Капитан Крокус

Глава 3

Как сделаться исторической личностью в кратчайший срок

Город этот считался одним из самых современных и автоматизированных городов в мире, и, понятное дело, его обитатели совершенно автоматически этим очень гордились.

В Тайном совете, управлявшем городом, долгое время шли разные полезные споры.

Например, одни считали, что время идёт слишком быстро и нужно принять меры, чтобы его, по возможности, задержать, а другие находили, что оно тянется слишком медленно и его надо подгонять.

Одни считали, что у них в городе всё уже совершенно достаточно автоматизировано и механизировано, другие настаивали на том, чтобы автоматизация продолжалась полным ходом до тех пор, пока всё на свете не будет автоматизировано, кроме них самих, конечно!

Эти и разные другие споры длились много лет. До тех самых пор, пока в городе не появилась Историческая Личность.

Город (как и многие другие) состоял из домов, дома состояли из этажей, а дома и этажи принадлежали владельцам. Чем большим количеством этажей владел человек, тем более уважаемым гражданином он считался.

Какая-нибудь жалкая старушка, владевшая всего-навсего одноэтажным домиком, занимала самое низкое положение в обществе и прямо так презрительно и называлась Этажеркой. Владелец десятиэтажного дома именовался Почтенным Десятником. А тот, у кого было сто или больше собственных этажей, получал звание Досточтимого, Достоэтажного члена Тайного совета многоэтажников.

Заседания Тайного совета, конечно, происходили всегда в самой глубокой тайне. Иначе ведь это не были бы тайные заседания!

У каждого Достоэтажного члена совета был свой секретный золотой жетончик с номером, вроде тех, что дают в обмен на пальто в гардеробах, только тайный и с секретными, очень сложными зубчиками.

Явившись на заседание, он проходил в Пусковую камеру, усаживался в своё кресло и, опустив жетончик в щёлку автомата, покрепче вцеплялся в ручки кресла. Раздавалось лёгкое чмоканье, кресло всасывалось в трубу и тотчас, со свистом пролетев двести сорок один этаж, оказывалось на крыше.

Тут его подхватывал реактивный вертолёт и, пронёсшись над городом, опускал посреди морского залива, где уже поджидала подводная лодка. Она ныряла вместе с креслом и, повернув обратно к берегу, входила под водой в туннель, находившийся прямо под Домом заседаний, и там высаживала кресло в лифт, который поднимался вверх. Слегка обалдевший заседатель, сам того не зная, оказывался в десяти шагах от того места, откуда начал путешествие, собственно говоря, попросту в соседней комнате, в Тайном зале. Всё это было, возможно, несколько сложно, но зато уж секретно, дальше ехать некуда!

Зал заседаний назывался Стёганым, потому что, хотя стены его были сложены из толстенных броневых плит, изнутри он от пола до потолка весь был обит стёгаными подушками, матрасами и пуховиками, чтобы ни один секретный звук не мог проникнуть наружу.

Освещалась комната витыми восковыми свечами, и Секретный Секретарь вёл протокол, макая гусиное перо в четырёхлитровую серебряную чернильницу.

Только какой-нибудь чудак мог бы удивиться, что тайные советники, среди которых было так много сторонников всеобщей повальной автоматизации, сами заседали в такой обстановке. Но дело в том, что господа тайные советники были убеждены, что автоматизация всей жизни штука полезная, необходимая и даже благодетельная, но только для рядовых, безэтажных и малоэтажных жителей города.

И вот однажды Председатель совета многоэтажников, пробираясь по мягким пуховикам, как по сугробам снега, к своему председательскому креслу, с изумлением обнаружил, что кресло кем-то занято. Он осведомился у сидящего: кто позволил ему занять чужое место?

– Сам! – свирепо рявкнул человек в ответ.

Тогда председатель подошёл поближе и спокойным, величавым жестом взял незнакомца за шиворот, но тут же с пронзительным визгом отскочил и, шлёпнувшись среди пуховиков, долго, испуганно, непонимающе моргал, глядя на свирепого незнакомца.

Тогда человек, занявший его место, выпрямился во весь рост и произнёс, вернее, выпалил, выпустил, как пулемётную очередь, речь.

В первые минуты она показалась многим грубоватой и нахальной, слегка бессмысленной и похожей на лай собаки со скверным характером.

– Я требую! – орал он, выпучив глазищи. – Немедленно и сейчас же автоматизировать! Добиться всеобщей механизации! Срочно! Всех до одного! Поголовно и повально! Тут же! Быстро! Что? Кто не согласен?..

Тут его речь перестала быть похожей на лай и стала похожа скорее на злобный визг собаки, которая уже вцепилась кому-то в ногу. В конце концов он всё-таки выпустил изо рта ногу воображаемого противника и внятно пролаял:

– Кто не согласен – всех пустить на чучела! Выпотрошить! Набить опилками! Очучелить всех до одного! Не допущу! Автоматизировать всех!

И тут сторонники полной, и повальной, и поголовной автоматизации поняли, что получили мощную поддержку, и стали издавать приветственные крики, подскакивая на пуховиках. Особенно радостно подпрыгивал и издавал особенно восторженные крики один очень влиятельный член Тайного совета, носивший громкий титул Почётного Ростовщика Республики.

Для тех, кто не совсем ясно представляет себе, что может означать такой титул, поясним: ростовщик – это одна из худших разновидностей банкира, а что такое банкир, лучше всего определил долго живший среди банкиров писатель Марк Твен: «Это человек, одалживающий вам зонтик, когда ярко светит солнце, и отбирающий его в тот самый момент, когда начинается дождь».

С тех пор каждое заседание Тайного совета многоэтажников открывалось (и закрывалось) речью своего Председателя. Речь была всегда одна и та же (что, как известно, служит вернейшим признаком великого человека), и уже на десятом заседании все поняли, что перед ними Историческая Личность.

Люди, хоть немного знакомые с историей, знают, как один древний римлянин завоевал себе такое почётное звание. Когда соседи ему говорили: «Доброе утро!», он в ответ рявкал: «А Карфаген должен быть разрушен!» Обсуждался вопрос о починке городской мостовой или о строительстве новой бани, а он долбил своё: «А Карфаген должен быть разрушен!» Его просили не лезть без очереди за финиками или оливковым маслом, а он, не обращая ни на кого внимания, бубнил своё: «Карфаген…», и так далее. Наконец этим бедным римлянам, его согражданам, просто житья не стало – так он допёк всех своим Карфагеном. Чтоб положить этому конец, им не оставалось ничего, кроме как пойти и разрушить этот несчастный Карфаген.

Наверное, у них в Риме мостовые так и остались непочиненными, в банях не стало горячей воды, а Карфаген был очень красивым городом, куда, наверное, гораздо приятнее было бы ездить в гости или с туристской путёвкой, и среди жителей было много симпатичных ребят, но всё это для истории не играет никакой роли. Настырный римлянин, как известно, своей долбёжкой добился местечка в списке великих исторических личностей…

Члены совета многоэтажников, вероятно, хорошо знали римскую историю и, убедившись, что среди них завелась самая настоящая Историческая Личность, не хуже римской, присвоили ей звание Генерал-Кибернатора.

С этих пор все споры прекратились и вопросы на заседаниях стали решаться очень быстро. Секретный Секретарь только называл вопросы:

– Как следует поступить со школами? И Генерал-Кибернатор рычал:

– Автоматизировать!.. Механизировать!.. Всех!.. Срочно!

– Решено. Учителей?

– Автоматизировать!

– Записано. Зоопарк?..

– Автоматизировать! Очучелить! Всех на чучела!

Так началась эпоха окончательной автоматизации и повальной механизации в городе.

Для малолетних граждан создавались Курсы по скоростному переводу во взрослых полуавтоматизированных граждан, минуя устарелый, никому не нужный период детства со всеми его отжившими нелепостями: сказками, игрушками, цирковыми пантомимами, куклами и домашними зверьками.

Почётный Ростовщик Республики, ближайший советник Генерал-Кибернатора, получив грандиозный государственный заказ, построил мощный, полностью механизированный Комбинат по производству чучел и автоматических заменителей домашних животных.

Начинался Новый Порядок!

Глава 4

Буратино полупотрошёный

Новый Порядок набирал силу. Изо всех школ убрали живых учителей, и там стали преподавать специальные обучательные автоматы, до такой степени битком набитые научными программами, что их нередко приходилось стягивать всё новыми стальными обручами с заклёпками, чтобы они не лопнули от распиравших их знаний.

Обыкновенному мальчишке и думать нечего было пытаться заглянуть в шпаргалку или спрятаться под парту от такого учителя! Только детишки очень почтенных родителей из многоэтажников могли приобретать себе портативные шпаргальные аппаратики, которые легко было спрятать в ухе. Они стоили очень дорого, но их выпускала та же фирма, которая изготовляла и преподавателей, поэтому они без ошибки подсказывали точные ответы на любые вопросы обучателей. Да так быстро и ловко, что никто не успевал заметить, как все знания влетали ученику в одно ухо и тут же вылетали в другое… Вообще вся жизнь необыкновенно стройно автоматизировалась.

С каждым днём в зоопарке всё меньше оставалось устарелых, ныне запрещённых живых животных. Механические слоны, помахивая хоботами, вежливо кланялись, подхватывая хоботом и глотая капроновые булки, которыми их кормили дети. Жирафы, вытягивая шеи, срывали и прожёвывали нейлоновые листья, прохаживаясь взад и вперёд под лёгкое жужжание моторчиков у них в животах, а автоматические мартышки качались на ветвях искусственных пальм, дёргая друг друга за резиновые хвосты.

Что касается нестандартных и нецелесообразных, негигиеничных домашних животных, то их забирали по всему городу приёмщики Чучельномеханического комбината и взамен через некоторое время возвращали за особую плату отличных заводных котов, собачек и морских свинок…

И вот собранные изо всех домов, домиков и домищ своего района дети сидели и слушали Инструкцию.

– Дети! – рявкнул голос Инструктора через двадцать усилителей.

Сидевший в задних рядах Малыш вздрогнул, оттого что сигнальная лампочка контрольного аппарата замигала и аппарат погрозил ему пальцем – он на минуту стал невнимательно слушать. Малыш подтолкнул локтем сидевшего рядом Ломтика, и оба, вытаращив глаза, принялись слушать изо всех сил.

– Дети! Вы стыдитесь того, что вы всё ещё дети? – рявкнул Инструктор.

– Стыдимся! – отчаянно запищали по всему залу детские голоса.

– Стыдитесь! Правильно! – продолжал Инструктор. – Что такое дети? Это не взрослые. Взрослые – это настоящие, полностью готовые люди. Значит, дети ещё полулюди, неготовые взрослые. Полуфабрикаты человека. Ясно?

Что же такое детство в наш автоматизированный век? Это своего рода болезнь, от которой надо как можно скорей вылечиться. И мы здесь вас вылечим. Сюда вы пришли детьми. Отсюда уйдёте взрослыми, готовыми, вылеченными. Но сейчас ещё многие из вас заражены постыдными вирусами детства.

Вы все замечены в том, что посещали устарелое, ненаучное зрелище под названием «цирк». Бессмысленно смотрели там живых, неусовершенствованных, нелепых животных и не менее живых клоунов, теперь ради вашего блага полностью запрещённых.

Эти клоуны официально признаны вредными. Как теперь обнаружено, они были носителями и распространителями отвратительной и опасной болезни, имевшей эпидемический характер. Приступы этой болезни начинались с нарушения ритмичности дыхания, переходящего в короткие, прерывистые вскрики, сопровождаемые непроизвольным растягиванием рта до ушей, что является постыдным и недопустимым для гражданина автоматизированного города. Эта болезнь, с которой мы ведём борьбу, уже в старину была известна врачам и называлась «смех».

Что есть идеал человека? Автомат! Вы видели, чтоб автомат, выполняющий полезную работу ста человек, хоть раз засмеялся, хихикнул или даже улыбнулся? Никогда! Можем мы приблизиться к автоматическому идеалу? Можем. А кто не захочет приблизиться, того мы сумеем приблизить. А кого не приблизим, того очучелим.

Итак, запомните. Смех, а тем более хохот запрещены, ликвидированы, уничтожены, изъяты и осуждены раз навсегда. Все носители или распространители этой заразы будут беспощадно очучеливаться.

Пункт первый закончен. Включайтесь на запоминание второго.

Вы уже знаете, что в нашем городе отныне запрещены так называемые сказки. Знаете?

– Знаем! – с дружным отчаянием, испуганно запищали детские голоса со всех концов зала.

– Наши учёные по указанию Генерал-Кибернатора установили, что быстрому излечению от болезненного состояния, носящего название «детство», прежде всего мешают сказки. Что такое сказки? Лживые, невероятные истории, основанные на непроверенных или злостно искажённых фактах, – вот что они такое! Чтобы ускоренным темпом стать полноценными взрослыми, вы должны научиться видеть всё в правильном свете. И мы вас научим, а кто не захочет видеть в правильном свете, что с ним будет, вернее, что из него будет? Ну?

Чучело! – вытаращив глаза от страха, запищали дети.

– Правильно! Но я знаю, что вы все хотите как можно скорее стать взрослыми, полезными гражданами. Со старыми сказками всё покончено. Всё, что было напечатано в книжках, будет сожжено. А те сказки, которые ещё застряли у вас в головах, мы хотя бы научим вас правильно понимать. Из сказок даже можно почерпнуть кое-что полезное, если научиться их верно понимать. Выбросить из головы всех слюнявых сироток, приветливых старушек, добреньких дурачков, хитрых мальчиков с пальчик – вся эта чушь выдумана теми, кто хочет подорвать здоровые основы нашего управления! Выбросили? Так!

В старых сказках всё вывернуто наизнанку: чёрное выбелено, белое очернено. Какая фигура возвышается надо всеми глупыми маленькими героями сказок? Конечно, это величественная фигура Бабы-яги! Вот кто достоин подражания и нашего уважения. В отдалённые времена, когда техника находилась ещё в зачаточном состоянии, эта волевая, энергичная владелица крупных лесных массивов уже боролась со своими врагами, передвигаясь по воздуху в так называемой ступе, управляемой помелом, этим прообразом реактивного двигателя. Лживые сказки пытались вас уверить, что эта сильная, а следовательно, и вполне законная повелительница была побеждена какой-то крестьянской девчонкой! Каждый разумный человек понимает, что на самом деле оснащённая передовой техникой Баба-яга несомненно должна была выйти победительницей.

Ещё яснее вредный смысл выступает в сказке, пытающейся опорочить другого положительного героя – Змея Горыныча. Эта замечательная личность, помимо своих высоких лётных качеств, достойна уважения тем, что одна из первых применила огнемётные приспособления. Во имя чего уважаемый Горыныч пускал в ход свои огнемёты и слезоточивый дым? Чтоб усмирить жителей города, пытавшихся уклониться от уплаты установленного законного налога! Форма налога не имеет значения. Ему нравилось кушать жителей? Его законное право, поскольку полное военное превосходство было на его стороне.

На этих примерах вы убедились, что в сказках всё переврано. Вся эта болтовня о маленьких человечках, якобы победивших сильных законных управителей, – сплетни бунтовщиков, и только. Понятно?

И тут из зала, переполненного детьми, раздался дрожащий голосок:

– А прекрасная добрая принцесса?

– Какая ещё принцесса? – хмурясь, спросил Инструктор и, направив яркий луч прожектора, осветил маленькую испуганную девочку, которая, трясясь от страха, привстала с места, чтоб вступиться за свою любимую сказку.

– Она была краше всех на свете… Белоснежка…

Луч погас, и Инструктор подбавил громкости в репродукторы.

– Белоснежка? Смысл истории ясен: энергичный принц, опередив конкурентов, удачно вступает в брак с принцессой, обеспечив себе пятьдесят процентов царства, хотя человек всегда должен стремиться к тому, чтобы овладеть контрольным пакетом акций любого предприятия, хотя бы на пятьдесят один процент. Но всё-таки сделка была неплохая. А вот вся болтовня о красоте, доброте – это чушь. Принцесса владела замками, землями, войсками и подвалами с золотом, и поэтому всем она казалась самой красивой на свете. А посадите такую принцессу в автобус, оденьте в обыкновенное платье – и вы не узнаете её среди ста пассажиров автобуса. Может быть, даже кондукторша покажется вам красивее. А принцы, как мы видим, женятся не на кондукторшах, а на принцессах с их пакетами королевских акций. Поняли?

Пункт второй закончен, включайтесь на запоминание третьего. Что это такое?

Инструктор поднёс к проектору, брезгливо держа двумя пальцами, какую-то маленькую фигурку. На выпуклом экране тотчас возникло изображение бодрого длинноносого человечка.

– Буратино! – закричали дети.

– Полено! – гаркнул Инструктор через все усилители, так что дети съёжились, втянув голову в плечи. – Полено, чурбан, обрубок!

Инструктор уложил Буратино на станок, включил круглую пилку. Зажужжал мотор, и в одно мгновение Буратино был распилен очень аккуратно вдоль, так что все увидели две ровные, совершенно одинаковые деревянные половинки.

– Ну, все убедились?

Двумя пальцами Инструктор поднял и показал всем другого забавного человечка. Уныло сгорбившись, он слегка болтал в воздухе длинными руками и виновато улыбался исподлобья. В руке Инструктора у него был жалкий вид. Он был похож на провинившегося щенка, которого держат за шиворот над первой в его жизни лужицей.

– А это что?

Дети молчали, с сочувствием и страхом глядя на отчаянного смельчака, в своё время одолевшего медведя, чёрта и полицейского, а теперь попавшегося в лапы Инструктора. Несколько голосов неуверенно пискнули:

– Петрушка!

Снова зажужжала пила, опилки брызнули маленьким фонтанчиком.

– Ну, что это?

– Опилки! Тряпка!.. Полено!.. Обрубок! – бодро закричали несколько особенно сообразительных ребят, подскакивая на месте, чтоб их заметил Инструктор.

– Поняли? Запомнили? А если это обрубок, опилки и тряпка, может ли нормальный, разумный человек называть обрубок или тряпку Петром, Альбертом, Джеймсом или Анатолем? Ну?

И весь зал вразброд, испуганно и уныло, поспешно загудел:

– Не-ет, не может… Лекция продолжалась.

Глава 5

Конец цирка

Главный силач расстелил большой ковёр, сложил на него все свои чугунные гири, сверху навалил комод, семь чемоданов, кровать и медные кастрюльки, в которых ему кипятили сосиски, все свои нарядные костюмы для выступления на арене (шесть пар трусиков всех цветов), связал уголки ковра узлом и взвалил его себе на спину. Пятеро его ребятишек вскарабкались наверх, и силач, громко вздыхая и хлюпая носом, сгорбившись от горя, вышел из дверей цирка и поплёлся под дождём искать себе какого-нибудь прибежища и работы потяжелей, потому что никакой лёгкой работы он не умел делать.

Маленькие танцовщицы разбежались, как мышата, в разные стороны со своими маленькими чемоданчиками, пугливо прижимаясь к стенам. А учёные мыши, которых клоун Коко выпустил на волю, неохотно покинули свои уютные клеточки и, робко вздрагивая и тревожно нюхая холодный уличный воздух, пробрались на задний двор – проситься к своим родичам принять их обратно в неучёное мышиное племя.

Во дворе, освещенном прожекторами, рычали, толкаясь и мешая друг другу в тесноте, громадные грузовики. Подъёмные краны подхватывали и переносили по воздуху заколоченные ящики и контейнеры. Трещали отдираемые доски ящиков, и грузчики таскали и складывали в штабеля длинные коробки с упакованными в них механическими танцовщицами, автоматическими жонглёрами и акробатами. Четыре грузчика, кряхтя и пятясь в дверях, тащили клетку, в которой, бессмысленно выпучив глаза и покачиваясь от толчков, сидели два выключенных льва.

А в самом тёмном углу двора скромно жался к сторонке человек, потиравший тощие руки так, точно на них налипло тесто, которое он силится отлепить и стереть. К нему то и дело подбегал с почтительным поклоном руководивший разгрузкой здоровенный детина в форме служащего Чучельномеханического комбината.

– Всё выгружено в полном порядке, хозяин, только у одной танцовщицы голова треснула, уже привинчивают запасную.

Почётный Ростовщик Республики (это он был хозяином) печально уставился одним глазом в лицо своего служащего. Другой глаз, быстро вращаясь, зорко следил за грузчиками, таскавшими ящики.

– Отлично! – плачущим голосом прохныкал Почётный Ростовщик. – Стоимость головы этой плясушки я вычту с вас, для вашей пользы. Чтоб ваша собственная работала аккуратней… Ага, привезли ящики со слоном? Идите. Следите, чтоб не перепутали номера, чтоб хобот не привинтили при сборке к задней части, как в прошлый раз.

Служащий как ошпаренный кинулся выполнять приказание, а Почётный Ростовщик, убедившись, что разгрузка идёт к концу, вытащил из-за пазухи мешок и своей шмыгающей походкой, вздыхая и потирая руки, поплёлся к двери, сделал знак двум полицейским следовать за собой и неслышно нырнул внутрь здания цирка.

Внимательно прислушиваясь и осматриваясь по сторонам, он прокрался по тёмному коридору мимо опустевших лошадиных стойл, шмыгнул за угол и подкрался к двери, из-под которой выбивалась полоска света. Осторожно взялся за ручку двери, неслышно, потихоньку нажал её и одним рывком распахнул. И, не успев опомниться, с размаху шлёпнулся на пол, безуспешно стараясь сообразить, что это так звонко щёлкнуло его по лысине.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.