Свинцовый бриз
– Папка пришел! – белозубо улыбнулась Лена.
Она покорно дождалась, когда Игнат возьмет на руки дочь, расцелует ее. Только затем подставила под поцелуй свои губы. Вкус малины с запахом борща.
– Дядя приехал! – сказала вдруг Люба.
Игнат нахмурил брови. Какой он ей дядя? Но дочка подняла руку и показала за летнюю кухню. Там, так же в тени виноградника, находился стол для своих.
– Там!
И действительно, за столом сидел Сашка, родной брат Лены и родной дядя Любы. Игнат видел этого парня только на фотографии. Двадцать семь лет парню, и выглядел примерно на эти годы. Кожа лица дубленая, ранние морщины на лбу, но взгляд молодой, улыбчивый и даже слегка наивный. Сашка, конечно, пытался изображать из себя важную персону, но Игнат знал, с кем имеет дело.
И первый раз Сашка попался по глупости, и второй – подхватил украденный сообщником чемодан, да нарвался на уголовный розыск. Его приняли, дали четыре года, но срок еще не вышел.
– Надеюсь, по условно-досрочному вышел? – спросил Игнат, внимательно глядя на шурина.
– А ты не в курсе, капитан? – скрывая удивление, спросил Шадров.
Он ел борщ, ложка в руке полная, но в рот ее отправлять он не спешил. Игнат ведь не абы кто, а начальник поселковой милиции, к тому же местные блатные от него совсем не в восторге. А Сашка к нему и на «ты», и запанибрата. Самому от этого неловко, но пыжится. Кусок, правда, в рот не лезет от волнения.
– Извини.
– А я думал, это ты похлопотал.
– С чего бы это? – удивленно повел бровью Игнат.
– Ну, по-родственному.
– По-родственному я тебе совет могу дать. Завязывай ты со своими делами, да наглухо.
– Так это понятно.
– А я за тобой смотреть буду. По-родственному.
Лена подала на стол тарелку с борщом, махнула рукой, отгоняя от нее муху. Игнат повернулся к рукомойнику, который находился прямо за спиной.
– Ну, так я же по условке, – сказал Сашка, давая понять, что его положено держать под административным надзором.
Игнат вымыл руки, повернулся к нему.
– А будешь за мной следить, я тебя… Знаешь, как хирурги ангину лечат?
Лена подала полотенце, глядя на мужа и с усмешкой, и с просьбой о пощаде, мол, помягче с профилактикой.
– Да не собираюсь я за тобой следить! – мотнул головой Сашка.
– Я собираюсь следить. За тобой. Увижу рядом с кем-то из баштановских, гланды… удалю.
Игнат сел за стол, Лена подала чистую ложку, смахнула салфетку с корзинки для хлеба. И села рядом, положив мужу голову на плечо.
– Кстати, здравствуй, Саша! – сказал Игнат, с добродушной усмешкой глянув на шурина.
– Э-э, ну да… – замялся Шадров.
Игнат смотрел на него, не зная, как обращаться к нему. Освобожденный уголовник мог обращаться к нему «товарищ капитан», а беглый зэк – «гражданин». Мало ли что сказал Сашка, может, и не «условка» у него вовсе.
– Справку покажи!
– А-а, справку!.. – Сашка полез в карман.
А Лена, убрав голову с плеча мужа, мягко, но с укором тронула Игната за руку:
– Эй, начальник! Видела я справку, нормально там все!..
Шадров расправил свой главный на сегодня документ, Игнат заглянул в справку и покачал головой:
– Ненормально. Почему на учет не встал?
– Так в трехдневный срок.
– Обедаешь и едешь в Геленджик. Сегодня вечером жду с отметкой. Вопросы?
– Вопросов нет, – ответила за брата Лена. – А обед остывает. Кушай давай!
Сашка посмотрел на Игната, перевел взгляд на сестру, задумался, взвешивая за и против.
– Я тогда прямо сейчас и пойду, – поднимаясь из-за стола, сказал он.
– Доешь и пойдешь, – кивнула Лена.
Она забрала пустую тарелку, повернулась, чтобы идти на кухню за вторым блюдом, но вдруг застыла как вкопанная. Игнат повернул к ней голову и чуть не поперхнулся, увидев Оксану в образе фотомодели с обложки модного журнала. Пепельно-светлые волосы в роскошном каре, утонченные брови, удлиненные ресницы, живой волнующий блеск губной помады, в ушах сапфиры под цвет глаз. Короткое приталенное платье с открытыми плечами сверху подчеркивало изящность ключиц, а снизу – длину ног. А спокойная белозубая улыбка была неотразима. За три года Оксана изменилась почти до неузнаваемости. Уровень ее женского обаяния просто зашкаливал, у Игната вдруг онемели ноги. И щеки почему-то стали горячими.
– Какого черта? – Оксана потрясла и Лену.
С Оксаной Игнат познакомился семь лет назад. И он отпускник, и она свободная курортница, ничто не мешало им закрутить роман, но вдруг появилась Лия. И ничего с Оксаной у них тогда не вышло. Лию убили, только через четыре года Игнат смог вернуться к месту ее гибели. И то в качестве начальника поселковой милиции. Приехал, а Оксана здесь. И закрутилось, но не разогналось. Оксаной Игнат просто увлекся, а в Лену влюбился. Оксана обиделась и уехала, Игнат просто не верил, что когда-нибудь она вернется. Да и не ждал он этого, не грезил о ней. А Оксана взяла и вернулась. Надолго ли? Вдруг на часок, проездом… Игнат тотчас понял, что не хочет ее больше терять. Может, потому и вспыхнули щеки.
Улыбку сменила пренебрежительная гримаса. Оксана смерила Лену взглядом, мысленно усмехнулась и с легкой обидой и удивлением посмотрела на Игната: и как он мог променять ее на эту лахудру?
– На Фролову Оксану Семеновну номер бронировали, – сказала она, не очень стараясь казаться вежливой.
– И где Фролова Оксана Семеновна? – Лена уперла руки в бока, но тут же опустила их и в лице вытянулась.
Она знала Оксану Полуянову, более того, первый год своего бизнеса беспокойно следила за тем, чтобы никто под этим именем не забронировал номер. Потому успокоилась, но Полуянову ждала, чтобы ей отказать. Игнат, может, и не терял голову от Оксаны, но спал с ней, и Лена это знала. А соперниц она не терпела, особенно возле себя.
– Я Фролова.
Игнат кивнул. Фролова – девичья фамилия Оксаны. Три года назад она отдыхала здесь со своим мужем, молодым чудиком по имени Паша. Оксана уже тогда заявила, что жить с ним невозможно и она подает на развод. Поссорилась она тогда со своей половиной и вместе с Игнатом отправилась на дикий пляж к большому камню. Там все и случилось… А потом появились бандиты, в них стреляли. Но уже после того, как… Бандитов Игнат уже забыл, а большой камень вспомнился сразу, как только увидел Оксану в ее сексуальном платье.
– А Полуянова?
– Я рассталась и с мужем, и с его фамилией. Ты что-то имеешь против? – резко спросила Оксана.
Она ничуть не стеснялась собственной грубости, ничуть не робела, хотя Лене палец в рот не клади.
– Я имею против Фроловой Оксаны Семеновны! – напыжилась Лена. И снова подбоченилась.
– Перевод вы получили?
– Перевод я верну… – Лена повернулась к Игнату и строго посмотрела на него. – Деньги мы вам вернем!.. Так что скатертью дорога!
Лена резко повела рукой, как будто собиралась ударить Оксану. Но всего лишь указала ей на ворота. Оксана даже не вздрогнула, когда рука прошла в нескольких сантиметрах от ее лица. И с насмешкой смотрела на Лену, как будто точно знала, что ей ничего не будет. А если вдруг, то управа на хабалку всегда найдется.
– Скатерть на столе! А дорога в поле! Так что не гони, сестренка! – Сашка неторопливо поднялся из-за стола, подошел к Оксане.
Игнат видел, как Шадров тужится, пытаясь сдержать свой восторг и даже вожделение, но это плохо у него получалось. Очень плохо. Робость перед красавицей не позволила ему даже коснуться ее плеча, но руку он, чтобы обнять Оксану, поднял.
– Давай, красавица, к нашему шалашу!
А ведь он мог прикоснуться к Оксане и даже обнять, но ее это ничуть, казалось, не пугало. И на Сашку она посмотрела смело и даже с легким кокетством. Хотя и без особого желания принимать его ухаживания. А его приглашение она не приняла.
– Спасибо, я не голодна, – сказала она. И, жестко посмотрев на Лену, добавила: – Мне нужно отдохнуть с дороги!
– Да, нам нужно отдохнуть с дороги! – сказал Сашка, подмигнув Лене.
Та посмотрела на него, на Оксану, перевела взгляд на Игната с его внешне безучастным видом. И приняла решение:
– Ну, хорошо…
Лена поймала пробегающую мимо Любу, подхватила дочку и с ней на руках направилась к дому. Сашка, обняв таки Оксану за плечи, повел ее следом за сестрой. И все втроем они скрылись из виду.
Игнат ждал, что, уходя, Оксана бросит на него взгляд, но нет, она не обернулась. Или, может, он просто не заметил, как она посмотрела на него, потому что задержал взгляд на ее формах, на тех, которые ниже талии? Вряд ли. Ноги у Оксаны, что называется, нет слов, но все же он заметил бы ее украдкой брошенный взгляд. Но не обернулась она. И Сашкину руку с плеча не сбросила.
Игнат постарался взять себя в руки, доел борщ, более того, сходил на кухню за вторым блюдом. Аппетит пропал, но пюре и котлету он себе положил. А когда вышел из кухни, то как будто случайно глянул на дом.
Он даже не знал, какой номер забронировала Фролова Оксана Семеновна, и мог только гадать, за какой дверью скрылась его жена с Оксаной и Сашкой. Мог только гадать, не зная, как поступить, садиться за стол или идти за ними. Но сел за стол и тут увидел Сашку, который показался из-за ближнего к воротам угла дома. Он шел от первого номера, вход в который можно было увидеть с улицы. Сашка открыл калитку, махнул кому-то рукой и ушел. Один ушел, без Оксаны. А махнуть он мог Лене.
Игнат вернулся за стол, не успел доесть второе, как появилась Лена.
– Уф! – опуская Любу с рук на землю, выдохнула она.
– Что такое? – Игнат старался не смотреть на жену.
Не нравилось ему поведение супруги. И Оксане нагрубила, и дочку на руки взяла, чтобы подчеркнуть свой статус матери его, Игната, ребенка.
– Да Саше обломилось! – презрительно фыркнула Лена.
– В смысле?
– Это не та Оксана, которая была!.. Хотя о чем это я? Кто тебе в койку запрыгнул при живом-то муже?
– Что было, то было.
– Теперь у Сашки будет… Надо было ему резинку дать!.. – Лена так сильно шлепнула себя по бедрам, что даже поморщилась от боли.
– Зачем ты это говоришь? – Игнат сурово глянул на жену.
– А что такое? – вскинулась Лена, но сникла, глянув на его тарелку с остатками второго.
Она поняла, что Игнат ходил на кухню и мог видеть Сашку, которому не обломилось. Который сам обломался. Не далась ему Оксана.
– Надо было гнать ее поганой метлой! – снова всплеснула руками Лена.
– Хватит! – одернул ее Игнат, стараясь не выходить из себя.
– Что хватит? Ездят тут всякие, а я что, терпеть их должна?
Лена снова взяла на руки Любу, на этот раз она позировала перед Игнатом все в том же образе матери его ребенка. И он не имел права бросать ее ради «тут всяких», и Оксана должна была унять свой пыл.
– Не должна. Можешь выселить, – тихо сказал Игнат.
– И выселю!
– Всех!
– Всех?!
– Терпеть она не может! Я, что ли, развел этот курятник?..
– Так у всех тут курятники!
– Развели жлобство!..
– Ну все, хватит!
Лена осторожно глянула за угол кухни, увидела кого-то и нацепила на губы дежурную улыбку, настраиваясь на работу. Но прежде чем заняться посетителями, принесла стакан холодного компота – Игнату.
– Ну хватит! – потрепав его за волосы, попросила она. – Не злись.
И она ушла обслуживать постояльцев из соседнего «курятника», которым владела мама Игната. И где изготавливал вино его отец. Очень хорошее вино, Игнат с удовольствием осушил бы сейчас стаканчик, но нельзя: служба. А вечером, пожалуй, выпьет и спрячется в своей спальне, чтобы не поддаться искушению сходить на море к большому камню, на который когда-то опиралась Оксана. Мелкие камни под ногами им тогда совсем не мешали…
На море он мог отправиться и сейчас, днем, на обычный пляж, расположенный у подножия обрыва, на котором стояли все девять домов. Отправиться на камень, с которого удобно заходить в море. С этим камнем связано много воспоминаний. В том числе и эпизоды не без участия Оксаны. С Лией они у камня купались, напали блатные, Игнат отбился, отобрал у них ножи. Оксана и видела все, и кровь с пореза на спине морской водой смыла… Тогда у него была Лия, сейчас Лена. А Оксана снова рядом. И снова лишняя. Но что-то не хочется, чтобы она уезжала.
Но и на пляж Игнат не пойдет. Вдруг Оксана увяжется за ним. Вдруг на ней чересчур уж смелый купальник, едва прикрывающий грудь и все остальное. А на Оксане мог быть именно такой купальник. Девушка она смелая. И уже совершенно не стеснительная. Изменилась она. Очень изменилась. И вряд ли в лучшую сторону. В моральном плане. Но зачем Игнату ее мораль, если она всего лишь приехала отдыхать? Общественный порядок она нарушать точно не станет… хотя все возможно. Из-за такой женщины мужчины теряют головы, может завязаться драка. Из-за такой женщины голову мог потерять и сам Игнат…
– Об этой думаешь? – вдруг спросила Лена.
Игнат удивленно глянул на нее. Она же вроде уходила и вдруг снова оказалась рядом с ним. Задумался он, ушел в себя и не заметил, как Лена вернулась. И компот недопитый стоит.
– Да нет, что-то не по себе. – Игнат поправил расстегнутый ворот форменной рубашки. – Может, перегрелся?
– И давно это с тобой? – фыркнула Лена, кивком указав на дом, где сейчас находилась Оксана.
– Да нет… Домой шел, Баштана встретил.
Игнат не собирался говорить о встрече с вором, но пришлось, чтобы соскользнуть с более неудобной темы.
– Баштана?
– Не нравятся ему методы. Против Кости Сапрыкина.
– Против какого Кости? А-а!..
– Брату скажи, чтобы держался от него подальше. Не надо ему с воровскими.
– Так а я о чем? У мамы будет работать. А я за ним присмотрю.
– И сама будь осторожна.
– Мне что-то угрожает?.. Или ты меня в чем-то подозреваешь? – нахмурилась Лена.
Игнат мог ее подозревать. Баштан когда-то очень помог Сашке, и Евгения Максимовна его за это отблагодарила. Возможно, Игнат ошибался, но Евгения Максимовна точно водилась с блатными. Да и Лена не совсем ангел в этом плане. Работала в санатории официанткой, зналась с Квасей, даже помогла заманить ему Игната в западню. Правда, в ловушке оказался сам блатарь. Но ведь было… По «малинам» Лена не таскалась, воровскую жизнь не вела, но приблатненным душком от нее отдавало. И все же Игната угораздило влюбиться в нее.
– Баштан очень серьезный человек. Ошибок он не прощает.
– Чьих ошибок? – напирала Лена.
– И твоих тоже. – Игнат посмотрел ей прямо в глаза.
Лена давно уже не та, что прежде, но и Баштан ей не совсем чужой. Могла и сболтнуть ему что-то лишнее при встрече, но чтобы стучать на мужа по его заданию, это вряд ли. Хотя все возможно, жизнь, она такая.
– Что-то я не поняла, ты поссориться хочешь? – взъерошилась Лена.
– Зачем?
– Да затем!.. – Она снова кивком указала в ту сторону, где находилась Оксана. – Вот скажи, какого хрена она приперлась! Да еще одна!
– Сашку твоего развлекать, – усмехнулся Игнат.
– Сашку… Думаешь, я не знаю, как эта сучка за тобой бегала!
– Все, закрыли тему!
Игнат поднялся, оправил рубашку, допил компот, поцеловал жену, дочь и пошел к воротам. Лена, подхватив дочь на руки, пошла за ним, а навстречу им из дома вышла пара, муж и жена. И оба шли в кафе. Лена мило улыбнулась им, но с пути не свернула.
– Садитесь, пожалуйста! Я мигом!
Игнат уже понял, в каком номере расположилась Оксана, и с трудом удержался, чтобы не глянуть на окно, из которого она могла сейчас наблюдать за ним. И, уходя, снова поцеловал жену и дочь. Пусть Оксана знает, что у него семья и счастье в личной жизни.
Глава 3
Слабый хребет под сильным давлением быстро ломается. Но Квитко хотя бы имел хребет. А сколько беспозвоночных покорно сносят бандитский беспредел?
– Хорошо подумал? – спросил Игнат, рассматривая мужчину.
С лицом вроде бы все в порядке, ни синяков, ни ссадин. И в кабинет Квитко входил нормальной походкой, не хромал, за бок не держался, не кривился. Не похоже, что у него болят кости и внутренности.
– А что думать? Оговорил мужиков! – вздохнул горе-коммерсант.
– А может, себя оговорил?
– Да нет.
– Били?
– Нет!
– Точно нет?
– Пальцем не тронули.
– Угрожали?
– Дочка у меня… – вздохнул Квитко. – Пятнадцать лет… Пропала дочка.
– С этого и надо было начинать!
– Так нашлась. Сразу же и нашлась… Подъехали двое, в машину посадили, весь день катали. А вечером домой привезли. И на руки мне сдали. Смотри, сказали, в следующий раз не привезем.
– Понятно.
Семья – больное место любого мужчины, на эту мозоль Баштан и надавил. А защитить Квитко Игнат не мог, на Западе, в той же Америке, специальная программа защиты свидетелей предусмотрена, а в Союзе… Да и нет уже Союза как такового, шесть республик уже объявили о независимости, и ничего, никакой реакции. Даже Россия, и та уже не подчиняется законам СССР. Полный бардак в стране, и никто, ничего. А гражданин Квитко даже не пешка, он всего лишь песчинка в море. Никому до него дела нет.
– Честно же все рассказал!
– Бизнес не закрывают? – спросил Игнат.
– Э-э, так сам по себе закрываюсь. – Квитко глянул в окно, чтобы не встретиться с Игнатом взглядом.
– Ну, хорошо…
– Что хорошего?
Не закрывался Квитко, дальше шлепки делать будет. И черт с ним. Не станет Игнат его трогать. Пусть работает, пусть бандитам платит. А поселковой милиции пора начать работу на опережение. Установить слежку за тем же Тюльпаном, поймать его на чем-нибудь горячем и снова за решетку. И не важно, будет заявление потерпевшего или нет.
– А то, что заявление подали… В следующий раз без заявления приходите. Или звоните.
– Когда это в следующий раз?
– Если вдруг дочка пропадет или дом сгорит.
– Как это пропадет? Обещали же!..
– Кто обещал?
– Ну, я не могу сказать!
– Те, которые на воле, обещали, а те, которые деньги вымогали, в СИЗО сейчас маринуются. Тюльпан, Клеш. Их придется выпускать. А они сейчас злые, как бы на вашей дочери не отыгрались… Только не подумайте, что я вас пугаю и отговариваю. Спасибо вам за вашу гражданскую позицию, спасибо, что не побоялись против бандитов пойти. Ну испугались за дочь, все правильно, за детей нужно бояться. Но если вдруг, звоните, приходите. Сделаем все, что в наших силах.
Игнат отпустил Квитко, позвонил следователю, который вел его дело. Впрочем, Селиверстов расстроился не особо. Баштан ведь и в Геленджике имел большой вес, и не щупальца у него там, а руки загребущие. Опасно связываться с ним и его братвой, все это понимали. Но дело свое делали, хотя и без особого энтузиазма. А пора брать инициативу в свои руки.
Игнат задумался. А нужно ли ему это? Баштана все равно не переделать, пока в стране бардак, он и дальше будет обирать народ. А если его очень разозлить, он и за нож может взяться и воткнуть его Игнату в спину. Или на его семье отыграться.
Может, не стоит будить лихо? Тем более что Игнат уже продемонстрировал свою решимость и силу закона. Почти две недели Тюльпан с Клешем провели за решеткой, какой-никакой, а срок, наказание. Того же Квитко пальцем никто не тронул. И дочь его всего лишь прокатили на машине. На психику давили, а не на печень и прочие органы. Не рискнул Баштан обострять отношения. Может, Игнату тоже не стоит лезть к черту на рога?
В дверь постучали, показался лейтенант Чабанов.
– Товарищ капитан, рабочий день уже заканчивается, – глянув на часы, загадочно улыбнулся он.
День рождения у Чабанова, двадцать девять лет исполнилось. Игнат помнил его еще младшим лейтенантом. Из отпуска он по семейным обстоятельствам вернулся, тещу со сломанной ногой домой отвозил. Долговязый, остроносый, волосы как солома, такие же светлые, сухие и ломкие. И уши оттопыренные, оттого и фуражка на голове смотрелась смешно. Если бы не уши, фуражка налезла бы на глаза. Сейчас фуражка строго по размеру, а в целом Виталий мало изменился. Такой же долговязый, и волосы как солома.
Игнат уже поздравил опера сегодня утром и не обратил внимания на его загадочные намеки. Сделал вид, что не заметил. Хотя и знал, что вечером будет фуршет. Понятное дело, с распитием. Обычно в таких застольях участия Игнат не принимал и сегодня собирался отказаться. Чабанов это знал, но ради приличия зашел, пригласил.
– Через пять минут буду!
А Игнат взял и не отказался. Прихватив трехлитровую в оплетке бутыль с мускатным вином, переместился в соседний кабинет.
…Домой он возвращался поздно, одетым в штатское, чтобы не смущать прохожих запахом перегара. На ногах он держался довольно крепко, но коньяком от него пахло хорошо. А как по-другому? Начальник должен брать на себя то, что потяжелей, а подчиненным – вино, оно полегче.
Но патруль узнал его и в штатском. Старшина Замков и сержант Самолов оба торопились в отделение, вдруг там на столе еще что-то осталось. Оба отдали Игнату честь, и он поднес правую руку к голове, но только для того, чтобы показать им кулак. По стопке выпить можно, но не больше. А если вдруг, Игнат всегда может пройтись по маршрутам и проверить, как патрульные несут службу. Да и люди все видят, кто-то промолчит, а кто-то нет.
Замков и Самолов прошли мимо, и взгляду открылась парочка, которая скрывалась за их спинами. Игнат едва не остановился, увидев Оксану. Она шла под ручку с высоким брюнетом в дорогой шелковой рубашке. Волосы у девушки уложены, матовые тени вокруг глаз, губы призывно блестят, облегающее с блестками платье такое короткое. И босоножки на высоченном каблуке.
И у брюнета волосы… на груди. Три пуговицы сверху расстегнуты, жарко ему. Или Оксану своей волосатой грудью соблазняет? Но в то же время, что ему остается делать, когда голова плешивая. Лысина в свете фонаря блестит, как и его лакированные туфли.
Игнат усмехнулся, глядя на мужчину. А ведь он узнал этого типа. Ставридис его фамилия, кличка Ставрида. Дружок Анастаса, тоже грек, как и он. Но если Анастас мужчина серьезный, то Ставридис его полная противоположность. Большого роста мелкий проходимец. Пару раз привлекался за тунеядство, под нажимом быстро находил работу, но так же скоро ее терял. В последнее время занимался коммерцией. Челночил, ездил в Турцию, в Румынию мотался, в Новороссийске шмотками приторговывал, Игнат не знал, насколько успешно шли его дела, но цепь у него на шее золотая, звенья крупные. Но возможно, это латунь в позолоте. И с виду солидные часы на руке могли оказаться дешевой подделкой.
На Ставридиса Игнат глянул мельком и снова переключился на Оксану. Время уже позднее, половина десятого, а она дама свободная, познакомилась с кавалером, посидела с ним в кафе где-нибудь на набережной и домой. Только вот не он провожал ее, а наоборот. Прошли они улицу Кочубея, вверх по Курортному проспекту, идут домой к брюнету продолжать начатое. Как только скроются от посторонних глаз, так и продолжат. Платье на Оксане короткое, даже подол задирать не надо. Нагнулась слегка… А она может. Ну а Ставрида своего не упустит.
– Стоять! – Игнат ткнул пальцем в брюнета.
Тот улыбнулся, взял под воображаемый козырек.
– Ставридис!
– Так точно!
– Обидишь Оксану, я тебе глаз выкручу. Сказать откуда?
Дожидаться ответа он не стал и, еще раз окинув Оксану взглядом, продолжил на одеревенелых ногах путь. Чувствовал себя Игнат оплеванным. Он-то думал, что Оксана к нему приехала, не зря же она Сашку отшила. А оказывается, Сашка всего лишь рылом для нее не вышел. А Ставридис, надо отдать ему должное, весь из себя. На второй день Оксана и снялась. А может, и на первый. Вчера Игнат вернулся домой поздно, свет в ее окнах не горел. Лена сказала, что Оксана ушла гулять, но Игнат ей не поверил. Подумал, что устала с дороги, спать пораньше легла. Заставил себя так думать. В то время как Оксана уже, возможно, изучала особенности волосяного покрова на теле доморощенного казановы.
Ну и черт с ней, если так! Игнат махнул рукой и продолжил путь.
Дом не спал, в кафе у летней кухни играла музыка, одна парочка сидит, другая танцует, на столе вино, все как положено. Со сбытом у отца все в порядке. Но Игната это сейчас почему-то не раздражало. Сейчас его мог злить только Ставридис. И Оксана вместе с ним.
Лена подошла к нему без Любы, но глянула на свою руку так, как будто держала на ней ребенка.
– А папочка наш солдат… Э-э, поддат! – сказала она, будто обращаясь к дочке.
– У папы день рождения!
– Чабанова, – кивнула Лена.
– А чем он тебе не нравится?
– Не нравится. Мне нравится только его начальник!
– И мне Чабанов не нравится. Коньяка у него много.
– На розлив.
– Все-то ты знаешь?
– А что тут знать, мать у него в винсовхозе работает.
Игнат кивнул. Не так давно винсовхоз перешел на выпуск коньячной продукции, кому, как не Игнату, это знать. Коньяк, между прочим, хороший. Хотя и молодой. Что, в общем-то, и настораживало.