Философское Масло
Алексей Борисович Морозов
Как бедному деревенскому пареньку вырваться из нищеты и обрести свою любовь? Можно найти утерянную корону. Или же организовать производство чудесного «Философского Масла» – лучшего на свете и безумно дорогого афродизиака. И вот наш герой и его новые друзья – бродячий колдун-менестрель и очаровательная шпионка – отправляются в дальние края за диковинными зверюшками, из молока которых это самое «Масло» делается. Но всё оказывается куда как труднее, страшнее и удивительнее, чем поначалу казалось. И в края их заносит ну уж совсем в дальние.
Алексей Морозов
Философское Масло
Великий Государь Квелерик Великий восседал на огромном красно-золотом драконе. Дракон парил столь высоко, что снизу казался лишь маленьким красным пятнышком. Что, однако, не мешало ясно разглядеть гордое лицо короля, покрытое сплошной сетью неглубоких морщин, его вьющиеся по ветру длинные седые локоны и Драгоценнейшее Украшение Наидостойнейшего на благородном челе. Ветер налетал могучими порывами со всех сторон, завывал в перепонках огромных крыльев, в бессильной злобе пытаясь сбросить венценосного седока. Дракон метался в небесной синеве, не в силах совладать со стихией, и вместе с тем не желая покоряться ей. Но вот ветер взревел особенно страшно, и с утроенной силой ударил по дерзнувшим бросить ему вызов. Дракон принял удар боком – и не сдюжил, опрокинулся вниз и заскользил к земле, стремительно теряя высоту. Вопль ужаса вырвался из уст приближённых особ и из тысяч глоток обычных зевак, что собрались внизу поглазеть на королевский полёт. Однако Государь, оправдывая название совершеннейшего из мужей, железной дланью прервал смертельное падение, и вновь устремил своего могучего летуна в небесную высь. Увы, корона династии Тагилитов, более двухсот лет символизирующая Крекенский престол, Драгоценнейшее Украшение Наидостойнейшего, соскользнула с царских кудрей и канула в раскинувшемся внизу зелёном ковре. Снизу изумлённые наблюдатели увидели только ослепительно блеснувшую на солнце золотую искорку.
Корона упала в южной части Овечьих Холмиков, в полуторых локтях от высокой кочки и в четырёх шагах от высохшего кривого деревца. Совсем невысокого, чуть выше Матана.
Драгоценнейшее Украшение пробило слой ряски, два локтя чёрной воды, упало на илистое дно и ушло в него на пару пядей. Было видно, как лежит оно, бедное, перевёрнутое кверху низом, под бурой вонючей жижей. Как мелкие болотные гады помаленьку сплываются к нему в своём глупом любопытстве. Как затягивается сверху плавучий зелёный покров.
Но тут вдруг корона засияла из болотных глубин, яркий луч попал Мату прямо в глаз, и он проснулся.
Ярко светило солнце. Матан не торопился вставать, переваривая в голове сон. Приснилось так интересно, как ещё никогда не снилось. Душа помаленьку наполнялась восторгом, осознавая величие привидевшегося. В животе заурчало.
– Матанка, вставай! Голодный небось. Поди вон, брюквочки поешь.
В животе заурчало ещё громче. Мат проворно слез с лавки. Матушка, улыбаясь, ставила на стол плошку с крупным корнеплодом.
– Ух ты! Откуда это?
– Да вот уж Миродельцы послали, слава Им!
Матан с наслаждением вгрызся в горячую белую мякоть.
– Мам, а я Государя видел! Он на драконе летал и корону потерял.
– Великие Миродельцы! Вот ведь горе то какое! Сейчас небось суета, все бегают, ищут…
– Так не найти никак. Она в болото упала, на Овечьих Холмиках. В трясину засосало.
– Вот ведь горе-горюшко!.. А Государь – он каков?
– Важный такой… У меня аж дух захватило.
– Красота! Счастливый ты, Матанка. Такие сны видишь! Как брюква-то?
– Вкуснотища! Только чуть недоварена.
– Эх! Она подгорать начала, вот я и поторопилася…
Поговорили ещё. Оказывается, брюквы много, хватит и на сегодня, и на завтра. Матан рассказал весь сон с подробностями. Матушка поохала. Потом попили чайку – на шалфее и маральем корне. Чтобы быть сильнее и умнее. Потом матушка, которую, кстати, звали Татрена, пошла за хворостом. А Матан отправился к мельнику.
Дорога к мельнику шла через поля, на которых зрели пшеница да просо. Потом через луга, на которых паслись коровы да козы. В общем, на самый край деревни Макушки. За хутором мельника уже начинался лес. Мат часто сюда хаживал.
– Доброго тебе дня, Ёрма! Здоровья тебе и детям твоим! Удачи в делах!
– И тебе доброго! Помочь хочешь?
– Так хочу, конечно. Чего ж не помочь? С моим удовольствием постараюсь!
– А вот ворота надо поправить. Шатаются совсем, не упали бы уже. Так ты столбы поглубже в землю засуй, а ворота как раз, напротив, подыми. Чтоб по земле не ширкали.
Работа у мельника находилась часто. Это было хорошим подспорьем в Матановом хозяйстве. А если честно – то самым главным.
Матан уже закопал столб и взялся перевязывать ремешки петель, когда появилась Еня. Подошла, угостила яблоком. В работе образовался перерыв. Присели на травку. Еня сообщила, что батюшка подумывает купить ещё одну козу. Матан рассказал свой сон.
Еня округлила глазки и ротик – Ма-ат, я так тебе завидую! А ты пойдёшь корону искать? Дорогущее Украшение Наилучшейшего?
Румяное круглое личико Ени зарумянилось ещё сильнее. Матан залюбовался очаровательной девчушечкой.
– Мат, ну чо ты молчишь!
– Драгоценнейшее Украшение Наидостойнейшего, Еня. Оказывается, она так называется… Не-е, что ты! Конечно, никуда не пойду!
– Да ну тебя! А какая она? Эта «Украшение»?
– Красивая! Золотая и блестящая. В середине солнце, в середине солнца синий камень сияет. С орех величиной! Слева белый ягуар – лапу поднял и пасть свою разинул. Справа медведь – тоже белый, тоже пасть разинул и лапу поднял. Сзади не видел, видел только что она там потоньше. Там ещё узоры всякие, ну и кверху эти тычки торчат, а на них всякие завиточки. Ну и узоры тоже.
Еня сидела откинув голову назад и закрыв глаза – представляла себе всю эту красотищу. Матан помнил её совсем маленькой и сопливой. Сам он тогда тоже, конечно, был маленьким. И вот, поди ж ты…
– Мат, а ты чо её искать не хочешь? Ты же знаешь, где она… А Государь уж бы тебя ух как отблагодарил! Был бы богатый и важный! А мы бы тогда с тобой сошлися…
У Матана аж дух спёрло. Енька ему всегда была симпатична, с самого бесштанного детства. Сейчас симпатия приобрела несколько другие оттенки. Появились бесстыжие фантазии, ужасно смущавшие паренька. Конечно, он никогда бы не осмелился даже намекнуть ей на свои чувства. Даже не будь она дочерью мельника. А ведь она дочь самого мельника!
Откровенный намёк был смел, неожидан, и вогнал в ступор. Еня же с бесшабашной непосредственностью горячо продолжала:
– Ты, Матанка, парень крупный и красивый. Только больно уж вы очень неимущие. А пожаловал бы тебя Государь деньгами да милостями, какая б из нас парочка образовалася… Тут Матан совсем покраснел, и Еня расхохоталась:
– Что налился-то! Большой уж телок вымахал!
– Так как я к государю-то… Да кто я таков… Так Крекен-то эва где! До него поди год идти только! А где эти Овечьи Холмики я и вовсе… Да как же… – Матан сумел покраснеть ещё больше.
– Не, не год. Батюшка на ярмарку в Мубарз ездит, в пять дней добирается. А там уж и до Крекена недалеко – другие Матановы доводы Еня проигнорировала.
– Как же я матушку оставлю! Пропадёт ведь!
– Вот уж твоя-то матушка точно не пропадёт.
– Почему?
– Так не пропала же до сих пор. – Еня поднялась с травки и ловким движением запустила огрызок в пространство – Заболталась я с тобой. Пойду уже.
Еня пошла по дорожке к дому, а Матан в разобранных чувствах смотрел на её удаляющуюся фигурку, на тугую попу, нарочито шевелящуюся под добротной юбкой. Потом собрался, доел яблоко, перевесил ворота и пошёл к хозяину за расчётом.
Ёрма не обидел. Насыпал в куль щедро картошки, ещё угостил пирожком с картошкой же. Немного поговорили ни о чём. Прощаясь, Ёрма передал привет Татрене. Вышла Еня, помахала ладошкой, посмотрела со значением.
