Уйагалык покачал головой.
– Какая ты маленькая… Разве ты не знаешь, что дочерей вождей обычно отдают в жёны в другие стойбища? – сдерживая досаду, возразил мальчик.
Куйнапа нахмурила брови и замолкла.
Тем временем Паналык присыпал снегом пепел от потухшего костра. Неожиданная робость, которая всегда сковывала его разум и тело в присутствии красавицы Кавихак, не давала подобрать юноше нужных слов.
– Не бери в голову, моя сестра ещё совсем дитя, – наконец извинился Паналык. – Завтра мы собираемся на охоту за лис… – юноша запнулся, Кавихак и означало «лисичка», – за зайцами мы завтра отправляемся!
Юноша виновато улыбнулся.
– Удачи на охоте, и пусть духи щедро наградят вас дичью, – пожелала девушка на прощание.
Глава 4
Ребята, как и задумали, отправились за бубном отца сразу после сна. Трудно разделять время там, где ночи и дни могут длиться месяцами. В языках северных народов не существуют слов «вчера» или «завтра». Время незримой рекой течёт по холодной пустыне, и люди веками живут в ладу с окружающим миром…
Ила с головой погрузилась в переживания, и материнское чутьё её подвело. Она отпустила детей без малейших подозрений. Ей бы и в голову не пришло, что они затеяли поиски шаманского бубна.
Паналык ездил со взрослыми за дичью с шести лет. Инуиты – прирождённые охотники, бесшумные и быстрые. Ведь мясо и рыба – единственная пища для людей, где лёд в земле никогда не тает, а промёрзшая почва скупа. За короткое лето тундра покрывается зелёным ковром трав с яркими узорами цветов и ягод. Каждое растение старается успеть вырасти, расцвести и оставить семена, перед тем как его вновь укроет от лютых морозов пышная снежная перина.
Возмужав, Паналык часто ездил охотиться на мелкого зверя или рыбачить один, иногда он брал с собой и младших. Их дневные поездки не вызывали у матери опасений. Ила собрала детям немного еды в дорогу. Паналык – опытный охотник, мать была уверена, им не придётся голодать. «Если вас настигнет метель и вы собьётесь с пути, следуйте за звёздной медведицей», – пошептала Ила. Паналык хорошо ориентировался по звёздам, и Ила это тоже знала, наставлять перед дорогой было доброй традицией. Первенец обнял мать, и они, постояв немного, молча попрощались.
«Уууууаааапэээ ке нэе, куууу а дэ уэк сеууу…» – песня о подвигах первого вождя Нанука летела за нартами. Звонкий голосок Куйнапы больше напоминал крики птиц. Девочка пела и плела защитные амулеты из оленьих жил. Пальцы от холода покраснели, отогрев их дыханием, Куйнапа возвращалась к работе: аккуратно, не торопясь, вплетала в браслеты бусинки из рыбьих позвонков.
Снег громко хрустел под полозьями, от мороза он был сыпуч, как песок. И совершенно не скользкий. Чтобы нарты скользили, Паналык растопил снег, облил полозья водой перед поездкой. Теперь сани парили легко и быстро.
Это первые нарты, которые Паналык смастерил сам. Сколько любви и труда в них вложено. Не торопясь вождь Ататы, который остался ребятам за отца, учил юношу, как правильно выбрать дерево, выстругать и скрепить части воедино. На их изготовление ушло несколько месяцев.
Пар клубами валил из ноздрей бегущих оленей, ветвистые рога искрились от инея. Яркие лучи далёкого светила, слегка коснувшись долины вечного снега, окрашивали её в нежно-розовые и пастельно-лиловые цвета, передавая далёкий привет от недосягаемого в Заполярье солнца.
– Я люблю снег, – восхищалась Куйнапа. – Он белый и может отражать небо, меняя оттенки.
– Из тебя получилась бы отличная ученица Унук. Ты всегда тонко чувствуешь красоту, – Уйагалык гордился сестрой. – Иногда мне кажется, что ты волшебница. Ещё крохой ты часто складывала льдинки различных форм, да так ловко у тебя получалось, будто всегда льдинки-кусочки были осколками единого мозаичного узора.
Куйнапа добродушно улыбнулась: приятно услышать похвалу от старшего брата. Девочка, поёжившись от холода, закуталась потеплее в мех и детские воспоминания.
Тяжёлое солнце, едва приподнявшись над горизонтом, торопливо сползло вниз. Снежная пустыня, приобретая блёкло-жёлтый оттенок, ненадолго посветлела. Паналык насторожённо всматривался в горизонт, выискивая взглядом макушки елей и сосен. К его удивлению, даль слепила белоснежной пустотой, ни единой тени… Юноша был уверен, что до леса всего несколько часов езды, но путников по-прежнему окружала ледяная пустыня. Что-то здесь не так. Поездка могла занять больше времени, старший брат встревожился, но старался не подавать виду.
Олени тянули нарты легко и плавно, мороз привычно пощипывал щёки, порывистый ветер сдувал с кожи губ последнюю влагу. Но Уйагалык и Куйнапа беззаботно беседовали, смеялись и пели детские песенки.
Наконец дети приблизились к чёрным выжженным плешам – остаткам сгоревшего леса. Куйнапа ужаснулась от ошеломляющего вида разрушений. Чёрные корявые обгоревшие стволы могучих древних деревьев торчали из земли сгорбленными безжизненными призраками. Уйагалык представил мощь дикого огня, и на спине засуетились колючие мурашки.
– Серый снег? – не поверила своим глазам Куйнапа.
– Нет, это сугробы сажи и пепла, – прошептал Паналык.
– Пожар? Кто же поджёг этот лес? – удивилась девочка.
– Здесь начиналась тайга. Но я верю, что царица сосен и Вечный лес уцелели. – Уйагалык стряхнул снег с капюшона. Отгоняя грустные мысли, он принялся распрягать оленей. – Надо строить иглу для сна. Будет обидно возвращаться ни с чем: бубен – наша единственная зацепка и память об отце. Мы отдохнём и продолжим поиски.
Братья приглядели подходящее место для ночлега, длинными ножами из моржовой кости слажено и скоро вырезали кирпичи плотного снега, сложили их по кругу, сужая каждый следующий уровень. Куйнапа залепила снегом щели. Умелые строители быстро управились с постройкой. Затем собрали обгоревшие ветки для костра. Древесина горит ярче, чем мох, но в тундре её не так просто встретить. Озорная искра, отскочив от камня на облитый жиром нерпы ягель, тут же разожгла пламя.
– Олени устали, – понуро сказал Паналык.
У огня дети согрелись. Скованные от холода и напряжения мышцы расслабились, тело стало мягким и непослушным. Куйнапа достала из мешка сушёную рыбу, отрезала голову и бросила её в огонь, чтобы умилостивить местных духов и угостить предков.
– Ыкату сэ, Мэиэ… Нгээээ, – старательно исполняя носовые звуки, пропел Уйагалык, голос у него ломался и так неудачно подвёл хозяина, сорвавшись на последнем слоге.
После ритуала кормления духов дети принялись за рыбу, которую запили водой из растаявшего снега в каменной чаше. Куйнапа загребла ладонью чистый снег и запихнула комочек в рот. Снег тут же прилип к верхнему нёбу, от холода оно слегка занемело, а талая вода прохладным водопадом стекла в горло. После вяленой рыбы с морской солью вода показалась невероятно сладкой. Девочка поелозила языком по холодному нёбу, чувствительность ещё не вернулась, забавные ощущения. Завершив скромный ужин, Паналык встал, небрежно отряхнул кухлянку от пепла и снега.
– После долгой поездки хорошо бы пройтись. Да, брат? – подмигнул Паналык. – Ты, Уйагалык, иди на юго-восток. Посмотри, не осталось ли следов или подсказок от людей, что сожгли лес. Надо узнать о них больше! Ведь враги Севера – это и наши враги. Всё живое связано прочной цепью жизни. Уничтожение леса – дома грызунов, птиц, корма для оленей и других зверей – вскоре отразится и на нас.
– Бабушка Апая говорила, что царице сосен более четырёхсот лет, её ствол не обхватить и десятерым, а макушка касается небес. Не зря же предки назвали лес Вечным. Он должен был спастись, – уверяла братьев Куйнапа.
Паналык одобрительно кивнул:
– Я пойду на юго-запад, вдруг удастся подстрелить завтрак. Куйнапа, ты останешься здесь, – велел старший брат. – Только без затей, сестричка! Береги огонь, чтобы он не потух, хищники боятся запаха дыма. Это поможет сохранить оленей от волков. Без них возвращаться к стойбищу дольше и опаснее. Поняла?
– Да-да, – закивала Куйнапа. Она знала, как важно слушать старших, ведь мелкая оплошность на Крайнем Севере может стоить жизни.
– Подождите, – Куйнапа стянула рукавицу, на её ладони поблёскивали браслеты: тоненькая плетёная нить с бусинами из рыбьих позвонков. – Наденьте обереги, чтобы Амарок не тронул вас! Помните? Бабушка Апая говорила, Амарок, дух огромного волка, всегда выслеживает и нападает на того, кто в одиночку отправляется ночью на охоту.
Уйагалык поблагодарил сестру лучезарной улыбкой и ласково погладил её по голове. Паналык с почтением относился к традициям, но с тех пор как не стало в стойбище шамана и была потеряна связь с духами, молодые люди втихомолку считали некоторые обряды суеверием. Юноша протянул руку сестре, Куйнапа накинула оберег на запястье, старательно завязала два узелка.
Звёздная ясная тихая ночь словно затаила дыхание, луна освещала огромным круглым глазом долину, пуская по белоснежной равнине тусклую дорожку света. Старший брат наказал младшему следить за алой звездой и не уходить далеко от лагеря. Уйагалык оголил руку до локтя, потряс кистью, бусинки на браслете задорно постучали, оба брата добродушно улыбнулись и спешно разошлись в разные стороны.
Глава 5
Уйагалык шёл широкими шагами. Сугробы становились глубже, пробираясь через них, мальчику приходилось поднимать высоко колени. От движений стало немного теплее. Но руки всё же мёрзли, он вытащил их из рукавов внутрь кухлянки, обхватил живот, согревая онемевшие от холода конечности. Внезапно небо вновь озарилось от северного сияния. В матовой темноте заиграли разноцветные переливы, а у самой земли мальчик заприметил жёлтый маячок – это огонь лагеря с тоненькой струйкой дыма.
«Разве можно привыкнуть к такому чуду?» – подумал Уйагалык, заворожённо глядя на небо. Его глубокие мысли о прекрасном вдруг прервал тихий писк. Неужели эти звуки от сияния? Нет! Мальчик отчётливо расслышал тоненькие голоса: «Мы знаем, знаем, знаем, что ты ищешь, Уйагалык. Это мы – мыши, мыши. Тут мы, тут!» Уйагалык присел, внимательно вглядываясь в землю. Действительно, прижавшись друг к дружке пушистыми бочками, сидели две крошечные мышки. «Ой! И правда, мыши!» – сказал он вслух. «Злые люди пришли с юга и сожгли лес. Люди! Да-да-да! Злые-злые. Но ты не волнуйся, мы знаем, где царица сосен! Да-да-да! Знаем! Покажем! Покажем! Конечно, покажем! Угости, угости орехами и сушёными ягодами. Мы их чуем. Ой-ой-ой, как вкусно пахнёт. Здесь всё сгорело, нет еды, нет… Грызём угольки да корешки, больше нечего!» Мыши тараторили без умолку, перебивая друг друга. Уйагалык замер от изумления, затем сунул руку в карман, сгрёб в кулак сушёные ягоды. Он хранил их для оленей, мальчик любил, когда животные бархатными губами втягивали с ладони сласти, согревая влажным тёплым дыханием пальцы человека, а потом всегда благодарно фыркали и с надеждой смотрели на юного оленевода, не даст ли ещё. Но на севере не забалуешь, рассчитывать на добавку сладких ягод зимой не приходится. Мальчик высыпал оленье лакомство мышам, и те, попискивая от удовольствия, принялись грызть.
«Бррррр! Я что, понимаю мышиный язык?» – засомневался мальчик. «Как вкусно! Как вкусно! Понимаешь! Понимаешь! Хорошо, что понимаешь. Это значит, бубен шамана близко, Уйагалык. Близко-близко. Да-да-да! Близко! Вот и понимаешь языки зверей».
Послышался приглушённый шорох крыльев, мыши бросились врассыпную, прячась в норках под снегом, прихватив последние крошки угощения. Уйагалык поднял голову и увидел ворона размером с человека. Крупная чёрная птица, широко расправив крылья, зависла в воздухе и затем медленно опустилась перед мальчиком. «Приветствую тебя, Уйагалык, сын Кавака. Меня зовут Инира, я хранительница звёзд, дух света и мудрости!» Уйагалык разговаривал с мышами, склонив одно колено, теперь в знак уважения к духу мудрости он проложил руку к сердцу и прижал подборок к груди. «Для меня большая честь, Инира, – не решаясь больше смотреть на птицу, почтительно произнёс мальчик. – Скажи мне, пожалуйста, как я смог услышать тебя? И понять мышей?» – «Мышей… – ухмыльнулся ворон. – Я знаю, зачем вы пришли сюда, но царица сосен Анылги заковала свой лес под волшебный ледяной купол. Лес спасён, но как вам попасть туда, мне неведомо. Бубен твоего отца у неё, ты уже близок. Возвращайся к брату, и на рассвете попробуете найти вход в Вечный лес. Дождитесь солнца, оно вам поможет…» – Инира сощурил круглые чёрные глаза, хищно завертел головой, блики тусклого лунного света скользнули по острому клюву. Взмахнув широкими крыльями, он взлетел, и лишь тогда Уйагалык осмелился взглянуть на птицу. Мальчик успел разглядеть тысячи звёзд на её крыльях… а иссиня-чёрные перья и в темноте переливались, словно шёлк. Ещё мгновение, и магическая птица слилась с небом.
Уйагалык отправился в лагерь, как велел ему дух мудрости. Но его собственные ноги начали предавать, отказывались шевелиться, становясь ватными, и управлять ими с каждым шагом было всё труднее. Веки отяжелели, глаза слипались. Уйагалык усиленно растирал лицо снегом, чтобы не уснуть, но, увы, это помогало ненадолго. Из последних сил мальчик ускорил шаг, наконец, вдали замелькал знакомый костёр. Но он уже не в состоянии выбраться из сугроба, ноги увязли и окаменели.
В ночной темноте один за другим по кругу загорелись факелы. Заслышав тихое пение, мальчик собрал последние силы и пополз на знакомый голос. Да, это Куйнапа, он узнает её песню из тысячи. Уйагалык гулким рыком выдохнул скопившееся волнение и тревогу и упал без чувств лицом в снег…
Глава 6
Куйнапа сидела у костра. Озорное пламя, потрескивая, скакало по обгоревшим веткам, выпуская густой дым. Девочка собрала достаточно дров, чтобы поддерживать огонь до возвращения братьев. Теперь она не спеша пила чай и зачарованно смотрела на огонь, ей мерещились танцующие по кругу человечки, в центре которого крохотный шаман бил в круглый бубен и ритмично топал то правой, то левой ногой. Взлетающие от порывов ветра частицы пепла напоминали испуганных птиц, вспархивающих ввысь.
Снег искрился зелёными переливами. Унук вновь разлила на небесах волшебные краски. Девочка услышала уже знакомую мелодию. Не удержавшись, Куйнапа встала и начала танцевать, неосознанно повторяя шаги и взмахи людей огня. Поначалу движения у неё выходили скованными и неловкими. Но потом девочка закрыла глаза, запрокинула голову, пропуская через себя музыку небес, и танец овладел её телом. Куйнапа кружилась, динамично хлопая и топая. Кожаные нити головной повязки с нанизанными деревянными и костяными бусинками маятниками качались, вторя ударам сердца и хлопкам.
Рваные геометрические движения придавали танцу мистическое очарование. Куйнапа потеряла чувство времени, позабыв обо всём, кружилась вокруг костра. Танцовщицу постепенно одолела жажда. Девочка набирала чистого снега в каменную чашу и подвесила её над огнём. Но ожидание показалось невыносимо долгим, Куйнапа сжала в ладони немного рассыпчатого снега и торопливо забросила комок в рот. Сладкая жидкость холодком стекла в живот. Девочка громко засмеялась, она почувствовала себя очень счастливой.
