Ассасин
– И что же это нам дает?
– Трудно сказать. Я, как исследователь, должен получить максимум информации. Хочу сказать, что наш Охотник скорее всего умер от раны в спине. Он, похоже, упал с большой высоты. Хотя явных переломов не обнаружено. За шесть часов до своей смерти он пообедал отваренными зернами пшеницы.
– Непритязательный обед для человека в такой одежде. Весьма скромно. Так питаться может только пленник.
– На его теле я обнаружил несколько татуировок.
– Да, я тоже обратил на них внимание. Мне трудно сказать, кем Охотник был при жизни, но не исключаю, что он был колдуном или обладал какими-то сверхъестественными возможностями. Иначе как объяснить то, что он остался в живых в таком неравном бою? Ведь на его одежде были обнаружены следы крови не менее семи человек.
– А что это за татуировки?
– Тоже не простые. Во всяком случае, прежде я таких не видел. Самая большая – на его груди. Выполнена она весьма искусно, что, в общем-то, нехарактерно для того времени. Она изображает сошедшихся в схватке двух оленей. Один молодой, другой старый, с поломанными рогами, но, судя по тому, как это изображено, победа останется за старым. Другая татуировка – «знак Венеры». Обычно такие вещи рисуют на сосудах или просто лепят фигурки обнаженных женщин. А у него этот символ был выколот на правой руке. Третью татуировку я нашел на его левом бедре. Здесь и вовсе удивительная вещь. На ноге был выколот замок, очень напоминающий те, что строили тевтонские рыцари во времена крестовых походов. К сожалению, мы очень мало знаем об ассасинах. Но, по некоторым свидетельствам, такие татуировки они делали после того, как переходили на более высокую ступень посвящения. Но не это самое главное. У меня создалось такое впечатление, что нашего Охотника заморозили специально.
– Что значит специально? – Глаза Ивана Федоровича округлились.
– Хм… Вам моя гипотеза может показаться несколько странной, но мне кажется, что о глубокой заморозке мы знаем гораздо меньше, чем наши прародители, проживавшие среди вечной мерзлоты. Знаете, лягушки и питоны, которые пролежали во льду многие тысячи лет, легко оживают, если создать им благоприятные условия для разморозки, то есть чтобы размораживание проходило очень медленно. Сперма человека также способна выживать в таких условиях. Подобные эксперименты проводились не раз. Мне кажется, что нечто подобное произошло и в нашем случае. Как только его соплеменникам стало понятно, что он умирает, они решили подвергнуть его глубокой заморозке в надежде на то, что он когда-нибудь воскреснет.
– А если предположить, что заморозили не тело, а душу? – помолчав, сказал Волков.
– А вы напрасно насмехаетесь. Возможно, он бы и воскрес, если бы мы не поспешили с разморозкой и, по существу, не убили его. – Неожиданно Иван Федорович замолчал, потом продолжил столь же эмоционально, сцепив пальцы в замок: – Знаете, у меня дурные предчувствия. Что-то с этим телом не так. Сама по себе это очень необычная находка, и мне кажется, что впереди нас ожидают сюрпризы… и не очень приятные. Если мы невольно убили этого Охотника, тогда против нас может ополчиться его дух, который будет нам мстить!
– Вы, конечно же, шутите?
Марков рассмеялся:
– Да не обращайте внимания. Конечно, шучу.
– Скоро у меня будет готов фильм о нашем Охотнике, – сообщил Волков, – и я бы хотел пригласить вас на просмотр. Ваши замечания очень ценны. Может быть, вы мне еще что-нибудь подскажете? Было бы очень кстати.
– Хорошо, я непременно буду на просмотре.
Глава 8
ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК
Первое, что сделал Анисимов, так это навел справки об Александре Стрельникове. Но то немногое, что он узнал, говорило о том, что дела у парня идут в гору и он весьма успешно зарекомендовал себя в «бензиновом бизнесе». Все его знакомые, с кем удалось пообщаться Анисимову, утверждали, что Александр обладал незаурядными организаторскими способностями. Например, два года назад он открыл четыре бензозаправочные станции и, как поговаривали, намеревался войти в число учредителей нефтяной корпорации. Столь стремительной карьерой могли похвастаться очень немногие люди. Разумеется, находились и такие, которых не мог не раздражать успех Стрельникова. Тем более что, обладая цепкой хваткой, Стрельников порой забывал о чувстве меры и безжалостно отодвигал конкурентов с насиженных мест. Среди них наверняка мог оказаться человек, которого натиск Стрельникова раздражал больше, чем остальных, и он решился на устранение честолюбивого конкурента.
Проанализировав ситуацию, Анисимов установил три круга общения Стрельникова. К первому он отнес тех, с кем тот встречался еще до начала своей карьеры. Это были его прежние приятели, оттесненные на обочину жизни, которые нередко заявлялись к нему в офис для того, чтобы подзанять сотенную на пиво. И, надо отдать должное Стрельникову, тот никогда им не отказывал. Второй круг составили его коллеги, с которыми он сталкивался практически ежедневно, но общение было поверхностное, чисто рабочее. Что говорить, предприятие у Стрельникова было немалое, так что уделять каждому сотруднику время было невозможно, да и не нужно. Среди этих людей были и те, с кем он когда-то вместе раскручивал свое дело. Столь быстрый взлет бывшего приятеля часто вызывает острое чувство зависти. А оно, как известно, весьма скверный советчик. И, наконец, третий – ближайший – круг общения Стрельникова, те, с кем он встречался почти каждый день. Рано или поздно и у них мелькнет вопрос: «А почему не я на его месте? Ведь я ничем не хуже этого долбаного Александра!»
Пожалуй, третий круг самый опасный, и начать следует именно с него.
Из этого круга только три человека реально претендовали на место Стрельникова. Первым из них был Виктор Колесов, с которым Александр учился в институте. Дружба их была давняя. Как известно, такие связи самые крепкие, за спиной – море выпитого пива и куча баб, перепробованных на пару. Второй – Геннадий Ерофеев. Этот еще из отрочества – на пару хулиганили и дурачились. И еще один – Валентин Никитин. С ним Стрельников вместе занимался спортом. Оказавшись после окончания вуза без работы, Никитин обратился к Стрельникову за помощью, и тот не отказал ему. За два года Никитин от должности директора автомойки дорос до одного из учредителей. И вполне реально мог претендовать на место исчезнувшего приятеля.
Следовало заняться именно этой троицей.
Анисимов подключил компьютерный дистанционный детектор лжи к телефону. Удобная вещь. К чему фиксировать на полиграфе сердцебиение и сокращение мышц, когда существуют интонации и тембр голоса, которые фиксируют на мониторе малейшую ложь, создают психологический портрет человека.
Компьютерный детектор был удобен еще и тем, что человек даже не догадывается, что проводится тестирование.
Открыв блокнот, Анисимов отыскал телефонный номер Колесова. Трубку подняли после второго гудка.
– Да, – отозвался твердый уверенный голос.
Дистанционный детектор отреагировал мгновенно – стрелка плавно переместилась в сторону зеленого поля.
– Здравствуйте, можно переговорить с Виктором Колесовым?
– Я вас слушаю. А с кем я разговариваю?
Всего лишь небольшие колебания стрелки. Жесткий диск фиксировал каждую интонацию.
– Меня зовут Игорь Анисимов. Родственники Александра Стрельникова просили меня разыскать его.
– Вы частный сыщик?
– Можно сказать и так. У меня имеется некоторый опыт в подобных делах, вот поэтому я сейчас и занимаюсь розысками Стрельникова.
– Понятно… Что именно вас интересует?
– Когда вы виделись с Александром в последний раз?
Воцарилось молчание. Стрелка детектора в ожидании замерла в центре зеленого поля.
– Я виделся с ним дня за два до его исчезновения… Знаете, честно говоря, я думал, когда услышал ваш звонок, что это он мне звонит. Как-то в голове не укладывается. У меня ведь с ним была назначена встреча еще на вчерашний день, а он человек очень пунктуальный…
Анисимов с волнением всматривался в экран. Стрелка лишь слегка поколебалась. Ничего настораживающего.
– Как вы думаете, где он может быть?
– Понятия не имею.
Стрелка уверенно качнулась в сторону красной зоны. Если бы сейчас к телу Колесова были подсоединены датчики полиграфа, то наверняка они отметили бы, что у него вспотели ладони.
– Может, у него была женщина, у которой он мог… скажем, зависнуть?.. Можете говорить со мной откровенно, – подбодрил собеседника Анисимов, – дальше меня этот разговор не уйдет.
– У него действительно была девушка, с которой он встречался еще в институте. Насколько мне известно, она ему очень нравилась, но у них не было ничего серьезного. Хотя если он и мог у кого-то остаться, так только у нее.
Стрелка вновь замерла в зеленой зоне.
– А как ее зовут?
– Ольга.
– Где она проживает?
– Сейчас припомню… Вот… Пролетарская, четырнадцать. Да, именно так.
Поблагодарив, Анисимов задумчиво положил трубку. Интересный получается расклад. Оказывается, все это время Стрельников не прекращал встречаться со своей прежней возлюбленной – и это несмотря на то, что собирался вот-вот жениться.
Воистину непостижимы глубины человеческой психики.
Взяв ручку, Анисимов написал большими буквами: «Ольга». После чего подчеркнул написанное трижды.
Теперь следовало побеспокоить Ерофеева.
В этот раз ответа пришлось дожидаться долго. Игорь хотел уже было положить трубку, когда прозвучал щелчок и чей-то унылый голос протянул:
– Слушаю.
По таким интонациям можно было догадаться, что собеседник хотел сказать: «Какого черта вы звоните».
Следовало проявить такт.
– Извините за беспокойство. Меня зовут Игорь Анисимов. Я занимаюсь поисками Александра Стрельникова. Вы не знаете, где сейчас он может быть?
Некоторое время в трубке раздавалось сопение. Похоже, что абонент собирался с мыслями. Стрелка будто бы ошалела, она то уверенно склонялась к красному полю, «полю вранья», а то, будто бы опомнившись, уверенно застывала в середине зеленого «безопасного поля».
– Нет, не знаю. Я уже сам дожидаюсь его третий день. Он один имеет право подписи и все не появляется. Без него все остановилось. Нам должны перегнать две цистерны с бензином, а принять их мы не можем.
– Он часто так пропадает?
– Такое с ним случилось впервые.
Стрелка уверенно держалась в зеленом поле.
– А что он за человек?
– Хм… Непростой человек. В нем много всего намешано… Но он из тех людей, у которых все получается. Он, знаете, такой хронический везунчик. Ему всегда доставалось все самое лучшее. Если иным для достижения цели приходилось прикладывать к этому максимум усилий, то ему удача просто сама шла в руки. Его все любили. Лучший ученик в школе, лучший студент в вузе. Ему доставались самые красивые девушки. А тем, кто с ним был рядом, только брызги его успеха.
Даже не нужно было смотреть на монитор, чтобы понять – Ерофеев был раздражен. Похоже, что он имел какой-то личный счет к Стрельникову. Вот только бы знать: какой именно?
– А вы, значит, всегда второй?
– Получается, что так.
Детектор лжи бескомпромиссно фиксировал тоску.
– Вы с ним дружите?
– Хм… В общем-то, да. Но ему всегда требовался фон, на котором он выглядел бы особенно контрастно.
– Что-то вы нелестно отзываетесь о своем приятеле.
– А вы, собственно, кто такой, чтобы меня одергивать? Ладно, пообщались, и хватит.
Раздались короткие телефонные гудки. Грубовато, но зато откровенно.
Теперь оставался Валентин Никитин. Трубку подняли с первым же гудком. Такое впечатление, что абонент только и дожидался звонка. А может, так все и обстояло в действительности?
– Слушаю, – раздался женский голос.
Стрелка колыхнулась, остановившись на отметке «тревожно». Что бы это могло означать?
– Здравствуйте, вы не могли бы позвать Валентина Никитина?
Крохотная заминка, после которой последовал почти вызывающий вопрос:
– А кто его спрашивает?
По тембру голоса чувствовалось, что женщина была немолодой.
– Не беспокойтесь, это его друг.
– А у друга есть имя? – На этот раз голос звучал уже откровенно враждебно.
– Разумеется, – ответил чуть растерянно Анисимов. – Меня зовут Игорь.
– У моего сына друзей с таким именем нет.
– Разве вы знаете всех его друзей?
– Он со мной делится всем, я в курсе его жизни, – безапелляционно отрезала женщина.
– Значит, его нет дома?
– Нет. – Теперь голос звучал спокойно и сдержанно. Но детектор лжи не обмануть – стрелка уверенно сместилась в красное поле.
– Понятно, – разочарованно протянул Анисимов. – Жаль. У меня к нему очень важное дело. А вы не могли бы подсказать, где именно я его могу найти?
– Он мне не говорит, куда уходит.
Стрелка уверенно обосновалась в «поле лжи».
Говорить было не о чем.
– Извините. – Анисимов положил трубку.
Постучав по клавиатуре, он распечатал показания детектора. После этого разложил перед собой диаграммы и принялся их сравнивать. Было над чем подумать. Первая диаграмма представляла собой довольно пеструю картину, где пики «вранья» чередовались с правдивыми ответами, она напоминала «гребенку» с поломанными зубьями. Вторая диаграмма выглядела очень убедительно – никаких вызывающих всплесков. Ну а третья – полная противоположность второй.
Что ж, есть над чем подумать.
Глава 9
НЕОЖИДАННАЯ СМЕРТЬ
Предстоящему просмотру фильма профессор Волков уделял особое значение. Тому имелись свои причины. Во-первых, за всю свою научную карьеру он ни разу не находил столь хорошо сохранившейся мумии. А во-вторых, он никогда еще не делал документальных фильмов и теперь понимал, что ввязался в непонятную для себя авантюру и километры пленок не сумели отобразить и десятой части задуманного им.
Первыми зрителями его фильма будут коллеги по институту. Конечно, по вопросу определения возраста мумии возникло несколько спорных точек зрения. Например, некоторые специалисты считали, что ее следует отнести к тринадцатому веку, в то время как сам он полагал, что скорее ближе к десятому. Но в действительности все это было не столь существенно. Важен был сам факт находки.
День был во всех отношениях знаменательным, поэтому к нему следовало подготовиться соответствующе. Первое, что сделал Волков, это осмотрел свой выходной костюм. И убедившись, что он весьма подходит для предстоящей премьеры, обрызгал себя доброй порцией одеколона. Для такого костюма подразумевалась бабочка. Непременно красно-алая. Мелкая деталь, которая тем не менее бросается в глаза. Возможно, кто-то посчитает подобное старомодным, но каждый, кто увидит его в таком наряде, поймет, что сегодняшний день немало значит в его научной карьере.
Просмотр Волков решил провести на кафедре, что придаст событию подобающую академичность. Уже с утра было несколько звонков от коллег, которым не терпелось увидеть фильм о найденной мумии. Так что добрую часть поздравлений он принял авансом.
В дверь кабинета негромко постучали.
– Войдите, – пригласил Волков.
Дверь открылась, и в кабинет вошла Ангелина.
– Антон Михайлович, все уже собрались. Ждут вас.
– Хорошо. Я сейчас подойду. И не забудьте включить магнитофон. Я хочу проанализировать записи. Возможно, что какие-то замечания и пожелания понадобятся мне для работы над окончательным вариантом фильма.
– Хорошо, Антон Михайлович.
Девушка вышла. Волков подошел к большому старинному зеркалу, поправил ярко-алую бабочку, слегка сбившуюся набок, и вышел из кабинета.
На кафедре собралось одиннадцать человек, именно те люди, мнение которых ему было особенно дорого. Атмосфера была почти домашняя – люди сидели на стульях перед белым экраном. Рядом на низком столике стояла синяя вазочка с печеньем. Кушайте, дорогие гости! Но гости больше нажимали на чай, подливая его из пузатого фарфорового чайника.
Едва перешагнув порог кафедры, Волков вдруг почувствовал невольное волнение. Нечто подобное бывает перед первой лекцией в новом учебном году. Казалось бы, чего нервничать, за плечами колоссальный научный багаж, огромный педагогический опыт, но новые лица, взирающие на тебя сосредоточенно и очень внимательно, буквально как на светоч знаний, заставляют сердечко забиться поактивнее.
– На мою научную долю выпала невероятная удача, – устроился за столом Антон Михайлович. – Подобный случай выпадает всего лишь один раз в жизни… И то не у каждого. Мне повезло. – Волков щелкнул кнопкой пульта. – У меня уже имеется договоренность о трансляции фильма по одному из центральных телеканалов. Вы же просмотрите полную версию. Что-то придется вырезать… Ведь весь формат составляет около полутора часов. Взгляните сюда. – На экране появилась глыба льда, через которую просвечивал неясный силуэт. Из людей, топтавшихся подле, никто еще не знал, что через каких-то несколько минут они лицом к лицу столкнутся с настоящей сенсацией. – Это единственная в своем роде столь хорошо сохранившаяся мумия, причем древнего возраста. Но, строго говоря, мумией ее назвать нельзя. Ведь у нее прекрасно сохранились все внутренние органы, и медики, исследовавшие их, сошлись на том, что этот человек был на редкость здоровым и находился в прекрасной форме. – Неведомый оператор направил объектив на мужчину, фотографировавшего наледь. – Это мой коллега – профессор Иван Федорович Марков – делает снимки, именно они впоследствии составят основу фотоальбома. К месту находки мы прибыли небольшой группой. Я со своей ассистенткой и еще несколько человек из Министерства по чрезвычайным ситуациям, которые, по существу, выполняли обязанности рабочих. Надо сказать, что они нам очень здорово помогли. Ледяная глыба оказалась очень большой, и ее нужно было размораживать. Размораживали мумию мы не полностью, иначе бы она просто погибла. Вместе со льдом мы перевезли ее в Москву. Это тоже была отдельная история, но и здесь нам тоже очень помогло МЧС. Мумию мы доставили на специальном самолете.
Изображение приблизилось, один из офицеров МЧС был запечатлен крупным планом, улыбнувшись в объектив, он подошел к наледи и, едва ли не прижавшись лицом к стылой поверхности, пытался рассмотреть, что же там в самой толще. Он с едва заметной усмешкой рассматривал контуры фигуры, скрытые толщей льда. Лицо спокойное, выражающее разве что интерес. В какой-то момент его глаза недоуменно застыли. Отшатнувшись с расширенными от ужаса глазами, он снова начал пристально вглядываться в глыбу льда.
– Здесь запечатлен довольно любопытный случай, – оживленно продолжал профессор. – Как вы знаете, все, что связано с мумиями, окутано разнообразными тайнами и мистификациями. Так вот, этот офицер впоследствии сказал мне, что увидел, как мумия пошевелилась. – Широко улыбнувшись, он добавил: – Сам я этого не заметил, как ни всматривался. Мне думается, что все дело в оптическом эффекте. Вот взгляните на поверхность льда… Как раз в это время выглянуло солнце. Преломившиеся лучи он принял за какое-то движение внутри наледи. Впрочем, он так и не поверил в подобный эффект и впоследствии держался от мумии на значительном расстоянии. Нам даже пришлось управляться без его помощи. – Картинка поменялась. На небольшой полянке, скрючившись, лежала потемневшая мумия, покрытая тонкой корочкой льда. Истлевшая одежда едва прикрывала тело. Сквозь прорехи ветхой одежды на груди был виден амулет, похоже выточенный из кости. – Впоследствии я приезжал сюда еще дважды, – неторопливым спокойным тоном продолжал профессор, – и более тщательно обследовал место, где его обнаружили. Так вот, на этом месте мною было подобрано еще несколько наконечников от стрел. Причем весьма тонкой обработки. Такое впечатление, что они были отшлифованы на алмазном круге. Остается только гадать, что это был за инструмент. У меня сложилось впечатление, что эта мумия приготовила нам еще немало сюрпризов. Все покажет дальнейшее исследование.
– А кто был оператор? – спросил доцент Кобзев, седой сухощавый человек.
– Произвести съемку я пригласил одного молодого человека, он заканчивал операторский факультет во ВГИКе. Весьма способный оператор.
Кобзев удовлетворенно кивнул.
Оператор предпочитал крупный план, так что даже крохотные неровности на коже мумии выглядели холмами. Отснятый материал вполне походил на кадры из фильма ужасов.
Словно прочитав мысли присутствующих, Антон Михайлович, улыбнувшись, продолжил:
– Конечно, можно было бы делать все это как-то поскромнее… Когда я впервые увидел отснятый материал, то у меня возникло впечатление, что мы снимаем не научно-популярный фильм, а какой-то триллер.
Оценив юмор профессора, присутствующие сдержанно рассмеялись.
– Но потом ничего, привык. В этом даже есть какая-то своя достоверность, и если хотите, то и притягательность.
– А что по этому поводу думает местное население? – спросил неугомонный Кобзев.
– Спасибо вам за этот вопрос, – благодарно кивнул Антон Михайлович. – Признаюсь, здесь наблюдается еще одна странность. Ко мне приходила целая делегация из местных жителей. Двое из них представились шаманами. – Волков опять улыбнулся. Что бы там ни говорили про его суховатый характер, но в действительности в нем пряталось целое море обаяния. – Так вот, они утверждают, что обнаруженная нами мумия не кто иной, как прародитель их народа, и об этом захоронении они знали давно. Это место у коренных жителей считается священным. И они утверждали, что если я не верну мумию на место, то со мной произойдет несчастье. Будто бы его проснувшийся дух будет мстить каждому, кто хоть однажды к нему прикоснется…
– А вы не боитесь, Антон Михайлович? – спросил Кобзев.
Присутствующие опять расхохотались. От прежней академичности не осталось и следа – просто собрались мальчишки, которым захотелось весело провести время.
– Если бы я боялся, то не занимался бы археологией… Правда, выглядели эти люди как-то уж очень странно, в азиатских халатах, кожаных сапогах… Как будто были современниками этого человека. А вот это уже лаборатория. С антропологом Марковым мы препарируем внутренние органы мумии.
– Мне кажется, что на этих кадрах кожа у мумии значительно светлее. Это такое качество съемки? – спросил Разаков, мрачноватого вида мужчина лет шестидесяти пяти.
– Кхм… Признаться, для меня этот факт тоже большая загадка. Дело в том, что мумии становятся черными в результате бактериологических процессов. По-другому, происходит разложение жиров, выделяется тепло, из-за чего мумия становится черной. Здесь же мы наблюдаем обратный процесс. Чем больше она находится на открытом воздухе, тем светлее становится ее кожа. И что удивительно, этот процесс не прекращается и по сегодняшний день. Так что нам предстоит еще разобраться с этим феноменом. Если бы я был верующим, то сказал бы, что она оживает… А теперь я бы хотел вам показать нечто такое, что действительно потрясло меня как ученого. – Антон Михайлович победно обвел присутствующих долгим взглядом. – Так это…
Неожиданно его лицо болезненно застыло. Затянувшееся молчание заставило присутствующих обратить на Волкова удивленные взгляды. Его глаза, наполненные ужасом, смотрели поверх голов собравшихся, совершенно не замечая направленных в его сторону недоуменных взглядов. Казалось, что среди стеллажей, заставленных старинными книгами, он увидел нечто ужасное, поразившее его воображение.
Губы Антона Михайловича разомкнулись, словно он хотел что-то выкрикнуть, но не мог издать и малейшего звука. Он сделал несколько судорожных глотательных движений, словно хотел справиться с подступившим удушьем. Захрипев, он ухватился обеими руками за ворот и сильно дернул его. На пол полетели пуговицы. Антон Михайлович попытался преодолеть жесткий спазм, сжавший его горло, и, не справившись, повалился лицом на стол.
– Доктора! – вскочил Кобзев. – Доктора!
– Распахните окно! – взволнованно закричала Ангелина. – Ему не хватает воздуха! У него больное сердце!
– Поверните ему голову! – Трясущимися руками Марков пытался извлечь из кармана упаковку с валидолом, но непослушные пальцы цеплялись за подкладку. – Я сейчас, я сейчас, потерпите… – Надорвав фольгу, он вытащил таблетку и сунул ее в открытый рот Волкова. – Вы только ее не глотайте, держите под языком.
Профессор Волков что-то слабо произнес.
– Я ничего не понял. Повторите еще раз, – склонился Марков над посеревшим лицом Волкова.
– Старик… В белой одежде. Тот самый…
– Что он сказал?
– «Ты первый…»
Широко открытыми глазами Волков, казалось, не замечал ни склонившихся над ним людей, ни переполоха, учиненного собственным падением. Невольно обернувшись, Марков увидел на экране мумию, лежавшую на анатомическом столе. Длинные руки мумии свесились, и кончиками пальцев она едва не касалась пола. В какой-то момент ему показалось, что голова мумии слегка пошевелилась. Увиденное было настолько необычным, что на какой-то миг заставило его позабыть обо всем остальном. Мумия словно бы тоже хотела понаблюдать за происходящим.