Невеста Стального принца. Охотники и чудовища

Глава 1

Сегодня я проснулась особенно рано. Можно сказать, с первыми петухами. Один такой петух – это герцог, который в последнее время охранял свой курятник, ну, то есть нас с девочками, с особым рвением и окружал какой-то маниакальной заботой. Из дома ни шагу, даже в сад выпускал под надзором. Обвешал защитными амулетами, поставил еще по одной охранной метке.

К счастью, новый знак хальдага – что-то едва уловимое, почти прозрачное – красовался у меня на плече, а не на заднице. Кожа в том месте, где меня «заклеймили», первое время немного саднила, потом зудела, но спустя несколько часов неприятные ощущения полностью прошли. Остался лишь серебристый узор – какая-то непонятная загогулина, рассмотреть которую можно было только в лучах солнца.

Выглядело вполне симпатично, и мне бы благодарить Истинного за внимание, вот только последние три дня я на него страшно злилась. Этот Стальной злыдень не пускал меня к моему любимцу! Всякий раз, когда я заикалась о том, что хотела бы проведать вейра, Мэдок отвечал одно и то же: еще не время.

Такое ощущение, будто его заклинило на этой фразе. Или это что-то вроде вложенной в него программы… В роботе и то больше понимания, а вот в этой железяке…

В общем, его всемогущество меня снова разочаровывал и расстраивал.

В последнее время я и так вся на нервах. Объявленное испытание пока не началось, а ожидание было подобно пытке. Изощренной, почти садистской.

С одной стороны, конечно, хорошо, что организаторы Охоты взяли тайм-аут. За три дня передышки я окончательно восстановилась. С другой – мало хорошего в том, что пребываешь в постоянном напряжении. В иные моменты я чуть ли не на стенку от нетерпения лезла, спала в обнимку с кинжалом и всегда держала наготове комплект теплой одежды на случай, если придется быстро собираться.

Главное, чтобы не устроили подлянку и не перенесли нас на место проведения испытания прямо из кроватей. Или того хуже – из ванной.

Короткий, странный разговор с неизвестным недоброжелателем герцога, состоявшийся в Каменном дворце, тоже не давал покоя. Такое ощущение, что я находилась под каким-то гипнозом. Не только не сумела рассмотреть лицо заговорщика, но даже не поняла, кто передо мной – мужчина или женщина. Точно не жеребчик, тот бы сразу понял, что я не Филиппа.

Он ведь предупреждал, что кого-то ко мне отправит. Вот и отправил. Мерзавец…

Обладатель (или обладательница) глухого голоса, в котором отчетливо проскальзывали неприятные шипящие нотки, сообщил, что вскоре мне передадут оружие против де Горта вместе с инструкцией, как и когда им воспользоваться. Велел быть наготове и стараться держаться поближе к его всемогуществу, чтобы было проще, когда придет время, его уничтожить.

Вывалив на меня, явно дезориентированную каким-то заклятием, эти далеко не самые радужные сведения, заговорщик растаял в воздухе. В себя я пришла уже во дворцовой галерее, да и то лишь потому, что меня окликнула Винсенсия.

Вот и как после такого не напрягаться и не волноваться? Еще и к Морсу не пускает, зараза стальная…

Промаявшись в постели часов до восьми, я позвала Илсе, быстро собралась и сказала, что до завтрака немного погуляю. Разумеется, погуляю по дому, потому что по заснеженному саду гулять в одиночку нам строго запрещалось.

– Как будет угодно моей леди. – Служанка опустилась в коротком реверансе и приступила к наведению порядка в спальне.

А я недолго думая решила попытать счастья и поднялась на третий этаж, чтобы погулять в том крыле, в котором располагались покои Мэдока Бессердечного. Вдруг повезет, и его всемогущество уже проснулся и отправился по каким-нибудь срочным делам, дверь каким-то чудом окажется незапертой, и Морсик будет ждать меня.

Знаю, мечтать не вредно, но и попытка, как говорится, не пытка.

Наверное, в тот день удача изволила вспомнить о существовании невезучей попаданки Лизы и повернулась ко мне не тем, чем поворачивалась по выходным и в будни, а своим лучезарным ликом. Дверь в спальню действительно оказалась незапертой, и в ней действительно не было хальдага. Служанок тоже не наблюдалось!

Обрадованная и окрыленная, я проскользнула в полутемную комнату и негромко позвала:

– Морс… Морсик…

Шторы были плотно задернуты, поэтому я не сразу различила в дальнем углу огромную черную тушу вейра, растянувшуюся на подушках. На доге не оказалось привычных доспехов, глаза не горели лазерными прицелами, и его поза выражала абсолютное ко всему безразличие. Настолько очевидное, что у меня аж сердце защемило.

Он не вскинулся при моем появлении, не оторвал голову от скрещенных лап. Даже ухом не повел, когда я позвала его во второй раз:

– Морок…

«Ну чего тебе, цыпа?» – прозвучало у меня в голове спустя несколько невыносимо долгих мгновений, и я, придав себе ускорения, поспешила к вейру.

– Ты как? – Опустилась перед ним на колени.

«Живу потихоньку».

– Выглядишь неважно. – Я осторожно провела рукой по гладкой холке, но тут же ее отдернула, ощутив широкий рубец под ладонью.

«И чувствую себя примерно так же».

– Но ведь тебя же лечат? – спросила я с надеждой.

А в ответ получила слабое и бесцветное:

«Пытаются помаленьку».

– А герцог заверял, что быстро поправишься, мол, ты ведь не обычная собака, – проворчала я, в который раз за последние дни мысленно упрекнув хальдага.

«Я и поправляюсь, – вздохнул вейр у меня в голове. – Просто не так быстро, как хотелось бы. Все из-за яда в слюне блохастого. Это он замедляет процесс регенерации».

Я беззвучно выругалась. Не зря слюна того монстра, Когтя, впитывалась в снег с подозрительным, совершенно нехорошим шипением. Точно ядовитый, как и его хозяин.

Зла на таких «рыцарей» не хватает!

– И что, нет никакого способа ускорить процесс выздоровления?

«Ну, как тебе сказать…» – с сомнением начал вейр.

– Скажи как есть.

Дог снова вздохнул и с неохотой проговорил:

«Выздоровлению могла бы помочь кровь непорочной наины, но мой мальчик явно против такого способа лечения, иначе уже давно поставил бы меня на лапы».

– Ты это серьезно? – Я чуть не поперхнулась воздухом и поспешила уточнить: – Это я про кровь непорочной наины.

«Филиппа, цыпа, по-твоему, я в данный момент похож на юмориста?» – мрачно отозвался вейр.

– Не очень. – Я закусила губу. – А почему нужна именно кровь наины?

«Как тебе, должно быть, известно (уж насчет этого вас обязаны были просветить в вашей бесполезной и бестолковой обители), у дочерей хальдагов особая, Чистая кровь. Сильная, отцовская, животворная. Вот такая мне сейчас бы и пригодилась. – Вейр ненадолго умолк, а потом продолжил, гипнотизируя меня тусклым взглядом: – Что скажешь, сиротка? Может, пожертвуешь своей драгоценной кровушкой для старины Морока?»

Девственница, еще и дочь хальдага… Ну, тут я точно пролетаю, по всем параметрам. Вот только как объяснить это вейру, рисковавшему ради меня жизнью, и при этом себя не выдать?

Шерты.

«О чем задумалась, цыпа?» – нарушил тишину в моем сознании Морок.

Я встрепенулась, поджала губы и принялась лихорадочно соображать, что бы такое ему сказать. Нет, мне совсем не жалко крови для друга, пусть пьет себе на здоровье (или как ее там надо использовать, чтобы вылечить вейра). А если Морсику, наоборот, после нее еще больше поплохеет? Вдруг я и правда нэймесса? Ну, или возможная кандидатка в нэймессы.

Не хватало еще отравить Морса кровью потенциального чудовища. К тому же от меня в роли донора в любом случае не будет толку. Я не дочь хальдага и с девственностью уже давно распрощалась.

– Мне становится плохо от вида крови, – выдала я первое, что пришло в голову.

«Все с вами ясно», – буркнул вейр и демонстративно прикрыл глаза, явно намекая, чтобы шла туда, откуда пришла.

– Нет, честно! Я как поцарапаюсь, так потом несколько дней хожу как пьяная, а ведь вот-вот должно начаться новое испытание. В таком состоянии я точно проиграю!

«Расслабься, сиротка, я не в обиде. Как-нибудь выкарабкаюсь. Мысль о том, что спасал наин своего господина, свет очей Мэдока, ради них рисковал здоровьем и жизнью, придает мне силы. Справлюсь, куда денусь. Не пропаду, цыпа. Ты, главное, вспоминай меня в своих молитвах к нашей богине. Хотя бы изредка. Надеюсь, от молитв тебе не становится плохо?»

Если целью тирады было заставить меня почувствовать себя еще хуже, чем чувствовала до этого, то, должна признать, вейр неплохо в этом преуспел.

– Морс… – начала было я, но вздрогнула и осеклась, услышав требовательный вопрос:

– Филиппа? Что вы здесь делаете?

Ну вот, опять он. И снова в самый неподходящий момент.

Его всемогущество окинул меня мрачным взглядом, всем своим видом показывая, что меня здесь не ждали.

– А вы как думаете? – Я поднялась с колен. – Переживаю за своего друга.

«Переживает она», – скептически фыркнул вейр.

Обиделся. И ведь не расскажешь правду, иначе я тогда капитально вляпаюсь. Еще более капитально, чем уже вляпалась.

– Я ведь сказал вам, что еще не время его проведывать. Увидитесь с ним, когда Мороку станет лучше.

«Ну, или на том свете с сироткой свидимся», – скорбно подхватила эта не жалеющая чувств наин псина.

– Ваше всемогущество, – бодро начала я, решив, что настала пора брать быка за рога.

– Да? – настороженно отозвался де Горт, одаривая меня хмурым взглядом. Прислонился плечом к стене, скрестил на груди руки и замер в ожидании, как будто специально отвлекая от темы насущной своей потрясающей фигурой.

Я уже давно поняла, что Мэдок в одной рубашке без камзола оказывает очень пагубное влияние на мои гормоны и на состояние в целом. У меня учащается дыхание, и сердечко тоже начинает пошаливать. К щекам приливает жар, и не только к щекам.

В общем, нездоровая реакция явно нездорового тела.

Но вернемся к нашим баранам. Вернее, к собакам и их несговорчивым хозяевам.

Пожелав себе удачи, завела:

– Я тут вычитала в одной умной книге…

– В любовном романе? – с усмешкой переспросил Истинный.

– Само собой. Я ведь только их и читаю, – кивнула, и не думая обижаться. – Так вот, в том романе у хальдага тоже заболела собака, его верный вейр. И знаете что?

– Что? – все так же снисходительно усмехаясь, эхом повторил де Горт.

– Стальной лорд вылечил вейра с помощью крови своей невинной невесты.

Стоило мне это сказать, как его всемогущество резко помрачнел, как мрачнеет небо во время летнего ненастья: секунду назад было ясно, и на тебе – ни одного лучика не видно за грозовыми тучами.

– Что возможно в романах, невозможно в реальной жизни.

– Но почему?

– Потому что крови потребуется не одна и не две капли, и это наверняка приведет к нежелательной слабости.

– Ну так леди ведь могут скинуться, – подбросила я герцогу замечательную идею. – Ладно, де Морсан не подойдет, вы ведь ее уже того. Как бы так поделикатнее выразиться… В общем, оприходовали наину, – добавила на свой страх и риск под заострившимся взглядом хальдага, приобретшим какую-то особую хищность и пугающую кровожадность. Как бы не передумал прямо сейчас и не пустил кровь мне. И тем не менее пасовать я не собиралась, поэтому продолжила с энтузиазмом: – Остальных невест, судя по имеющимся у меня данным, оприходовать вы еще не успели.

– Филиппа… – недобро протянул Истинный.

А я вдохновенно завершила:

– Поэтому Одель, Марлен и Винсенсия вполне могут пожертвовать своей чистой кровушкой во благо нашего всеми любимого Морсика.

Де Горт открыл было рот, явно собираясь возразить, но потом передумал, сощурился и пытливо спросил:

– А что же вы, леди Адельвейн? Почему себя не предлагаете? Какие-то проблемы с невинностью?

– Нет, нет, с невинностью все замечательно, – поспешила я заверить забеспокоившегося жениха. – Живет и здравствует. Можно сказать, процветает. – Поняв, что куда-то не туда себя завела, вернулась в нужное русло: – Но я не переношу вида крови. Вот совсем не переношу. К тому же я дочь, хм… Той-Чье-Имя-Нельзя-Называть. Мало ли какое воздействие окажет на вейра кровь хальдага и убитой вами нэймессы.

До этого момента я была уверена, что помрачнеть еще больше просто невозможно. Ан нет, оказалось, возможно. Де Горт так на меня зыркнул, что я едва от него не отпрыгнула, но быстро взяла себя в руки и храбро проговорила:

– Поэтому, чтобы Морсик жил и здравствовал, цвел и пахнул, предлагаю перед завтраком провести процедуру кровопускания. Могу одолжить вам кинжальчик. Что скажете? – Озвучив все свои прожекты, я с надеждой уставилась на герцога.

Секунду или две он молчал, а потом безжалостно сказал:

– Нет. Я не стану просить о таком своих невест.

Вот ведь чучело железное.

– Пойдемте завтракать, Филиппа.

Оторвавшись от стены, Стальной скрылся в коридоре, а я, шепотом пообещав Морсу, что все устрою, помчалась следом за этим бессердечным куском алюминия.

– Ну как это нет? То есть предлагаете Морсику продолжать страдать? Жестокий вы хальдаг!

– Не одна вы не переносите вида крови. Другим тоже может стать плохо. Что, если как раз в это время начнется второе испытание? Я не стану зря рисковать.

– Ну почему сразу «зря»? – возмутилась я и предложила еще один вариант: – Значит, попросите друга, того светловолосого лорда, который так любит улыбаться. Его невесты тоже пусть помогут нашей замечательной собаке. С каждой наины по капле – так и насобираем Морсику на лекарство.

– Его наины не подходят, – после недолгой паузы с неохотой выцедил из себя Мэдок.

А я от такого заявления даже с шага сбилась. Замерла и ошеломленно спросила:

– Что, все, что ли?

Вот ведь Стальной оприходователь!

– Матис просто очень ответственно подходит к выбору спутницы жизни, – вступился за друга, а заодно проявил мужскую солидарность Истинный.

– Двух спутниц жизни, – поправила я и укоризненно покачала головой: – А что же вы тогда так халатно относитесь к этому вопросу?

Меня подхватили под локоток и, притянув к себе, жарко прошептали на ушко:

– Если я начну относиться к этому вопросу серьезно, в ближайшие дни вам не придется по ночам страдать одиночеством, Филиппа.

Ну вот куда его понесло?

– Вообще-то я имела в виду других леди, – заметила, отстраняясь от Стального, и первой шагнула на лестницу. – Наин под номерами два, три и четыре. Впрочем, обождите! Серьезно начнете относиться уже после того, как я позаимствую у них немного живительного эликсира.

– Филиппа… – Истинный закатил глаза, при этом еще и фыркнул.

– Лучше не фыркайте, а скажите, в каком виде нужно давать вейру кровь наины? В виде укольчика, как соус для мяса или, может, просто в первозданном состоянии – немного плеснуть жидкости в миску?

– На ее основе готовят зелье.

– Значит, оздоровительный декокт, – пришла я к выводу.

– Но вы ничего готовить не будете, – обломал кайф де Горт.

Еще и глазами сверкнул так, что я сразу поняла: в открытую действовать не получится. Этот баран упертый продолжит стоять на своем, я только зря время с ним потеряю. Значит, пойдем окольными путями.

– Как будет угодно вашему всемогуществу, – согласилась я и даже голову опустила, делая вид, что с вердиктом смирилась.

Отчего герцог снова подозрительно сощурился.

– Филиппа…

– Я все равно не умею готовить зелья. Я ведь не маг и не лекарь.

– Вот и не забывайте об этом. Лучше побольше отдыхайте и настраивайтесь на следующее испытание. И не забивайте себе голову ерундой.

А ведь и правда: своему творению хальдаг передал все самое лучшее, оставив себе исключительно наихудшее.

За завтраком царило напряжение. Впрочем, оно царило и за ужинами, и за обедами. Каждая из нас интуитивно ждала, что вот сейчас начнется вторая серия кошмарного сериала, но сериал все не начинался.

Продолжалась рекламная пауза.

– Ваше всемогущество, – оторвав от тарелки взгляд, робко проговорила Одель, – мы очень ценим вашу заботу, но, может, вы разрешите нам немного развеяться? Мы здесь взаперти просто с ума сходим.

– Завтра в оперном театре Ладерры состоится премьера постановки «Асави Аделхейда III», – с надеждой подхватила Винсенсия.

– И нам бы очень хотелось на ней побывать, – вставила Паулина, отчаянно хлопая ресницами.

Хальдаг привычно нахмурился, но выдавать свое категоричное «нет» не спешил. Помолчал недолго, а потом проговорил:

– Хорошо, я постараюсь достать билеты.

Ого! Значит, как пожертвовать для вейра сотней-другой миллилитров крови, так нет, ни в коем разе, а в театр, получается, пожалуйста. Одной наине мы бессовестно отказываем, а прихотям других потакаем.

Ну вот как это называется? Хальгадство самое настоящее.

– А еще… – это уже вступила в вымогательский разговор леди ле Фэй, – нам бы очень хотелось отправиться на прогулку по столице – говорят, в преддверии Вьюжных праздников она преображается, становится сказочной.

– И заглянуть в салон мадам Луабен, недавно открывшийся в центре Ладерры, – проворковала первая наина.

– О нем в последнее время ходит столько интригующих слухов! – мечтательно выдохнула Одель. Даже глаза закатила в экстазе, предвкушающем бурный шопинг, после чего обеспокоенно добавила: – К тому же у нашей дорогой Ли совсем нет украшений. А леди в театре без драгоценностей…

Наина скорбно поджала пухлые губки и устремила свой ангельский взгляд на его всемогущество.

В общем, герцога после непродолжительной осады взяли штурмом, не оставив ему даже малейшего шанса отбиться. Недолго похмурившись, он согласился сопроводить нас на прогулку, смирился с неизбежным и неотвратимым.

Я была только рада такому повороту. Во-первых, девочки правы, развеяться нам и на самом деле не помешает. Во-вторых, во время приступа шопоголизма можно будет поговорить о Морсе и напомнить, что леди и благотворительность просто обязаны пребывать в полнейшей гармонии.

После завтрака мы шустро облачились в подбитые мехом плащи, вооружились теплыми перчатками и муфтами и, пребывая в приподнятом настроении, загрузились в кареты.

На этот раз кроме его всемогущества нас сопровождали трое всадников – нанятая хальдагом охрана. Де Горт и здесь предпочел подстраховаться. Благо в этот раз он выбрал себе в спутницы Марлен и Одель, оставив меня с Полькой и Винси.

Не успела наша карета выкатиться за ворота готичного дома, как я, подавшись вперед, прямо спросила:

– Признайся, Винсенсия, ты ведь пока еще девственница?

Сказать, что леди от моего вопроса пришла в замешательство, – это ничего не сказать. Сначала она вспыхнула, потом побледнела, после чего прижала ладошку к губам, словно я произнесла какое-то святотатство, и ахнула:

– Филиппа! Спрашивать о таком неприлично!

Нашла время строить из себя кисейную барышню.

– Мы живем под одной крышей; можно сказать, делим одного мужчину. Да у нас почти шве… шваррова семья. Шварры ведь тоже живут такими вот стаями. А вы что, не знали? А нам в обители рассказывали. Ну да ладно… Это я к чему? Ах да! К тому, что мы с вами уже почти сроднились. Правда, Паулина?

В ответ рыжая выразительно фыркнула, как бы говоря, что ни с одной из нас она родниться не собирается и все мы в жизни де Горта – явление временное, а вот она – величина постоянная.

– А почему ты не спрашиваешь о таком у Паулины? – снова ушла от ответа Винсенсия, что натолкнуло меня на очень нехорошие подозрения.

– С леди де Марлен все и так уже давно ясно, а вот ты для меня в этом плане пока еще темная лошадка. Ну же, давай признавайся, – подбодрила зеленоглазку.

– Конечно же я невинна! – после непродолжительной паузы воскликнула она, отводя взгляд к пейзажу за окном.

Заснеженная улочка, разрисованные морозом стекла, придорожные сугробы, искрящиеся на солнце… Зима в Харрасе была в самом разгаре и, если вспомнить о Вьюжных праздниках, о которых упоминала за завтраком Марлен, получается, что не за горами празднование Нового года по-шваррски. Ну, то есть по-шаресски.

Интересно, здесь тоже ставят елки и в полночь ждут появления Деда Мороза?

Но, кажется, я немного отвлеклась, засмотревшись на идиллическую картину тихого зимнего утра.

– Ну, раз невинна, значит, ты не откажешься пожертвовать несколькими каплями крови для нашего обожаемого Морсика.

С минуту или две вторая наина энергично хлопала ресницами, после чего фыркнула, совсем как Паулина:

– Что за глупости иногда приходят тебе в голову, Филиппа!

Неправильный ответ.

– Это не глупости, а желание помочь бедному догу. Он мучается, страдает, а кровь еще оставшихся в девицах наин нашего господина поможет ему выздороветь. Поля пролетает, она уже совершенно бесполезна как источник жизненно необходимого элемента. Другое дело ты, Винси.

– Если такая сердобольная, почему же не пожертвуешь собственной кровью? – ехидно заметила де Морсан, морщась, как высушенная лимонная кожура.

– А у меня мама нэймесса, и неизвестно, какое воздействие мои жидкости окажут на вейра, – отбила я пас и выжидающе посмотрела на Винсенсию: – Ну так что? Сделаешь для нашей любимой собачки доброе дело?

– Я… я… Я очень слабею от потери крови! Вот! – выдала Тиссон совершенно идиотский, на мой взгляд, аргумент. – Даже если каплю потеряю, сразу в обморок падаю.

– Да ты что! – Я округлила глаза, борясь с желанием процитировать Морока: «Все с вами ясно» и стукнуть девицу по голове муфтой.

– Да, да, все так, – часто кивая, затрясла она каштановыми кудрями. – А ведь вот-вот начнется испытание, а я и без того еще не отошла от злоключений в Зачарованном лесу. Так слаба, так слаба.

В общем, коза.

– Ну ты бы хоть помогла. – Я перевела хмурый взгляд на Паучиху, страшно разочарованная второй наиной. – Вообще-то он защищал и тебя.

– А что я могу сделать? – насупилась рыжая. – Разве только подержать ее, пока ты будешь кровь из нее цедить…

От такого предложения Винсенсия уже не побледнела, а посерела, вжалась в угол кареты и принялась нервно сдергивать с пальцев перчатку, чтобы потом напялить ее обратно.

– Оставим это в качестве запасного варианта, – решила я не впадать в крайности и велела первой наине: – Поможешь, значит, с Марлен и Одель. Хоть у кого-то в нашей пятерке должна же быть совесть.

К чести Паулины, она не стала артачиться, молча кивнула и отвернулась к окну. Я тоже решила последовать ее примеру (потому что на трусиху Винсенсию совсем смотреть не хотелось) и сосредоточилась на столичных пейзажах. А они оказались такими, что просто дух захватывало.

Чем ближе мы подъезжали к центру Ладерры, тем ярче и наряднее она становилась. Дома с черепичными крышами под пышными шапками снега были украшены волшебными гирляндами, искрящимися узорами, ниспадавшими с подоконников и карнизов. На площадях играла веселая музыка. На одной ярмарка была в самом разгаре; почти все свободное пространство другой занял каток, на котором, визжа и громко смеясь, резвилась детвора.

Здесь даже имелся парк с аттракционами, правда, мне мало что удалось разглядеть за высокими коваными воротами. Значит, не такие уж они тут средневековые и, возможно, жить в этом мире не так уж и плохо. Если ты не без пяти минут чудовище.

На этой мысли я немного сникла, но тут же заставила себя вернуться в праздничную реальность и до самого бутика, который так жаждали посетить наины, любовалась столицей с ее маленькими улочками, тихими скверами и шумными площадями, будто сошедшими с рождественских открыток.

Наверняка вечером в центре города уровень красоты будет зашкаливать, но вечером мы будем сидеть дома. Двойную вылазку де Горт нам точно не позволит.

Вскоре карета остановилась возле магазина с мятного цвета вывеской. «Салон мадам Луабен» гласила размашистая, витиеватая, отливавшая золотом надпись. В витринах красовались манекены в пышных платьях, внизу пестрели шляпки, сумочки и перчатки. При виде всего этого многообразия глаза у де Гортовых невест загорелись, как горели у Морса до стычки со злосчастным волком.

Морсик…

Окинув витрины жадным взглядом, Паулина и бессовестная вторая наина выскочили из кареты, даже не дожидаясь помощи от герцога.

– Хочу примерить вон то, с персикового цвета воланами! – сразу застолбила для себя один из нарядов рыжая.

– А я вот это из зеленого атласа. Оно идеально подойдет к цвету моих глаз и подчеркнет белизну кожи! – тоже не растерялась Винсенсия.

Выбравшись из кареты, я подошла к герцогу, у которого глаза, в отличие от его невест, и не думали вспыхивать лазерными прицелами. Да и в общем вид у него был, я бы сказала, слегка болезненный. Не то в карете укачало, не то от перспективы проторчать добрых два часа в магазине с тряпками начало подташнивать.

Бросив по сторонам взгляд, я решила спасти хальдага от жестокой пытки, а себя от его нежеланного присутствия.