Предлагаю выпить за начало такого опасного, но благородного дела.
Разлив коньяк в стопки, а не в бокалы для этого благородного напитка, хозяин кабинета произнес: «За веру в человека, чтобы она нас никогда не подводила!» и выпил залпом, Давид последовал его примеру. Подождав, пока древесная хмельная жидкость начала уже распускать свои щупальца по всему организму, комдир продолжил, но уже привычным начальственным тоном, как будто только что совместно не пили:
– Что касается дела, две недели Вам на результат, это дедлайн. Мне нужна полная схема хищений. Как это они делают, кто причастен, с доказательствами. Не будет результата, покинете Завод со всеми вытекающими последствиями.
О последствиях Давид мог только догадываться. У комдира были обширные связи на всех уровнях.
– Дальше. Что касается Вас. Если же будет положительный результат, то Вас в столице ждет должность генерального менеджера по связям с правительством и с общественностью. Знаю, что потянете эту должность, да и правление Завода одобрит Вашу кандидатуру, это я Вам гарантирую. А так, снова будете с семьей. Ну и среди столичного бомонда будете по-прежнему вращаться, вернетесь в большую авиацию, – улыбался уже под хмельком хозяин кабинета.
Возвращаясь вдвоем из комнаты отдыха через кабинет и провожая до двери, комдир продолжал давать инструкции:
– Приказ о командировке уже выпущен. Все документы у секретаря в приемной. Там и отчет аудита, там и все документы по филиалу с момента прихода нового руководства. Полномочия для Вас в филиале прописаны самые широкие. Официально у вас аудит филиала. Посмотрите бумаги, может что-то сами раскопаете. Вдруг получится. Вылет завтра. Касательно Динго и моего предложения ему, об этом никому. Если нужно будет встретиться со мной, звоните Ларисе, она вам купит билеты. Мне не звонить. Вопросы есть?
– А что будет с текущим генеральным менеджером по связям с общественностью и правительством, если я решу этот вопрос?
Не удостоив ответа на этот вопрос, хозяин кабинета уже возвращался к своему столу, но Давид успел уловить в его лице явное удивление и в глазах – скрытую тревогу, нет, скорей всего обеспокоенность. Чем, Давид только мог догадываться. Но не задать этот вопрос не мог.
Забирая в приемной командировочные документы и также свой телефон, который нельзя было проносить в кабинеты топ-менеджеров, согласно корпоративному правилу, он почувствовал, что пьян. Поэтому увидев среди пропущенных звонок от жены, задумался, перезвонить сейчас или позже. Но все-таки беспокойство о семье, вдруг что-то случилось, пересилило неизбежность прослушивания лекции о вреде алкоголизма. Выйдя на улицу, он набрал номер жены.
– Привет, дорогая! Ты звонила?
– Привет, дорогой! Да, звонила. Занят был?
– Да, у руководства был. О, у меня к тебе новость! Я в командировку в Приморск, на две недели. Приезжайте туда, все вместе, на выходные. Отдохнем на море.
– Дава? – голос жены стал звучать тревожнее. – Ты выпил? Я по голосу чувствую. Что случилось?
За двадцать лет совместной жизни супруги читали друг друга, как открытые книги. И отношения стали теплее и доверчивее.
– Да, выпил с руководством, – не стал скрываться муж и покорно приготовился выслушать обязательную проповедь.
– Дава, ты же не пил сколько уже, а теперь что? Мы же переживаем, ты там один, без нас. У тебя все в порядке? Ты в Приморск? Там твои старые друзья, только не уходи в запой, пожалуйста! Конечно, мы приедем.
Давид любил и уважал свою жену. За эти годы им многое пришлось пройти вместе. Поэтому, и в этот раз он не перебивал, а только молча слушал и иногда вставлял гарантийное: «нет, нет, конечно, да, пойду спать, я тоже, я тоже тебя люблю…», поговорив с женой и дав обещание, что не пойдет никуда дальше, он двинулся по направлению к дому.
«Начало»
Дава, как все его называли, что дома, что во дворе, был круглым отличником и активистом в школе. Вот и сейчас, получив первое задание, в качестве председателя пионерского отряда, от классного руководителя, стать лучшим классом по успеваемости среди четвертых классов, он засучил рукава, как говорили старшие. Классуха сказала, подтянуть самого отстающего одноклассника по учебе и по совместительству, самого отъявленного хулигана района, мальчика, которого к одиннадцати годам все уже называли «дикая собака Динго», по мотивам старого советского фильма. Дава, не предполагая, во что это выйдет в будущем, со всей ответственностью и прилежностью послушного ученика, согласился.
Во время перемены Дава подошел к Динго и сообщил ему, что тому нужно усердно учиться, и теперь его дополнительным образованием будет заниматься он, председатель пионерского отряда, поэтому он после уроков придет к Динго и поможет тому сделать домашнее задание. Получив у носа кулак, пропахшего уже к тем годам табаком и уличной пылью, с характерным «Во тебе, видал?», Дава не испугался, а наоборот, в голове быстро промелькнула картинка, как он сияющий получает награду от директора школы, играют пионерские горны, а самая красивая девчонка класса, да что там класса, всего мира, по имени Наташа, машет ему рукой.
Сразу после домашнего обеда с портфелем наперевес Дава постучался в дверь квартиры подопечного. Открыла его мама, которая тут же сообщила, что этот паршивец еще не возвращался со школы и он, как всегда, на улице. За минуту Дава успел рассмотреть и изможденное, постаревшее лицо женщины, в одиночку поднимающей четверых детей и протертую дырку в районе пояса на застиранном халате. Этот образ сильно контрастировал с мамой Давы, всегда опрятной и приветливой цветущей молодой женщины.
Обычно ребята собирались на уличной площадке района, где скрипели деревянные качели и стояла пыль столбом от беготни мальчишек и девчонок. Дава пытался высмотреть Динго среди этого постоянно меняющегося пестрого облака детворы, но тот успел уже заметить его раньше. Поэтому что-то быстро объяснив своим пацанам и махнув в сторону подходившего Давы, он быстро юркнул в ближайшие кусты.
Три жилистые фигурки вышли навстречу Даве. Не успел он ничего сказать, как тут же получил удар по скуле. Пока он, скрючившись лежал в пыли, быстрые руки сноровисто выпотрошили его портфель, раскидали все его тетрадки и учебники по площадке. Где-то слышался придавленный в ладошку смех Динго.
Можно было и сдаться, бросить это поручение, но папа Давы всегда говорил сыну, когда разъяснял какую-либо прочитанную книгу про приключения, что нужно иди туда, где трудно, именно там ты обретаешь силу. Поэтому на следующий день наш ответственный герой, несущий знания, снова пошел туда же на площадку, повязав свой красный пионерский галстук, но предварительно прихватив крепкую ветку, сломанную подальше от дома.
Придя на площадку, Дава не увидел вчерашних пацанов, зато были ребята с других улиц, пришедшие поиграть на пустом дворе. Которые, увидев одинокую фигурку мальчика с чужого района, быстро обступили его, не дав возможности сбежать. Стычки между дворами были обычным делом в родном городке. И Дава приготовился драться, взяв наперевес палку. Расправиться с ним не составило труда для закаленных в уличных схватках хулиганов. Подставив подло сзади подножку, они тут же стали хлопотливо мутузить по бокам поверженного.
Первое правило уличной драки: если тебя сбили с ног и бьют толпой – не будь неподвижным, постоянно вертись, крутись, не давай время и постоянного расстояния для замаха противникам. Закрыв голову руками и извиваясь, как земляной червяк, Дава слышал только детские матюги, да хэкания противников. Вдруг отступили удары и воздух вверху над ним наполнился другими звуками, напоминающие то ли вой, то ли рык собаки. Это Динго, только вышедший на улицу и спешащий на привычное место, безоговорочно влетел в драку.
Потом уже, когда, запечатав ссадины и кровоподтеки облизанными подорожниками, спаситель протянул свою расцарапанную пятерню со словами: «Ладно, Дава, будем учиться. Только, чур, я буду к тебе приходить. Забились?».
Так было положено начало дружбы, которая имела положительный эффект для обоих.
Дава мог спокойно теперь ходить по району и близлежащим дворам, потому что все в округе знали, что Динго за него горой стоит.
Динго, приходя в квартиру к другу, первым делом с удовольствием уплетал обед, приготовленный впрок мамой Давы, а потом уже садился за домашнее задание. Мальчики вслух читали домашнюю литературу, разбирали математические задания, а еще больше пересказывали друг другу приключенческие фильмы, мечтая оба о путешествиях, о затонувших кораблях с несметными сокровищами.
Вскоре, Динго, как стоявшего на учете в детской комнате милиции, записали в детско-юношескую спортивную школу, на секцию бокса, чтобы отвадить от улицы. Была в Советском Союзе такая социальная практика перевоспитания трудных детей и подростков. И теперь он приходил к другу в перерывах между тренировками, но успеваемость все равно продолжала расти, потому что мальчик то был смышлёный, схватывающий все на лету, а что был хулиганом, так это от безграничной энергии, от скуки и от отсутствия мужской руки в доме.
Чуть позже с детской непосредственностью он привлек и своего учебного куратора к тренировкам. И Дава послушно три раза в неделю ходил на тренировки, где учился наносить и держать удары.
Динго же, имея все природные данные и внутреннюю стойкость, все больше и больше отдавался большому спорту. Его полка в квартире неуклонно покрывалась медалями, кубками, грамотами уже международных соревнований.
К выпускному классу Дава, по настоянию родителей, что нужно готовиться к экзаменам в высшее учебное заведение, бросил бокс и погрузился в изучение предметов, необходимых для поступления на юриста, уже модную по тем перестроечным временам, профессию.
Их дружный класс, хмельно встречая рассвет у моря после выпускного бала, поклялся не прерывать своей школьной дружбы. Такое происходило только в советских школах и там, где классные руководители занимались помимо учебы, но еще и нравственным и культурным воспитанием подопечных, где обязательно присутствовали совместные походы на природу, посещение культурных мероприятий, поддержка друг друга, натаскивание по предметам в учебе.
Будущее всем казалось радужным и приветливым, как майское море.
Но уже грозно раскинули свои крылья девяностые годы, покрывая мрачной тенью многие надежды и мечты.
Мама Динго, оставшись без работы на закрывшемся предприятии, тяжело заболела, и семья оказалась без средств существования. Повзрослевший единственный сын среди трех сестер, скрепя сердцем принял решение, повесить перчатки на гвоздь, и влиться в группировки расплодившихся тогда рэкетиров, где он, благодаря известности и бойцовским качествам, сразу же выдвинулся в первые ряды.
Дава вместе с Наташей, своей школьной любовью, поступили на юридический факультет престижного столичного университета. После каждой успешно сданной сессии они обязательно приезжали на каникулы в родной город и всегда встречались со своим классом и дворовыми друзьями. Динго, если позволяло время, присутствовал на этих посиделках и никому из своих друзей не позволял закрыть счет в заведениях, сам при этом беззлобно подшучивая над бедными студентами.
Однажды к окончанию третьего курса Дава узнал, что с Динго приключилось что-то страшное. Непонятное, неизвестное облако домыслов, слухов ходило по Приморску. Но что было ясно точно, так это то, что больше десятка крепких ребят и старших мужчин пропали без вести, а Динго был арестован.
Едва дождавшись окончания летней сессии, Дава рванул в родной город, Наташа же осталась на обязательную практику, устроившись в один из отделов милиции в столице.
Мрачную картину увидел застал он в доме своего друга. Сам Динго был уже этапирован в столичную тюрьму. Хмурые дочки ухаживали за не встающей с постели матерью. В доме не хватало средств. Все тайники с деньгами, которые рэкетир сделал дома, были изъяты или присвоены милицией при обыске. В те времена по всем городам страны происходили частые перебои с электричеством.
Дом в кромешной темноте молчал навзрыд.
Попросив у родителей максимум денег, Дава приходил каждый день к другу, оставляя продукты и малые суммы на необходимые нужды. С ним бывали и оставшиеся в городе немногочисленные одноклассники. Все вместе через месяц они же и соседи проводили в последний путь маму друга.
Прошло два года. Следы Динго потерялись. Никто не знал о его судьбе. Дава безуспешно пытаясь найти его, везде получал отказ, либо информацию, что он нигде не значится.
После получения диплома успешный выпускник заехал всего на день домой, потому что уже ждала работа в столице. После узкого и теплого застолья с любящими и гордящимся сыном, родителями, безмятежной ночи в старой постели, уже по дороге обратно на железнодорожный вокзал, он решил заехать по пути к сестрам друга, с тайной надеждой, что может что-то узнает о его судьбе.
Дверь открыла младшая сестра, которая тут же кинулась ему на шею, и через мгновенье три пары девчачьих рук обнимали его, тянули вглубь квартиры, на него глядели заплаканные и светящиеся лица и все шептали: «он вернулся, вернулся, сегодня вернулся…». Стоя на пороге комнаты, Дава не мог поверить своим глазам. Так же, как и раньше, когда он заходил за своим другом в ранние выходные дни, чтобы вместе потом отправиться навстречу юным открытиям, как всегда, отвернувшись к стенке к старому узорчатому ковру, на кровати спал Динго. Через секунду двое повзрослевших мальчиков, крепко сжимали друг другу руки, сильно хлопали по плечам и смотрели в глаза, и Даве на мгновенье показалось, что он стал плохо видеть, потому что солнце через распахнутое окно било прям в лицо и выжимало слезу. Именно солнце, и ничто иное.
На весь град скорых вопросов Динго ответил кратко: «попали под замес, остался я один, теперь все хорошо со мной, да, по закону». А такси уже непрерывно сигналило уже которую минуту, напоминая о скором поезде в столицу.
«Приморск»
