией, по определению не могли быть союзниками боссов «Стального треста» – Ф. Тиссена, «Рейнско-Вестфальского угольного синдиката» – Э. Кирдорфа, банкира Я. Шахта и других тяжеловесов германской экономики в осуществлении стратегических военно-реваншистских планов. Социал-демократы с их «слабыми» либеральными взглядами и надеждами на постепенную эволюционную доктрину социального развития также не годились на роль спасителей нации. Тогда «тиссены», «шахты», «круппы» и «кирдорфы» обратили внимание на напористую молодую публику – германских нацистов и их вдохновенно-одиозного вождя Адольфа Гитлера. Умело спекулируя на национальной германской гордости, «эти выскочки», как иногда о них отзывались, разжигали «огни воинственной Пруссии» и быстро набирали политический вес в обществе.

В 1925 году, когда нацисты вышли из прокуренных мюнхенских пивных, в составе их партии было всего 17 тысяч человек, а уже через два года, в 1927 году, партия насчитывала свыше 40 тысяч членов. Причина стремительного роста популярности Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП) состояла в том, что Гитлер умело апеллировал в своей пропагандистской работе к униженному национальному достоинству немцев. Он цинично заявлял: «…перед Бисмарком благоговели! Почему? Широкие массы любят мужественность, потому что сами женственны; они хотят, чтобы их вели, и не желают иметь такого ведущего, который бы говорил им: это можно сделать одним путем, можно другим, а возможно, и еще как-нибудь. Массы хотят человека, который, топнув сапогом, говорит: вот правильный путь» [8].

Гитлер хорошо знал, чего хотел от него, как от политика, крупный германский бизнес и о чем мечтали ведущие германские военные. На встречах с ними он твердил о необходимости восстановления Германией статуса великой европейской и мировой державы. И заинтересованные слушатели быстро вняли словам будущего фюрера германской нации.

В апреле 1927 года Гитлер был приглашен на встречу с 400 крупнейшими предпринимателями Рурской области, проходила она на вилле «стального короля» Альфреда Круппа. На встрече нацисты и бизнесмены быстро нашли общий язык. Гитлер гарантировал бизнесу полную неприкосновенность собственности и взрывной рост прибылей; военным фюрер обещал возрождение былой мощи германской армии и обязательное уважительное почитание в обществе; и тех и других заверил в том, что раз и навсегда установит в стране настоящий германский порядок, а заодно покончит с растущей и все более крепнущей «коммунистической угрозой». Бизнесмены его услышали и с охотой открыли свои кошельки. Тиссен одним из первых внес в фонд нацистов три миллиона марок. Его примеру последовали многие промышленники и финансисты. С того времени нацистская партия стала расти как на дрожжах. В 1928 году ее численность уже составляла 100 тысяч человек, в 1929 году партия выросла до 178 тысяч, в 1930 году было выдано уже 380 тысяч партийных билетов, а к концу 1931 года Гитлер мог похвастать тем, что его партия охватывает более 800 тысяч граждан Германии. Таким образом, НСДАП при прямом участии международного капитала, в основном США и Британии, за пять лет выросла в 47 раз (!). Такого история развития партийных движений еще не знала.

Четвертого января 1932 года с Гитлером и будущим рейхсканцлером Францем фон Папеном встретился управляющий Банком Англии Монтегю Норман. На встрече также присутствовали печально известные своими геополитическими аферами братья Даллес. Один из них, Джон, позже займет пост госсекретаря в правительстве Эйзенхауэра и фактически будет определять всю международную политику США, а второй, Аллен, во время Второй мировой войны возглавит Управление стратегических служб в Берне (Швейцария), но в историю войдет как самый успешный директор ЦРУ (занимал этот пост с 1953 по 1961 год). Вернемся, однако, в январь 1932-го. В тот значимый для НСДАП день был составлен документ о международной финансовой помощи нацистам.

До вхождения в высшую власть нацистам оставалось сделать всего один шаг. И они его уверенно сделали. Впоследствии такой путь в политике стал их фирменным стилем – провокация, провокация и еще раз провокация. Двадцать седьмого февраля 1933 года в Берлине, в пленарном зале Рейхстага, «внезапно» вспыхнул пожар. Гитлер мгновенно обвинил в поджоге германских коммунистов. Уже на следующий день рейхспрезидент Пауль Гинденбург, послушный давлению большого бизнеса, издал чрезвычайный декрет «О защите народа и государства». Этот декрет полностью развязал руки нацистам. После выборов в рейхстаг 5 марта 1933 года нацисты получили всего 288 из 647 мест, но, опираясь на подписанный Гинденбургом декрет, запросто аннулировали 81 мандат, полученный германскими коммунистами. А менее чем через три недели – 24 марта 1933 года – большинством голосов (441 «за» при 91 «против») депутаты рейхстага в рамках «большой коалиции» предоставили Гитлеру чрезвычайные полномочия германского бундесканцлера сроком на четыре года.

Лидер нацистов не замедлил воспользоваться этими полномочиями в полной мере. Компартия и все коммунистические союзы Германии подверглись разгрому, по стране прокатилась волна повальных арестов оппозиционеров, а на головы германских обывателей обрушились потоки заранее заготовленной нацистской пропаганды, густо замешанной на жесточайшем, махровом национализме. Эта политическая тактика вместе с идеологической накачкой сделали свое дело. За короткое время нацисты совершили невозможное: они просто вывернули наизнанку «старую Германию», перенастроив на свой лад по-житейски степенных, исторически-рассудительных гертруд и гансов. Рожденные безумием идеи жестокого, пещерного национализма, подобно тифозным вшам, почти поголовно заразили нацию «рациональных германцев». Страна под грохот барабанов штурмовых отрядов нацистов неотвратимо становилась на рельсы войны.

Конечно, далеко не все жители Германии усиленно маршировали и «зиговали» под музыку бравурных военных оркестров. Помимо германских коммунистов и социалистов, ушедших в подполье и продолживших опасное противостояние гитлеровскому режиму, были и «простые германские обыватели» с хорошим образованием, социальной позицией и политическим предвидением. Одной из таких личностей, известных в Германии и Великобритании, но практически неизвестной в нашей стране, стала педагог, директор успешной частной школы городка Херрлинген в швабском регионе Германии, магистр Анна Эссингер. Эта женщина, родившаяся в смешанной немецко-еврейской семье, получившая прекрасное образование у себя на родине еще во времена Германской империи, а затем степень бакалавра и магистра наук в США, быстро осознала критическую опасность прихода нацистов к власти. Вникнув в труд Адольфа Гитлера «Моя борьба», изучив множество политических работ и выступлений фюрера, она начала подготовку к рискованнейшей операции по эвакуации из страны своей школы в полном составе. Более чем полугодовая работа позволила ей не только заручиться поддержкой каждой семьи, чьи дети обучались у нее, но и найти в Англии подходящее здание и людей, которые были готовы профинансировать такое опасное и далеко не дешевое предприятие. Составив десятки «литерных» маршрутов для своих учеников, большинство из которых были евреями, Анна Эссингер смогла в итоге переправить их в деревушку Оттерден в Кенте. Школа разместилась в старинном доме и от него получила новое название – «Банс Корт» (Bunce Court School). С началом Второй мировой она стала местом спасения для многих детей из Австрии, Польши, Венгрии, Чехословакии… Самым поразительным в подготовке и проведении этой операции было то, что ни один человек из тех, кто знал о ней, не проговорился, сохранил тайну. Иначе конец был бы предсказуем. После войны вернувшиеся домой дети узнали, что их родители – почти у всех – погибли в застенках гестапо или гитлеровских лагерях смерти. Эта история в первую очередь говорит о том, что не все в Германии оказались безголовыми существами, откликнувшимися на зов своего бесноватого фюрера. Кто-то подумал о будущем на несколько шагов вперед и оказался не только прозорливее, но и сильнее.

Но в 1933-м, когда Анна Эссингер задумала побег (а точнее, план спасения), Гитлер и его главный идеологический рупор – рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс, уже не опасаясь политических окриков со стороны тех политических кругов, которые привели НСДАП к власти, во всеуслышание заявляли о несправедливости существующего миропорядка и требовали от США, Великобритании, Франции выпустить Германию из подполья экономической и политической изоляции. Обновленная нацистская Германия требовала «жизненного пространства».

Призывы не остались без ответа. В 1933 году руководитель Рейхсбанка Ялмар Шахт по приглашению руководства США посетил эту заокеанскую державу. Результатом личных встреч с президентом Рузвельтом и представителями крупного американского и транснационального бизнеса стало предоставление правительству Гитлера новых гигантских финансовых займов общим объемом в один миллиард долларов. Одновременно американские бизнесмены активно включились в развитие экономики Германии. Вскоре американские финансовые круги стали полностью контролировать три крупнейших банка Германии: «Дойче банк», «Дрезндер банк» и «Донат банк». Через них Гитлеру выдавались огромные льготные кредиты, которые, по сути, финансировали гитлеровскую программу милитаризации страны.

В 1930-е годы американские компании передали Гитлеру сотни ценнейших патентов и передовых технологий. Больше всех на этом поприще преуспели такие корпорации, как ITT и «Дженерал электрик». Ради огромных сверхприбылей капиталисты готовы были пойти на любое преступление, и им были абсолютно безразличны интересы даже своей собственной страны.

К началу 1940 года на территории Рейха действовало около шестидесяти филиалов таких крупнейших компаний, как «Дженерал электрик», «Стандарт ойл», «Форд» и других. Помощь фашистской Германии, например, только от «Стандарт ойл» была просто колоссальной. Корпорация, принадлежащая Рокфеллеру, поставляла Рейху необходимый для изготовления авиационного бензина тетраэтил, искусственный каучук, нефть. Только один из принадлежащих компании заводов в Гамбурге до конца Второй мировой войны производил в день не менее 15 тысяч тонн авиабензина. Поставки сырья шли через Испанию, Португалию и другие нейтральные страны. На Канарских островах «Стандарт ойл» заправляла германские подводные лодки, которые тут же, в Атлантике, топили американские суда.