Чекисты застучали ящиками столов. Вскоре начальник присоединился к ним. Он решительно направился к столу Павла Кузьмича, открыл ящик и вынул коробку с червонцами.
– Так… Это что такое? – нахмурился темноволосый.
– Это я в кассу собирался нести к открытию, – принялся выкручиваться Пал Кузьмич, – видите, выписывал приходный ордер.
– А ну-ка пересчитай, – сунул начальник коробку одному из своих людей. Тот быстро приступил к делу.
Павел Кузьмич был не так прост. Он давным-давно приготовился к подобным неприятностям. На случай неожиданной ревизии и любой проверки у него был выписан кассовый ордер на сумму, лежащую в коробке, якобы он собирался сдать в банк, но не успел. Документы были настоящие, с мокрыми печатями, и Пал Кузьмич сунул их чекисту.
– Вот, можете проверить, все в порядке, – заговорил он, – деньги в кассу собирал, думал, к началу дня удобно сдать.
Начальник углубился в документы. При виде такой кучи денег глаза Леночки заблестели недобрым блеском – ей явно вспомнился дождливый вечер и трамвай. Но Пал Кузьмич был так напуган, что не обратил на это абсолютно никакого внимания.
– Так, документы мы изымаем, и деньги тоже, – резюмировал чекист, – до особого выяснения обстоятельств. Повесткой вас вызовем. Для дачи показаний и объяснений.
– Всегда готов… – выдохнул Павел Кузьмич.
– Сколько там? – обернулся начальник к коллеге.
– Тридцать четыре тысячи пятьсот восемнадцать червонцев, – отрапортовал тот.
– Солидная сумма! – нахмурился чекист.
– Так несколько месяцев собирали, чтоб бумаги оформить и сдать в кассу… – залепетал Пал Кузьмич, у которого затряслись руки.
– За сокрытие доходов что полагается? – рявкнул начальник. – Оба к стенке пойдете – и ты, и директор, если что! И контора ваша… Развели здесь…
Вся кровь отхлынула от лица Павла Кузьмича. У него страшно потемнело в глазах.
– Ужас какой… – вдруг всхлипнула Леночка, произнеся эти неуместные слова каким-то писклявым голосом. Этой репликой она привлекла внимание к себе.
– Секретарша, значит? – обернулся к ней чекист. – Бумаги оформляла? Составляла?
– Я… я… – залепетала Леночка, разом онемев.
– Она составляла, – обрадовался Пал Кузьмич, что страшное внимание чекистов отвлеклось от него.
– Так я… оно… это… – мертвела на глазах Леночка.
– А число где? – вдруг нахмурился чекист. – Число на документах трехдневной давности, а деньги собирались сегодня сдать? Это как? Кто составлял?
– Секретарша напутала, – Павел Кузьмич отвел глаза в сторону и изо всех сил принялся гипнотизировать трещину в штукатурке.
– Павел Кузьмич! Да как же это! Да я ведь документы эти и в глаза не видела! – вдруг заголосила Леночка. – Что же коется, люди добрые? Как оно, за что?!
– Все с вами понятно, гражданочка, – веско сказал чекист. – Поедете с нами для дачи показаний. Задерживаем до выяснения обстоятельств.
– Павел Кузьмич, помогите! Что же это такое? – завизжала Леночка. – Заступитесь, Павел Кузьмич!
Но Пал Кузьмич, который буквально десять минут назад с восторгом целовал губы Леночки и был готов поклясться в вечной любви, вдруг быстро отступил в сторону, словно пытаясь спрятаться за канцелярским несгораемым шкафом. Увидев это, кто-то из чекистов даже хмыкнул.
Леночку подхватили под белые руки. Отбиваясь и крича, она принялась вырываться. Павел Кузьмич повернулся спиной и уставился на пятно на полу.
– Гражданка, уймитесь! Вы арестованы, – повысил голос начальник. – Станете сопротивляться, хуже будет: пойдете в расход при попытке к бегству!
Услышав это, Леночка замолчала, застыла как статуя и безжизненно замерла в держащих ее руках.
– А со мной что будет? – робко спросил Павел Кузьмич, еще не веря в свое счастье.
– Вас вызовут повесткой к следователю для дачи показаний, – пояснил чекист. – Вас и директора завода.
Леночка смотрела на Павла Кузьмича страшными, умоляющими глазами, но он старательно делал вид, что не замечает этого. Пережив ужас, один из самых сильных в своей жизни, Павел Кузьмич радовался тому, что нашелся козел отпущения и арестован не он. Чекисты собрали деньги, документы и ушли, уводя с собой Леночку. Пал Кузьмич остался один.
Он тр?сил так сильно, что боялся даже подходить к окну. Шло время. Во дворе стали появляться служащие. На пороге возник улыбающийся директор завода.
– Только что на совещании был в управлении – нас хвалили! План перевыполнен, и с финансами порядок, – произнес он довольно.
– А… недостачи? – онемел Павел Кузьмич.
– Какие недостачи? – удивился директор. – Кстати, обрадую вас. На следующей неделе нам временную секретаршу пришлют, вместо Таисии! Наконец-то! Сколько времени прошло!
– А Леночка? – Челюсть Павла Кузьмича упала вниз.
– Какая Леночка? – уставился на него директор.
Ясность происшедшего обожгла мозг яркой вспышкой – его, прожженного мошенника, ограбили с такой наглой легкостью! И мало того, что ограбили, еще и сумели напугать! Этого Пал Кузьмич вынести просто не мог. Вцепившись в волосы, он завыл дурным голосом. Прямо перед ним разверзлась бездна.
Глава 2
«Пролетарское здоровье». «Бабы, тихо! Кончай музыку». Мечта следователя Фингера. Наказание Скумбрии
ОДЕССА, 18 марта 1926 года
Парочка белых лебедей плавала на самой середине пруда, грациозно вытянув длинные шеи. Конец марта был необычайно теплым, в воздухе чувствовалась весна. Ослепительное, уже жаркое солнце целый день дарило хорошее настроение всем, кто выходил на улицу, на свежий воздух.
А таких было необычайно много, ведь гулять в Хаджибейском парке, под уютной сенью раскидистых вековых деревьев было настоящим наслаждением. Несмотря на то что был только март, санаторий «Пролетарское здоровье» на Хаджибейском лимане был полон. Теплая весна позволяла совершать длительные прогулки по парку знаменитого курорта, поэтому почти все отдыхающие воспользовались весенним днем и, покинув свои палаты и процедурные, отправились в парк.
Это был удивительно красивый парк! Большой по площади, он и расположен был очень удачно – огибал каменные корпуса грязелечебницы и большого каменного дома с палатами для пациентов, так что, можно сказать, санаторий просто находился в парке. Здесь росли редкие деревья. Самые уникальные виды экзотических растений неожиданно прижились в этих местах и дарили радость всем, кто сюда попадал.
В середине парка был разбит большой пруд, который питали проточные воды небольшой пресной речушки, впадавшей в Хаджибейский лиман. В пруду всегда плавали белые лебеди. Поговаривали, что они обитали в этих краях с древнейших времен, еще с того момента, как на этой земле впервые был построен курорт с целебными грязями.
Так или иначе, но лебеди, живущие здесь, стали главной достопримечательностью Хаджибейского парка.
Грациозные и гордые птицы были прекрасны. Царственно рассекая воды пруда, они, к огромному восторгу детворы, позволяли кормить себя мелкой рыбешкой и хлебными крошками.
Менялись времена, менялись названия грязелечебницы, расположенной рядом с парком, пока наконец здесь не обосновался привилегированный санаторий для партийной большевистской элиты «Пролетарское здоровье». А лебеди… Лебеди оставались верны своему пруду. Пользуясь теплыми одесскими зимами, они не улетали в южные края, а оставались зимовать в Хаджибейском парке. Во внутренних помещениях служащие санатория построили теплый вольер, который можно было заполнить водой, и в редкие одесские морозы, когда пруд замерзал и находиться на нем становилось уже опасным для птичьей жизни, забирали птиц туда.
С самого дня своего основания курорт на Хаджибейском лимане стал модным местом и заслужил громкую славу в Одессе. Слава эта заключалась в том, что услуги и процедуры здесь были очень дорогими и доступными только для представителей аристократии и членов богатых купеческих семей, которые могли позволить себе платить звонкой монетой за приближение к знатной верхушке.
