Дар небес

Глава 1

Грузовой военный борт "Москва-Душанбе" стремительно взмывал в высь. Спокойно и ровно гудели моторы. Самолет плавно поднимался. Далеко позади остался аэропорт Шереметьево, а вместе с ним и все наши сомнения по поводу того, взлетим мы или нет.

Надо сказать, что перед отлетом мы изрядно помотали нервы для того чтобы попасть на борт и улететь, заметьте, совсем не на курорт, а в горячую точку нашей страны. Но тут, конечно, надо отдать должное нашей бюрократии, которая, по всей вероятности, очень основательно пустила корни в нашем государстве, и, не смотря на то, что советские времена давно ушли в прошлое, великолепно процветает.

Мы заранее записались на военный борт, но в аэропорту выяснилось, что нас в списках нет. И тогда нам пришлось пустить в ход всю свою сообразительность, чтобы изначально попасть в автобус, отъезжающий к самолету, а затем и на сам борт. Как буд-то бы мы ехали не на войну, а летели на курорт.

И вот все позади. Далеко-далеко за горизонтом осталась Москва – дождливая, слякотная, неприветливая этим летним днем столица нашей Родины, город, в котором я родилась, выросла, где прошла моя юность. Самолет набирал высоту, и город в иллюминаторе становился все меньше и меньше. От благоустроенного быта я, сломя голову, летела в неизвестность. И все это для того, чтобы быть с человеком, которого, по сути дела, никогда и не любила, но с которым, тем не менее, связала свою судьбу крепкими узами брака. Нельзя, конечно, сказать, чтобы я совсем не испытывала к нему чувств. Была привязанность, уважение, какие то еще нежные чувства. Но, самое главное, мне всегада хотелось иметь рядом надежного человека, на которого я могла бы положиться в любой ситуации. Это все я нашла в своем муже Сергее. А в любовь с недавнего времени, я перестала верить. После неудачного брака, как мне казалось, по большой любви, от которого у меня остался маленький сынишка. Вся моя нерастраченная любовь в этой жизни принадлежала только ему. Я решила, что чувства – это не самое главное. И без этого можно построить крепкую семью. Да и мама всегда мне об этом говорила. «Самое главное – чтобы муж тебя любил. А остальное приложится».

Сидя на жесткой лавке грузового борта, среди многочисленных людей в военной форме, я подумала, что, наверное, сошла с ума, бросив все и полетев в наше мирное время в республику, где идут военные действия. Но иначе я не могла. Это противоречило моим понятиям о долге и совести. Еще в детстве мне внушили одну простую истину: "Жена всегда должна быт рядом с мужем, иначе семья не может быть крепкой. Я боялась потерять свой маленький мирок, с таким трудом созданный мною, боялась потерять опору в жизни. И поэтому, когда Сергей позвонил и сказал:

– Приезжай, здесь вполне можно жить. Я тебя жду! – я не медлила не минуты. Мое место там, с ним, мы все должны делить поровну. Отправив своего четырехлетнего сынишку в Екатеринбург, к родителям мужа, я очень быстро собрала свои вещи.

Сослуживец Сергея Антон, возвращался из отпуска вместе со своей женой и они предложили мне лететь с ними. И вот мы летим!

Самолет все дальше и дальше уносил меня от родного города. Внизу плыли облака и в иллюминатор ослепительно светило солнце. Внезапно я поймала себя на мысли, что мне совсем не жалко расставаться с привычной Московской суетой. Я летела к мужу и надеялась на лучшее. Мне казалось, что побыв вдвоем в экстремальных условиях, без сына, мы сможем лучше понять друг друга и, чем черт не шутит, может быт мне и удастся познать это загадочное чувство "Любовь".

– О чем задумалась?

Этот внезапный вопрос отвлек меня от моих мыслей. Я повернулась к Антону. Он широко улыбнулся и сказал:

– Не переживай, все будет нормально, через час будем на месте. Вот увидишь, там не так уж и страшно и вполне можно жить.

Я улыбнулась ему в ответ. Приятно было осознавать что кому-то не безразлично мое душевное состояние.

– Да все в порядке. Только бы Сергей в аэропорту встретил.

– Да хорошо бы было, если бы не пришлось добираться до заставы своим ходом, – вступила в разговор жена Антона Света. – Я умру от страха, если так случится.

Я посмотрела на Свету. Это была темноволосая симпатичная девушка с очень обаятельной улыбкой. Она была не намного моложе меня. Мне было 24 года, а ей 20. Но казалась на столько наивной и юной, что можно было подумать что между нами целая жизнь. Я даже позавидовала ей немного: она то точно знала зачем летит. Летела потому что любила и не представляла себе жизни без своего Антона. Наверное это и есть счастье, когда можешь отдавать свою любовь, да и не только любовь, но и всю себя без остатка любимому человеку и взамен получаешь то же самое. Я попыталась развеять Светины сомнения и сказала:

– Не переживай, с твоим Антоном не попадешь!

В воздухе повисла неловкая пауза. Ни кто из нас точно не мог знать, что в аэропорту нас встретит Сергей и нам не придется искать ночлег в чужом недружелюбном городе.

Паузу прервал Антон:

– Успокойтесь, девчонки. Все будет нормально. Вы же пограничницы и все тяготы военной жизни должны воспринимать спокойно.

Мы замолчали. Каждый думал о своем. Я закрыла глаза и постаралась отвлечься от тревожных мыслей. Шум моторов и монотонный гул голосов в самолете действовали успокаивающе и я задремала…

Мне снился дом: мама, папа, сынишка. Все вместе мы гуляли по зеленой лужайке у ослепительно голубого озера. Мой сын собирал цветы и смеялся и я смеялась вместе с ним, потому что мне было хорошо и удивительная легкость чувствовалась во всем теле… Вдруг все исчезло. Я огляделась и увидела, что стою одна посреди чужого города и по близости нет ни одного человека. Меня охватили ужас и паника. Я почувствовала небольшие толчки, похожие на землетрясение и… проснулась.

Самолет заходил на посадку. Громко гудели двигатели и чувствовались плавные толчки. Я взглянула в иллюминатор. Внизу расстилался удивительный, ярко освещенный солнцем город с непривычной для меня архитектурой, резко отличающейся от европейских городов.

Еще некоторое время мы кружили над аэропортом. Потом самолет резко пошел вниз, на столько резко, что я даже испугалась, не падаем ли мы. Но тут надо отдать должное военной авиации. Военные борты летают ни так как гражданские: резкий, почти вертикальный взлет и такая же посадка, ну по крайней мере, по мои ощущениям. Нет той плавности, с которой парят гражданские лайнеры, все быстро и четко. Ну на то они и военные летчики. Тем не менее, шасси коснулись земли и стальная птица плавно покатилась по ровному асфальту посадочной полосы. Мы почувствовали резкое торможение и через несколько мину самолет остановился.

Все потихоньку начали пробираться к выходу. Огромная дверь грузового самолета поднялась вверх и в лицо пахнуло раскаленным сухим воздухом. Чем ближе мы подходили к выходу, тем горячее становился воздух, как буд-то бы мы подходили к распахнутой настежь двери в парилку, которую только что как следует протопили. У меня в голове мелькнула мысль: "Как можно жить в такой жаре?" После дождливой и прохладной Москвы Таджикистан мне показался просто пеклом. Но когда я вышла из самолета, все мои черные мысли тут же развеялись.

Первое что поразило мен, как только я огляделась это горы. Огромные заснеженные вершины гор, плотной стеной видневшиеся на горизонте и простиравшиеся так далеко, на сколько можно было видеть. Казалось, весь город окружен плотным кольцом этих каменных великанов. Над нами раскинулось ярко голубое небо без единого облачка, и вся эта картина была на столько завораживающей, что даже не верилось в то, что люди здесь могут стрелять друг в друга. Света остановилась рядом со мной и тоже завороженно смотрела на эту красоту.

– Посмотри, какая красота! – сказала я, – Правда? ни чего подобного я ни когда не видела.

– Да! красивый вид.

Тут в наш разговор вмешался Антон:

– Марин, ты лучше посмотри, кто вон там стоит.

Я обернулась в ту сторону, куда указывал Антон и увидела Сергея, который не спеша шел к нам. Мой муж ни когда не считался красавчиком. У него была обыкновенная незапоминающаяся внешность. Ростом он был ниже среднего. По этой причине я, выходя вместе с ним, редко одевала обувь на каблуке переживая по поводу того, что смотрюсь выше его. Светлые, пшеничные коротко по-военному постриженные волосы и серые глаза. Фигура его была приземистой и казалась какой-то нескладной. Но во всем его облике светилась такая доброта и открытость, что его неприглядная внешность отходила на второй план. Быстрым шагом я пошла к нему на встречу. В этот момент мне показалось, что я не видела его уже целую вечность и очень соскучилась. Меня захлестнули теплые и нежные чувства. Мы поравнялись друг с другом. В глазах Сергея светилась радость. Я обняла его и поцеловала. На этом все нежности были закончены, т.к. к нам подошли Света с Антоном и все вместе мы направились к машине, стоявшей неподалеку.

За рулем сидел мужчина восточной внешности, у него были черные, прямые зачесанные назад волосы и большие карие глаза. На вид ему было лет 30. Он дружелюбно поздоровался с нами. Мы погрузили сумки в багажник и машина тронулась.

Взглянув на мужа, я увидела его глаза, светящиеся счастьем. Он очень любил меня. Я знала это прекрасно. Он ни когда не кричал о любви, а всегда доказывал это делом. Сергей вообще был немногословен и всегда говорил: «Зачем кричать о своих чувствах. Кто по-настоящему любит, ни когда не кричит об этом. Нужно просто делать все ради любимого человека и он сам почувствует на сколько он тебе дорог». Так он всегда и поступал: помогал мне по хозяйству, когда выдавалась свободная минутка, занимался с сыном. Делал все, чтоб как можно больше облегчить наш нелегкий пограничный быт. А жить на границе действительно было нелегко. Многие жены не выдерживали и уезжали. Особенно на Дальневосточных заставах, где мы раньше служили. Я была благодарна Сергею за всю его нежность и заботу. Но, тем не менее, чего то мне в нем не хватало. Наверное, просто любви к нему. Я всегда очень сожалела о том, что не могла ему дать того, что он давал мне. Но попробуйте приказать своему сердцу полюбить того или иного человека за определенные качества. Оно ни за что вас не послушает. Потому что, как я теперь уже знаю, любовь не подчиняется никаким законам и принципам. И, порой влюбляешься безумно в того, кто этого совсем не достоин.

Мы выехали из аэропорта и помчались по улицам Душанбе. Глядя в окно машины, я невольно отвлеклась от своих мыслей и залюбовалась красотой этого восточного города. Всюду фонтаны, розы, дома непривычной архитектуры, акации, плодовые деревья, арыки вдоль дороги, мангалы с дымящимися на них шашлыками и со всех сторон льется восточная музыка. Можно было подумать, что все это сошло со страниц какой-то восточной сказки.

Я взглянула на Свету, сидевшую рядом со мной. Ее красивое лицо, обрамленное черными кудрями было настороженно и сосредоточено. Я решила немного разрядить обстановку и сказала:

– По-моему, здесь все очень необычно, непривычно для нас, но все же красиво. Как ты думаешь?

– Здесь все чужое… – задумчиво ответила Света и замолчала.

Машина выехала на загородное шоссе и помчалась по нему с такой скоростью, что захватывало дух. Пейзажи за окном быстро сменяли один другой. Но одно было неизменно: желтая выжженная солнцем трава и невысокие деревья тутовника с бурыми от жары листьями. Постепенно сгустились сумерки, с их приходом спала и невыносимая жара. На улице стало темно и за окошком уже трудно было что-то разглядеть.

Глава 2

Когда мы приехали на заставу, было уже очень темно. Ночь на юге наступает быстро. Летом, как только солнце скрывается за горами, а это 8 часов вечера, ночь опускается на землю и окутывает все кругом своим звездным покрывалом.

Мы проехали через шлагбаум мимо часового, стоявшего на посту, и оказались на территории заставы. В сгустившихся сумерках было невозможно что-либо разглядеть. В свете луны, огромным фонарем светившейся посреди черного неба, мне показалось все унылым и мрачным.

Машина остановилась возле небольшого одноэтажного здания в котором не было окон, это было помещение складов В темноте я не могла его как следует разглядеть. Мы вышли из машины и стали озираться вокруг. Все было окутано ночным сумраком. Вся территория заставы как буд-то бы утонула в этой липкой и душной темноте, ни где ни горело ни одного фонаря. А свет луны был слишком тусклым и можно было видеть только темные силуэты деревьев, вырисовывавшиеся на фоне серого бетонного забора. Неподалеку светились окна одноэтажного кирпичного здания, это было помещение заставы. Дальше ни чего не было видно.

Сергей с Антоном стали выгружать наши вещи из машины, непринужденно переговариваясь между собой, отпуская иногда остроумные шуточки по поводу военной жизни. Саид с веселыми, на восточный манер, шутками, им помогал.

Мы со Светой переглянулись и встали поближе друг к другу. Было как то жутковато находиться вдали от благополучной и размеренной городской жизни на самой границе, где в любой момент, как мне тогда казалось, могла просвистеть пуля и оборвать жизнь любого из нас.

Я немного отступлю от повествования и скажу, что была очень напугана сообщениями в средствах массовой информации о Таджикистане и считала, что здесь днем и ночью идут бои. Но, к счастью для меня, во всех телевизионных сообщениях сгущались краски и Таджикистан не был на столько враждебен, на сколько я себе нафантазировала.. Даже наоборот, народ здесь был очень дружелюбным и гостеприимным. Но, по скольку я была так запугана и все представляла себе в мрачных красках, то ночная тьма и невероятно давящая тишина действовали на меня угнетающе. Меня вдруг с невероятной силой потянуло обратно домой, в нашу небольшую уютную квартирку, где было мирно и спокойно и не нужно было ни чего опасаться…

Внезапно раздался громкий возглас Антона:

– Посмотрите ка, сам начальник вышел нас встречать! – весело крикнул он и двинулся на встречу человеку, идущему к нам со стороны здания заставы.

Незнакомец был среднего роста, одетый в камуфляж. Темные волосы его были зачесаны на бок. Он шел к нам не спеша, засунув руки в карманы. Когда он подошел ближе, то оказался молодым мужчиной, лет 25-ти с очень приятной внешностью и дружелюбной улыбкой.

– С приездом! – весело сказал он. – Как добрались? Давайте знакомиться. Я – Сергей, начальник заставы.

– Марина.

– Ольга.

Я почувствовала какое-то притягивающее обаяние от этого человека. Что-то было в нем такое… завораживающее. В каждом его жесте чувствовалась интеллигентность. Интуитивно я почувствовала, что отношения у нас с ним сложатся замечательные. И, забегая вперед, скажу что не ошиблась.

– Девчонки, очень здорово, что вы решились приехать. Наконец-то в нашем почти сугубо мужском коллективе (если не считать моей жены) будут еще 2 очаровательные женщины. Честно говоря, моя Татьяна уже давно жалуется на то, что ей надоело быть в единственном числе среди мужчин. Я думаю, она будет очень рада вашему приезду. Правда сейчас на в госпитале, в Душанбе, но скоро вы с ней познакомитесь.

– В госпитале? – взволнованно спросила я, – надеюсь, с ней ни чего серьезного?

– Да нет, просто профилактика. Ни чего страшного. Ну что пошли смотреть жилье?

Вся речь Сергея была на столько проста и искренняя, что я забыла обо всех своих недавних страхах. Я поняла, что здесь совсем другие отношения между людьми; добрые, честные, искренние. Каждый старается поддержать другого, протянуть ему руку, чтобы тот не оступился.

После суетливой московской жизни, где каждый сам за себя и сам по себе приятно было осознавать, что, оказывается есть у людей еще и другие ценности помимо материальных. И, наверное, действительно стоило приехать сюда ради того, чтобы почувствовать это.

Мы поблагодарили Саида и двинулись в сторону жилья, приготовленного для нас. Квартирой это конечно, было назвать сложно, но я давно привыкла к заставской жизни и поэтому совершенно спокойно восприняла реальность. Мы прошли через калитку бетонного забора и оказались в небольшом дворе. Здесь тоже все тонуло в ночном мраке. На фоне тусклого света луны вырисовывались очертания деревьев и два строения. К одному из них мы и направлялись. Это был деревянный дом на две квартиры. Мы поднялись по ступеням и взошли на крыльцо. Где-то, вдалеке послышался леденящий душу вой шакала. У меня по спине невольно пробежал холодок.

Все прошли в дом¸ а я задержалась на крыльце, наслаждаясь ночной прохладой. Конечно «прохлада» в этой местности понятие относительное, но, тем не менее, ночью дневная жара немного спадает и дует небольшой ветерок, приятно холодящий опаленную солнцем кожу. Стоя так в ночной тишине и вглядываясь в сонный полумрак, я невольно залюбовалась этой южной ночью.

Восточные ночи особые, не такие как у нас, в средней полосе. Казалось что небесный купол простерся надо мной так низко, что звезды можно потрогать руками. Ветерок, шелестя листьями, напевал свою колыбельную песню деревьям, кустам, траве, уставшим от дневного зноя. Темно-желтая луна на фоне черного неба казалась огромным воздушным шаром, зацепившимся за крышу дома. Все вокруг дышало покоем. Трудно было представить себе что здесь, среди этого сказочного великолепия и покоя идет война.

Внезапно я почувствовала чье то прикосновение, обернулась и увидела мужа.

– Ты чего тут одна стоишь? Пошли, а то мы тебя там заждались – заботливо произнес он и обнял меня.

– Да вот любуюсь. Красиво и необычно, – мечтательно ответила я.

– Скоро ты к этому всему привыкнешь. Ну что, пойдем?

Мы вошли в дом и прошли на кухню. Мужчины уже сидели за столом и оживленно беседовали. На столе были расставлены пиалы емкостью примерно 200 грамм и стояла бутылка водки таджикского разлива. Света суетилась, выкладывая на стол то, что у нас осталось от провизии, которую мы захватили с собой из Москвы. Когда я увидела всю эту картину, то очень удивилась, подумав: как можно пить водку в такой духоте? В доме было действительно очень душно, по сравнению с улицей, даже не смотря на раскрытое настежь окно. Правда в последствии, прожив в этом климате полтора года, я поняла, что водка очень даже не плохо тут идет.

Мы все уселись за стол и начальник предложил первый тост.

– Давайте за знакомство, – весело произнес он.

– Хотелось бы узнать, как к Вам лучше обращаться, – осведомилась я. – На Вы и по имени отчеству или можно просто Сергей?

– Вообще-то, я не люблю, когда красивые женщины обращаются ко мне на Вы. Поэтому я бы предложил на «ты». Вы знаете, девчонки, начальник я здесь Только для ваших мужей и только на заставе. А вообще-то, мы здесь все живем одной дружной семьей. К тому же, мы все почти ровесники. И потом, если мы сидим с вами за одним столом, пьем водку, так неужели мы будем обращаться друг к другу на «Вы»? … Что-то мы отвлеклись. Давайте все же выпьем за знакомство.

После таких дружелюбных слов начальника обстановка стала более непринужденной. Для меня все здесь было ново: и такая дружелюбная атмосфера, и непривычные взаимоотношения начальника и подчиненных, и… третий тост, который здесь было принято пить молча за погибших и ни кто это традиции ни когда не нарушал.. Я почувствовала, что попала в какой-то другой мир, где люди живут по иным законам и принципам. Здесь помнили и чтили тех, кто погиб в Авганистане, Таджикистане. А ведь в других городах нашей страны, где все было мирно и спокойно, люди ни когда об этом не вспоминают. И даже пренебрежительно фыркают, говоря: «Мы вас туда не посылали. Могли бы и не ехать…» В нашей огромной стране, в недалеком прошлом такой мирной, дружелюбной и открытой, в последнее время что-то очень сильно изменилось, все встало с ног на голову. Мы разучились ценить простые вещи: любовь, дружбу, преданность. Мы разучились бескорыстно помогать друг другу. Мы стали все переводить на деньги. А что такое, по сути деньги? Бумага! Стоит ли ради нее убивать, предавать, ненавидеть? Казалось бы, чего не хватает? Мирное небо над головой, все хорошо, живи да радуйся. Но в бесконечной суете и погоне за материальными ценностями, мы все забыли, что и в мирное время где-то гибнут наши ребята, совсем еще юные и ни чего не познавшие в этой жизни. Может забыли, а может просто предпочитали не думать об этом, потому что это все так далеко, что кажется нереальным. Но здесь, когда на твоих глазах гибли люди, было просто невозможно об этом не помнить.

Мои размышления прервал треск автоматной очереди, раздавшийся, казалось, совсем рядом, а затем сильный грохот, от которого даже стекла зазвенели. Мы со Светой испуганно переглянулись.

– Не бойтесь, – успокоил нас начальник, – это армейцы из N-й дивизии развлекаются. Вы с ними еще познакомитесь. Вообще-то, они ребята хорошие, но когда выпьют, оружие от них надо прятать. Уж очень у них руки чешутся пострелять по противоположной стороне.

Я была потрясена услышанным. Так много разных впечатлений за один день. Это было слишком. Я почувствовала усталость во всем теле. Мне нужно было выспаться, чтобы завтра с новыми силами окунуться в эту новую и непривычную для меня, но тем не менее привлекательную, таящую в себе столько неизведанного жизнь.

Так для меня начался новый период в моей жизни, необычный, полный новых событий, незабываемый и в то же время трудный и опасный. Началась моя жизнь на N-ой пограничной заставе Пянджского погран отряда. С этого момента жизнь для меня стала делиться на до… и после… Все что было до приезда сюда было каким-то несерьезным, наивным и детским. А все что случилось после приезда стало для меня на столько значимым, что все эти эмоции и ощущения я помню до сих пор.

Глава 3

На следующий день я разобрала свои вещи, и мы со Светой попытались придать уют нашему новому жилищу: помыли полы, постелили половики, приготовили обед. Надо сказать, что дом был 2-х квартирный, но пригодной для проживания была только одна квартира, поэтому нам пришлось пока жить всем вместе, как в общежитии. Но меня это ни сколько не смущало, даже наоборот, со Светой было веселее. И вот порядок наведен. И в этой, показавшейся мне с первого взгляда мрачной и неуютной квартире, запахло жизнью, повседневной семейной суетой. После уборки мы решили немного осмотреться на заставе и вышли за калитку. При свете дня она уже не показалась мне столь унылой и мрачной, даже наоборот, все было очень ухоженно. Все бордюры и стволы деревьев у основания побелены, спорт городок свеже выкрашен. Правда, вокруг самой заставы пейзаж был довольно унылый. Трава под нещадно палящими лучами солнца пожелтела и превратилась в солому. Листья на деревьях были бурыми от пыли. А на небе не было видно ни облачка, только палящее солнце и невыносимая жара, которая слегка спадали лишь к вечеру, да и то не на столько чтобы можно было насладиться прохладой.

С момента нашего приезда прошло несколько дней. Меня одолевали противоречивые чувства: с одной стороны я понимала, что поступила правильно, приехав сюда. Я знала что нужна Сергею и он мне был нужен. Но, с другой стороны, я не чувствовала удовлетворения от наших с ним отношений. Уезжая из Москвы, я надеялась , что жизнь в экстремальных условиях больше сблизит нас, но все происходило как раз наоборот. Мне хотелось более пылких чувств и их проявлений с его стороны. В силу своего темперамента, я всегда была человеком импульсивным и энергичным. А Сергей наоборот был очень спокойным и молчаливым. Я пыталась объяснить ему, что меня не устраивает его молчаливая любовь. Мне нужно слышать о том, что он меня любит, нужно чувствовать это каждую минуту. Но он упорно меня не понимал, а может просто не хотел понимать. Даже супружеские отношения наши были практически на нуле. Я была в отчаяние. Но, тем не менее, оберегала наш маленький мирок и не хотела его разрушать, надеясь, все-таки на лучшее.

Это сейчас я понимаю, что если в душе нет любви, не чувствуешь ты ни чего к человеку, то ни откуда эти чувства уже и не возьмутся. Когда ты живешь без любви, просто понимая головой, что все стабильно, все хорошо, он хороший папа для ребенка, он хороший муж, со стороны кажется что у вас все замечательно и только ты знаешь, что не живешь, а существуешь, что нет полета, нет радости от прожитых вместе лет. И каждый раз, подсознательно в толпе ты ищешь глазами того единственного, к которому бы тянулась душа.

Но вернемся к нашему повествованию. В таких думах и мыслях прошло две недели. В один из замечательных солнечных дней, когда две наши небольшие семьи были в полном составе дома и собирались обедать, в нашу дверь раздался стук. Я открыла. На пороге стоял начальник заставы Сергей, а рядом с ним я увидела светловолосую девушку с короткой стрижкой и очень живыми зелеными глазами.

– Знакомьтесь, моя жена Татьяна, – представил ее Сергей.