– Я не чешу языком, как одноглазая сорока, мсье.
– Верю. Полиции – как здешней, так и лондонской – известно, что замок Серебряной Козы используется в качестве перевалочного пункта в торговле весьма непрезентабельного характера.
– Женщины, мсье?
– Наркотики. К женщинам там, похоже, проявляют чисто личный интерес. Так сказать, побочная линия. Думаю, что ни доктор Баради, ни мистер Оберон наркотиков не употребляют. Они заняты их распространением на деловой основе. Скорей всего, они намеренно приобщают своих гостей к наркотикам и, возможно, используют одного из них в качестве связного. Мистер Оберон также изобрел новый культ.
– Культ, мсье?
– Религию, – пояснил Аллейн, – в которой все свалено в кучу – мистицизм, колдовство, мифология, индуизм, египтология – с изрядной примесью, как я подозреваю, личного творчества мистера Оберона сообразно пристрастиям последнего.
– Богохульники проклятые, – сказал Рауль. – Чем они там занимаются? – спросил он с нескрываемым любопытством.
– Точно не знаю, но, боюсь, придется выяснить. Впрочем, подобная секта – не первый случай в нашей практике. Очевидно, у них есть ритуалы, где женщины должны принимать наркотики.
– Мне надо быть с Терезой построже, – заметил Рауль.
– Весьма разумная мысль.
– Сегодня она придет в Роквиль на рынок – мы должны встретиться в ресторане моих родителей, – там-то я и побеседую с ней со всей строгостью. Я очень беспокоюсь за нее. Все, что вы говорите, мсье, подтверждается рассказами Терезы. По четвергам слугам из местных и некоторым из постоянных предписано вечером покидать замок. Поэтому в четверг я обычно провожаю Терезу домой. Она кое-что слыхала о развлечениях гостей, но очень мало, потому что слуги там неболтливы. Похоже, что в комнате, которая обычно заперта, устраивается какая-то церемония. По пятницам все спят до обеда, а потом бродят с такими странными рожами, словно белены объелись. В особенности дамы по пятницам ведут себя очень странно. Тереза говорит, что они словно в полусне. В прошедшую пятницу молодая англичанка, недавно приехавшая, была сама не своя, будто на нее столбняк напал, – рассказывал Рауль, помогая себе жестами, – в трансе. И кажется, она плакала.
– А Терезу не пугает то, что она видит по пятницам?
– Вот то-то и странно, мсье. Да, она говорит, что ей страшно, но, с другой стороны, ясно, что ей жутко любопытно. Вот что меня беспокоит.
– Она говорила, где находится та комната? Та, что отпирается только вечером по четвергам?
– В нижней части замка, мсье. Тереза полагает, под библиотекой, двумя лестничными пролетами ниже.
– Так, сегодня у нас среда.
– И что с того, мсье?
– Мне нужен помощник.
– Да, мсье?
– Если я обращусь в префектуру, мне дадут местного жандарма, которого тут каждая собака знает. Либо пришлют ловкого малого из Парижа, но, как приезжий, он будет бросаться в глаза. А вот если в замок придет человек из Роквиля, хорошо всем известный, да к тому же приятель одной из горничных, то это ни у кого не вызовет подозрений. Вы действительно часто навещаете Терезу?
– Часто, мсье.
– Так что, Рауль?
– Так что, мсье?
– Не желаете ли в четверг вечером, с разрешения мсье комиссара, отправиться со мной в замок на поиски приключений?
– Сочту за честь, – с достоинством отвечал Рауль.
– Приключения могут оказаться не такими, как в кино. Тамошняя компания – лихие ребята.
– Понятно, мсье. Почему бы не помочь, коли так сложилось.
– Хорошо. Мы уже в Роквиле. Отвезите меня в гостиницу, пожалуйста. Я повидаюсь с женой, перекушу и к трем часам буду у мсье комиссара. До трех вы свободны, только оставьте ваш адрес и телефон.
– Ресторан моих родителей расположен за гостиницей. «Радушная улитка», улица Сарацинов, 20. Вот визитная карточка с телефоном.
– Отлично.
– Мой отец хорошо готовит. Его кухня не очень разнообразна, но он понимает толк в еде. Филе миньон – наше фирменное блюдо, мсье, а соусы прямо-таки восхитительны.
– Вы меня сильно заинтриговали. В те времена, когда в Англии знали только бифштекс, филе миньон был сладостной мечтой, и уже тогда ездили во Францию, чтобы отведать это блюдо.
– Если мсье и мадам вдруг немножко надоест гостиничный ресторан, то, возможно, они не откажутся дешево и с удовольствием пообедать в «Радушной улитке».
– Чудесное предложение.
– Конечно, мы люди простые. Но хорошее воспитание, – просто сказал Рауль, – оно проявляется во всем, и мсье и мадам не будут испытывать неловкости. А вот и ваша гостиница и… – его голос изменился, – …и мадам.
Аллейн выскочил из машины, не дожидаясь, пока она остановится. Трой стояла во дворике гостиницы, прижав ладони ко рту. Никогда прежде Аллейн не видел у нее подобного выражения лица. Взяв ее руки в свои, он почувствовал, как она дрожит всем телом. Трой попыталась заговорить, но поначалу не сумела совладать с голосом. Ее губы беззвучно прошептали: «Рики».
– Что такое? – крикнул Аллейн. – Что с ним случилось?
– Его нет, – тихо ответила Трой. – Они увели его. Они увели Рики.
4
До конца жизни они будут вспоминать эти секунды, когда они стояли в гостиничном дворике, выложенном плиткой, под палящим полуденным солнцем. Рауль с тротуара наблюдал за ними, пустынная улица пылала жаром. В воздухе пахло бензином. На противоположной стене ярким пятном алела бугенвиллея[14 - Род вечнозеленых кустарников с мелкими яркими цветками. – Примеч. ред.], а посреди улицы лежала аккуратная кучка лошадиных яблок. Уже наступило время сиесты, кругом было так тихо, что казалось, только они одни и остались бодрствовать.
– Я возьму себя в руки и не стану делать глупостей, – прошептала Трой. – Я смогу, Рори?
– Конечно. Пойдем в гостиницу, и ты мне все расскажешь.
– Я хотела бы сесть в машину и поискать Рики, но знаю, что этого не следует делать.
– Я попрошу Рауля подождать.
Рауль в молчаливой неподвижности выслушал Аллейна. Когда тот закончил, шофер сказал:
– Передайте мадам, что все будет хорошо. Все уладится. – И когда они направились к гостиничной двери, он снова крикнул им вслед: – Все уладится! Не волнуйтесь, мадам!
Войдя с улицы, им показалось, что в отеле очень темно. За стойкой с ключами сидел портье, а посреди холла стоял элегантно одетый мужчина, в отчаянии заламывавший руки.
– Это мой муж, – представила его Трой мужчине. – Рори, это управляющий. Он говорит по-английски. Простите, мсье, я не знаю вашего имени.
– Малакэн, мадам. Мистер Аллейн, я уверен, что все объясняется просто…
– Если позволите, я зайду к вам после того, как переговорю с женой, – перебил его Аллейн.
