АлкоМаг 4
В этот момент один из противников Лехи вырвался из мясорубки и заверещал:
– Арухуб кнут!!!
– Тойтура-аа! – откликнулись издалека, и уже в следующие мгновения казарма наполнилась топотом множества ног.
Ясно – подключилась целая диаспора. Вот что мне нравится в приезжих, так это чувство коллективизма! Не то что …
– Эй, Москва! – звонко воскликнул я. – Подъем! Наших бьют!!!
Нужно отдать землякам должное – на ноги вскочили сразу три человека! Причем, изрядно пьяных. В то время как к месту битвы приближалась уже целая толпа. Леха добил ударом ноги шатавшегося тощего «добровольца» с длинными гротескными усами и невесело улыбнулся мне:
– Пиздец, по ходу, нам …
Впятером мы выстроились в шеренгу – лицом к надвигавшейся ватаге неприятелей. Я осмотрелся в надежде найти хоть какое-нибудь подручное подобие оружия, но … В этот момент взгляд мой наткнулся на Альберта – как-то по-крысиномуэта трусливая тварь едва ли не на карачках улепетывала в сторону туалета. «Там тебе отныне и место!», скрипнув зубами, подумал я.
– Собрались! – воскликнул Леха и красноречиво хрустнул суставами шеи.
Наша отчаянная пятерка камикадзе выстроилась клином навстречу орде противника …
Наверное, наш славный боевой путь так и закончился бы на призывном пункте Москвы, но в этот роковой момент кто-то включил в казарме свет. И почти в тот же момент эфир вспороли сразу несколько автоматных очередей, по всей видимости – произведенных в потолок. Все присутствующие «гладиаторы» немедленно застыли на своих местах в позе «замри» … Прям первый этап «Игры в кальмара»!
Словно в подтверждение этой мимолетной ассоциации, раздались несколько, на этот раз – прицельных, выстрелов. Пять или честь человек с противоборствующей стороны рухнули, как подкошенные.
Мы зачарованно осмотрелись, гадая – с чего это нам оказали такую поддержку? Но, по ходу это не нам, а так – для наведения порядка в расположении. К этому моменту периметр помещения был оцеплен бойцами в амуниции и с изготовленными к стрельбе автоматами. На какое-то время в казарме повисла зловещая тишина. Но, ее уже через пару секунд разорвал вопль мегафона:
– Всему контингенту немедленно лечь на пол! Все кто не ляжет – будут ликвидированы!
Для эффекта восприятия эти слова были немедленно подкреплены еще одной автоматной очередью – короткой, в потолок. Ну, куда уж тут попрешь против таких убойных аргументов! Естественно, все присутствующие немедленно рухнули на пол. Кроме, разумеется, тех, кого вся эта сумасшедшая канитель даже не побеспокоила – несколько пьяных вдрабадан туловищ продолжали преспокойно посапывать на койках. Впрочем, статус-кво был немедленно восстановлен – вертухаи грубо скидывали неадекватов со спальных мест. Особо непонятливых били ногами, после чего они разумно затихали.
Когда, наконец, суета стихла, Смурной (а это несомненно был он) вновь прибегнул к помощи мегафона.
– Я вижу, не все еще до конца поняли – куда и зачем они попали! – это было поразительно, но я уловил в голосе полковника неприкрытый сарказм – словно он от души наслаждался происходящим. – Так вот … Для особо непонятливых повторяю – гражданская жизнь окончена. Вы здесь не в детском лагере отдыха. Вы – на войне! Со всеми вытекающими! Адвокаты, юридическая поддержка, общественные правозащитные организации – забудьте обо всем этом! Отныне все вы – солдаты Великой армии Московской Империи. И по законам военного времени должны безоговорочно выполнять приказы. Невыполнение практически всегда означает смерть. Нюансы в данном случае есть, но их весьма немного. У кого-то есть вопросы по поводу того, что я только что сказал?
В казарме повисла напряженная тишина. Судя по всему, вопросов не было. Да оно и ежу понятно – если перед тобой пиздец, то, сколько ему вопросов не задавай, он так пиздецом и останется!
– Вижу – всем все понятно, – констатировал Смурной и видимо решил подсластить пилюлю. – Парни, я ж вас всех прекрасно понимаю! Оторвали от дома, от жен, детей … Ну, понятно – нервы, то-сё … Все мы люди. Именно поэтому я могу закрыть глаза на бухло и тому подобное. Одно «но» – меру знайте! И меж собой не грызитесь. Отныне все вы – одно целое! А если друг друга рвать начнете – какиенахер с вас воины?! Поляжете все в первом же бою. А вот если друг за друга стоять будете – тут совсем другое дело!
Он еще что-то там говорил по товарищескую взаимовыручку, воинское братство и прочую пафосную чушь. Думаю, что большинство ею прониклось … Под конец своей речи Смурной еще раз прозрачно намекнул, что алкоголь никто не запрещает, но любые конфликты между мобилизованными будутпресекаться самым жестким образом. Ну, и закончить он решил на самой оптимистичной ноте.
– Эх, ребята, – мечтательно произнес он. – Вот честное слово, завидую я вам. Кто мы – крысы тыловые! Сидим тут, занимаемся вашими сборами и начальной подготовкой … А сейчас бы в бой – крошить нечисть ренегатовскую! Освобождать земли братского народа от идолищ проклятых! Опять же, не бесплатно все это – Родина вас не забудет. Ну и, если по секрету, то … Многие герои с войны вернулись не только с почетом, но и … Есть там чем поживиться, в этой Миянме. Ребята, те – которые с головой, обеспеченными людьми оттуда возвращаются. А что касается миянок … Вот где женщины, так женщины! Эх, так и рванул бы с вами вместе! Да только кто ж меня отпустит …
И напоследок Смурной пожелал всем спокойной ночи и покинул казарму. Рабочий персонал с носилками подобрал с пола трупы, а раненых отнесли в лазарет. Провожая грустными взглядами обездвиженные и изувеченные тела, мобилизанты поднимались с пола и расходились по казарме. У наших былых недругов, по всей видимости, больше не возникало желания продолжить «забавы молодецкие» – сбившись в кучку, они удалились в свой сектор казармы. Альберта с ними я не заметил. Видимо, до сих пор в сортире околачивался …
Я поймал на себе задумчивый взгляд Лехи – автоматически ощупывая содранные суставы кулаков, он напряженно о чем-то размышлял. Его нижняя губа была разбита и набухала прямо на глазах. Я подмигнул ему.
– Ну, что я тебе говорил по поводу бухла?! Как есть, им будет куда спокойнее управляться с деморализованной пьяной отарой, нежели с коллективом адекватных и трезвых людей. Погоди, деньги у призывников отожмут – так начнут бесплатно раздавать. Фронтовые пятьсот грамм, епт … Собирал я тут информацию по сети … Судя по всему, они армию Миянмы тупо мясом закидать хотят. Еще заставят потом оружие для себя в бою добывать. Шучу, конечно, но в каждой шутке что-то есть и от правды …
Леха прищурился, а потом неохотно кивнул, будучи вынужденным согласиться.
– Валить надо отсюда, – отрешенно произнес он. – Пока живые. Уверен, на фронте такую возможность сведут к нулю. Но … Чем черт не шутит, там как-никак при оружии будем.
– А вот на это я бы не надеялся …, – с сомнением покачал я головой. – Уверен, там все предусмотрели. Ты думаешь, там недовольных нет? Сто пудов – там все такие! Надетые здесь розовые очки мигом со многих слетят. И держать такую толпу может только страх. Ты видишь – уже началось. Пара дней, а уже несколько трупов. Кнут и пряник, епт …Все, давай спать …
Продрать глаза нас заставил очередной вой сирены.
– Граждане мобилизованные! После завтрака перед вами с лекцией выступит специалист отдела по моральной подготовке Генштаба. После этого, в течение дня, с вами будут произведены дополнительные занятия по военному делу. По их окончании – медосмотр.
«Специалист по моральной подготовке» … Сказал бы уж прямо – по промывке мозгов. Что касалось «военного дела», то … Я обвел взглядом похмельную массу, возвращавшуюся к жизни. Какое нахрен тут военное дело?!
Леха деловито вскрыл литровую бутылку «Империи».
– Крайняя …, – вздохнул он и протянул ее мне. – И денег больше нет …
– Насчет этого не переживай, – я подмигнул ему и сделал продолжительный глоток. – Родина тебя не бросит, сынок!
И в своих предположениях я оказался на сто сорок процентов прав! Через пять минут, когда работники военкомата вкатили в казарму источавшие запах съестного тележки с котлами, я заметил на них еще и картонные коробки без каких-либо опознавательных знаков. Каждому призывнику в комплекте с миской баланды была выдана бутыль с бесцветной жидкостью. Леха открутил пробку и выразительно повел носом …
– Спирт! – он ошарашенно взглянул на меня. – Медицинский …
– Ну, вот …, – многозначительно ответил я. – А ты сомневался …
Сплоченный коллектив мобилизованных воспринял появление «спецпайка» радостными возгласами. Я задумчиво покрутил свой пузырь в руках. «Слезать нужно с этой темы …», – настойчиво сверлила мозг рациональная мысль. – «Слезать и голову включать!»
После приема пищи в казарму вошел невзрачный человек с погонами майора. Невысокий, пожилой, абсолютно лысый. Круглые очки его приветливо блеснули, когда он обвел взглядом уже опохмелившийся контингент призывного участка. С долей опаски он бросил взгляд за спину, где его «подстраховывали» с десяток вооруженных бойцов. Заметно успокоившись, он обратился к призывникам:
– Доброе утро.
– Бывало и добрее …, – развязно выкрикнул кто-то в ответ.
Майор поморщился, а потом натянуто улыбнулся, стараясь быть толерантным к особенностям аудитории.
– Меня зовут Глеб Павлович. Сегодня я постараюсь ввести вас в курс того, что происходит в зоне проведения Уникальной Вооруженной Акции. В силу того, что эти сведения для вас жизненно необходимы, советую присутствующим внимательно выслушать все что я расскажу. Итак …
Признаться, сначала я думал, что сейчас нам будут рассказывать о диспозиции сил на передовой, тактико-технических особенностях вооружения предполагаемого противника и прочих немаловажных аспектах, но … К моему немалому изумлению, Глеб Павлович в первую очередь начал читать нам лекцию о том, как нам следует вести себя в отношении гражданского населения Миянмы. Выражался он весьма витиевато и обтекаемо, но суть я уловил сразу – мы были просто обязаны вести себя как оккупанты со всеми вытекающими.
– Помните! – майор возвысил голос. – Солдаты Империи освобождают многострадальный народ Миянмы, поэтому им должно оказываться всестороннее содействие и поддержка! На войне ведь как? Каждый, кто может держать в руках оружие – потенциальный враг! Вам нужно вести себя так, чтобы у местного населения даже мысли о противодействии не возникало. Надеюсь, в деталях объяснять не нужно?
Глеб Павлович пристальным взглядом обвел аудиторию.
– Короче, щемить их всех по-полной! – пьяно выкрикнул кто-то.
Губы майора дрогнули в холодной усмешке.
– Ну-у, – протянул он. – Не так чтобы уж прямо щемить, но … В целом вы правы. В строгости держать!
После этого специалист по моральной поддержке долго разглагольствовал о высоком моральном облике солдата Империи. И это, сука, прямо после того, как только что неприкрыто призвал собравшихсязаниматься откровенным геноцидом! Потом плавно съехал на то, какие зверства творят миянцы по отношению к своему же местному населению и пленным имперцам. Майор последовательно пытался донести до нас единственный посыл – мы должны безжалостно уничтожать все, что окажется в поле нашего зрения. Хороший миянец – мертвый миянец!
Как я понял, основной задачей этого специалиста было создание у нашего коллектива состояния крайней нетерпимости к противодействующей стороне. И неважно – солдат перед тобой, или гражданский. Установка была возможна лишь одна – ненависть! И, нужно признать, его речь нашла отклик в сердцах мобилизованных. Все чаше из массы призывников раздавались одобрительные возгласы, подтверждавшие готовность уничтожать на своем пути все живое …
Переглянувшись, мы с Лехой приняли еще по дозе Империи – чисто для морального здоровья. Спустя полчаса майор ушел, а его место занял высокий худощавый капитан, притащивший в казарму несколько красочных плакатов с различными модификациями автомата Кокошникова, ручными гранатами, пулеметами и минами. Бесцветным голосом, тыча деревянной указкой в свои пособия, он принялся что-то объяснять. Разобрать можно было, дай бог, одно слово из десяти, поэтому многие из «учеников» немедленно приступили к распаковке пузырей со спиртом. Несколько «гонцов» метнулись в сторону туалета – за водой для того, чтобы разбавлять коварный напиток.
Глава 4
Капитана сменила молоденькая медсестра в белом коротеньком халатике. Отвечая милой улыбкой на сальные шуточки и откровенные заигрывания пьяной толпы, она в течение часа объясняла азы оказания первой помощи – как в расположении части, так и на поле боя. Прозрачно намекнула на то, что с медоборудованием, лекарствами и перевязочными материалами в армии Империи все довольно-таки не очень, но полупьяный коллектив не обратил на это никакого внимания – призывников больше интересовал номер ее роскошной груди, то и дело дерзко выглядывавшей из декольте. Напоследок, решительно отвергнув предложение сделать искусственное дыхание, она упорхнула восвояси.
После обеда, состоявшего из очередной разновидности местной баланды и компота, который многие оставили на «запивон», рабочие внесли в расположение несколько казенных столов и стульев. Минут через пять в казарме нарисовались с десяток военных в белых халатах. У каждого из них в руках была пачка документов. По одному, нас стали вызывать на «прохождение медосмотра», который, как я понял, заключался в дежурных фразах «Годен? Годен!» «Что-то болит? Зеленочкой помажь!»
Судя по тому, что выкрикивали фамилию, имя, отчество и год рождения, я решил – могут возникнуть проблемы. У меня-то документов при «поступлении» не было, как ни крути! А отсюда что может получиться? Опять же – выяснение личности со всеми вытекающими …
Но, все разрешилось уже через полчаса, когда дородный мужик рявкнул:
– Коротков Андрей Германович. Двадцать восьмого, ноль четвертого, восемьдесят пятого!
Признаться, внутренне я уже счел себя нелегалом, поэтому среагировал не сразу …
– Мать твою, Кротков, блядь, Андрей! – мужик побагровел от напряжения. – Двадцать восемь, ноль четыре, восемьдесят пять!!!
И тут меня прорубило – ведь это именно эту дату я надиктовал оперуполномоченному Штыку В.В. в отделении! Стало быть, документы тут похер … Был бы человек, а бумажку к нему уж какую-нибудь приложат …
– Я! – охрипшим голосом откликнулся я.
– Хули я?! – гневно воззрился на меня военврач. – Сюда иди!!!
Когда я подошел к столу, «доктор» мрачно взглянул на меня и с неохотой спросил:
– Со слухом херово?! Откосить решил? Так на передовой многие почти сразу глохнут, не беда!
Я пожал плечами. Смысл косить? Организм мне достался от Арти – дай бог каждому! Ну, поистрепал я его в последнее время «синькой», что с того? Восстановится. Тем более, этот мордоворот здесь вовсе не для того, чтобы меня комиссовать, а скорее наоборот. Чтобы галочку в бумажке поставить, и ни для чего более …
– Здоров, – угрюмо ответил я.
– Свободен, – уже не глядя на меня ответил врач.
Он поставил в бумаге размашистую подпись, а я направился на свое место.
Остаток дня прошел до безобразия стабильно – пьянка, ужин и снова пьянка. Порой у меня складывалось ощущение, что я тут нахожусь уже с неделю, не меньше – до того мне тут все обрыдло. Как будто тонешь в вонючем болоте – медленно, планомерно и безысходно.
Под вечер, развлечения ради, нам вновь показали какой-то военный фильм. Правда, на этот раз – с претензией на юмор. Бравый солдат с внешностью Бонда отчаянно, с шутками и прибаутками, уничтожал полчища противников, умудряясь при этом безбожно флиртовать с медсестрами, поварихами и даже представительницей противодействующей стороны. Этакий супермен а-ля Имперец Романовского – условно обаятельный, накачанный и искрометный в плане юмора. Одним словом – эталон, к которому должно стремиться все мужское население Империи.
Нужно отметить, мои товарищи по несчастью восприняли киноленту на «ура», активно комментируя происходящее на экране, особенно – эпизоды с эротическим подтекстом.
Мы с Лехой добили «Империю», после чего разбавили спирт водой. Оба с отвращением взглянули на помутневшее пойло, а потом отрешенно «причастились». Говорить особо не хотелось, обстановка не та. Самым отвратительным было то, что мы даже отдаленно не представляли – как будет происходить передислокация нашего «бравого подразделения». Исходя из этого, было невозможно составить хоть какой-то набросок побега. А бежать определенно нужно! И в идеале – пока мы еще на территории своего государства.
Исполненный самых мрачных дум, я завалился спать …
Новый день начался с уже привычной истошной сирены. После нее жизнерадостный голос невидимого диктора сообщил нам, что после завтрака нас снабдят всем необходимым для передислокации в Миянму.
Так все оно на самом деле и вышло. В придачу к тарелке вязкой, словно глина, каши нам выдали по очередному спиртовому «мерзавчику».
Массовый опохмел был прерван появлением множества рабочих, развозивших на больших телегах «наборы новобранца», состоявших из вещмешка и скатанного спальника. Интереса ради, я распустил тесьму рюкзака. Московская Империя снабжала своих воинов весьма изысканно. Пара нательного белья, носки, фонарик (почему-то без батареек), кусок мыла, зубная щетка в футляре, вафельное полотенце. Сухой паек состоял из двух банок тушенки, упаковки галет и пластиковой бутыли негазированной воды. И … все.
По окончании этой «раздачи слонов» появился Смурной. Какое-то время он наблюдал за призывниками, которые сосредоточенно копались в своей амуниции.
– Товарищ полковник, вопрос можно? – несмело вопросил кто-то.
Голос призывника слегка дрожал. Оно и понятно, уведут не дай бог на беседу, как в свое время говорливого. А потом вернут в виде некондиции … Или еще хлеще – завалят прямо на месте, не отходя от кассы.
Смурной великодушно кивнул и заинтересованно прищурился.
– Товарищ полковник, – со своего места поднялся молоденький, почти подросток, парень и смущенно откашлялся в кулак. – Простите, но … Это – все что нам полагается?
Он неуверенно вытянул вперед руку со своим вещмешком.
– Пока – да, – сухо ответил начальник призывного пункта. – Доберетесь до Миянмы – поступите на довольствие местного командования. В любом случае, никто вас в бой сразу не отправит! В лагере Министерства Обороны у вас будет неделя на подготовку к боевым действиям. А уж после вас снабдят всем необходимым на поле боя.
Парень пролепетал себе под нос что-то, напоминавшее слова благодарности, сник и сел на свое место.
Я взглянул на Леху – тот с раздражением швырнул свой вещмешок на пол и потянулся к спирту. Разбавив, мы выпили.
– Сука, как в сказке! – мрачно произнес он. – Чем дальше, тем страшнее. Хрен с ним, быстрее бы выбраться из этого хлева. А там – что-нибудь придумаем …
Вот в этом я был согласен с ним на сто процентов! Атмосфера заблеванной и загаженной казармы уже в прямом смысле давила на мозг. Это если не учитывать постоянно пьяного контингента со всеми его характерными особенностями.
Мы выпили еще, после чего я задумчиво взболтал «разведенку» в бутыли.
– Интересно, встреча с визорами нам предстоит?
– Думаешь – с синьки слезть? – прищурился Леха.
– Определенно, нужно, – кивнул в ответ я. – Не в детский сад едем …
По прошествии часа, который нам дали на сборы, вновь взвыла сирена.
– Граждане мобилизованные! Десятиминутная готовность! Партиями по двадцать пять человек вас, со всей амуницией, сопроводят к автобусам для перевозки на аэродром.
Диктор не обманул. Вскоре казарма вновь наполнилась вооруженными людьми под командованием сурового капитана. Атлетически сложенныйкэп бесцеремонно выстраивал первую партию в некое подобие колонны. Брезгливое выражение его лица красноречиво отображало все те чувства, что он испытывал к контингенту призывного пункта. Тем не менее, он старался держать себя в руках, да и своим подчиненным вольностей не позволял. Когда один из его бойцов от всей души ударил ногой чересчур пьяного призывника, тщетно пытавшегося подняться с койки, капитан немедленно пресек беспредел, ткнуврядового прикладом автомата под дых.
Подъемные ворота, расположенные в стене справа от нас, открылись, и солдаты отконвоировали первую партию новобранцев. Судя по тому, что вооруженные люди переместились в нашу сторону, мы с Лехой были в следующей команде.
Закинув вещмешки с пристегнутыми к ним спальниками на плечи, наша команда выстроилась перед воротами. Ждали мы не долго, видимо первую партию уже спешно погрузили в транспорт. Ворота медленно открылись …
Прямо перед нами был широкий бетонный плац, со всех сторон огороженный прочной металлической сеткой. Что сразу бросалось в глаза – большое количество гражданских, вцепившихся в эту самую сетку по ту сторону ограждения. В большинстве своем, женщины и дети, реже – мужчины преклонного возраста. Все они, затаив дыхание, всматривались в ряды нашего сплоченного коллектива, в попытке высмотреть среди нас именно того, ради кого они и пришли сюда. Совсем недалеко от ворот были припаркованы несколько облезлых автобусов, в окнах одного из которых можно было разглядеть призывников из первой партии. Странным было то, что они смирно сидели на своих местах, глядя прямо перед собой. Никто из них даже не пытался взглянуть через окно на гражданских, явно пришедших на проводы.
По углам плаца были расположены вышки. На них – караульные, бдительно наблюдавшие за процессом погрузки мобилизованных в автобусы. Интереснее было другое – рядом с вышками, на высоте с десяток метров, были установлены сооружения, напоминавшие своим видом … Я невольно попытался сглотнуть слюну и немедленно поперхнулся. Точно! Установки были подобны тем, что я имел честь видеть тогда – у метро Варшавского. Та самая психоделика направленного действия, управлял которой сенс с имплантированным в мозг чипом!
В подтверждение моей догадки, я немедленно уловил волны невидимого облучения, «сокатившие» нашу группу – они шли именно со стороны тарелкообразных устройств. Я инстинктивно включил сенс-защиту, хотя далеко не был уверен в том, что был способен на это. Впрочем, тогда с Таши это сработало.
Я сосредоточился, пытаясь определить характер воздействия этой сенс-атаки. Что-то тревожное … Пугающее … Вызывающее апатию и панику практически одновременно. Я чуть ослабил защиту, пытаясь прочувствовать это на себе. Пара секунд … Точно – волна депрессивной безысходной тоски чуть было не захлестнула меня с головой. Я немедленно восстановил защитный барьер и взглянул на Леху. Парень, не обладавший противоядием, совершенно потерялся и с тоской взглянул куда-то мимо меня. Потом он опустил свой потухший взгляд …
– Второй автобус справа! – прозвучала негромкая команда. – Вперед. Шагом марш!
Мы понуро побрели в указанном направлении. Словно отряд зомби, ведомых умелыми заклинателями … На лицах товарищей по несчастью я не заметил абсолютно никаких эмоций – они безучастно смотрели прямо перед собой, болезненно сосредоточившись на чем-то глубоко внутри себя. Что ни говори, Система превзошла саму себя – никаких тебе оков и наручников на глазах у сердобольных родственников и возможных представителей СМИ. Все чинно и благородно – строй бравых патриотов готовится к передислокации в зону УВА! Ну, а если все же и найдется «киндер-сюрприз», вроде меня, то автоматчики на вышках мгновенно перехватят инициативу в свои мозолистые руки. И не подкопаешься потом – военное положение у нас! Со всеми вытекающими! Невыполнение приказа, саботаж – все дела …
И был еще один немаловажный нюанс … Я искоса взглянул на сопровождавших нас конвоиров – было непохоже, что облучение оказывает на них какое-либо воздействие – они вели себя так, как и полагалось адекватным вертухаям. Вот и призадумаешься … Можно было бы предположить, что все они являлись сенсами, но этот вариант был весьма маловероятен. Стало быть, у них была какая-то защита. Какая? Я невольно усмехнулся. Вот уж точно – не шапочка из фольги под форменной кепкой! Вопрос на сто миллионов, однако!
Мы уже практически достигли автобуса, когда напряженную тишину над плацем нарушил пронзительный женский крик:
– Паша! Пашенька!!! Мы здесь!!!
Худощавая молодая женщина, высоко подняв над собой на руках маленькую девочку, всем телом легла на решетку. Девчушка так же что-то там неразборчиво кричала, призывая своего папку …
И в этот роковой момент «папка» проявился – видимо, природные инстинкты на один короткий миг возобладали над технологиями тоталитарной машины. Или сенс с чипом на что-то отвлекся … Шедший впереди меня мужчина резко остановился и повернулся в сторону забора. Его худое лицо озарила счастливая улыбка.
– Ксанка! – воскликнул он и приветственно помахал в ответ рукой.
Всплеснув ручонками, девчонка залилась радостным смехом. Почти в ту же секунду ее отец внезапно пошатнулся, а потом всем весом навалился на меня. Я поймал его, одновременно всем телом ощутив удар сенсорики неимоверной мощи. По всей видимости, зазевавшийся оператор, немедленно восстановил «статус-кво», шибанув «белую ворону» прицельным ударом. Я растерялся … А мне-то что теперь делать прикажете? Этого вон сшибло с ног. По идее, если я оказался в радиусе поражения, должно и меня. А я целехонек! Объясняйся потом …