– Насчёт твоего денежного довольствия. Сейчас все деньги копятся на твоём счёте. Есть вариант передачи наличными через тайник. Но он, сам понимаешь…
– Есть ещё варианты?
– Есть.
– Какие?
– Мы можем их выплачивать через твоих родителей, там уже сумма приличная накопилась у тебя.
– Отличный вариант. Я в деньгах вообще не нуждаюсь.
– Можем твоих родителей трудоустроить через какую-нибудь лавку, там консультативные или ещё какие-то услуги. Это нормально решается, отработано. Они сами ни о чём не догадаются, и их напрягать сильно не будут.
– Мне нравится.
– Понятно. Тогда тебе надо написать сейчас что-то типа доверенности на получение денег отцом и матерью. Я заверю, у меня здесь права командира воинской части. Дома эту бумагу заверит официальный командир части. А дальше там уже решат.
– Эти начфины будут знать обо мне…
– Никогда!
Я недоумённо посмотрел на него.
– Финансёр что знает о тебе? Он знает, что ты якобы оперативник милиции, заброшенный в банду. Всё легендировано очень глубоко, с лабиринтами. Ты сейчас проходишь по особо важным оперативникам центрального аппарата МВД. Твоя воинская часть глубоко легендирована под МВД. На территории части, где ты числишься, сейчас база СОБР, плюс в зданиях сидят многочисленные тыловые службы внутренних войск МВД, такие же по линии СОБР, ОМОН. Там же батальон одного из полков внутренних войск МВД, отвечающих за охрану казённого завода по производству боеприпасов, там же их спецназ, отвечающий за АЭС. Там всё многоуровневое. Наши ходят в милицейской форме, и все знают, что они тыловики милицейские. Не беспокойся. Сейчас о тебе знают всего четыре человека. Трое из них на территории России, и только я здесь.
Когда я впервые приехал в Подмосковье, в свою часть, всё было по-другому. Всё было легендировано под Управление начальника работ (УНР) дорожно-строительных отрядов (стройбатов), расположенных где-то на Урале, в частности, в Асбесте. Это УНР действительно было УНР, но в нём был спецотдел по строительству объектовых сооружений – это и есть штаб нашей воинской части, то есть штаб номерного разведцентра ГРУ ГШ. Все ходили со стройбатовскими эмблемами в петлицах, в кабинетах – кульманы и всё, что положено для отделов проектирования. Всё это на этажах надземной части здания, вход в которое был через один из подъездов банно-прачечного комбината, расположенного в этом здании. Всё настоящее было в огромной подземной части этого банно-прачечного комбината. Командир нашего разведцентра, полковник, приходил на службу в форме майора, в петлицах – эмблемы стройбата, фуражка чуть не на уши налезала, и погоны были замызганными слегка, в руках у него часто был тубус для чертежей… В это УНР постоянно приезжали офицеры в командировки из подчинённых частей, издалека, поэтому тогда там была и гостиница части, и общежитие. В моё время прибытие на территорию части офицера с пехотными эмблемами не могло вызвать никакого удивления, туда в то время приезжали с целью решить вопрос о переводе (взять отношение) и лётчики, и ракетчики, и кого только не было, многие хотели любыми путями поспасть служить на территорию РСФСР, тем более в Подмосковье. Там и тогда было не разобраться, что к чему, тем более к этому банно-прачечному комбинату постоянно прибывали машины с бельём и чем-то ещё, постоянно какое-то движение людей. Полное впечатление о беспорядке и броуновском движении. Но я знал, что на 1 этаже сидит группа офицерского «спецназа» из «стройбата», всего пять-шесть человек, приезжают в гражданке, потом переодеваются и заступают на сутки. Рядом – пульт дежурного по части, этот офицер в стройбатовском облачении, умышленно несколько неряшливом. В самом помещении дежурного по части – целая стена из мониторов, уже тогда (!), в советские времена, всё было под полнейшим видеоконтролем, вся территория и подходы к ней. На 2 этаже уже всё было по-другому. Там никого не было из «стройбата». Там полнейший порядок. Там и огромный зал оперативного дежурного, но что в нём, я так и не увидел. Тогда на меня всё это произвело огромнейшее впечатление. Очень как-то сошлось с моими представлениями, связанными с фильмом «Семнадцать мгновений весны», я его очень любил и считал лучшим фильмом про разведку.
Под диктовку написал доверенность и рапорт: командиру войсковой части…, расписался и отдал. Родиной повеяло. Не могу передать, как это приятно!
Через несколько дней, позвонив родителям, я узнал, что они решили уволиться с завода и нанялись на работу в какую-то монгольско-казахскую фирму за очень хорошие деньги, с дистанционной работой, которой просто мизер.
Идея разработки Ричарда мне понравилась.
Во-первых, интересно. Ричард – разносторонний, умный человек, интереснейший собеседник и вполне нормальный, надёжный мой товарищ.
Во-вторых, я понимал, что в США расизм – это больное место. То есть понимал, что для моей Родины это очень перспективно.
В-третьих, я для себя увидел совершенно другой интеллектуальный уровень. Это не с пистолетом бегать.
Тем временем Вильте заняла место Томаса на своей работе, пока что временно. Это означало, что к ней не было претензий. Тогда почему у нас был обыск?
Не находя ответа на этот вопрос, я его напрямую задал Вильте. Оказалось, всё просто: такие обыски прошли у всех, кто занимался этой темой. Ну до чего же с ней тяжело по этой части! Пока напрямую, прямолинейно и жёстко не спросил, сама ни слова не сказала.
Тем временем продолжал следить за собственной женой. Более двух месяцев шпионил и не заметил ничего подозрительного.
– Вильте, я дал тебе шанс?
– Да. Спасибо. Как же мне стыдно перед тобой!
– Есть результат?
– Есть. Но пока что до конца не уверена. Я обещала тебе честно сказать, если не получится. Это сложно тебе объяснить. Сплошная психология. Я работаю над собой, продолжаю работать с твоей помощью. И ещё: мне сказали предложить тебе неоднократно изменить мне. После того как я буду уверена, что переломила себя, я тебе сообщу. Ты мне сообщишь, что тоже изменял мне. Типа подводим общую жирную черту и договариваемся больше друг друга не обманывать. Так советует специалист. Я очень мучилась и не представляла, как тебе это сказать. Вот сказала. Чёрт возьми! Что я натворила! Кроме того, психолог сказала, что если ты не поймёшь, то тебе надо сходить к ней, она всё объяснит.
Я промолчал. Логика мне понятна. Надо думать. Но факт есть факт, я тоже ей изменил. Но она ведь первая! А это важно? Не знаю. К специалисту не пойду. Мне это противно обсуждать с какой-то там бабой. Кроме того, если она такой крутой психолог (судя по цене), то она меня может раскусить, что-то заподозрить.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
