Как найти любовь, которую стоит сохранить. Подготовьте себя к осознанным отношениям

Глава 2. Что на самом деле происходит в ваших отношениях?

Брака желают и сохраняют его тогда, когда испытывают глубокое стремление узнать другого человека и быть узнанным им.

При подготовке к любому приключению полезно лучше узнать местность, где вы будете путешествовать. В данном контексте это означает изучить себя и отношения – ваши и в целом их как явление. Большая часть этой главы посвящена «Анкете самопознания» и серии упражнений, направленных на выявление ваших прошлых паттернов. Но сначала я хочу кратко рассказать о динамике, лежащей в основе отношений, с психологической и исторической точек зрения. Многие из этих тем мы будем обсуждать подробнее далее, но я хочу как минимум кратко коснуться их здесь, поскольку неспособность понять, что на самом деле происходит, когда одинокие не могут найти партнеров или отношения заходят в тупик, по большей части и объясняет нынешнее повсеместное замешательство.

Многие одинокие люди цепляются за фантазии о любви и браке. Но фантазии разрушительны как для самого человека, так и для его окружения. Растерянные, несчастные одинокие люди становятся растерянными и несчастливыми супругами, не говоря уже о том, что проблемы двух людей – это больше, чем сумма проблем каждого по отдельности, и ставки повышаются. Особенно меня это беспокоит, если в браке есть дети, ведь они становятся невинными жертвами. Социальная ткань страны расползается на глазах, и распад напрямую связан с кризисом семьи, с качеством брака – гнезда, из которого появляются дети. В основе кризиса лежит важный факт, часто упускаемый из виду: давно переживающий застой институт брака в прошлом веке претерпел революцию. Но наши умы и души не поспевают за этой переменой. Не переориентировавшись, мы все портим. Посмотрим, как произошла эта перемена.

Нужно понимать, что брак – это не (точнее, уже не) застывший институт, а психологический процесс, коррелирующий с эволюцией коллективной человеческой психики. Я имею в виду, что изменения в браке и наши ожидания от него связаны с эволюционными изменениями в самих людях с культурной и биологической точек зрения.

Сочетание любви и брака – явление совсем недавней истории, и оно нестабильно. В прошлом любовь и прелюбодеяние шли рука об руку, «как лошадь и повозка». Браки «устраивались», а жен покупали или обменивали[4]. Такие браки обычно заключались без любви, но были стабильны. Их основной задачей становилась преемственность семьи и сообщества, а также сохранение прав собственности. Лишь изредка и обычно случайно романтическая любовь вспыхивала к мужу или жене.

Первое изменение в этой схеме произошло в XVI веке, когда европейские ученые заново открыли для себя литературу Древней Греции, где описывалась демократическая система, в которой индивидуум обладал правами – довольно радикальное понятие в мире, где индивида вообще не существовало в отрыве от коллектива. Однако это почти не распространялось на сферу брака до конца XVIII века, когда появилась демократия в Америке и разрушились монархические системы в Англии и Франции. Эти политические изменения принесли с собой идею о том, что человек может сам решать свою судьбу. Права личности стали включать право вступать в брак по своему выбору, тем самым радикально превратив его из социально-политического института в психологический и духовный процесс. Впервые в истории энергия влечения между мужчиной и женщиной была направлена на брак и заключена в его структуре. Эта радикальная идея произвела переворот в институте брака. Хотя цель и процесс изменились, структура осталась прежней: традиционный брак по-прежнему оставался домом для брака романтического. Кроме того, поскольку правами личности пользовались мужчины, но не женщины, по-прежнему отсутствовала основа равенства, необходимая для трансформационного брака.

В новом браке было еще одно осложнение. Одновременно с признанием индивидуальных прав пришла вера в то, что люди по своей природе рациональны, могут делать логичный выбор и полностью несут ответственность за свою судьбу. Но это возвышенное предположение вскоре было опровергнуто открытием Зигмунда Фрейда о том, что под нашей иллюзорной рациональностью скрывается море инстинктов, влияющих на выбор и часто мешающих его конструктивности. Это был настоящий шок. Перед нами оказался новый индивидуум, упивающийся своей свободой от коллектива и своим представлением о себе прежде всего как о рациональном и самостоятельном человеке, которому вдруг сообщили, что большая часть его с трудом завоеванной свободы воли иллюзорна. Человек начал понимать, что выбор, предположительно сделанный на основе логики, на самом деле определяется эмоциями, бессознательными склонностями и императивами. Так было положено начало осмыслению перехода от бесстрастных, стабильных браков к бракам страсти и непостоянства.

Суть в том, что выбор пары, хотя и полностью личный, на самом деле осуществляется какой-то частью личности, находящейся не в здравом уме. Хотя теперь мы можем выбирать себе партнеров самостоятельно, по-прежнему существует некая параллель с браком по расчету в том смысле, что, поскольку тот имел определенную цель, наше подсознание тоже выбирает партнера в соответствии с нашими потребностями. Проблема в том, что большинство не осознают этого и ведут себя так, будто делают выбор на основе аналитики, который приведет к логичному, прямолинейному браку. Неверно! Неверно! Да, теперь мы женимся по любви и ожидаем романтического удовлетворения в браке. И это правильно. Но любовь – или брак, если уж на то пошло, – это не то, что мы думаем. Что бы мы ни думали и как бы тщательно ни составляли контрольный список, происходящее при выборе партнера – это не любовь, а потребность. Любовь, если она вообще появляется, рождается в браке в результате стремления исцелить партнера[5].

Мы подошли к сути. «Свободный» выбор партнера – это, в конце концов, продукт нашего подсознания, у которого свои планы. А оно хочет стать целым и залечить детские травмы. С этой целью у него всегда при себе собственная подробная картина идеальной пары, и ищет оно не правильную статистику, а правильную химию. А эта химия – не что иное, как подсознательное влечение к тому, кто, по ощущениям, удовлетворит наши особые эмоциональные потребности. В частности, это потребность покрыть «нехватку» детства, восполнить психологические пробелы, оставленные неидеальными родителями. Как это происходит? Мы безумно влюбляемся в кого-то, у кого есть как положительные, так и отрицательные черты наших родителей. В тех, кто соответствует образу, который мы носим глубоко в душе, воплощение которого всюду подсознательно ищем.

Я называю этот потаенный родительский образ имаго – от латинского слова imago («образ»). Он формируется в результате того, как мы пытались удовлетворить свои детские потребности, и того, как родители реагировали на них. Подсознательно мы хотим получить то, что не получили в детстве, от кого-то, кто похож на людей, не давших нам того, в чем мы нуждались. Когда мы встречаем свою имаго-пару, происходит эта «химическая реакция» и вспыхивает любовь. Все другие планы, прочие идеи о том, чего мы хотим от партнера, отменяются. Мы чувствуем себя живыми и цельными, уверенными, что встретили человека, который все исправит.

Но, к сожалению, поскольку мы почти наверняка выбираем человека с родительскими чертами, когда-то причинившими боль, шансы отношений на положительный исход действительно невелики. На самом деле большинство людей, переживших череду одинаково закончившихся отношений, сообщают, что, несмотря на намерения сделать все идеально, они каждый раз сталкиваются с одними и теми же проблемами.

Мы обречены на неудачу как в поиске, так и в сохранении любви до тех пор, пока не приведем поиски партнера в соответствие с реалиями своих подсознательных потребностей и эволюционного наследия. Но большинство не знает, как это сделать, потому что общество не распознало огромный психологический сдвиг, присущий современному браку по любви. Браки и отношения изменились, потому что изменились мы. Но мы не сформулировали и не систематизировали эту перемену, поэтому все еще играем по старым правилам. Это серьезное упущение. Неспособность нашего общества распознать проблему и углубить понимание, чтобы оно соответствовало нашей психической эволюции, предвещает серьезные проблемы для цивилизации.

Человеческое невежество уже имело серьезные последствия. Поскольку мы, не обученные и не подготовленные к новому браку, двигались на ощупь, не зная, чего ожидать и на что надеяться, интенсивная энергия романтической любви начала разрушать жесткую и неуступчивую структуру брака. Однако до 1950-х, после потрясений Второй мировой войны, развод воспринимался серьезно и считался скорее моральным (читай: аморальным) решением. Из-за великого стыда и осуждения, связанных с ним, многие несчастливые браки так и не распадались, и романтическая любовь снова переместилась из браков в романы.

Но в конце концов широко распространенное разочарование в браке привело к ослаблению скрепляющего влияния морали и религии. Развод стал дозволенным выходом из несчастливого брака. И если раньше разводы разрешались только на основании неверности или жестокого обращения, то теперь допустимой причиной стала несовместимость.

Семейной терапии не существовало примерно до 1930 года или около того. Впрочем, и профессионалы еще не знали о психологической подоплеке проблемных браков, поэтому мало что могли сделать против волны разводов. До недавнего времени большинство семейных терапевтов в основном выступали в роли «деловых посредников», подталкивая пары к тому, чтобы они решали свои проблемы, связанные с родственниками, сексом, деньгами, неверностью, воспитанием детей (все это само по себе лишь отвлекающие от глубинных проблем факторы), на договорной основе: «ты для меня делаешь это, а я для тебя сделаю это»[6].

Широкое распространение разводов после Второй мировой войны привело к хаосу. Под сокрушительной лавиной разводов начала разрушаться структура семьи. С ростом числа вторых и третьих браков, которые сами по себе стали ошибочной реакцией на брачный кризис, возник такой феномен, как приемная семья. Сегодня неполные и «смешанные» семьи всех мастей считаются нормой прежде всего потому, что мы разочаровались в возможности счастливых браков. Все это адаптация к проблеме неудачи в браке, попытка нормализовать культурные реалии, возникшие из-за непонимания основополагающей повестки брака. Мы купились на идею, что несчастные люди не должны жить в несчастных браках. Мы поверили в то, что, когда приходят трудности, стоит менять партнеров, хотя на самом деле нужно менять взаимодействие с этим человеком. Все наоборот. Вместо того чтобы избавляться от партнера и сохранять проблему, нужно избавиться от проблемы, чтобы сохранить партнера. Пытаясь упростить жизнь и сделать ее более терпимой, мы упустили из виду свои истинные потребности и желания. Я обеими руками за такое толерантное отношение к «браку по выбору», но в итоге это просто не работает.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Meyer M.A. Success and the Single Woman // The New York Times. 1990. March 22.

2

Эриксон Э. Детство и общество. СПб., 1996. Глава 7 «Восемь возрастов человека».

3

Karen R. Becoming Attached // Atlantic Monthly. 1900. February. P. 35 ff.

4

Во время недавней поездки в Ириан-Джайю я увидел вариант брака по расчету времен каменного века, отголоски этой традиции сохранялись в западных браках до XIX века. Народ дани живет в высокогорьях Ириан-Джайи минимум семь тысяч лет. Жен покупают – а иногда и перепродают – за пять поросят, если только женщины не беременны или не выдающиеся работницы: тогда они стоят дороже. По привлекательности их не оценивают; главные достоинства – сильное тело и плодовитость. Владение супругами как собственностью в том или ином виде существовало тысячи лет. Во многих регионах Европы жен брали с приданым. Все согласованные браки основаны на социальных и экономических факторах, таких как деньги, социальный статус и плодовитость. Любовь значит очень мало или вообще ничего. Ситуация изменилась в большинстве современных обществ, и более всего в тех, которые перешли к демократической политической системе, допускающей свободный выбор личной судьбы, включая выбор супруга.

5

Я считаю, что эта эволюция в браке параллельна эволюции коллективной психики, которая, в свою очередь, идет тем же путем, что и индивидуальное психическое развитие: от слияния с матерью (связь индивида с коллективом) к отделению от нее (отличию индивида от коллектива), индивидуального самоопределения в семье (самоопределению внутри коллектива), к компетентности, заботе и близости (стадии коллективной психики, которые еще предстоит развить). Демократия – это конец монархии или зависимости от коллективного родителя и развитие идентичности и равенства людей как личностей. Судя по всему, мы находимся именно на этом этапе эволюции коллективной психики. Следовательно, будущие политические системы будут иметь форму, отличную от демократии, чтобы «вместить» эволюцию коллективной психики. Поскольку мы дети природы и, по сути, ее проявления, я считаю, что эволюция психики – это выражение эволюции психики в природе. В частности, я считаю, что природа всегда самовосстанавливается и самосовершенствуется и что появление брака по любви и присущий ему потенциал исцеления и духовной эволюции – инструменты, с помощью которых природа самовосстанавливается и дорабатывает себя. На протяжении тысячелетий в патриархальном обществе и монархиях браки были лишены любви и привязанности, женщины не считались равными мужьям, а дети становились собственностью. В результате было много душевной боли, извращенных явлений, выразившихся в групповых конфликтах, а в наше время – в уроне самой планете. Природа, с моей точки зрения, мучится из-за нашей коллективной боли и стремится исцелить себя через наше исцеление. Работая через наше подсознание, она создала демократию как «место жительства» зарождающейся коллективной психики, а через эту политическую систему она дала подсознанию свободу выбора брачного партнера, чтобы возникла система исцеления, которая в итоге привела бы к исцелению природы.

6

Первая национальная организация семейных терапевтов возникла только в 1942 году, когда была основана ныне не существующая Американская ассоциация семейной терапии. До этого существовало несколько консультационных центров по вопросам брака: Консультационный центр по вопросам брака, основанный Авраамом и Ханной Стоун; Брачный совет Филадельфии, основанный Эмили Мадд; и Американский институт семейных отношений, основанный Полом Бопено. Литература по семейной терапии начала появляться только в 1938 году, с выходом статьи Обенфорфа о психоанализе супружеских пар, за которой в 1948 году последовала статья Миттлмана о «параллельном анализе супружеских пар». Однако консультирование по вопросам брака сосредоточивалось на помощи людям с их личными патологиями, а не на самом браке, и по большей части консультирование было основано на психоанализе, психологии человека. Внимание к паре и браку проявилось только в начале 1970-х, когда возник метод под названием «совместная психотерапия супружеских пар», система консультирования, в которой с партнерами работали вместе. Это было радикальное нововведение, и толчком к нему послужил распад огромного числа молодых браков после Второй мировой войны.

37

Кэрол Гиллиган в своей чудесной книге «Иным голосом. Психологическая теория и развитие женщин» (М.: Республика, 1992) четко и остро отличает женский способ восприятия от мужского.