Пока смерть не обручит нас
Ульяна Павловна Соболева
Клятва #1
Открыв глаза, я поняла, что кошмар начался не на заснеженной дороге, когда мы с бывшим мужем попали в аварию, а именно сейчас. Потому что очнулась в ином мире связанная, в железной клетке. И меня везут на собственную казнь… либо я должна согласиться стать игрушкой мрачного герцога Моргана Ламберта, которого боятся даже молекулы воздуха и который похож на моего супруга, как две капли воды… или это и есть он?
Содержит нецензурную брань.
Пролог
Я проснулась от того, что все мое тело сильно трясло, словно меня везут на какой-то тележке по ухабам и кочкам. Холод пробирает до костей, и от этого холода даже глаза открывать не хочется, но я все же открыла и… и увидела перед глазами железную решетку. От неожиданности хотела вскочить в полный рост и не смогла, ударилась головой и упала обратно в сено на колени. С ужасом оглядываясь по сторонам, я вдруг поняла, что нахожусь в клетке. В клетке на колесах, и меня куда-то везут. Впереди виднеется круп лошади и длинный хвост. Воняет навозом, железом и… человеческим потом.
Тронула сено и, увидев свои руки, вскрикнула – мой маникюр куда-то исчез, и вместо него грязные пальцы с заусеницами и запыленные манжеты, отвернутые на черные суконные рукава какого-то странного платья. У меня его отродясь никогда не было. Я попятилась назад и уперлась спиной в клетку, вскрикнула, увидев собственные босые ноги в странных сандалиях под длинной испачканной и ободранною юбкой. Точнее, несколькими юбками. Дернула подол вверх и чуть не закричала, обнаружив под ней какие-то идиотские чулки и края панталон. Это… это какой-то бред. Я, наверное, получила травму головы, и мне все это кажется. Потрогала волосы, и меня всю сотрясло в лихорадке от ужаса – вместо моих аккуратно постриженных под «карэ» волос, у меня на голове была целая копна буйной растительности темно-коричневого цвета, закрученной кольцами, и эта грива опускалась ниже плеч и локтей. Я дернула себя за космы, думая, что это парик, и от боли на глаза слезы навернулись. Снова прижалась лицом к клетке, а потом заметила какого-то мужика верхом на рыжей кобыле, в странной одежде, как будто здесь кино про средневековье снимают. Кажется, он или солдат, или воин. Высокие сапоги покрыты пылью, на боку привязан меч. Господи! Какой к черту меч? Где я? Что это за сумасшедшие галлюцинации или розыгрыш.
– Эй! – крикнула я. – Эй, вы!
На меня даже не посмотрели, словно я пустое место. Несколько солдат гремели кольчугами или каким-то железом и не произнесли ни слова.
– Эй, вы! Да, вы! Что здесь происходит и куда меня везут? Где мой телефон? И… и мне холодно!
Никакой реакции, а у меня уже зуб на зуб не попадает, и с неба срываются снежинки. Осмотрелась по сторонам – заснеженная местность, густой хвойный лес и дорога… широкая дорога, не асфальтированная, со следами проехавших по ней миллиона колес. Только не от автомобилей, а от таких вот телег или карет.
– Эй! Мне холодно! Это похищение? Или розыгрыш? Куда вы меня везете?
Несколько раз дернула решетку, а потом заорала так громко, что лошади шарахнулись в сторону и чуть не выкинули своих всадников из седла.
В ту же секунду сквозь прутья клетки просунулся меч и чуть не уперся мне в горло. Я тут же дернулась назад, глядя расширенными глазами на блестящее лезвие. Настоящее, судя по всему, и очень остро наточенное.
– Заткнись, ведьма проклятая! Еще раз лошадей испугаешь, пешком за телегой пойдешь!
– Я не ведьма. Я… я Лиза Ше…Лагутина. Я… мы в аварию попали. Там… ээээ, – я беспомощно посмотрела назад на припорошенную снегом дорогу, узкой лентой уходящую к горизонту. – Не знаю, где мы сейчас, но мой муж… бывший муж – ему нужна помощь и…
Солдат заржал, показывая мне ряд желтых зубов, а потом сплюнул себе под ноги.
– Какой муж? Ты что несешь? Ты же монашка! Тебя отец в монастырь запер, когда тебе еще и одиннадцати не было, чтоб не позорила его род физиономией своей и глазами жуткими. Совсем с ума сошла? Все! Кончилось царство Блэров.
– Что? Куда везут? Какие Блэры?
– Вряд ли Ламберт тебя пощадит.
– Ламберт?
– Морган Ламберт. Герцог Аргонский. Наш повелитель и Господин! Владыка трех Королевств и пяти морей. Теперь Блэр принадлежит ему. Как и ты!
О Боже! Они здесь все сумасшедшие? Больные на голову? Они что-то курят, принимают транквилизаторы? Нет, это секта. Точно – это секта каких-то староверов или черт его знает кого!
– А я… кто я?
Он снова усмехнулся.
– Ты дурой не притворяйся. Здесь все знают, кто ты. Элизабет Блэр. Дочка графа Антуана Блэра.
– Кого? – у меня в висках застучало, и я от ужаса чуть не сошла с ума. – Вы меня с кем-то спутали. Я… я – Елизавета Лагутина. Я – врач. Я… замужем… ну почти… мы развелись. Я не та женщина, о которой вы говорите, слышите? Отпустите меня! Я никому не скажу про вас. Честно! – я переползала по клетке вдоль решетки, так, чтоб не выпускать всадника из вида.
– Меня предупреждали, что ты – ведьма и что будешь притворяться… заткнись! Не то я сам тебе рот заткну! Мне велено особо не церемониться!
Кошмар! Они здесь все сумасшедшие. Надо… надо как-то выбраться отсюда. Может, я сама смогу сбежать.
– Куда мы едем? – хоть бы понять, где мы находимся.
– В герцогство Адор. На главную площадь. Там тебя сегодня казнят! Башку тебе отрубят, как и всем вашим, кто в живых остался. Так что молись. Если такая тварь, как ты, умеет молиться!
Глава 1
Я смотрела на его профиль. Безупречный, словно высеченный из мрамора. Ровный нос, густые брови, резко очерченные широкие скулы. Четкая линия волевого подбородка, мягкие губы с прячущейся за изломанной чувственной линией, саркастической усмешкой и сумасводящая, ухоженная и всегда умопомрачительно пахнущая щетина. Вот он сидит рядом… словно все еще мой и в то же время уже совершенно чужой. Точнее, несколько часов назад он был еще моим… пока мы не переступили порог ЗАГСа и не получили на руки свидетельство о расторжении брака. Так странно, какая-то бумажка с двумя подписями и одной печатью вдруг превратила человека из твоего в постороннего, как прохожего на улице. Ведь не зря говорят, что дальше всех от тебя оказывается именно тот, кто был настолько близок, что чуть ли не являлся самим тобой.
Больно сжималось сердце и казалось, что в кабине машины невыносимо холодно. Несмотря на включенный обогрев салона и сидений новой «Тойоты» мужа. Бывшего мужа. Одернула сама себя. Он спокойно подписал все бумаги и отпустил меня на все четыре стороны. Зачем я ему? У него таких, как я, не счесть. Вечные, нескончаемые светские львицы, вьющиеся рядом и мечтающие раздвинуть ноги перед перспективным молодым бизнесменом, ворвавшимся на рынок недвижимости, как комета. Он покорял город так же, как в свое время покорил и меня.
А ведь я отличалась от них. Я была все той же Лизой, которая млела от одного его взгляда и готова была за ним сквозь огонь и воду. И долгое время не замечала, что он уходит далеко вперед, а я все та же и такая же. Я вся в семье. Я вся в мечтах о тихом, уютном доме, о детях. Простушка, безумно влюбленная в него, которая так и не осознала, что такие, как мой муж, не для таких, как я. И бизнесмен Михаил Шеремет (у него даже фамилия кричит о мезальянсе между нами) устал от рутины. Он развивает огромный бизнес, а я… а я, что я? А меня нет рядом. Есть посудомойка, повариха, уборщица и недоженщина, которая так и не родила ему ребенка. Врач, которая так и не состоялась, как специалист, потому что у него была карьера, а я мечтала быть хорошей женой и матерью… не стала ни тем, ни другим. Год надежды, на второй подозрения и специалисты, на третий обследования и диагнозы… диагнозы. От этих диагнозов хочется сразу в петлю… или с моста в реку. И снова попытки, снова разочарования, слезы, медицинские центры, больницы, анализы… анализы… анализы. У него все в порядке, он на мои метания смотрит, как на блажь… а у меня…
«– Елизавета Викторовна, вы врач, вы понимаете, что мы не волшебники. Мы ищем проблему, мы проверяем все возможные варианты и хотим узнать, по какой причине не наступает беременность.
– Но вы за столько времени так и не нашли проблему. Столько обследований, столько анализов и… и ничего.
– Так бывает. Медицина не всесильна. Есть вещи, которые от нас не зависят. И вы должны это понимать. На данный момент мы ставим вам диагноз – первичное бесплодие.
– Это приговор?
– Пока у вас есть матка, трубы и яичники, ничто не может стать для вас приговором. ЭКО никто не отменял. Возраст и здоровье вам позволяют. Давайте сделаем последнюю проверку и убедимся окончательно».
Позволяют… Конечно, позволяют. А я сама? Я сама себе не позволяю. Я больше так не могу. Я ненавижу всех вокруг. Ненавижу мужчин, женщин, особенно беременных женщин. Знаю, что это плохо, понимаю, что они не виноваты, что у меня так. И мне кажется, что все вокруг на меня смотрят с жалостью. Что все вокруг сочувствуют ему, что у него я… вот такая ущербная… Особенно его мать и сестра.
«– Миш, вы женаты всего три года. Ни детей, ничего общего. Она же совсем тебе не подходит! Ты мог бы построить семью с другой женщиной…Твоего круга, умной и без этих вот проблем…
– Я не собираюсь обсуждать с тобой Лизу, мама!
– Она просто пользуется твоей добротой! Держит тебя! Я бы на ее месте, если б не могла иметь детей, не портила бы жизнь..
– Хватит! Я сказал!»
Прислониться спиной к двери и закрыть глаза, стараясь взять себя в руки, чтобы не заорать… чтобы не завыть и не выплеснуть им всем в лицо, что его никто не держит. Что он может заводить себе семью хоть с десятью женщинами.
Наверное, он именно так и собирался сделать. Ему осточертело делать анализы, искать проблемы, утешать меня… мужчины хотят видеть рядом женщину, а не домработницу в халате, вечно помешивающую что-то на плите и названивающую ему, чтобы спросить, когда он придет к обеду, а в ответ услышать, что он уже пообедал и будет нескоро. Говорят, что чувства уходят постепенно, а мне показалось, что это случилось в какое-то мгновение, как раз, когда он красиво и размашисто расписался, а я… а у меня в этот момент онемели кончики пальцев и захотелось зарыдать: «Неееет. Я же люблю тебя… неееет. Давай все исправим, Мишааа. Я не хотела вот так… я просто… я просто так сильно люблю тебя… И хочу родить тебе ребенка и не могу…»
***
Я хотела, чтобы мы побыли на Новогодние праздники вместе. Я мечтала о семейном ужине, елке, просмотре кинофильмов, как когда-то, когда он был просто Мишкой для всех, а не Михаилом Станиславовичем и на «вы».
Но он должен уезжать, у него новый серьезный проект с новозеландцами, и это принесет нашей семье большие деньги. Михаил Шеремет никогда не уступит и не сделает по-моему. Только, как он сказал, решил, надумал. Кого волнует мое мнение? Оно вообще у меня должно отсутствовать. У домохозяек верное мнение только «мужнино», а свое можно засунуть куда-нибудь очень и очень далеко. Именно тогда я поняла, что женщина всегда должна быть самореализована, иначе она просто придаток к мужчине. По сути – никто. Все эти домохозяйки с новыми шубами, машинами, квартирами на самом деле просто квартиранты на съемном жилье, с вещами, взятыми напрокат, и с жизнью такой же съемной и временной. Их в любой момент можно вышвырнуть. Но ведь никогда так не думаешь о себе. О себе всегда «я особенная», и «он меня любит», и «со мной так не поступят».