Истерн Вестерн

Глава 4

Лошади забеспокоились, навострили уши и развернулись мордами к костру. Звездочка тревожно заржала.

– Макс! – крикнул Тим, откинулся на спину, прижался к стволу дерева и выхватил оба нагана.

Макс прыгнул в сторону от костра, дважды перекатился через спину и направил свой наган в лес.

В темном лесу, метрах в тридцати от поляны, на которой расположились на ночлег Тим и Макс, почти невидимыми силуэтами перемещалась группа из пяти человек. Услышав крик Тима, они упали на землю и замерли. Через пару минут один из них приподнялся и махнул рукой. Все пятеро вскочили на ноги и, пригнувшись, бесшумно отступили вглубь леса.

Лошади на поляне успокоились и принялись щипать траву.

– Ты думаешь, это волки, Макс? – негромко спросил Тим, не отрывая взгляда от черной стены позади костра.

– Наверное, Тим, – ответил Макс. – Синеречники не охотятся ночью. Так говорил старик Савельев.

– Он еще говорил, что синеречники никогда не атакуют города. Но воины Колопако напали на Чистые Ключи именно ночью, если ты еще не забыл, Макс.

– Я не забыл. И сам старик Савельев сказал, что это очень странно.

Тим поднялся на ноги. Какое-то время он прислушивался и вглядывался в темноту, прижавшись к стволу дерева, а потом вернулся к костру. Макс последовал его примеру.

Тим энергично потер ладони и вытянул руки над огнем.

– А ты помнишь, Макс, что рассказывал тогда Леха – Простреленная Задница?

Макс ответил не сразу. Он тяжело вздохнул, ткнул разлапистой веткой в тлеющие угли, взметнув рой раскаленных искр над костром, и сгорбился, обхватив руками колени.

– Ты говоришь о том парне из отряда Семеныча-Бородавки, который имел дурную привычку чесаться стволом маузера?

Тим оторвал взгляд от огня и с удивлением посмотрел на Макса.

– Того парня звали Глубокое Ухо, приятель, – с легкой досадой сказал он. – И он не чесался маузером, а ковырял им в ухе. Во всяком случае, до тех пор, пока под ним не споткнулась лошадь.

Лицо Макса скрывали поля шляпы, на которых плясали красноватые отблески.

– Так может быть, ты имеешь в виду не Леху, а Саньку с Изумрудного Ручья? – спросил он с надеждой. – Того самого Саньку, которого подстрелила Слепая Леночка за то, что он подло воспользовался ее затмением?

– Ты прекрасно знаешь, Макс, куда попала Саньке Слепая Леночка. И ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

Макс сдвинул шляпу на затылок, и его глаза виновато блеснули в темноте.

– Конечно знаю, Тим! Ведь это же я прострелил его печально-известную задницу вместе с новым общественным туалетом на центральной площади в Чистых Ключах.

– Вот именно, Макс! Я говорю о том самом Лехе, которого сначала звали просто Лехой, а после того, как Колопако хотел сварить его в кипятке, стали звать Крутым Лехой. И наконец, он заслужил настоящее мужское прозвище, когда ты прострелил ему задницу вместе с новым туалетом и старой задницей старика Савельева.

Макс натянул шляпу на лоб, опустил голову и глухо пробормотал:

– Я не виноват, ты же знаешь, Тим.

Тима опять охватило чувство досады. Ведь он ни разу не упрекнул Макса за тот случай. Не собирался упрекать и сейчас. Он просто хотел поговорить о Колопако.

Тим рывком поднялся и прошелся вокруг костра, разминая ноги.

– Конечно, ты не виноват, Макс, – сказал он, вернувшись на место.

***

Приезд Слепой Леночки в Чистые Ключи ознаменовался двумя значительными событиями. Первым событием было, конечно, само явление Слепой Леночки народу, а вторым стало ночное нападение отряда Колопако на спящий городок. Синеречники, громко улюлюкая и стреляя в воздух, пронеслись по улице до центральной площади. Впереди с факелом в руке скакал их главарь в волчьей маске. На площади он забросил факел на крышу старого сарая и развернул лошадь. Пока таежники протирали глаза, натягивали портки и хватали оружие, отряд так же шумно умчался прочь. Наутро об атаке синеречников напоминали лишь сгоревший дотла сарай на площади и пробитая пулей папаха Семеныча-Бородавки, повешенная на расщепленный колышек у дороги – все, что осталось от горделивого указателя: «Город Чистые Ключи».

Через пару дней в Чистые Ключи вернулись Леха и пастух Петька. Убежав от Колопако, они долго блуждали по тайге, пока не вышли на знакомую дорогу, поэтому не смогли показать на карте даже приблизительно месторасположение лагеря синеречников. Старик Савельев понимал, что искать прирожденных охотников в дремучих лесах пустое и опасное занятие. Он расставил засады вокруг города, но воины Колопако больше в окрестностях Чистых Ключей не появлялись. Они засели где-то глубоко в лесу, время от времени совершая набеги за самогоном на одинокие хутора.

Узнав, что Колопако хотел сварить Леху в кипятке, таежники тут же окрестили его Крутым Лехой. Польщенный Леха о своих переживаниях и размышлениях рассказывал много и охотно. Еще до начала Эпидемии он три года работал на буровых в низовьях Синей Реки, поэтому неплохо знал обычаи местных жителей. Он утверждал, что синеречникам незнакомо чувство бесполезной жестокости, что им никогда бы не пришло в голову сварить пленника в кипятке даже за водку. Но таежники, которым посчастливилось вырваться из когтей Колопако, рассказывали, что он собирался изжарить их на костре, содрать кожу или запороть до смерти. Крутой Леха первым предположил, что Колопако – не синеречник, а, скорее всего, бандит из тех, что сунулись в тайгу год назад. Но он держит отряд в железном кулаке, и синеречники подчиняются ему беспрекословно.

Постепенно жизнь в Чистых Ключах вернулась в обычное русло. На центральной и, надо признаться, единственной площади построили новый общественный туалет из досок лиственницы. Его окружили красной лентой, и таежники догадались, что старик Савельев собрался устроить презентацию. Они не ошиблись.

В воскресное солнечное утро на площадь вышло принаряженное общество Чистых Ключей. Совершенно ожидаемо, наибольшее внимание привлекла Слепая Леночка, которая прогуливалась со своими мальчишками. Женщины отметили, что запутанная история с Речным Штурманом пошла ей на пользу, и она выглядела уже совсем взрослой. Мужчин больше заинтересовали кобуры с наганами, которые выпирали по бокам из-под ее летнего платья, из-за чего сзади Слепая Леночка смотрелась солидно, а спереди – очаровательно.

Вторым по значимости пунктом общественного внимания оказались длинные столы у конторы старика Савельева, на которых добровольные помощники расставляли блюда с едой и большие бутыли с розовым рябиновым самогоном. А третье место неожиданно захватил Городской Судья. Он принес с собой стопку гладко выструганных дощечек и теперь прибивал их к дверям туалета. Работа длилась долго, он тщательно прикладывал дощечки одну к другой, но наконец последний гвоздь был забит. Городской Судья засунул молоток за пояс брюк, одернул короткую мантию и обернулся к зрителям. На дверях красовались ровные буквы «Л» и «Д».

Тим с Максом, с интересом наблюдавшие за манипуляциями Городского Судьи, переглянулись и пожали плечами. Точно так же отреагировали остальные таежники, сильно разочаровавшие Городского Судью, ожидавшего бурной похвалы. К тому же, он очень не любил разъяснять очевидные вещи, но на этот раз не удержался.

– Это известные всему миру слова, темные вы люди! – укоризненно произнес Городской Судья. – Когда-нибудь к нам приедут туристы из других стран, и, в отличие от вас, они стразу поймут, что «Л» – значит «леди», то есть, женщины. А «Д» – это джентльмены, то есть, порядочные мужики. Вот так-то!

– А если они к нам не приедут, Городской Судья? – спросил Макс.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.