Городской детектив. Тени прошлого

– Смело переваливай. – подтвердила Анна. – Материалы дела кто-нибудь уже смотрел? – спросила женщина.

– Не успели ещё. – Визгликов потёр глаза. – У меня сегодня ещё Лопатин с Глафирой в колонию должны поехать.

– А на кой ляд они вдвоём поедут? Не надо, пусть Лопатин один. – Анна встала. – Глафиру, как объявится, сразу ко мне. Кстати, почему её не было на месте преступления? – она оглянулась на Визгликова.

– Я её к Нефёдовой в больницу послал. Визуально оценить обстановку.

– Хорошо, но впредь такие решения необходимо согласовывать со мной. – твёрдо сказала начальница и вышла из кабинета. – Я почитаю материалы и приду. Мне тишина нужна. – донеслось уже из коридора.

Глафира бродила по больничным коридорам, дожидаясь врача. Он уже третий раз пробегал мимо неё, махал руками и разговаривал по телефону. После его последнего стремительного шествия девушка решила его преследовать и угодила в гости к вчерашнему новому знакомому, а именно в морг. Но зато здесь доктор мог выйти только через одну дверь, и поэтому она спокойно дожидалась его в коридорчике.

– А я смотрю, вам у нас понравилось. – расплылся в улыбке Ильяс Борисович, выйдя из прозекторской в длинном чёрном переднике.

Глаше стало несколько нехорошо от этого зрелища. Она не нашлась что ответить и просто покивала, потому что некоторые странные позывы не давали ей говорить.

– Может чаю? – добродушно улыбнулся мужчина.

– Вы издеваетесь? – умоляюще посмотрела на него девушка. – Я жду лечащего врача моей пациентки. Тьфу ты! Его пациентки. Короче, я запуталась и мне у вас не нравится. Я подожду снаружи. – резко сказала она и ретировалась за дверь.

Глаша ещё долго стояла, прижавшись к прохладной стене, перебирала в памяти вчерашние поиски Нефёдовой, вспоминая, какой испуганной она была. Но что-то не клеилось, и девушка никак не могла понять, что в облике этой женщины её смущало. И только спустя какое-то время на неё буквально свалилось озарение. Нефёдова постоянно теребила странный кулон, она не сняла его даже в больнице. Он был очень простенький, в виде маленького цилиндра, и перед побегом он точно был на ней. А вот после того, как они скакали по складу, его не было. Глаша вспомнила катакомбы за соседней дверью и загрустила. В этот момент наконец вышел доктор, которого она так долго ждала.

– Ну что вы хотите от меня? – с чувством спросил он.

– Да ничего уже. – раздражённо отмахнулась девушка и пошла на поиски потерянной вещицы.

Её вело какое-то внутреннее чутьё, она словно знала, что этот кулон точно здесь. Оббив ноги о валяющуюся мебель, Глаша на ощупь дошла до той стены, где располагался выключатель, и огляделась. Светлее здесь не стало! И её горячее желание устроить здесь обыск немного поутихло.

– Надо искать головой. – пробормотала она и стала внимательно оглядывать поверхности, где была стёрта «вековая пыль».

Но всё было тщетно: Глафира уже вымазала свой рабочий костюм, наловила волосами, собранными в хвостик, пыли, и стояла озираясь.

– Да что я, в самом деле, она могла его обронить где угодно.

Решив напоследок осмотреть то место, где Нефёдова перелезала через окно, Глаша ринулась туда. Она обошла каждый сантиметр помещения, но все усилия были напрасны. Потом девушка высунулась в окно, и, о чудо, запутавшись в траве, лежала цель её поисков. Глафира привычно перепрыгнула через раму, вынула пакет из кармана и, аккуратно подхватив находку, засияла улыбкой.

– Барышня, у нас, если что, дверь имеется для выхода более цивилизованным способом. – прозвучал рядом голос.

Глафира обернулась на стоявшего рядом патологоанатома, который наслаждался солнечными лучами и, видимо, рассчитывал именно здесь встретить Глафиру.

– Я запомню.

– А батюшка-то ваш в городе? – ненавязчиво уточнил он.

– Да. – быстро ответила девушка. – Всего доброго.

Довольная Глафира поскакала в сторону управления и решила, что сегодня она уж точно может наградить себя мороженым.

Войдя в кабинет, она увидела новые лица, непривычную позицию Визгликова, который почему-то стоял на стремянке, и Лисицыну, воззрившуюся на неё.

– Глафира Константиновна, где вы изволите так долго пропадать? И что с вашим внешним видом? – спросила начальница.

– Я в больнице была. А вид мой пострадал, когда я искала кулон Нефёдовой. Я вспомнила, что он на ней всегда был, а после побега пропал. Вот, нашла! – девушка протянула пакетик с украшением. – Руками не трогала.

– Молодец. – Анна покачала головой. – Так, пошли со мной.

Глафира пожала плечами, бросила свою сумку и посмотрела в зеркало. Её взгляду предстала измазанная серой пылью мордочка, клок пыли, застрявший за ухом, и какое-то пятно на лацкане пиджака.

– Я так по городу шла, что ли? – невольно выдохнула она.

– Похоже на то, – заржал Латунин.

Глафира кое-как привела себя в порядок и проследовала за Лисицыной. Женщина кивнула ей на стул напротив и, присев за своё рабочее место, посмотрела на девушку.

– Так, вашу историю, о том, как такой малоопытный сотрудник, как вы, попали в наш отдел, я знаю. Увольнять вас или переводить, из-за отсутствия опыта, с моей стороны было бы неосмотрительно, но спрашивать буду по всей строгости. Ваша внешность и, как это модно сейчас говорить, некоторая няшность дают вам в кругу мужчин определённую свободу, но я смотрю в корень вашего профессионализма. И поверьте, если бы я увидела, что вы очередная девица, которая через годик найдёт мужа, родит ребёнка и уйдёт отсюда, то выставила бы в два счёта несмотря на все ваши связи. Так что деточка, если ты хочешь остаться в отделе, то должна рыть землю, а не мороженое трескать.

– А откуда вы узнали? – у Глаши даже вытянулось лицо.

– У тебя щека вымазана. Кстати, могла бы и всему отделу принести по вафельному стаканчику. Всё, – резко сказал Анна, – иди работай.

Глаша была в несколько сметённых чувствах, но вдруг окрик Анны Михайловны остановил её:

– Вернись! – Лисицына махнула рукой.

Девушка подошла к столу начальницы, пока та сосредоточенно на что-то пялилась в документах.

– Появилось дело. – сказала Лисицына. – Вот тебе адрес. Тебе нужно найти Соболева. Сделай копию с этого документа и, пока будешь ехать, ознакомься с содержимым.

Глаша быстро пересняла бланк на телефон, и Лисицына нахмурилась.

– А, ну да, можно и так. Не успеваю я за современным ритмом. – пробормотала женщина. – Когда найдёшь, передай привет от его бывшей ученицы Анны Михайловны Лисицыной и попроси посмотреть на это заключение. Это он его писал. А также подробно запиши всё, что он скажет по поводу этого дела. Всё что помнит или поднимет из архивов.

Глаша снова вернулась в тепло улиц, где город загорал под солнцем, блестел витринами и вымытыми коммунальными службами тротуарами, на которые вЫсыпались разноцветные кадки с горшками, а ещё не успевшие подготовиться к тёплому сезону кофейни спешно выставляли столы. Глафире так хотелось побродить по расцвеченным весной переулкам Петроградки, но ни сегодня и ни завтра она не смогла бы себе этого позволить.

Нырнув в метро, она вскоре вышла в шумную толчею проспекта, который пересекали железнодорожные пути. Девушка быстро перескочила торговые ряды и вышла на зелёное шоссе, которое шло мимо весьма скорбного места: психиатрической больницы. Глаше всегда было жаль людей, которые вынуждены свою жизнь проводить в этих стенах. Она даже боялась подумать о том, как можно себя чувствовать, если теряешь рассудок.

Осведомившись на входе, где она может видеть профессора, она уже спешила за быстрым молодым человеком в наушниках, который шагами Гулливера мерил огромную территорию больницы так, что Глаша еле за ним поспевала. Они подошли к одному из зданий, вход в которое был явно когда-то пристроен. Видимо, здесь хотели делать зимний сад, а иначе объяснить наличие окон в пол было нельзя, потому что, учитывая холодные питерские зимы и промозглые ветра, такое остекление было расточительностью. Но затея, видимо, не имела продолжения, и сейчас здесь был просто большой холл с огромными окнами. А со стороны внутреннего дворика, видного изнутри, был наметён мусор, который вряд ли убирался в последние несколько лет.

Глаша ходила взад-вперёд, потом достала из сумки телефон и стала ещё раз перечитывать материалы дела. Она водила глазами по строчкам и от вскрика, идущего с улицы, нечаянно выронила мобильник. Наклонившись за ним, она глянула на кучу хлама прижатую к стеклу и застыла.

Через минуту она уже срочно набирала номер Визгликова:

– Станислав Михайлович, я в психиатрической клинике. Нет, не увезли. Я сама, то есть… Меня Лисицына отправила. И я, кажется, скелет нашла. Куда мне идти? – не расслышав ответ, она и изумлённо посмотрела на отключившийся телефон. – Блин, опять зарядить забыла.

Глаша вздохнула, глянула на молодого человека, который прибежал за ней, и сказала:

– Ведите профессора сюда, я теперь здесь находиться должна.

Ясный день украли тучи, которые свинцом закрасили горизонт, и тут же притихший было под взглядом солнца ветер расправил грудь и стал терзать кроны деревьев. Глаша ещё долго стояла перед стеклом, силясь разглядеть, что же это такое. Она отчётливо видела фрагменты скелета, которые вполне могли оказаться куском учебного пособия или чем-то ещё. Когда она представила себе, как смешно будет выглядеть перед коллегами, если они всё-таки откликнутся на её зов и приедут, то ей стало сильно дискомфортно.

– Барышня, это вы здесь караул несёте и не можете подняться ко мне? – вдруг послышался над ухом спокойный голос.

Глафира вздрогнула и подумала, что раз уж у неё здесь заведутся знакомые, то придётся просить скидку на лечение и палату покомфортнее. Так сказать, по блату, потому что нервная система в последнее время начинала давать сбои.

– Здравствуйте. – Глаша уставилась на невысокого сухопарого мужчину, который выжидательно смотрел на неё.

– Вы профессор Соболев?

– Если позволите, Владимир Иванович. – не меняя выражения лица, сказал он.

– Меня зовут Глафира, – девушка запнулась: ей, несмотря на свои неполные тридцать лет, было всё ещё неловко представляться по отчеству, – Константиновна. Я скелет нашла. – выпалила она, неожиданно для себя само́й.

Профессор изменился в лице и уставился на неё.

– Простите?

– Ну я не для этого, конечно, приехала. Меня прислала Анна Михайловна Лисицына, а когда я пришла, то нашла скелет. – Глафира поняла, что эта фраза звучит ещё глупее. – Вот мои документы. – она раскрыла удостоверение. – А то я так представилась, что можно подумать, как будто я на приём пришла.

Соболев заулыбался и внимательно посмотрел на Глашу.

– Давайте попробуем ещё раз.

– Чтобы было проще, взгляните сюда. – она ткнула пальцем в то место, где под кучей хлама серыми полосками явно выделялись чьи-то рёбра.

– Какой ужас. – нахмурился Владимир Иванович. – Вы правы, это фрагмент скелета. – он задумался. – Но как? И что-то здесь не так, – профессор внимательно вглядывался в кучу, – ничего не видно. Сейчас я вызову дворника, нужно срочно извлечь его оттуда.

– Не, не, не! – замахала руками Глафира. – Вы что! Это же надо криминалистов дождаться! И вообще…

Мужчина отступил и задумался.

– А вы уже вызвали?

– Да! – уверенно ответила девушка, хотя сомневалась в том, что Визгликов отзовётся на её призыв. – Простите, а можно с вашего телефона позвонить. У меня разрядился мобильный.

– Ой, а он в кабинете остался. Я сейчас схожу. – мужчина довольно быстро удалился.

– Да не стоит, я и номеров-то в принципе наизусть не помню. – тихо пробормотала совсем раздавленная угрызениями совести девушка и присела на скамью.

На Глафиру навалилось какое-то глухое отчаяние, она вдруг осознала, что, возможно, она занимает чужое место. Зачем она пришла на эту работу, да ещё, оказывается, у неё такая протекция, которая не позволяет «целой Лисицыной» её уволить. И видимо, только благодаря покровительству друзей родителей она и сидит на стуле следователя, хотя на самом деле не представляет никакого интереса для органов. Предательские эмоции уже подкатили к горлу комок, пропитанный слезами, в носу нестерпимо защипало, и Глаша готова была заплакать. Но остатки здравого смысла, ещё не утопленные в океане сомнений и жалости к себе, подсказали, что рыдающий над найденным скелетом следователь – картина не вполне правильная. Поэтому Глафира вздохнула, вынула из обширной сумки бутылку воды и увидела, что, оказывается, она прихватила из дома внешний аккумулятор для мобильного. День как-то сразу окрасился в более тёплые тона, девушка немного повеселела, и, когда подняла глаза, увидела, что по парку бегают Погорелов и Латунин. Глафира радостно выбежала на крыльцо и замахала молодым людям рукой.

– Чё у тебя случилось, Глафира Константиновна? – в два голоса спросили оперативники, успев запрыгнуть внутрь до того, как хлынул дождь – А то нас Визгликов аж вдвоём послал. А его сегодня после твоей находки одного никак нельзя оставлять. Если сорвётся, всё. Армагеддон!

– Там! – Глафира кивнула на ворох мусора за окном.

Пока мужчины разглядывали, что такое смогла там найти эта «неугомонная девица», как назвал её Визгликов, успел прийти профессор, и теперь они все вместе решали любимый вопрос следователей: «Что же делать?».

– Ну местных вызывать, по-любому. Район не наш. – резюмировал Латунин.

– Наш, не наш, а нам теперь многое доступно. – важно сказал Погорелов. – Спецотдел, как-никак! Предлагаю осведомиться сначала у начальства, а потом поднимать кипиш.

– А начальство не берёт трубку. – мрачно сказал Латунин, который успел набрать номер Визгликова.

В этот момент к ним подошла Глаша, которая разговаривала по телефону.

– Да, Анна Михайловна. Я всё поняла. Сейчас найдём понятых и приступаем. Криминалиста ждём. – Глаша отключила мобильник и взглянула на застывших оперативников. – Кто-то из вас едет искать Визгликова, потому что, как только вы ушли, он просто растворился в здании, кто-то остаётся со мной ждать ребят криминалистов, первичный осмотр делаем сами, а дальше действуем по обстановке. Если у местных будут вопросы, то перенаправлять к Лисицыной.

– Чётко, ясно и по делу! Я всегда говорил, что Глафира Константиновна когда-нибудь вырастет в толкового следователя. И сейчас вижу начальную поросль будущей мудрости. – восхищённо сказал Погорелов.

– То есть ты хочешь сказать, что ты так качественно льстишь и поэтому именно ты возвращаешься в управление? – скептически заметил Латунин.

– Насчёт лести это неправда, я лишь высказал личное мнение, а вот обратно еду и правда я. Там ещё Лопатин-младший просил помочь ему.

– Друзья мои, у меня отличная идея. – расплылась в улыбке Глаша. – Вот Лопатин-младший, пока ждёт отправления своего поезда, пусть Станислава Михайловича и поищет, а у нас здесь куча дел. – разошлась Польская, окрылённая похвалой. – Владимир Иванович, нам нужен обещанный дворник, а также двое понятных. Я думаю, что вы человек занятой, поэтому можете кого-нибудь из младшего медицинского персонала сюда отрядить, а мы с вами, если вы не против, побеседуем, где вам будет удобно. А когда приедут криминалисты и можно будет приступать, то ребята меня позовут. – довольная собой, Глафира жестом предложила профессору пройти вперёд. – Пойдёмте!

Ошарашенный таким поворотом событий Погорелов и торжествующий Латунин остались на месте, и Глаша услышала только вслед сказанные слова:

– Неправ я, так себе она и следователь, и человек.

– Я всё слышу! – нараспев сказала девушка.

– Ты ещё за вступление в должность не проставилась. Потом слышать будешь. – прошипел Погорелов и понуро опустился на скамейку. – Поехать в психушку и найти там скелет – это просто под счастливой звездой нужно родиться.

Глаша часто семенила по сияющим чистотой коридорам учебной части за профессором, который удивительно быстро передвигался. В распахнутые окна врывался ветер, перемешанный с дождём, дневная непогода погрузила всё в сумерки, и Глафире стало как-то неуютно в этих безлюдных стенах. Вдруг мужчина резко остановился перед дверью, табличка на которой вещала, что именно здесь кабинет профессора Соболева.

– Прошу! – он широко распахнул дверь.

– Спасибо.

– Ну, выкладывайте, что у вас случилось.

Глаша достала телефон и, открыв нужные фото, передала мужчине.

– Вот посмотрите, это же ваше заключение?

Владимир Иванович поискал на столе очки, водрузил их на лицо и стал шевелить губами, рассматривая фототекст.

– Да-да, моё, точно! – воскликнул он. – Я помню, ко мне обращались за экспертизой. Но я потом интересовался, вроде так всё и осталось, так сказать, на стадии расследования.

– Верно. – подтвердила Глафира. – Но сегодня произошло то же самое. Всё очень сходится: и метод, и почерк.

– Погодите-ка, а сколько же лет прошло? – задумался мужчина, сняв очки и потирая переносицу.

– Около десяти.

Глафира оглядела кабинет: полки, до потолка заставленные книгами, пару чахлых цветков на подоконнике, давно немытые окна… Девушка поймала себя на мысли, что совсем не знает, о чём спрашивать у профессора. Но молча сидеть тоже был не выход.

– А вы хотя бы примерно помните, какие давали рекомендации? Ну по поводу профиля преступника?

Соболев посмотрел на неё и улыбнулся.

– Вот именно эти рекомендации тогда и отмёл следователь. Но я рад, что вы спросили. Давайте сделаем так: я сегодня освежу память, потому что заметки по этому делу, скорее всего, лежат дома, и ответ пришлю вам. Ну а вы, в свою очередь, как я понимаю, должны уже убедиться, что прошлые и сегодняшнее преступления идентичны?

Глафира кивнула и поднялась.

– Тогда не буду больше вас задерживать. А как там начнут, я вас позову. Хорошо? – девушке уже не терпелось уйти, потому что это место как-то странно на неё действовало.

– Буду рад.

Девушка снова оказалась в наполненных тишиной, отсветами молний и рокотом грома коридорах. Ей стало жутко. Она вспомнила, что лицо у профессора было странное, словно испуганное, он буквально выпроводил её из кабинета и, громко захлопнув дверь, защёлкнул замок. Глаша вздрогнула от хлёсткого удара ветра в окно, покосилась на мятущуюся массу деревьев и ускорила шаг, мечтая поскорее оказаться в людном месте. Вдруг она заметила, что по параллельному с ней проходу, который виднелся за деревянной перегородкой со стеклянными вставками, кто-то движется. Девушка ускорила шаг, но её спутник сразу же повторил это. У Глаши нехорошо засосало под ложечкой, она крепче прижала сумку, почему-то это давало чувство защиты, и почти бегом очутилась возле двери, которая вела на лестницу. Человек тоже практически летел, и Глафира, резко открыв дверь, затаила дыхание, потому что поняла, она сейчас столкнётся с преследователем лицом к лицу, но из этого коридора она знала единственный выход, а бежать обратно просто побоялась.