Сейтек, внук Манаса. Книга первая

– Правильно, – утвердительно сказал Канчоро. – Еще не хватало нам, чтобы вокруг него толпились негодяи.

– Мы продолжим охранять его, – обещал Эжебай.

– Каждую неделю устраивайте игру кокбору, – потребовал Канчоро у него, – используя старца Бакая вместо туши козла.

– Живьем что ли? – рассмеялся Кыяз. – Брось ты, Канчоро, такие шутки со старцем.

– Он заслужил от меня такое обращение, – ответил Канчоро. – Нечего мне противоречить.

Все умолкли, понурив головы. Канчоро еще раз сурово посмотрел на Кыяза и спросил у него:

– А где спрятался Кюлчоро, знаешь?

– Нет.

– Тебе следует его разыскать, – сказал ему Канчоро, – чтобы добить его.

– Он весь изранен, – ответил Кыяз. – Никуда не денется.

– Смотри, – повернулся к нему Канчоро, – не жалей врага, чтобы не пришлось сожалеть об этом.

– Что он один сможет сделать? – ухмыльнулся Кыяз. – Может быть, забудем о его существовании ради духов предков?

– Ты что! – испугался Канчоро. – В своем ли ты уме?!

– А что? – Кыяз раскрыл рот от удивления.

– Он засунет тебя живьем в землю, – сказал Канчоро. – И народ твой исчезнет с лица земли, если он выживет.

– Что я с ним сделаю? – спросил Кыяз. – Убить его раненого я не могу.

– Сначала излови его, – усмехнулся Канчоро. – Пусть Карагул вырежет ему лопатки и заставит работать водовозом для своих табунщиков.

Акжолтой понял, что ошибся, не прислушавшись к словам Кюлчоро и не поверив в предательство Канчоро. Он понял, что Кыяз беспрекословно выполняет все желания и веления нового хана. Акжолтой удивился, что во дворце Семетея никто не обмолвился о предательстве Канчоро. Значит, они еще не знали о подлом поступке сына Чубака. Ему захотелось встать и осудить поведение Канчоро. Но внутренний голос не позволил ему идти на резкие поступки. Могло произойти что-нибудь еще более трагическое. Он решил глубже изучить своего родственника.

– Я женюсь на Чачыкей, – объявил во всеуслышание Канчоро.

Люди с удивлением переглянулись. Канчоро обратился к Эжебаю:

– Вы с Теобалбаном организуете наше бракосочетание, – напутствовал Канчоро. – Через пять дней.

– Хорошо, таксыр мой, – согласился Эжебай.

– Не позднее чем через пять дней Кыяз должен увезти в свои земли Айчурек, – сказал Канчоро и кивнул на Кыяза. – Она была невестой Толтоя, его брата. Теперь она принадлежит ему.

– Нет. Что за чушь ты говоришь, Канчоро, – Акжолтой не поверил словам Канчоро. – Она жена Семетея.

– Была, – Канчоро даже не повел бровью. – Теперь она станет добычей мстителей Толтоя.

Он обратился к Акжолтою.

– Ты что, родственник, – разозлился Канчоро, – приехал защищать семью Семетея?!

– Все-таки ты тоже один из членов его семьи, – ответил Акжолтой. – Духи предков нас с тобой покарают, если позволим Кыязу забрать Айчурек, тем более что она носит под сердцем потомка великодушного богатыря Манаса.

– Слышал, но я не верю, – сказал Канчоро. – Кыяз сам решит, что делать, если у нее родится ребенок от Семетея.

В это время в юрту вошли прислуживающие джигиты и начали стелить посередине дасторхан. Следом занесли еду в больших чашах. Молча начали принимать пищу, поглядывая друг на друга. Все решения Канчоро пришлись не по душе Акжолтою. Для него они были ошеломляюще дикими. У алайского хана пропало желание сидеть за одним дасторханом с предателями интересов самого Манаса. Однако Канчоро обратился с наставлениями к Кыязу еще раз, и Акжолтой задержался послушать бредовые мысли новоиспеченного хана кыргызов.

– Слушай, Кыяз, – сказал Канчоро. – Ничуть не переживай. Если родится мальчик, отправишь его на небеса. А если родится девочка, калым заработаешь, когда она вырастет. Ты только следи за сроком беременности.

– Спасибо, Канчоро! – рассмеялся Кыяз. – Я сам как-нибудь разберусь.

Было жутко слушать дикие замыслы предателей. Акжолтой выскочил из юрты и только через некоторое время вдохнул глубоко. Ему казалось, что если дольше задерживать дыхание, то тело сможет очиститься от плохих мыслей…

Одна, большая, часть войска жедигерцев, как только предали земле тело старухи, пришла осаждать дворец Семетея во главе с Эжебаем и двадцатью балбанами, чтобы вывести Айчурек из дворца и вручить ее на «попечение» Кыязу. Уже весь народ знал хана жедигерцев, который собрался увести Айчурек в земли Жеты-Озен…

Другая часть войска занялась поисками Кюлчоро под предводительством Теобалбана с двадцатью балбанами. Через три дня поисков раненого Кюлчоро Теобалбан прислал вестника в ставку Канчоро с известием, что нашел место, где спрятался богатырь. Вестник сказал, что Кюлчоро нашел приют в пещере Кара-Ункир Кайыпчы. Канчоро и Кыяз сильно обрадовались весточке и решили ехать в пещеру, чтобы пленить врага. Они застали войско жедигерцев окружившим вход в пещеру и томившимся в ожидании своих ханов. Оно не могло ничего предпринять, ибо страх перед Кюлчоро мешал выступить против богатыря. Канчоро повернулся к Кыязу.

– Пришло твое время прославиться подвигом, дорогой друг!

Канчоро будто издевался над ним. Кыяз понял слова Канчоро именно так. Он посмотрел в смеющиеся глаза своего друга и хлестнул по крупу Тоотору.

– Прославиться, так прославиться! – крикнул он, въезжая в пещеру.

Через несколько шагов коня Кыяз увидел Кюлчоро, который сидел на бревне, прислонившись к каменной стене пещеры. Он истекал кровью, глаза у него были закрыты, но в правой руке блистала сабля. Кыяз подъехал к нему поближе и вытащил из ножен саблю. От знакомых звуков Кюлчоро открыл глаза, ненавидящий взгляд которых вонзился прямо в сердце Кыяза. Хан жедигерцев вздрогнул. Он не посмел ударить богатыря саблей, ибо понимал, что Кюлчоро может ответить стремительно и жестоко. Он повернул Тоотору к выходу из пещеры.

– Ну как?! – спросил его Канчоро, заглядывая внутрь пещеры.

– Жалко его стало, – ответил Кыяз. – Он истекает кровью. Давай, друг мой Канчоро, оставим его в живых.

– Ты что, Кыяз! С ума сошел от его вида? – разозлился Канчоро. – Нельзя его оставлять в живых!

– Но я не могу его убить! – крикнул Кыяз. – Сам им займись! Мне все равно, что с ним станет.

Канчоро выругался.

– Вот дурная голова!

Он позвал Теобалбана к себе.

– Возьми с собой пятерых балбанов, – велел ему Канчоро, – и следуй за мной.

Он ударил плеткой по крупу скакуна Коктелки и въехал в пещеру. Толпа балбанов во главе с Теобалбаном последовала за Канчоро пешком…

Кюлчоро посмотрел на Канчоро, когда тот спешился.

– Духи отцов тебя не простят, – проговорил Кюлчоро слабым голосом.

– Ха-ха, они почему-то забыли про тебя сегодня, – рассмеялся Канчоро. – Но про меня никак не вспоминали в остальное время.

– Когда-то они обидели тебя? – спросил Кюлчоро.

– Они меня обижали постоянно, – ответил Канчоро.

– Странно, – спросил Кюлчоро. – Когда и чем тебя они обидели?

– Скакуном Суркоеном овладел ты, а не я, по желанию духов, – начал перечислять Канчоро. – Кроме того, они помогали врагам пленить меня в сражениях.

– Ты берешь грех на душу, – возразил Кюлчоро, – обвиняя духов отцов. Они защищали нас.

– Ты уверен, что они защитят тебя от моей кары? – рассмеялся Канчоро.

Он приготовился ударить Кюлчоро палицей.

– Я не буду защищаться, – сказал Кюлчоро. – И не буду просить духов, чтобы они меня защитили. Я надеюсь, что у тебя проснется жалость к брату.

Кюлчоро закрыл глаза, ожидая действий брата.

– Почему тебя, а не меня женили на дочери Шайымбета? – спросил Канчоро.

– Мы полюбили друг друга, – ответил Кюлчоро.

– Почему старец Бакай усыновил тебя, а не меня? – продолжил Канчоро.

– Я его попросил.

– Почему раньше все любили тебя, а не меня? – с ухмылкой задал вопрос Канчоро. – Видишь, а сегодня наступил мой день, теперь духи полюбили меня.

Канчоро ударил палицей по шее Кюлчоро. Богатырь потерял сознание и упал на землю рядом с бревном.

– Возьмите его! – крикнул Канчоро Теобалбану.

Балбаны бросились вязать Кюлчоро веревками. Канчоро вышел из пещеры с победным видом, ведя за собой Коктелки. Подбежал к нему Кыяз с вопросом:

– Ты убил его?

– Нет! – ответил Канчоро. – По твоей просьбе оставляю его в живых.

Через некоторое время балбаны вынесли из пещеры на плечах связанного веревками Кюлчоро.

– Выверните ему правую лопатку, вырежьте правый хрящ! Выверните ему левую лопатку, вырежьте левый хрящ! – велел Канчоро своим балбанам, которые с легкостью и старанием передали Кюлчоро табунщикам Кыяза. Глава табунщиков Карагул поручил выполнить веление Канчоро своему балбану Кужермену, самому кровожадному воину в войске жедигерцев. Он при всех немедленно стал выполнять указание Канчоро под душераздирающие вопли Кюлчоро…

Канчоро поручил главе табунщиков Карагулу взять Кюлчоро к себе.

– Пусть он прислуживает твоим табунщикам, – велел Канчоро. – Следите за ним, чтобы некогда было ему сидеть на одном месте. Пусть таскает воду, рубит дрова и следит за огнем в юртах у твоих людей.

Карагул молча склонился перед ним и привел своих табунщиков, и они унесли израненного, истекающего кровью Кюлчоро, чтобы его вылечить и сделать слугой по велению новоиспеченного хана кыргызов…

Канчоро почувствовал, что только теперь пришло его время, когда он увидел вопящего от боли Кюлчоро, беспомощного и беззащитного брата Семетея. Никто теперь ему не помеха. Он сможет сделать все, что пожелает. Первым делом он женился на Чачыкей. Он потребовал от каждого двора кыргызов собрать по сотне голов лошадей и другого скота, чтобы одарить жедигерцев еще тысячами овец и коз. Жедигерцы рыскали по всем аулам таласцев, чтобы узнать какой живностью и ценностями богаты все тютюны, вплоть до женских украшений…

Старцы и знатные люди аулов собрались у Акжолтоя, внука мастера Болекбая, отпрыска его старшего сына Тулееке, ибо у таласцев не осталось ни одного богатыря, который мог бы оградить народ от бед, чтобы облегчить его участь. Весь народ проклинал Канчоро за то, что он предал Семетея. Кроме того, его издевательство над братом Кюлчоро породило ненависть к нему в сердце каждого кыргыза. Старейшины и знатные люди аулов попросили молодого Акжолтоя вести людей в другие земли и края, чтобы только не иметь дела с драконом Канчоро. Кто-то вспомнил, что при Семетее народ не облагался данью ни разу. Акжолтою посоветовали встретиться с другим Акжолтоем, сыном Кутубия, который недавно приехал из алайских земель, чтобы переговорить с ним о том, смогут ли нойгуты приютить народ Семетея в обширных землях Алайских гор. Акжолтой, внук мастера Болекбая, не хотел, чтобы люди бросили свою землю, ведь она досталась народу с большим трудом. Но все же ему нужно было переговорить с сыном Кутубия. Он взял с собой несколько джигитов и приехал во временный аул нойгутов. Как только гостей посадили на почетные места в юрте, Акжолтой, внук мастера Болекбая, начал излагать желание народа.

– Акжолтой ава, – обратился он к сыну Кутубия. – Наш народ глубоко скорбит по поводу исчезновения Семетея.

– Примите соболезнование от народа нойгутов, братья, мы тоже скорбим вместе с вами, – ответил сын Кутубия. – По рассказам Кюлчоро его забрали чильтане в свой мир, в мир кайыпов.

– Канчоро открыл свое лицо, – продолжил Акжолтой. – Он оказался алчным, беспощадным и хитрым предателем нашего народа. Наш народ не хочет оставаться под игом врага Семетея. Возьмите наш народ под свое крыло, Акжолтой ава, уведите нас в алайские земли.

– Вы не правы, Акжолтой, – сказал сын Кутубия и засыпал его вопросами: – Вы помните историю возвращения наших земель? Неужели народ хочет бросить землю Манаса? Как он сможет смотреть в глаза его потомкам?

– Народ считает, что у Манаса больше нет потомков, – понурил голову Акжолтой, внук мастера Болекбая, – с исчезновением Семетея.

– Айчурек под сердцем носит потомка Манаса, – улыбнулся сын Кутубия. – Я чувствую сердцем, что родится мальчик.

– Да, откуда вы знаете? – обрадовался внук мастера Болекбая. – Народ не знал об этом.

– Мне рассказал об этом Кюлчоро, – ответил сын Кутубия. – Семетей сам просил назвать его Сейтеком, если родится мальчик.

– Эта хорошая новость для всех нас, – с радостью сказал внук мастера. – Теперь народ будет терпеть Канчоро, пока его не сменит потомок великого Манаса.

– Вот это хорошее решение, – поддержал его сын Кутубия. – Прощайте, братья, я вынужден покинуть вас, чтобы не видеть страдания народа великого Манаса.

– Прощайте! Спасибо, что обнадежили нас, – радостно сказал внук мастера. – Теперь мы будем жить и терпеть выходки Канчоро ради того, чтобы продолжился род Манаса.

– Берегите себя, – Акжолтой обнял Акжолтоя на прощание. – Я оставлю с вами некоторых своих богатырей.

Он обратился к своим людям.

– Эгизей! Кочер! Акбалбан! Вы втроем останьтесь! Помогите нашим братьям!

Те поклонились ему.

– Хорошо, мой хан! – проговорил Эгизей.

Остальные сыновья нойгутов во главе с Акжолтоем вскочили на приготовленных для поездки скакунов. Акжолтой, сын Кутубия, ударил плеткой по крупу коня…

Как только уехали нойгуты, послышался из дворца Семетея громкий шум схваток. Акжолтой, внук Болекбая, со своими джигитами направился в сторону дворца. По пути они встретились с частью войска жедигерцев, возглавляемой балбанами Канчоро, которая начала теснить охрану дворца Семетея. Среди балбанов находились знакомый Акжолтоя. Он спросил у него:

– Что жедигерцы забыли во дворце Семетея?

– Они хотят увести Айчурек из дворца, – ответил знакомый Акжолтоя. – Говорят, на ней хочет жениться хан Кыяз.

У Акжолтоя потемнело в глазах. Вот тебе, подумал он, появилась маленькая радость и надежда у кыргызов, и ту враг хочет забрать. Акжолтой решил, что не позволит врагам лишить кыргызов последней надежды. Он срочно отправил джигита к старейшинам, чтобы их оповестить об ожидаемом потомке Манаса – пусть они живут с надеждой на хорошее будущее. Сам он с остальными своими джигитами и вместе с Эгизеем, Кочером и Акбалбаном примкнул к охранникам дворца…

Акжолтой сражался с жедигерцами отчаянно. Он взял на себя всю ответственность за охрану дворца Семетея. Дрался изо всех сил. Однако он чувствовал, что придется смириться с поражением от многочисленного войска. Один за другим погибали в неравной битве все бойцы охраны и его джигиты. Один за другим пали смертью храбрых Эгизей и Кочер. Улучив минуты передышки, он рассказал Айчурек о судьбе всех богатырей, верно служивших Семетею. Рассказал и о том, как поступил Канчоро со своим искалеченным и беспомощным братом Кюлчоро.

Потом Акжолтой дрался до последнего джигита из числа охранников и своих аулчан. Ему тоже очень хотелось последовать на небеса вслед за своими джигитами. Но возобладала необходимость выжить на этой войне, чтобы позже служить народу, когда вырастет потомок великодушного богатыря. Акжолтой присоединился к нойгутскому богатырю Акбалбану, чтобы прорвать окружение жедигерцев и выжить…

Горе от утраты Семетея помутило разум матери Каныкей. Старухе на восьмом десятке потрясение мешало осознать происходящее. Она никак не могла понять, что означает шум осады за стенами дворца. Она вошла в покои Айчурек.

– Айчурек, что за шум за дворцом? – спросила Каныкей у снохи.

– Жедигерцы напали на наш дворец, матушка, – ответила Айчурек. – С ними сражаются охранники.

– Они пришли за тобой, Айчурек, – сказала Каныкей. – Будь осторожна, не лезь к ним с оружием.

– Всему этому я сама виной, мать моя, – сказала Айчурек. – Я прокляла Семетея за то, что он меня не слушался.

– Мы сами виноваты во всем, – согласилась Каныкей.

– Это наказание от Тенгри, мать моя, – призналась Айчурек. – За мое грубое отношение к мужу.

– Много себя не вини! – упрекнула Каныкей.

– Эх, судьба! Мать моя, – глубоко вздохнула Айчурек, – почему я не поехала вместе с Семетеем?

– Береги себя, – простонала Каныкей. – Береги дитя Семетея. Не вздумай идти на битву.

– Если бы не ребенок, – всхлипнула Айчурек, – я бы унесла на небеса сотни душ жедигерцев.

– Ради него я еще не умерла, Айчурек, – продолжила Каныкей. – Запомни это. Хочу увидеть, как ты подаришь его твоему народу.

– Я все сделаю, мать моя, – заплакала Айчурек. – Ты только дождись. Выживи, прошу тебя.

– Я каждый день буду молиться и просить Тенгри, – шептала Каныкей, – чтобы он сберег потомка Манаса для нашего народа.

Они со слезами в глазах заключили друг друга в объятия. Они чувствовали, что от вражеского натиска затрещали двери в покои. Айчурек вытащила из ножен саблю Зулпукор, что висела на стене.

– Доченька, – взмолилась Каныкей. – Будь осторожна. Не делай этого. Соглашайся на замужество, чтобы спасти ребенка. Если родишь мальчика, я буду ждать еще двенадцать лет, чтобы увидеть его во главе нашего народа.

– Дай Тенгир осуществиться нашим мечтам, – прослезилась Айчурек.

– У меня к тебе просьба, – обратилась к Айчурек старуха.

– Слушаю, мать моя, – отозвалась молодая женщина.

– Следи за судьбой Кюлчоро, – попросила Каныкей. – При нужде поддерживай его во всем.

– Непременно, мать моя, – ответила Айчурек…

Через некоторое время от натиска аскеров сломались двери в покои Айчурек. Вломились несколько жедигерцев. Айчурек подняла саблю и приготовилась ударить того, кто первым приблизится к ней…

Окружили Айчурек десятки воинов, направив на нее копья, чтобы устрашить воительницу. За ними в покои вступил сам Кыяз и увидел Айчурек с саблей в руке. Он ее никогда не видел, а когда она порой упоминалась в разговорах, представлял себе ее красавицей по своему вкусу. У него открылся рот от удивления, красота Айчурек превзошла всякое воображение. Ее прямой нос с едва заметной горбинкой посередине казался ему воплощением изящества, что открылось ему только сейчас во всем великолепии. Высокий гладкий лоб заканчивался внизу двумя красивыми птичьими крыльями над глубоко посаженными большими глазами, из которых вылетали искры ненависти к воинам-захватчикам. Концы платка, что был на голове женщины, покрывали ее плечо и грудь, будто защищая от вражеских взглядов. Изящная осанка женщины возбудила у Кыяза желание оказаться с ней рядом, и он невольно двинулся к ней.

– Не трогать ее! – закричал Кыяз.

Айчурек перевела взгляд на него. Искры ненависти, что сыпались из ее глаз, поразили волю Кыяза. Он остановился на мгновенье. Она с яростью напала на жедигерцев. Каждый взмах сабли Зулпукор сносил по одной голове воина-жедигерца из тех, что вероломно вломились во дворец. Айчурек устремилась к Кыязу. Она поняла: вот он, тот самый Кыяз, который приехал отомстить за Толтоя. Тот, который заставил исчезнуть Семетея. Тот, который принес в земли Манаса разруху и грабеж. Она стремилась добраться до него и с великим удовлетворением снести ему голову. Кыяз почувствовал ее намерение и начал пятиться назад. Между ними, между Кыязом и Айчурек, кидались воины-жедигерцы, чтобы защитить своего хана, но на землю падали их безжизненные тела без голов. Кыяз выскочил из дворца, за ним – все остальные жедигерцы. Канчоро встретил их с ухмылкой. Ему были смешны жедигерцы, которые не смогли связать одну слабую женщину.

– Почему убегаешь, хан Кыяз?! – спросил Канчоро с улыбкой на лице.

– Не женщина, а хищница дикая! Чуть меня не погубила, – пожаловался ему Кыяз. – Не женюсь на ней.

– Разве ты мужик?! – разозлился Канчоро. – Убегаешь от женщины. Еще и ханом считаешься целого народа.

– Боюсь я ее, – признался Кыяз. – Она меня даже видеть не хочет.

– Интересный ты человек, – рассмеялся Канчоро. – Любую хищницу можно приручить.

– Нет, Канчоро, на этот раз ты сильно ошибаешься, – ответил Кыяз. – Ее приручить невозможно.

– А ты постарайся, – усмехнулся Канчоро. – Первым делом ее нужно посадить в клетку и кормить из своих рук.

– Это принуждение, – сказал Кыяз. – У нее останется враждебность ко мне. Она меня может отравить позднее.

Канчоро выругался.

– Бояться саранчи, не сеять и хлеба. Действуй, раз ты потомок богатыря Багыша.

– Я уже не знаю, как поступить, – понурил голову Кыяз.

– Тогда смотри, – сказал Канчоро и вошел во двор.

Во дворе его встретила Айчурек, озлобленная на весь мир.

– Ай, ай, женге Айчурек, безумно поступаешь, – сказал ей Канчоро и спросил: – На кого ты надеешься? Кто тебя защитит, когда исчез твой Семетей? А где его любимый брат Кюлчоро?

Канчоро явно издевался над беспомощной женщиной.

– Ах ты, негодяй! – злилась Айчурек. – Это ты виноват во всем. Еще и вопросы задаешь, гадюка!

– Я тебе по-хорошему предлагаю, – обратился к ней Канчоро. – Выходи замуж за Кыяза. Мы тебя вознесем до ханшайым, которой будет принадлежать вся власть над народом.

– Ты в своем уме, Канчоро? – продолжила злиться Айчурек. – Я жена Семетея. Более никому я принадлежать не стану.

– Когда умирают мужья, – сказал Канчоро, – жены должны выйти замуж за других богатырей.

– О чем ты болтаешь, Канчоро? – не согласилась Айчурек. – Я не смогу даже себе представить, что рядом со мной будет кто-то, кроме Семетея.

– Если не согласишься, Айчурек, – начал угрожать Канчоро, – я тебя отправлю домой к родителям! Или сниму твою голову.

– Ты мне угрожаешь, гадюка! – Айчурек бросилась к нему с саблей Зулпукор в руке.

Канчоро успели прикрыть несколько балбанов во главе с Эжебаем и Теобалбаном. С головокружительной быстротой Айчурек снесла головы всем балбанам, кто стоял на пути к ненавистному врагу Канчоро. Полегли десятки балбанов, в том числе и богатыри Эжебай и Теобалбан.

– Взять ее! – заорал Канчоро со страху.

Селевым потоком хлынули во двор воины жедигерцев. Они окружили кольцом Айчурек, не давая ей делать выпады в разные стороны. Она пыталась нападать на разные участки окружения, но все ее старания были безуспешными. Она заплакала от безысходности и присела на колени перед матерью Каныкей. Несколько воинов-жедигерцев прижали ее к земле копьями и связали ей руки и ноги…

Айчурек осыпала проклятиями Канчоро и Кыяза до седьмого колена. Ее, связанную, унесли на плечах жедигерцы. Она не могла остановить свои проклятия. Все женщины дворца визжали, рвали на себе волосы и одежды. Со всех сторон подходили люди, соболезнующие семейству Семетея, особенно матери Каныкей. В своих жизненных неудачах Канчоро всегда мысленно винил Каныкей. Вспомнилась ему ее радость на свадьбе Кюлчоро и Акбалы, как она была счастлива, что брат Семетея Кюлчоро нашел себе прекрасную невесту. А с каким нетерпением Канчоро сам ждал от матери Каныкей благословения на свадьбу с Акбалой! Мать даже не посмотрела в его сторону. Канчоро понимал, что она всегда заслоняла его от счастья, от множества успехов и удач. Она ему и сейчас казалась самой главной помехой в жизни.

– Возьмите ее! – крикнул он своим балбанам, показывая кивком на Каныкей. – Поиграйте с ней в кокбору.

Несколько джигитов набросились на Каныкей. Кто-то схватился за ее шиворот, кто-то за руку, кто-то за волосы. Всей толпой балбаны потащили Каныкей со двора. Народ встретил ее с большой жалостью – в таком страшном положении оказалась народная мать после исчезновения сына. Слабые душой люди зарыдали при виде Каныкей – у нее были распущены волосы, растрепана одежда, и она ходить не могла, а висела на руках балбанов.

Канчоро еще раз посмотрел на нее и усмехнулся. Теперь он сам сможет жениться на Акбале, без всякой помощи. Куда она денется! Канчоро заметил Чачыкей, которая поднялась на смотровую башню дворца. Обычно на башню поднималась только Айчурек, либо по ее поручению отдельные девушки ее окружения. Канчоро помахал Чачыкей рукой. Вот она, женщина, которая благословляла все его желания и мечты. Она показала на запад с криком:

– Кто-то скачет! Остерегайся, Канчоро!

Да, со стороны соседнего аула скакал какой-то всадник с саблей в руке. Когда он приблизился, Канчоро узнал человека на лошади. Это была Акбала. Ей рассказали, что жедигерцы напали на дворец Айчурек. Сражается с жедигерцами одна Айчурек и больше никого. Узнав такую новость, Акбала не могла оставаться в стороне. Это она спешила на помощь матери Каныкей и женге Айчурек, чтобы их защитить от врагов либо вместе с ними принять удары судьбы. Она махала саблей и выкрикивала:

– Что вы делаете с матерью?! Изверги!

Канчоро понял, что придется отказаться от мечты жениться на Акбале. Он отвернулся, будто ему нет никакого дела до жены брата Кюлчоро. Чачыкей правильно его поняла и направила балбанов поймать Акбалу. Неравная схватка Акбалы с балбанами длилась недолго, она попала во вражескую ловушку. Ее избили до потери сознания и бросили рядом с Каныкей. Чачыкей велела главе скотников выходить старуху Каныкей и Акбалу, чтобы потом сделать их пастухами для охраны коровьих стад и ухода за ними…