Говорить больше не о чем. На душе погано.
«Следующая – Библиотека имени Франсуа Миттерана».
Оба выходят из вагона. Входят на эскалатор. Бедная Татьяна
Левую ногу неловко загородила правой —
Чтоб не было видно стрелки на колготках.
Ох. Как неуклюже.
Спросила будто случайно:
«Так похороны твои недалеко?»
«Нет. Да успею. Пройдусь пешком».
Задумчив Евгений.
На лбу появились лёгкие морщинки;
А ведь их не было когда-то,
Хотя она и могла их предвидеть,
Ведь помнит, какой это был юный сноб, вечно всем недовольный.
Он в юности отчаянный был спорщик
И мировой скорбью полон.
Она ж мечтам предпочитала предаваться
И плыть по воле волн.
И вдруг она спрашивает у самой себя, уж не влюблена ли она в него до сих пор.
«А классно пересечься так, случайно», —
Сказал на эскалаторе Евгений.
Миллион вопросов можно тут задать —
Ни одного не задаёт Татьяна;
О чём же мысль её? Как не влюбиться?
Да чёрта с два! Боится оступиться
Иль за ступеньку шарфом зацепиться:
Недавно показали по ТВ
Про случай страшный: некто, обмотавши шарфом шею,
Так, чтоб конец болтался до земли,
Вступил на эскалатор, не заметив,
Как злополучный шарф застрял в ступеньках;
И шарф пижона насмерть удавил.
«Оставишь мне свой номер?» «Да. Конечно!»
Звонит ему с мобильного. Он – ей;
Нет, телефон за десять лет не изменился.
Нет, её номер у него не сохранился.
«А как там Ольга?» – он спросил лениво,
Когда проталкивались сквозь толпу.
«Прекрасно. Знаешь, у неё две дочки».
«Вот малышу прекрасные кузины!»
Историю со значком она уже позабыла.
Но подвернулся случай объяснить ему, в чём дело: «Знаешь, я совсем не беременна. Просто прицепляю это, чтобы мне уступали место в метро…»
Евгений от души расхохотался,
Сам удивился такому лёгкому смеху;
Вдруг показалось ему на секунду,
Что он – не он, а подснежник, крокус,
Тот цветок, что пробивает зимнюю ледяную корку
И жадно вдыхает морозный чистый воздух.
Кто не смеялся так, тот вовсе не жил.
«Я говорил себе, что ты слишком молода для такой ответственности».
