Ночные гости. Часть 2
Я встала из-за стола и горячо обняла Майлза, говоря себе, что надо быть сильной.
Есть уже не хотелось, хотя завтрак прекрасен и очень вкусный. Мы попрощались с Прескотом, а я приступила к осмотру дома Амелии.
Подготовиться не сложно, отыскать пространственные возмущения и дыры, если они есть. Демоны как-то умело приникали сквозь трещины подпространства, и я должна увидеть эти прорехи тонкой материи.
На самом деле работа у меня не сложная, но провозилась до приезда бабули, Логана и Майлза. В духовке подошёл мясной пирог – бабушкин любимый. Услышала звон колокольчика и с радостью побежала встречать Амелию.
Мы долго обнимались, вид у бабули не скажу, что отдохнувший, озабоченный, хотя она это тщательно скрывала. Привезла мне французские духи, которые я любила. Майлзу и Логану вручила по бутылке «шато». Как сказать, что родителей убили демоны, пронеслось в голове? А что если Амелия уже обо всём знает? Ели мы молча, пока я не выдержав не спросила:
– Тебе что-то известно о случившемся здесь?
Бабуля подняла на меня глаза, и я увидела, как в них вспыхнул гнев, сменившийся болью. Она тихо проговорила, что это ужасно пережить своего ребёнка, и что она ничем не смогла бы помочь.
– Руби многое, что было известно, как и Гевину. Мы оберегали тебя, милая, как могли. Но от судьбы не уйти. Понимаешь?
Вместо ответа я опустила глаза, сжав пальцы, чтобы не расплакаться.
– Слёзы не помогут, дорогая. У нас остался один выбор – бороться. Наверное, мне не так грустно, потому что я знаю, что твои мама и папа в лучшем мире.
Голос у бабушки тихий, словно уставший. Я, не выдержав всхлипнула, чувствуя, как под столом, Майлз коснулся моей руки, сжав мне пальцы. Стиснула зубы, слыша слова Амелии.
Она поблагодарила за уборку, улыбнулась мне, говоря, что рано или поздно плохое заканчивается. Сейчас, есть вещи более важные, добавила она:
– Мне необходимо поговорить с кем-то из древних архатов, – наконец проговорила она.
Я переспросила, думая, что она ошиблась в названии, но бабушка упорно повторила новое слово, которое я раньше и не слышала. Так-так, думала про себя, ответы, похоже я получаю по мере поступления проблем.
– Хм, – Майлз отодвинулся от стола. – Сейчас они почти, что не выходят из тени.
– Это понятно, раз архонты захватили власть везде. Боже мой, – бабуля вознесла руки к потолку. – Куда катится мир, если архаты отступятся, всем нам крышка.
– Бабуля. Ты опять говоришь загадками. Логан, ну ты хоть скажи что-нибудь, – не унималась я, чувствуя, что загадки не кончатся никогда.
Он пожал плечами, говоря, что сам впервые слышит о каких-то там архатах.
Бабуля ответила, что история долгая и во многом будет непонятна нам. Истоки начинались со времён древнего Египта.
– Чтобы тебе было проще понять, Сара, я отвечу, что архаты всегда олицетворяли добро, свет, духовность, а архонты призывали к материальным ценностям, наживе, поддерживая животное начало в человеке. Причём ещё с древних времён они всегда проникали в братства архатов, и пытались извратить учение «Свободных каменщиков».
– Их можно назвать учителями? – спросила я.
Бабуля согласилась со мной рассказывая, что изначально Имхотеп, правитель Мемфиса в Древнем Египта создал орден «Свободные каменщики», проповедующий этические ценности. Каждый простой человек знал, что жизнь временна, тело смертно, а вот душа и её энергетическое окружение, которое называли Ка, вечна.
– Люди не страшились смерти, умирали с верой и произносили в своих молитвах: «Осирис, я буду умирать и возрождаться», «Я буду жить как Осирис. Он не исчез, когда умер, и я тоже не исчезну, после того, как умру». При Имхотепе и его учениках такое духовное стремление было максимально популяризировано.
– Что же сделали жрецы от архонтов? – спросила я, понимая, что теперь пазлы складывались.
Амелия продолжила историю, рассказывая, что архонты создали своё тайное религиозное учение, и всё очень искусно вывернули наизнанку, привязывая жизненные стремления человека не к духовному, а к его животному началу. Новая религия в Египте формировалась в основном выходцами из Азии. В то время, как в Месопотамии уже имелись укреплённые очаги архонтов, основой учения тёмных правителей по большей части стала составлять магия, а не этические верования. То есть, они сделали так, что теперь загробное будущее человека зависело не от его праведного прижизненного поведения, а от его знания магических формул, тщательности исполнения и соблюдения усложнённых ими религиозных ритуалов. Эти магические формулы, конечно же знали только «избранные» жрецы. Человек должен был ещё верно и долго им послужить, прежде чем они откроют ему какую-либо из тайн. Впоследствии, жрецы на службе архонтов и вовсе превратили религию в весьма доходное, обогащающее их предприятие, торгующее якобы магическими формулами. Для пущей привлекательности жрецы приукрасили свою версию загробного рая популярными слухами о духовных достижениях учеников Имхотепа, ходившими среди народа.
– А что было дальше? – подал голос Логан, увлечённо слушая Амелию.
– Дальше случилось то, что мы имеем – власть архатов слабела, люди примкнули к вере насаждаемой архонтами, где на кону не духовные ценности, а потребительство и обогащение. Это если показывать на пальцах, – ответила Амелия. – На самом же деле всё гораздо сложнее. В Париже мне удалось пообщаться с одним из древних архатов. Он служит в монастыре и оплакивает мир, который гигантскими шагами движется к бездне. Он мне сказал, что архаты не могут повлиять на будущее, потому что настоящее подчинено законам архонтов. Новые правители ни чем на первый взгляд не отличаются от простых людей. Не обязательно они афишируют своё желание править, однако деньги в их руках работают на них. Узнав правду, мне стало страшно. Никогда ещё мне не было так жутко осознавать, что кругом не демоны и тёмные колдуны, а приспешники, которых не придумали сторонники теории мирового заговора – они правят нами, они выписывают с улыбкой счета на благотворительность, а потом убивают наших детей.
Амелия закрыла лицо руками. Я нерешительно коснулась её плеча, ощущая, как ужас проник в её вены, в сознание и что помочь ей невозможно.
Майлз хмурился, говорил, что обязательно поговорит с Даниэлем, а бабуля вскинула на него покрасневшие глаза и сказала, что не знает, кому сейчас доверять.
– Даже в Совете Трёх Магов эта странная цифра. Ты же знаешь, как они создавали свои тайные общества – Комитет 300, Совет 33, это они так посмеялись над возрастом Христа, и Совет 13. Господи, как я была слепа, я же знала людей, подчиняющихся архонтам, и не придавала этому значения.
– Амелия, успокойся. – Майлз пристально смотрел на неё. – К сожалению, мы не сможем здесь и сейчас что-то изменить. Мне известно давно о «Вольных каменщиках», ты знаешь, я слишком долго живу в этом мире. Нам осталось лишь выждать удобного момента. Всех разом не уничтожить, последователей архонтов слишком много и это обескровило архатов давно. Архенот закрыт в Эндроне, твоя внучка постаралась. – Он глянул с улыбкой на меня. – Поэтому если думать о том, кто нас окружает, мы не в силах что-то изменить сейчас, легче пойти и застрелиться. Ты знаешь, наша борьба длится много лет, армия последователей светлых сил растёт. Поверь, мы справимся, если даже Макалистеры на нашей стороне.
Его глаза снова стали разными, и я вдруг вспомнила, что Майлз застрял в Эндроне и потерял там Джессику, о которой так и не рассказал. Возможно это ещё один пазл, возможно, если Прескот раскроет душу, что-то станет ясно.
Надо приспособиться, надо стать тенью, решила я, тогда у меня получится жить со страшным знанием, что для мира готовится опять новая война, либо новая чума.
Майлз высыпал в камин смесь порошков, позже я узнала, что таким образом он вызвал Даниэля. Телефоны маги не носили с собой, пользуясь для связи порталами и волшебством.
Маг появился внезапно, выпрыгнув из камина в зелёном сиянии света, отряхнул колени, перепачканные зельем и кивнул нам с Логаном и Прескотом.
– А, Сара, рад тебя снова видеть, – обратился он ко мне. Потом перевёл взгляд голубых глаз на Амелию, и на его лбу появилась вертикальная морщинка.
– Амелия Блэр, твои мысли, как на ладони. Пора поговорить, ты слишком впечатлительная натура и принимаешь всё близко к сердцу.
– Да, уж, Дэнни, – несколько фамильярно отозвалась бабуля. Майлз махнул рукой, давая понять, что нам пора оставить Амелию и отправиться в город.
Я понимала, что разговор с Даниэлем дело серьёзное. О чём они будут беседовать? О власти архонтов, о тысячах убиенных младенцев? По коже пробежал холодок. Лучше не думать об этом.
Мы сели в машину Логана. Он был бледным и уставшим, сказал, что после услышанного у него одно желание принять душ и провалиться в сон. Майлз хлопнул его по плечу и напомнил, что он психиатр и должен уметь контролировать разум. Логан согласился, улыбаясь, но он мне не нравился.
Майлз попросил отвезти нас в Лаймхаус, где мы сняли номер в гостинице.
– Мне нужно подготовить одно дело, потом расскажу вам. И выкиньте из головы всё, что сказала вам Амелия. Она зря это делает, – Прескот покачал головой, – на неё вышел архат и просил о помощи, но что может сделать пусть и сильный медиум перед злом, которого во сто крат больше? Главное – холодный рассудок, если хочешь остаться в живых, – добавил он. – Не наше дело считать мёртвых, мы должны бороться с тем, что сейчас стало угрозой обществу, а не думать о всемирном заговоре. Машина запущена, и ложиться под неё не хочется.
– Ты циник, Майлз, – отозвался Логан, – но в чём-то и прав.
Мы вышли из автомобиля Митча, и мне стало грустно, что мир не подчиняется даже магии, даже тому, что мы делаем изо дня в день.
Я рассказала о своих мыслях Майлзу, а он ответил, что если силы не равны, приходится либо прятаться и изучать противника, чтобы нанести ему решающий удар, либо бежать без оглядки.
Глава 28. Джессика
После услышанного от Амелии, мне стало не просто страшно, я начала строить новые теории окончания нашей жизни и ужасного заговора, который не давал покоя. Майлз старался не говорить об архонтах, хотя согласился с бабулей. Правда, не опровергал её слова, что это всё враньё, не махал руками, как сделал бы это в похожей ситуации. Подобная реакция и настораживала. Я всю ночь проворочалась в постели. Заснула, когда Майлз нежно сжал меня в объятиях и, касаясь губами мочки уха, прошептал, чтобы я засыпала и оставила проблемы с архонтами ему.
Сон пришёл внезапно, словно Прескот сумел отключить мою тревогу.
На следующий день я проснулась в доме Амелии совершенно одна. Бабушка приготовила завтрак, Майлз оставил записку, в которой говорилось, что они приедут к обеду, и чтобы я приготовила что-нибудь.
Я выпила тёплое какао. Бабушка уже успела испечь мои любимые булочки. Аромат щекотал ноздри. Знаю, стоило мне переехать к ней, лишний вес обеспечен, и как ей удавалось держать форму. Готовить я люблю, хоть и делала это редко. Образ жизни охотника расставляет свои приоритеты. Заглянула в холодильник и решила приготовить пасту.
Включила музыку и на некоторое время тягостные мысли оставили меня в покое, забрались в дальний ящик, оставив для меня кулинарные фантазии. Напевая, я крутилась возле плиты, мыла посуду, нарезала бекон, натёрла пармезан, чувствуя приятный запах готовящегося блюда. Аппетит проснулся, и даже в желудке настойчиво заурчало.
Вскоре я услышала голоса в холле, радуясь, что любимые вернулись вовремя. Прекраснейшая паста «болоньезе» поразила Майлза, отозвавшийся в позитивном ключе о моём кулинарном таланте. Амелия довольная его вниманием к моим способностям, добавила, что он ещё многого не знает обо мне. Напарник по обыкновению приподнял бровь и с лукавством глянул на меня.
За обедом не говорили о делах, бабуля, как всегда предалась воспоминаниям, и Майлз подбросил в её истории своих подперченных рассказов о том, как спасал одного вампира при эвакуации с Дюнкерка.
– Один из Макалистеров, кстати, – добавил Майлз, – помогающий мне в важном деле. Пришлось отправиться в гущу событий, а тут внезапная эвакуация, причём в портах молы почти все разрушены бомбардировками. Четыреста тысяч спасать – это вам не пленников из лап въетконговцев во Вьетнаме вытаскивать. Тут столько солдат, что поначалу я и не верил в благополучный исход операции. В те годы я лётчиком был, а вампира надо было переправить во Францию. Тупо потеряли друг друга, и пришлось не просто искать его, а спасать с тонущего корабля, подбитого немцами. Долгая история.
– Как-нибудь расскажешь. – Амелия коснулась руки Майлза. – Теперь, когда мы уничтожили пасту, дорогая, давай поговорим о будущем деле.
– Дело – это хорошо, – улыбаясь, проговорила я, ощущая, как холодная рука «опять что-то назревает» заползала под воротник.
Бабуля так запросто рассказала, о готовящейся поездке в Египет, как будто это была прогулка по музеям Лондона. Она поговорила с Даниэлем, и он решил отправить нас в старый город, в котором раньше правил Импхотеп, чтобы привести книгу архатов.
– Её замуровали в стене одного из храмов Мемфиса, Сара. С помощью этой волшебной книги Даниэль планирует восстановить силу архатов и повергнуть архонтов в преисподнюю, где им и место.
– Разве они захотят просто так отдать власть? Их много, – начал было Майлз. Бабуля прервала его, приподняв ладонь и ответила, чтобы он не путал архонтов с их приспешниками.
– Те, кто давно продали душу дьяволу и состоят в тайных обществах, имеют власть, деньги, но не силу архонтов. Ими сложно управлять, но нет ничего невозможного, так, во всяком случае, мне сказал Даниэль.
Я задумалась, как всё повернулась. Тем более о путешествии в Африку никогда не задумывалась. Сразу забились молоточками мысли в голове. Как это мы отправимся, кто нам позволит разрушать древнее здание – памятник архитектуры. Как вообще потом вывезти из Египта эту ценность.
– Даниэль просил вам рассказать только, что вам предстоит путешествие. Спросил, согласны ли вы пойти на это, потому что не только в наших интересах заполучить тайную книгу архатов. Подручные Аримана верховного правителя архонтов, так же мечтают достать этот артефакт, и это путешествие может оказаться весьма трудным и наполненным опасными приключениями.
На самом деле, я хотела отправиться хоть сейчас. Меня всегда притягивали тайны, и я не боялась нападок судьбы. Что меня держало в Лондоне? Знать, что миру уготована последняя песня,, оставляло мало шансов для жизни, к которой мы привыкли. Её назовут реквиемом, только слушать последние аккорды похоронного марша станет некому. Не злобные духи сейчас главная угроза, опасность нависла над всем миром. Группа людей преследующие собственные интересы, имеющие деньги и власть – очень опасный соперник. Разве могли мы в одиночку справиться с армией тьмы? Этот вопрос стал единственным, что могло бы нас остановить от авантюрной затеи отыскать и вывести тайную книгу из Мемфиса.
– Ты как, Сара, отправишься на поиски книги? – спросил Майлз таким тоном, как будто уже заранее знал ответ, я кивнула, добавляя конечно, и бабуля сказала, что другого ответа она и не ожидала услышать.
– В моём возрасте уже сложно бегать из Лондона в Париж, поэтому пора этому бардаку положить конец. Мир уже сходит с ума. Или я одна заметила это?
– Ты права Амелия, – ответил Майлз и налил себе чаю, – только как мы в Египте без твоего ароматного чая будем?
– Ничего. Быстрее вернётесь, – улыбнулась бабушка.
У меня появилось странное чувство, как будто мы уже когда-то говорили об этом, какое-то дежавю. Я спросила, когда нам собирать чемоданы, и Амелия ответила, что ещё вчера, но необходимо подготовить некоторые моменты. Первым делом надо согласовать группу с Даниэлем, говорившим, что нам понадобится волшебник, который с помощью палочки сумеет открыть стену и скрыть книгу от чужих глаз. Я спросила, ведь если на стороне света есть маги, то и у архонтов наверняка в ложах заседают тёмные колдуны, и бабуля горько усмехнулась и кивнула в ответ. Понимая, что не так просто отправиться в путешествие, я уверенно воскликнула, что мы готовы. Глянула на пьющего чай Майлза, а он пожал плечами.
– Я хорошо знаю Египет, бывал там не раз. Возьмём с собой Логана.
– Он хороший мальчик, – кивнула Амелия, – но я бы посоветовала вам пригласить и Джошуа.
– Вампира? – непонимающе я приоткрыла рот. – Бабуль, ты чего? Как это Джошуа? Или он на нашей стороне?!
– Разве ты это ещё не поняла? – одёрнул меня Майлз. – Иначе Совет Трёх Магов не пригласил бы его на собрание.
– Вот так номер, – присвистнула я.
– Да-да, иной раз тёмные только выглядят так, на самом деле в них больше света, чем в тех, кто рядится в одежды добра, а потом втыкает в спину нож. Не зря я вспомнил Дюнкерк. Тем вампиром был Джошуа. А ведь поначалу я даже хотел прикончить его, не зная, что он работал на Совет Трёх Магов.
– Всё чудесатее и чудесатее, – сказала голосом Алисы из зазеркалья, и попросила Майлза непременно рассказать в подробностях ту историю, а ещё и о Джессике, о которой обмолвился, но так ни в чём и не признался.
– У него много тайн. – Бабуля коснулась руки Прескота, – главная тебе известна, Амрит его второе имя.
– Да, Амелия, Майлз рассказал, что ему уже более двухсот лет, прям как вампиру.
– Не сравнивай, это другое, – отозвался он, немного обижено. – А кто из волшебников нацелился отправиться с нами в путь?
Амелия пожала плечами и добавила, что пока ей кандидатура неизвестна. Однако к вечеру прибудет мистер Даниэль и огласит список.
Я снова проявила любопытство и рассмеялась, что же это за список. Бабуля строго покачала головой, и я поняла, что вечером точно необходимо быть серьёзнее, а не то, что сейчас. Да-да, словно читая мои мысли, проговорила бабушка и укоризненно глянула на меня.
– Никак не повзрослеешь.
– Майлз прости, что я затронула болезненную тему.
Мне вдруг стало совестно, что я попросила его рассказать о Джессике, так запросто. Он ответил, что ничего страшного в этом нет, и я вправе задавать вопросы, если мы вместе.
– Джессика была мне женой, и мы прожили пятнадцать счастливых лет вместе. Моей ошибкой стало скрывать от неё настоящую работу, которой я занимался.
– Так она не знала, что ты охотник? – спросила я.
– Что ты, – махнула рукой бабуля. – Джессика была настолько далёкой от всего таинственного девушкой, что у нас и в мыслях не было рассказать ей правду о мире, в котором она живёт. По крайней мере, тогда нам казалось это жестоким.
– Позже я пожалел, что не признался ей. Враги всегда отыщут слабое место противника, как ни скрывал я нашего уютного дома чарами, как ни помогали нам Даниэль и Амелия, предатель Монтгомери вычислил лазейку и нашептал Лилит, что пора действовать. В те годы у меня был напарник Кашалот, я даже имени его не знал, он всегда называл себя так, а не иначе. Охотились мы на демонов, которые организовали проход из Эндрона через несколько домов в Илинге. Настоящий перекрёсток миров, где мёртвые чувствовали себя как дома. Души проклятых, убийц и маньяков не просто будоражили жителей домов, некоторые вселялись в тела живых и, управляя волей несчастных, заставляли их совершать ужасные и мерзкие преступления.
Мы с Кашалотом напали на след Архенота…
– Постой, – прервала я Майлза. – Разве ты уже… Охотился на него?
Майлз сжал губы, отвёл глаза в сторону:
– Когда Логан назвал его имя, я ещё сомневался. Тот ли это демон. Лиц у твари много, и я не был уверен до конца, что это тот самый монстр из Эндрона. – Он напряжённо взглянул на меня, спрашивая, закончился ли на этом допрос. Я снова почувствовала, что Прескот часто недоговаривал что-то. Зачем он так поступал со мной? Доверие здесь не причём, это я понимала. От чего он хотел уберечь меня?
Он выждал недолгую паузу и продолжил:
– В те годы я только слышал об Эндроне – месте проклятых душ, где правила Лилит. Никогда не попадал туда раньше и, оказавшись перед выбором, спустился по канату первым, Кашалот страховал меня. Я хотел сам осмотреться и понять, где источник чёрной энергии, которая как кислота всякий раз разъедала «заплаты», что мы устанавливали на пространственных дырах в домах заражённых духами. Не буду рассказывать тебе об Эндроне, ты уже побывала там. Вернусь к Джессике. – Тут Майлз побледнел и допил большими глотками чай из бокала.
Он рассказывал, как вернулся домой, но жена так и не пришла с работы. Она преподавала в школе и возвращалась домой не особо поздно. Майлз насторожился, потому что охота ставила под удар семью. Ничего, что Джессика ни о чём и не догадывалась. Для неё, как и для всех Прескот служил в полиции.
Об исчезновении он мог заявить, ведь сам работал в участке, но толку мало. Ему позвонили и сообщили, что Джессика у них. Говорят, адрес тебе известен, приезжай скорее, если хочешь увидеть её в живых. Майлз замолчал, стал бледным, и Амелия налила ему воды, участливо похлопав по плечу. Мне стало даже стыдно от своего любопытства. Зачем я заставляю любимого страдать и снова переживать жуткие воспоминания. Задаю ненужные вопросы.
– С Кашалотом мы приехали в Илинг в один из домов. Там, на заднем дворе имелся колодец, куда мне пришлось спуститься. Тогда я впервые очутился в Эндроне. Верёвка исчезла, хотя Кашалот хорошо закрепил её на поясе, только потом я узнал, что это иллюзия. Мы останавливаемся на определённом месте, и лишь разум продолжает путешествовать по чудовищным лабиринтам подпространства.
Прескота встретила Лилит, обещала помочь взамен сотрудничества. Обнимала скользкими руками, манила за собой.
– Я спросил её, в чём разница между Адом и Эндроном, разве это не одно и тоже? Лилит качала головой и говорила, что в Ад попадали души грешников, а Эндрон вместилище духов служащих Люциферу, здесь обитель демонов и заблудившихся душ. Она говорила, что нет ничего лучше, если демоны приведут сюда чистую душу, которой место в раю. Именно так они питаются бесконечной энергией. Сначала я шёл по пустыне, потом спустился в подземелье, где множество комнат, где духи придавались тем, что можно было назвать плотскими утехами. Это выглядело так, на самом деле они пытали пойманные души. С особым рвением подвергались пыткам потерявшиеся души между чистилищем и пунктом назначением. В какой-то момент я потерял Лилит из виду. Остался совершенно один в каменном мешке лабиринтов. Шёл по коридору, заглядывал в комнаты без дверей, где под белыми простынями извивались невидимые тела. Я мог лицезреть лишь очертания туловищ под саванами, наблюдать за их движениями и слышать стоны удовольствия и плачь. Поиски Джессики не увенчались успехом. Паника росла во мне соразмерно времени поисков и пути, который казался бесконечным. Комнаты-комнаты, ложа и простыни, тела невидимок и вопли. Преодолевая ужас, я вошёл в один из залов, по каменным стенам стекала жидкость напоминающая слизь, зловоние сделалось невыносимым. Я сдёрнул простынь с беснующихся тел, а там пустота! Никого!!! Подскочил к другому ложу, под ногами скользкая топь. Сорвал покрывало, снова лишь каменное лежбище. Выбежал в коридор, слыша хохот и голоса. Темноту лабиринта из комнат освещали факелы. Тени от огня плясали на стенах, они словно живые. Что-то подхлестнуло меня бежать и звать Джессику. Кричал до хрипоты, пока, как мне показалось, не услышал её голос и ускорил шаг.
Я спросила, нашёл ли он её, и Майлз сжал губы, рассказывая, что видел жену. Её образ точно бесплотный призрак. Он появлялся то там, то здесь. Удалялся, потом приближался, вытягивая руки. Прескот уже чувствовал, что сходит с ума, пока в одной из комнат не обнаружил напуганную Джессику. Она сидела в углу, поджав колени к подбородку. Бледная, с глазами наполненными ужасом девушка шевелила губами и не могла пошевелиться.
– Рядом расхаживал Архенот в своём настоящем обличье, не тот милый мальчик, который взял тебя на работу. Демон стоял, повернувшись спиной, и не заметил меня поначалу. Когда же обернулся, в его глазах вспыхнуло удивление. Ты далеко прошёл Амрит, сказал он. Знал кто я. Бессмертным здесь не место, прокричал. Из каменной комнаты меня выбросила неведомая сила, как будто с десяток рук схватила и выволокла в коридор. В проёме, где я только что был, возникла стена. Бить в неё кулаками бесполезно. Я разбил только костяшки. Ураганный ветер подхватил меня, словно всасывая в гигантскую трубу, сопротивляться напрасно. Словно лёгкое пёрышко меня бросало из стороны в сторону. Ощущая на поясе затянутую верёвку, я почувствовал, что снова оказался на дне колодца. Глянул вверх и увидел глаза Кашалота. Он не узнал друга, а я крикнул, чтобы товарищ вытащил меня.
После этого я больше никогда не видел Джессику, искал её, но всё тщетно. Крышка мышеловки захлопнулась, Эндрон выплюнул меня, как инородное тело, оставив напоминание о моём пребывании в подпространстве. – Майлз показал большими пальцами на глаза, – ты видела, что у меня зрачки становятся разного цвета. Иногда мне казалось, что демоны Эндрона следили за мной, но это ошибочное заблуждение. Цвет глаз просто метка для тех, кто побывал там и выжил. Видимо моё «бессмертие» сыграло злую шутку. В те дни я проклинал его и желал лишь одного – умереть.