Смерть композитора. Хроника подлинного расследования
Внутреннее исследование показало, что «подъязычная кость и хрящи гортани целые. Верхние рожки щитовидного хряща справа и слева в суставах подвижны. Глотка и пищевод свободны». Последнее уточнение немаловажно, ведь асфиксия рвотными массами даёт схожую с повешением в петле клиническую картину. Т.о. эксперты указали, что покойный не мог задохнуться из-за рвоты во сне или в бессознательном состоянии.
Читаем далее: «Лёгкие мягкие, воздушные, на разрезе ткань серо-синюшная. С поверхности разреза выдавливается густая, тёмная кровь.»
Ступни покойного. Их состояние описано в акте следующими словами: «Кожа на тыле стоп чёрно-синюшная, влажная. Кожа подошвенной поверхности стоп влажная, рыхлая, сморщенная, белесовато-серого цвета».
О состоянии сердца сказано так: «В наружной оболочке сердца немного жира, кровоизлияний нет. В полостях густая, тёмная кровь». Темная кровь, зафиксированная в лёгких и сердце, является характерным признаком асфиксии (тёмный цвет указывает на её обеднённость кислородом), но в классической картине асфиксии кровь не густая, а наоборот, разжиженная. В данном случае наличие густой крови является указанием на давность наступления смерти (наряду с аутолическими изменениями, высыханием глаз, гнилостным запахом, упоминаемыми не раз в акте исследования тела, а также пергаментной кожей).
Далее отметим следующие значимые детали: «В мочевом пузыре обнаружено около 300 мл жёлтой прозрачной жидкости». На нижнем белье следов мочеиспускания, дефекации или семяизвержения не оказалось. Данная деталь многими сторонниками «теории заговора» приводится в доказательство имитации повешения. Определенная логика в такого рода рассуждениях есть, поскольку неконтролируемые мочеиспускание, дефекация или семяизвержение (у мужчин) действительно нередко происходят на второй стадии удушения (всего их выделяют четыре или пять. Не будем сейчас вдаваться в эти тонкости, поскольку, во-первых, желающие углубиться в теорию вопроса могут это сделать самостоятельно, в интернете масса учебно-методических материалов по данной теме, а во-вторых, нам сейчас важна не теория, а констатация факта. Если же сейчас начнём разбирать отдельные тезисы, то погрязнем в деталях и потеряем нить повествования). Поскольку речь зашла о мочеполовой системе, отметим, что никаких патологий в этой части судмедэкспертиза не выявила.
Ранее уже упоминалось о ссадинах, числом 11, отмеченных при осмотре трупа на месте обнаружения. При их осмотре в морге судмедэксперты зафиксировали следующее: «На передней и задней поверхностях правого предплечья, передней поверхности левого предплечья, внутренней поверхности левой голени имеется 11 ссадин овальной и округлой формы, размерами от 1,0*0,5 см до 0,5*0,3 см красно-синюшного цвета, с мелкими обрывками эпидермиса на поверхности». И это всё, об этих ссадинах далее нигде больше не упоминается. Для всех недоверчивых приведём фотографию данного фрагмента акта.
Фрагмент заключения судебно-медицинской экспертизы, содержащий упоминание об 11 поверхностных ссадинах на теле Владимира Ивасюка.
Причина такого невнимания к этим осаднениям кожи вполне понятна – судмедэксперты увидели повреждения, имевшие место задолго до наступления смерти и не находившиеся с ней в причинно-следственной связи, а потому никакого интереса к ним не выказали. Можно, конечно, поспорить о том, насколько оправданно такое невнимание к мелочам, но вряд ли обсуждение этого вопроса будет конструктивным – специалисты в пределах своей компетенции приняли то решение, которое диктовалось их профессиональными знаниями и жизненным опытом.
Ещё раз повторим написанное ранее: то, что травмирование Ивасюка произошло за несколько суток или даже неделю до смерти, довольно очевидно. Даже если причина получения этих осаднений и была криминальной, смерть не явилась её следствием.
Очень скрупулёзно, как того требовали обстоятельства, судмедэксперты зафиксировали состояние странгуляционного следа. Сам пояс (т.е. петля) был удалён с шеи в процессе судебно-медицинского исследования. Ещё одна необходимая цитата:» (…) с трупом доставлен из такого же материала (что и плащ – прим. А.Р.) кусок ткани длиной 20 см. Ширина петли на шее и на свободном конце разная: от 3 см до 4 см. После снятия петли на шее обнаружена циркуляционная вдавленная странгуляционная борозда, которая расположена: спереди – выше верхнего края щитовидного хряща, сзади – по границе оволосения, на боковых поверхностях шеи слева на 4 см от угла нижней челюсти, справа – на 1 см ниже угла нижней челюсти. Ширина борозды спереди 1 см, на боковых поверхностях справа – 2 см, слева – 1,5 см. Справа, сзади, на границе оволосения борозда расширяется. Поверхность борозды плотная, серо-жёлтого цвета, гладкая. Выражены боковые валики борозды.» Были сделаны качественные фотографии, иллюстрировавшие зафиксированное судмедэкспертами состояние странгуляционной борозды. Некоторые из этих фотографий приведены ниже.
Фотографии, характеризующие вид и состояние странгуляционной борозды на шее Владимира Ивасюка.
Несёт ли какую-то содержательную информацию приведённый фрагмент и фотографии странгуляционного следа? Разумеется, иначе бы их здесь не оказалось. Прежде всего, следует отметить, что судмедэксперты выполнили свою работу качественно, дав описание развёрнутое и с исчерпывающей полнотой. Это важно подчеркнуть, поскольку разного рода мифы о «злонамеренном умерщвлении» талантливого композитора в той или иной степени эксплуатируют предположение о недобросовестности судмедэкспертов. Как видим, оснований для этого нет – описание самого важного телесного повреждения никак нельзя назвать куцым, обрезанным или недобросовестным. Текст находится в полном соответствии с фотографиями.
Это, однако, далеко не всё. Необходимо зафиксировать внимание читателей на двух деталях, но перед этим надлежит сделать небольшое отступление. В судебной медицине различают два очень схожих по симптоматике, но весьма различных по способу умерщвления вида удушения – повешение в петле и удушение верёвкой. В самом общем виде первый вариант – это смерть на виселице, а второй – от закручивания на шее гарроты. В случае повешения (или самоповешения) источником силы, затягивающей петлю, является собственный вес потерпевшего, а в случае удушения петлёй источник силы никак с потерпевшим не связан. Как было сказано, симптоматика обоих способов умерщвления очень схожа, хотя понятно, что речь идёт об очень разных преступлениях и с точки зрения следствия очень важно правильно их различать. Главное отличие, помогающее судмедэксперту уверенно отличить одно от другого, заключается в том, что в случае повешения странгуляционный след будет незамкнутым, поскольку в районе узла петля не прилегает плотно к шее (оттягивается под воздействием силы тяжести, действующей на тело). При удушении же петлёй (гарротой) прилегание петли будет полным по всей окружности шеи. А теперь посмотрим на фотографии странгуляционной борозды на теле Владимира Ивасюка. Что мы видим? Правильно – тело найдено висящим в петле, а странгуляционный след на шее замкнутый, полностью опоясывающий шею.
Фотографии, характеризующие состояние странгуляционной борозды на шее Владимира Ивасюка.
Есть и ещё один интересный момент, на который следует обратить внимание читателей. На фотографиях странгуляционной борозды, приведенных здесь, хорошо видно, что пониже основного странгуляционного следа (т.е. ближе к плечам) на задней стороне шеи заметен другой схожий след. Он менее выражен, но это явно не дефект фотосъёмки, сдавление шеи заметно довольно хорошо. Такое впечатление, что сначала была затянута одна петля, а потом – вторая, та, в которой и было найдено тело.
Интересно, да?
Дальше будет интереснее! Давайте попробуем приложить классические признаки повешения к случаю Владимира Ивасюка и посмотрим, насколько же клиническая картина, описанная судмедэкспертами во время вскрытия, им соответствует.
Итак, «признак Амюсса». Так называют надрывы поперечной оболочки сонных артерий от их натяжения при свободном висении тела в петле. Надрывы эти образуются на стороне, противоположной петле. У Ивасюка «признак Амюсса» отсутствовал. В принципе, этому есть неплохое объяснение, поскольку этот признак наблюдаются далеко не всегда даже в тех случаях, когда факт умерщвления повешением сомнений не вызывает (например, в случае смертной казни). По статистике, накопленной за большой исторический период, «признак Амюсса» фиксируется примерно в 18% случаев повешения в петле за шею или голову. Кроме того, сам по себе признак отнюдь не свидетельствует о прижизненности повешения, это просто следствие висения тела в петле. Другими словами, человека могут задушить гарротой, потом повесить в петле и у него проявится данный признак. Поэтому к случаю Владимира Ивасюка наличие или отсутствие данного признака ничего не добавляет и не прибавляет.
«Признак Бруарделя». Так называют точечные кровоизлияния (экхимозы) в клетчатке заглоточного пространства. Иногда «признак Бруарделя» проявляется очень ярко и можно видеть обильные кровоизлияния, но известны случаи, когда такие кровоизлияния имеют единичный характер. В рассматриваемом нами случае кровоизлияния в слизистых глотки и рта экспертами не упомянуты, зато имеется запись о «бледно-розовом цвете» слизистых рта, гортани и пищевода. Это даёт нам основания считать, что судмедэксперты данный признак не наблюдали.
«Признак Вальхера». Речь идёт о появлении тёмно-красных кровоизлияний в районе крепления к грудине грудино-ключично-сосцевидных мышц. Этот признак наблюдаются обычно у грузных людей, а Владимир Ивасюк к таковым очевидно не относился. Тем не менее на его груди можно видеть кровоизлияния, отвечающие «признаку Вальхера». Эксперты, однако, на этом акцент не сделали и несложно понять почему. Дело заключается в том, что данный признак не свидетельствует о повешении живого человека, т.е. он проявляется и в случае повешения трупа (имитации самоубийства). То, что Ивасюк висел в петле, сомнений не вызывало – он был найден висящим, поэтому с точки зрения проводимой экспертизы этот признак не являлся значимым (вот если бы тело оказалось найдено лежащим в траве, то тогда бы судмедэксперты вставили бы указание на то, что существуют признаки висения в петле).
«Признак Мартина». Этот признак, как и «признак Амюсса», связан со специфическим повреждением сонных артерий. «Признаком Мартина» называют кровоизлияние в наружную оболочку (т.н. адвентицию) сонных артерий и причина его возникновения та же, что и для «признака Амюсса». Как и последний, «признак Мартина» в ходе судебно-медицинской экспертизы также не наблюдался.
Что же это такое? С чем мы имеем дело? Почему картина повешения или самоповешения Владимира Ивасюка выглядит такой «размытой» (отсутствие рефлекторного мочеиспускания, замкнутая странгуляционная борозда, не выражены классические признаки механической асфиксии и пр.)?
Немалое искажение картины смерти связано, скорее всего, с тем обстоятельством, что труп не висел в собственном значении этого слова. Вспомним, что труп касался ногами земли и часть веса тела приходилась на ноги. Даже когда произошло полное расслабление мышц, всё равно ступни принимали на себя нагрузку и передавали её на опору. После первоначального затягивания петли потерпевший имел возможность переносить вес на ноги и, возможно, даже предпринимал попытки ослабить петлю. Именно этими движениями можно объяснить перемещение петли из первоначального положения (у основания шеи, ближе к плечам) в конечное (узел за правым ухом).
То, что у умирающего не наблюдалось рефлекторное опорожнение мочевого пузыря (хотя тот не был пуст), можно объяснить индивидуальной особенностью его нервной системы. В принципе такого рода рефлекторные акты (мочеиспускание, дефекация, а у мужчин, кроме того, и семяизвержение) наблюдаются довольно часто в агональном состоянии, но это вовсе не значит, что они имеют место всегда и со всеми. Надо понимать, что это явления очень индивидуальны, проявление упомянутых рефлекторных актов не является безусловным. В данном случае процесс умирания происходил так, во многих других – иначе… само по себе подобное несовпадение ещё ничего не доказывает. Хотя нам важно помнить о данной детали, принимая во внимание, что смерть Владимира Ивасюка оказалась окружена большим числом легенд и басен.
Завершая разбор судебно-медицинской экспертизы, остаётся упомянуть о том, что в ходе вскрытия тела была обнаружена фиброзная бляшка венечной артерии. Потенциально это было довольно опасное образование, но никакой непосредственной угрозы жизни и здоровью фиброзная бляшка не представляла. Учитывая молодой возраст Владимира Ивасюка, можно предположить, что тот даже не подозревал о её наличии. Если говорить о физическом состоянии покойного, то фиброзная бляшка являлась, пожалуй, его единственным физическим дефектом.
Теперь остановимся на тех выводах, к которым пришли специалисты после обработки всех результатов судебно-медицинских исследований:
– Причина смерти: механическая асфиксия, обусловленная сдавлением шеи петлёй, затянувшейся под тяжестью собственного веса. Отмечен признак, характерный для данного вида асфиксии – циркулярная (т.е. опоясывающая) косо-восходящая странгуляционная борозда на шее. Констатировано отсутствие другой причины смерти.
– Повреждений, свидетельствующих о борьбе или самообороне, на трупе не найдено. Единственное телесное повреждение, имеющее причинную связь со смертью – это странгуляционная борозда на шее.
– Характер странгуляционной борозды: косо-восходящая, циркулярная, вдавленная, не рельефная, узел петли располагался сзади справа. Подобное расположение петли (за ухом) характерно для случаев самоповешения, т.к. самоубийцы обычно не оставляют узел под нижней челюстью.
– Характер странгуляцонной борозды соответствует материалу петли. Этот вывод означает, что для повешения использовался именно пояс плаща, а не бельевая верёвка, буксировочный тросик, проволока или иной, впоследствии кем-то замененный, предмет.
– Повешение могло произойти в результате наложения на шею петли, направленной на судебно-медицинскую экспертизу, которая была изготовлена из пояса плаща.
Гистологическое исследование кожи, взятой из странгуляционной борозды, подтвердило прижизненность повешения.
– Алкоголь в крови и моче не обнаружен.
– В полости желудка обнаружено около 50 мл грязно-фиолетовой жидкости. Желудок от пищевых масс пуст. Последний приём пищи имел место не менее, чем за 5—6 часов до смерти.
– При судебно-химическом исследовании органов каких-либо ядов не обнаружено, что служит основанием для исключения возможности наступления смерти от отравления.
– Болезненных изменений внутренних органов и физических недостатков судебно-медицинская экспертиза не выявила.
– От момента смерти до времени проведения экспертизы прошло около 3-х недель, на что указывает степень развития поздних трупных явлений.
– Смерть насильственная, механическая асфиксия, повешение.
При оценке вероятности совершения человеком самоубийства всегда встаёт вопрос о наличии у него суицидальных намерений. Для выяснения связанных с этим деталей опрашиваются родные и близкие умершего, его коллеги по работе, изучается его его личная переписка, а также медицинские документы, способные пролить свет на его физическое, психическое и эмоциональное состояние.
И вот тут мы подходим к очень важному моменту. Дело заключается в том, что Владимир Ивасюк высказывал прежде суицидальные намерения и в связи с этим был даже помещен в Львовскую областную психиатрическую больницу (ЛОПБ). Факт этот скрыть невозможно – о лечении Ивасюка в этом учреждении знали во Львове если и не все, то многие. Сейчас его оценивают диаметрально противоположно: кто-то считает, что лечение в ЛОПБ доказывает факт тяжёлой болезни Ивасюка, сторонники же «версии заговора» утверждают, будто Ивасюк на самом деле был полностью здоров и лишь имитировал расстройство психики, имея в виду последующее восстановление в консерватории (откуда он тогда был отчислен).
Понимая всю деликатность этой темы, следует признать необходимость её внимательного анализа. Поскольку не разобравшись в этом вопросе, мы ничего не поймём в истории жизни и смерти композитора Владимира Ивасюка.
Госпитализация 1977 года
За два года до смерти, в середине апреля 1977 г, Владимир Ивасюк попал на лечение во Львовскую областную психиатрическую больницу (ЛОПБ). История его пребывания там не может быть обойдена вниманием или проигнорирована ввиду того, что события той весны в последующие годы пересказывалась разными «свидетелями» и «очевидцами» очень по-разному. И неудивительно, что эти россказни породили весьма несхожие, порой прямо противоречащие друг другу объяснения произошедшего.
Дабы не быть превратно понятым, объяснюсь.
Кто-то склонен объяснять лечение Ивасюка его намерением добиться восстановления в консерватории. По этой версии композитор был совершенно здоров, лечение было фиктивным и преследовало цель обеспечить его необходимой справкой, располагая которой он мог бы убедительно объяснить провалы в учёбе, послужившие причиной его отчисления из консерватории весной 1976 г. Версия, кстати, учитывая реалии той поры, должна быть признана весьма дельной; «заехать в дурку полечиться» – это отличная возможность избавиться от назойливого внимания социалистического государства к собственной персоне. Мало кто знает, что практически все «воры в законе» времён «развитОго социализма» официально числились шизофрениками – это давало им массу весьма любопытных юридических преференций. Лично знаю человека, с которым вместе учился в ленинградском Военмехе, избавившегося от угрозы отчисления из института удачной имитацией самоубийства и последующим лечением в психбольнице. Он по пьяному делу искромсал предплечье куском оконного стекла, нанеся около 30 порезов, отправился на лечение в «юдоль скорби» и обзавёлся там замечательной справкой, позволившей получить «белый» «военный билет» (негоден к строевой воинской службе). После чего счастливо закончил институт, поныне жив и здоров, владеет собственным бизнесом и очень успешен в материальном отношении.
Некоторые склонны объяснять пребывание Владимира Ивасюка в ЛОПБ прямо противоположно, дескать, он был очень серьёзно болен, но диагноз «шизофрения» ему поставлен не был, поскольку врачи пожалели всенародного любимца и не захотели ломать ему жизнь. Версия эта тоже по-своему логична, поскольку диагностирование серьёзного психиатрического заболевания закрывало в то время перед человеком все дороги, о телевидении, международных конкурсах и поездках за границу с диагнозом «шизофрения» можно было забыть сразу и навсегда.
Помимо этих основных гипотез, или точнее говоря, догадок, существуют и разного рода их промежуточные вариации, не станем сейчас на них останавливаться, ибо нам в рамках предпринятого повествования достаточно обозначить крайние точки зрения. Поэтому, несмотря на всю деликатность затронутой темы, нам невозможно будет обойти молчанием обстоятельства пребывания Владимира Ивасюка в Львовской ОЛБ.
Итак, из приобщенной к следственным материалам истории болезни Владимира Ивасюка, мы знаем, что всё началось с его госпитализации 18 апреля 1977 г по вызову «скорой помощи». Что именно послужило причиной обращения родных Владимира в «скорую помощь», понять из медицинских документов нельзя. Сейчас известны воспоминания медицинских работников, которые в тот день якобы принимали Владимира в больнице, но честно говоря, во все эти «откровения задним числом» углубляться не хочется ввиду их коньюктурности и малой достоверности. Здесь можно провести очевидную аналогию с историй группы Дятлова – чем больше проходит времени, тем больше свидетели тех событий вспоминают бредовых деталей и откровенной чепухи. Эти люди смотрят глупости по ТВ, проникаются увиденным и услышанным, а потом, творчески переработав старческим умом журналистские бредни, выдают их за собственные воспоминания и умозаключения.
Поэтому будем держаться документов, хотя автору, ещё раз повторю, известны рассказы как о том, что «скорую» для Ивасюка вызывала мать, так и о том, что именно послужило причиной для вызова. Но – это без комментариев. 18 апреля 1972 г бригада №4 (старший – врач Кручек Евгений Михайлович) прибыла по вызову по адресу ул. Маяковского, д. 106, кв. 13 для оказания помощи Ивасюку Владимиру Михайловичу, 28-ми лет. Анамнез был описан в следующих выражениях: «Более двух лет тому назад появилась бессонница, упала работоспособность, ранее мог что-то делать в послеобеденное время, сейчас полностью нетрудоспособен, лечился у неврологов – безрезультатно. Последнее время всё чаще думает о самоубийстве. Обследовано: в глазах глубокая тоска, на вопросы отвечает замедленно, неохотно. Жалуется, что не может ничего делать, нет ясности в работе, пропал интерес к жизни. Сейчас думает о том, что вероятно, нужно уйти из жизни. Отмечает некоторое изменение отношения окружающих к нему в худшую сторону.»
Дабы исключить какие-либо облыжные обвинения в том, что автор выпячивает одни детали и игнорирует другие, имеет смысл привести запись врача Кручека полностью (см. фотокопию талона вызова бригады «скорой помощи»).
Копия талона вызова и госпитализации Владимира Ивасюка, приобщенная к материалам уголовного дела.
Итак, врачу «скорой помощи» сам Ивасюк ясно и недвусмысленно сказал о собственных размышлениях на тему добровольного ухода из жизни. Кручек дважды (sic!) упомянул о суицидальных размышлениях Ивасюка, причём, сделал это явно с подачи последнего. Запись Кручека сделана очень близко к тому, что говорил сам Ивасюк; согласитесь, что фразу» (…) упала работоспособность, ранее мог что-то делать в послеобеденное время, сейчас полностью нетрудоспособен (…)» мог произнести только сам Ивасюк, сложно представить, чтобы нечто подобное произнесли мать или сестра.
В ходе следствия врач Кручек было допрошен. Об апрельском 1977 г вызове к Ивасюку он рассказал в таких выражениях: «Вызов я получил на выезд к больному через центральную диспетчерскую. Кто именно звонил (…) я в настоящее время не помню. Когда я приехал по указанному адресу, то больным оказался Ивасюк Владимир Михайлович. Кроме больного Ивасюка в квартире находился мужчина около 50 лет и женщина примерно 30 лет. Когда я вступил в беседу с Ивасюком, то на вопросы он отвечал замедленно, неохотно. У Ивасюка было подавленное состояние, в глазах тоска. В беседе со мной Ивасюк намекнул, что жить стало ему неинтересно и он даже мог бы покончить с собою. Когда я спросил Ивасюка, не пытался ли он что-то сделать с собою, то Ивасюк мне ответил, что такие мысли у него всё время возникают и уже пора кончать с собою. Всю беседу я отразил в карточке вызова.» Т.о. по прошествии двух с лишком лет Кручек Евгений Михайлович полностью подтвердил точность записи в талоне вызова, сделанной 18 апреля 1977 г.
Подпись доктора Кручека Е. М. под протоколом допроса.
Что происходит далее? Выслушав Владимира, врач «скорой помощи» ставит ему диагноз «астено-депрессивный синдром» (написан на лицевой стороне талона вызова) и в графе «повод к вызову» пишет: «психбольной». Всё логично, комар носа не подточит! Если пациент жалуется вызванному врачу «скорой помощи» на суицидальные настроения, то это серьёзно, отмахнуться от таких слов нельзя, такого пациента надо отвозить в психиатрическую больницу и оказывать профильную помощь.
Что Кручек и сделал.
Сопровождала Владимира в этой поездке старшая из сестёр, о чём имеется соответствующая запись в медицинских документах. Врач в приёмном покое при первой беседе с Ивасюком записал следующее: «3 недели назад без видимой причины появилась упорная бессонница, в дальнейшем стал подавленным, мрачным, высказывал мысли о бесцельности жизни. (…) Жалобы на упорную бессонницу, слабость, утомляемость, потому отмечается общая медлительность. Говорит тихим голосом, темп мышления замедлен. Бреда, галлюцинаций нет. Фон настроения снижен. Диагноз: астено-депрессивный синдром.» (Документ в виде фотокопии представлен в конце этой книге, см. «Приложение 2»).