С невиновностью, правда, некоторая проблема. В 1990 году кинулись на всякий случай списком, не разбираясь, всех реабилитировать. И оказалось, что 108 из них даже в Хрущёвские годы тотальной реабилитации ничуть не были оправданы!
Говорит это ровно об одном. До 1990 года никто ещё слыхом ни про какой «Орловский расстрел» и его жертв не слыхивал.
Едем дальше – как руководство тюрьмы могло этих людей расстрелять? В делах приговоры к длительному заключению. Ни по кому судом решения о высшей мере не вынесено. Директор тюрьмы за такие делишки рядом к стенке станет тут же.
Именно поэтому изобретается некий «расстрельный список НКВД». То, что таких документов история не знает вообще, не беда. Это из того же разряда, что мифические «тройки НКВД», которые ни в одном заслуживающем исторического доверия законе не прописаны.
Зато состряпали письмишко Берии Сталину. Нарком пишет Сталину, что в Орловской тюрьме политические развернули пропаганду, готовят побеги. Потому НКВД считает нужным их всех расстрелять.
Звучит смешно, потому как НКВД ничего считать не может. Тем более, определять меру наказания. Для этого есть гражданские суды, военные трибуналы, государственное обвинение, наконец. А тут выходит, милиционеры уже приговор вынесли.
Сама бумажка тоже оформлена крайне небрежно. Зато с красивым красным штампом «Совершенно секретно». Бланк без адреса, номера экземпляра секретного документа нет. Сталин указан без должности. Номер регистрации без двойных нулей. Любой историк от такого документа из секретной части, мягко говоря, поморщится.
Ну да пёс с ним, никакой юридической силы такая записка не имела. Будь она хоть трижды секретная.
На это комиссия Саши Яковлева вытащила целое постановление ГКО за подписью Сталина. Ещё более смешной документ для любого, мало-мальски сталкивавшегося с нормативными документами.
Ещё смешнее, гуляет аж две фотокопии этого постановления. Подписи Сталина, естественно, ни на одном из них нет. Зато на одном бабахнута какая-то странная печать.
Что характерно, на одной фотокопии указано «секретно», а на второй «совершенно секретно». Явно одна из бумажек липовая.
Я уж молчу, что ГКО не имел полномочий кого-то там судить и расстреливать. Тем более, как исполнять секретный приговор? Это же бред.
Эй, расстрельная команда, идите сюда! Стрельните-ка по-быстрому 170 человек. Приговор есть, не сомневайтесь. Но мы его Вам не покажем, секретный он. Может быть даже, совершенно секретный.
Еще любопытнее, что в этом постановлении ГКО написано. Сталин, якобы, пишет – применить высшую меру, расстрел ко всем. Разумеется, перечня с фамилиями к документу не прилагается.
Сразу вспомнилась бумажка из романа про мушкетёров, выданная кардиналом Миледи:
«Всё, что сделал податель сего, сделано по моему приказу и на благо государства».
С этим постановлением ГКО, если бы оно было настоящим, можно было любых 170 человек хватать. И к расстрельной стенке. А что, товарищ Сталин лично разрешил.
Тем поразительнее, что в этом же самом постановлении следующим пунктом идёт полное безумие. Нет, я решительно не в силах обуздать это слабеньким умишком. Послушайте:
«Рассмотрение материалов поручить Военной коллегии Верховного суда СССР».
Военная коллегия, как раз, могла и судить и приговоры выносить. Это Верховный суд и есть. Товарищ Ульрих сотоварищи вполне мог бы и рассмотреть и решение вынести.
Правда, было их по закону: председатель с замом и четверо судей. Потому 170 следственных дел они бы рассматривали до победного сорок пятого.
Восторг не в этом. Если в первом пункте постановления ГКО Сталин уже вынес решение о высшей мере… То что должна рассмотреть Военная коллегия?! Решение-то уже принято Сталиным!
Как у них на одной странице фальшивка сама с собой поругалась? Чистая же шизофрения.
Это ещё что, рассказы «очевидцев» о расстреле ещё интереснее. Во-первых, никаких очевидцев так и не нашли. А рассказы есть, как без них.
Племянница Раковского в 1989 году вспоминала, что всех уголовников вывезли в тыл. Как мы и говорили, а политических поставили к стенке. Откуда она это узнала? Сотрудницей тюрьмы она не была, при событиях и близко не присутствовала. Но из Москвы виднее, что там в Орле творилось. Загадка.
Приговор, оказывается, Военная коллегия, всё-таки вынесла. Правда, осмелилась поправить Сталина и девять человек куда-то потеряли. В приговоре всего 161 осуждённый.
Вот, как сообщают об этом, переписывая из одной книжки в другую:
«8 сентября 1941 года, как и предполагалось, Военная коллегия в составе Ульриха, Кандыбина и Буканова без возбуждения уголовного дела и проведения каких-либо разбирательств вынесла расстрельный приговор в отношении 161 заключённого по статье 58 Уголовного кодекса РСФСР».
Как мог Верховный суд выносить приговор при отсутствии как факта уголовных дел – новое слово в юриспруденции. Так можно было? Хватай любого на улице и сразу секретный штамп на лоб – высшая мера, везите в Орёл.
И вот одиннадцатого сентября (какая знакомая дата) 157 политических привезли в лес. Не переживайте, ещё четверых куда-то потеряли уже после приговора Военной коллегии. Напомню, Сталин-то поручил 170 расстрелять. Куда у них по пути люди пропадают?
Дальше нам сообщают, что ради такого дела прислали особую расстрельную команду прямо из Москвы. Разгадка опять простая – никаких свидетельств, что кто-то из сотрудников тюрьмы участвовал в расстреле не найдено. Поэтому появляются секретные безымянные супермены. После расстрела так же бесследно растаявшие в сумерках.
Дальше какая-то лютая литературщина:
«Перед выездом на место казни каждый осуждённый препровождался в особое помещение, где специально подобранные лица из числа личного состава тюрьмы вставляли ему в рот матерчатый кляп, завязывали его тряпкой, чтобы исключить возможность вытолкнуть кляп, а затем зачитывали расстрельный приговор».
Кстати, как они его зачитывали? Постановление ГКО было секретным. Приговор Военной коллегии тоже, по логике, должны были засекретить?
Понятное дело, байка про секретность возникла по очень простой причине. Если бы это были настоящие приговоры, они были бы опубликованы, попали бы в сборники законодательства и так далее.
Но до конца восьмидесятых никто этих постановлений и приговоров не видел. Значит что? Объявим, что всё было засекречено. Очень удобно!
Дальше чудесная история, что полторы сотни зэков отвезли в лес на особой крытой машине с бронированными от пуль бортами. Лично мне в истории советской техники такие машины неизвестны. Это какой-то бронированный автобус должен быть.
Когда о расстреле спросили тогдашнего начальника Орловской тюрьмы Яковлева, он ответил, что ни он, ни кто другой из сотрудников участия в мероприятии не принимал. То же самое сообщили про главного областного чекиста Фирсанова – не был, не видел, не участвовал.
Я же говорю, ни одного свидетеля нет. Зато этому самому Фирсанову приписывают такой рассказ. Наберите, что называется, воздуха в лёгкие:
«По свидетельству Фирсанова, деревья, находившиеся в лесу на месте захоронения трупов приговорённых, предварительно выкапывались вместе с корнями, а после погребения расстрелянных вновь сажались на свои места».
Представили? К городу рвутся фашисты, город под непрерывными бомбёжками и обстрелами. Уже понятно, что Орёл придётся оставить. Бои на окраинах.
В это время, приехавшие из Москвы особо лютые чекисты с корнями выкапывают вековые дубы. Чтобы спрятать под ними невинных жертв Сталинских репрессий.
А теперь представьте сколько леса нужно так пересадить на полторы сотни осуждённых? Опять же, либералы не виноваты. Никак иначе объяснить почему нет никаких следов захоронения невозможно. Под корнями всё, ага.
Не могу удержаться. Ещё более восхитительный перл. Просто чудесный:
«Вплоть до 3 октября 1941 года – дня, когда Орёл был захвачен немцами, – сотрудники УНКВД по Орловской области неоднократно отправлялись на место расстрела под видом грибников для проверки состояния места захоронения».
Буря эмоций! Представили секретные патрули чекистов-грибников? С маузером в грибной корзинке? Они там что проверяли? Не восстал ли кто-то из-под корней? Ну правда, с какой целью сотрудников гоняли в лес?
А теперь главный позор нашей истории. В 1989 году Прокуратура СССР возбуждает уголовное дело. По факту расстрела в Медведевском лесу.
Незаконно, само собой, возбуждает. Потому как никакого факта не установлено. Нет ни тел, ни свидетелей, ни документов. Только дубы с вековыми корнями мрачно взирают на прокуроров.
Советские юристы – совсем не дураки. Дело начинают натурально пиночить по ведомствам. Прокуратура передаёт дело на рассмотрение Верховному суду. Тот пленумом перекидывает в ведомство лично Генерального прокурора.
Генеральный прокурор заниматься чепухой тоже активно не хочет. Дело расписывают в Главную военную прокуратуру. Любому юристу очевидно, что им подсовывают явную антисоветскую липу.
