Anonymous1212 (23:02): Я буду в баре на Кантри-роуд. Черная метка. Приходи :)
Anonymous1212 (23:11): Кинула геометку тебе на страницу
Anonymous1212 (23:16): Я же вижу, что ты читаешь сообщения
Anonymous1212 (23:31): Мне тебя ждать?
Anonymous1212 (23:59): Ну и черт с тобой!
***
Сегодняшний день походил бы на тысячи точно таких же дней, если бы не едкая, словно соляная кислота, мысль:
«Тебе нужно продержаться целых сто дней».
Эта мысль упала маленькой капелькой кислоты ей на мозг и начала выжигать его, расползаясь все дальше и дальше, затекая все глубже и глубже.
Чуть больше трех месяцев.
Две тысячи четыреста часов.
Сто сорок четыре тысячи минут.
Восемь миллионов шестьсот сорок тысяч секунд.
В секундах получалось страшнее всего.
Снег хрустел под ногами, словно рассохшиеся доски, выстилавшие полы старого дома, где ей доводилось отдыхать, когда родители один единственный раз решили показать дочку деревенской родне по отцовской линии. Казалось, того и гляди, оступишься и провалишься в самый ад. Стояли жуткие холода, но в этот ранний час служба доставки еды упорно не желала ехать, хотя прошло уже почти два часа после их телефонного звонка с подтверждением заказа. Можно подождать еще, как она это делала обычно, но сегодня Валери увидела в этой неожиданной задержке знак судьбы и решила сама прогуляться до кафе, администратор которого недовольным голосом пообещала не отдавать заказ в доставку и сбросила вызов. Если бы все еще в моде были старые пластмассовые телефонные аппараты – трубка разлетелась бы вдребезги.
В желудке бурчало, голова раскалывалась, а щеки и руки колол, словно иголками, лютый мороз. В какой-то момент разглядывать почерневший лед, едва припорошенный свежим белым снегом, стало скучно, и Валери чуть приподняла взгляд.
Перед ней шла женщина. Ничего особенного: черная вязаная шапка, серый, как у всех, пуховик с чуть потрепанным искусственным мехом на опушке капюшона, теплые штаны, шуршащие при каждом шаге. Ноги в грубых ботинках, изъеденных реагентами, защищавшими от наледи тротуары и дороги и одновременно разъедавшими до язв лапы собак, наступали на дребезжащую темно-синюю тень Валери. Теперь казалось, что хрустит не снег и не рассохшиеся доски, а безжалостно переламываемые кости.
Поморщившись, девушка замедлила шаг – ей стало неприятно, что кто-то касается даже ее тени, отбрасываемой зимним ленивым солнцем. Дожидаясь, пока между ней и незнакомкой не разверзнется пропасть в несколько метров, она смотрела по сторонам, переводя взгляд с мальчишки, почти сгибаемого под тяжестью рюкзака, на молодую девушку в красном тонком пальто и с непокрытой головой, а следом – на совсем старую бабушку, едва передвигающую изъеденными артритом ногами. Она шла, тяжело дыша и опираясь одной рукой на клюку. В другой раскачивался пакет с надписью «Hard Rock».
Дверь в кафе со стороны зоны выдачи заказов ни в какую не хотела открываться, и только после нескольких тщетных попыток Валери заметила крохотный кусок белого листа бумаги, на котором ручкой нацарапано «Перерыв 15 минут».
– Девушка, вы в своем уме? Не дергайте так! – голос за спиной заставил вздрогнуть.
Выразительно цокнув языком и закатив глаза, грузная тетка отстранила Валери и спустя несколько секунд тщетных попыток повернуть в замке ключ наконец-то открыла дверь.
Помещение выдачи заказов для самовывоза оказалось маленьким и на удивление душным. Если бы не прямоугольный проем в стене, откуда подавались пластиковые коробки с едой, комнатушка могла сойти за что угодно: офис адвоката или комнату в следственном изоляторе.
– Что у вас? – буркнула бабища, подходя к окошку и перебирая приколотые степлером к бумажным пакетам чеки с адресом заказа. – Бёрч-Гроув, дом тридцать три, квартира сто восемь?
Валери кивнула, надеясь, что ее жест не останется незамеченным. Надо было ответить. Надо! Но…
– Язык, что ли, проглотила? – нахмурилась тетка и шлепнула пакет с пластиковыми коробками на узкий стол. – Оплачено.
Домой она почти бежала, уткнув взгляд под ноги и стараясь не смотреть по сторонам.
***
Работать не получалось. Был свой особый кайф в удаленной работе, а в случае Валери это и вовсе стало необходимостью, но заставить себя по восемь-десять часов пялиться в бесконечные цифры, формулы и финансовые отчеты все-таки тяжело. Даже для того, кому, в общем-то, нечем больше заняться.
Девушка резко поднялась с кресла. Приблудившаяся к ней пару месяцев назад кошка не успела отскочить от ножки на колесиках, взвыла от боли и метнулась за диван. На полу остался лежать пучок длинной черной шерсти.
– Мать твою, – буркнула Валери и присела у того края дивана, откуда можно разглядеть отражающие свет желтые глаза. – Кис-кис-кис. Кошка, иди сюда.
Кличкой животное до сих пор не обзавелось – девушка не хотела привязываться к кому-то, кого, вполне вероятно, ищет какая-нибудь маленькая девочка, переживая за судьбу питомца. Хотя, учитывая, что никто не знал, у кого теперь живет рыжий с черным комочек меха, странно думать, что настоящая хозяйка когда-нибудь отыщется. Надо, конечно, развесить объявления – у подъездов и на двери местного магазина, но когда Валери представляла, что ей придется с кем-то не только разговаривать, но и встречаться, ее охватывал дикий ужас.
– Ну что же ты, киса? Иди сюда. Прости меня.
Животное медленно приблизилось, протискивая свое пушистое тельце в узкую щель между диваном и покрашенной в белый стеной.
– Каждому хочется, чтоб его пожалели, да?
Валери гладила мягкую теплую спинку, раздавшиеся за последние два месяца бока и улыбалась. Приятно чувствовать легкую вибрацию кошачьего урчания под пальцами. Подхватив животное на руки, она подошла к окну и отдернула тяжелую штору, закрывающую монитор от слепящих солнечных лучей, обещающих жаркое лето.
Но на дворе все так же зима. Опустив кошку на подоконник, Валери переводила взгляд с одного дома на другой, разглядывала силуэты соседей, копошащихся в гигантских человеческих муравейниках, и в который раз радовалась тому, что выбрала именно эту квартиру на самом высоком этаже. Она могла видеть всех, но вряд ли у кого-то получилось бы заглянуть в ее комнату.
Пошел снег. Он падал крупными хлопьями, и казалось, что где-то высоко-высоко в небесах сидит вот такой же рыжий кот и раздирает пуховые подушки. А их содержимое падает и падает вниз… Валери опустила взгляд на рыже-черную лоснящуюся спинку, потрепала треугольные уши и улыбнулась.
Начался ветер. Снег закружился, прохожие далеко внизу вжали головы в воротники. Валери перебирала глазами моменты чьей-то чужой жизни, переводя взгляд со становившихся белоснежными улиц на упрямых птиц, нахохлившихся на проводах. Каждый проживал свой собственный фильм, играя главного героя. Но ей в них не уготована даже второстепенная роль.
«Есть какая-то безысходность в птице, качающейся от ветра на проводе». Хмыкнув своим мыслям, девушка, наконец, вернулась за стол, так и не вспомнив, зачем вставала. Зачем резко откатила кресло. Зачем вырван клок черной шерсти.
– Наверное, чтобы увидеть, как падает снег, – пробормотала она себе под нос, глядя в экран, и надела наушники – звонил начальник.
***
Одиночество окутывало, как теплый плед, слегка пахнущий свежеиспеченным печеньем. Нет, ее никогда не тянуло на кулинарные изыски, но в магазинах сейчас продавалось все что угодно, даже ароматизаторы с уютными семейными запахами. Возможно, специально изобретенными для таких, как Валери. Одиночек.
Этот вечер, как и весь день, ничем не отличался от других точно таких же вечеров. Закончив работу, девушка сначала взяла книгу, но сосредоточиться на словах не получалось – мешали мысли.
Бросив книгу на диван, она вбила в поисковике телефона фразу «Приложения для общения» и со скучающим взглядом перелистывали страницы, стремясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться.
«Новое приложение для людей, уставших от глянца и фильтров. Попробуй сейчас. Будь собой. Будь реальным».
Стало интересно. Она давно не сидела в социальных сетях, и возвращаться туда для нее было настоящим испытанием, ставшим вдруг необходимостью. И чтобы хоть как-то отсрочить этот неприятный момент, можно просто поразглядывать фотографии.
Приложение имело ограниченный функционал – все, что ты мог сделать, это снять случайное фото в тот момент, когда придет уведомление, и отправить в сеть в течение двух минут. Никаких постановочных кадров и фильтров. Только реальная жизнь.
Валери нахмурилась. Можно полистать галереи фотографий других людей, но для этого нужно поделиться своей. Извернувшись так, чтобы на снимке фронтальной камеры не было видно ее лица, девушка направила телефон вверх, в потолок. Получилось! Размытые фото. Никто никогда не сказал бы, кто она, где находится и чем занимается. Переключившись на галерею с фотографиями людей со всего мира, девушка откинулась на диванные подушки и начала перелистывать страницы.
Таких же умных, как она сама, оказалось много. Черные или серые смазанные фото шли через одно – люди явно не стремились показывать себя, а, скорее, хотели заглянуть в жизнь и душу других.
Мужчина. Черная борода, очки в тонкой оправе, свежая стрижка. Он смотрел куда-то в сторону, и взгляд прятался за бликами на линзах очков. Ничего пугающего, но Валери стало не по себе. Переведя взгляд на соседнее фото, она попробовала рассмотреть текст на экране ноутбука, людей на мотоциклах, какую-то свалку старых вещей. Тревога поднялась куда-то к горлу, и девушка сделала глубокий шумный вдох.
