– Да я не специально. – Зелёный мужичок, это я уже рассмотрела, затравленно оглянулся, ища пути отступления, и попытался просочиться к выходу из ванной.
– Ну уж нет! В холл ещё мне грязь наносить? Прибью!
– Вика, успокойся. – Сзади мне на плечо легла рука Тимара, и я даже подпрыгнула от испуга. – Это водяной. Видать, дело у него к тебе есть.
– Да плевать мне, что там за дело! – Сковородку я опустила, но злиться не перестала. – Слушай, ты, водяной, Тимар тебе сейчас покажет, как включить душ, и выдаст тряпку. Вот пока за собой не уберёшь и не смоешь всё с себя – я с тобой даже разговаривать не буду. Ясно? – Последнее слово вышло больше похожим на рык.
Водяной втянул голову в плечи, переглянулся с оборотнем и быстро кивнул.
– Выполнять! – Я развернулась и выскочила из ванной.
Блин! С такими гостями никаких нервов не хватит!
Позвали меня обратно в ванную минут через двадцать. Я за это время уже успела успокоиться и даже выпить чашечку кофе. Так что пошла выслушивать, что там за дело у водяного, вполне спокойно. Вошла, осмотрелась. Всё было оттёрто, тряпка отжата и аккуратно повешена на трубу. Водяной тоже отмылся и сейчас выглядел вполне пристойно.
Да, кожа зеленоватая, глаза как плошки, длинные волосы и борода тоже зелёные и как будто из водорослей, как мне и показалось сначала. Из одежды присутствовала только набедренная повязка.
– Ну, что за дело? Я слушаю. – Я прошла и села на стоящий у стиральной машинки табурет.
Водяной помялся под моим взглядом, переступил босыми ступнями и присел на край ванной.
– Помощь нужна, – заговорил он наконец, бросив быстрый взгляд на дверь из ванной.
Там стоял, прислонившись к косяку, Тимар, а из-за его ноги выглядывал вернувшийся кот.
– Какая? Я слушаю. – Эх, прав был Тимар, говоря о том, что скоро начнётся паломничество.
– Тут такое дело, Хозяйка… Водяной я, из пруда неподалеку от Листянок. Последние годы что-то случилось с ним. Уж сколько я бьюсь, а всё не справляюсь. Вода цветёт, то, что на дне, гниёт, и ладно бы как всегда – управлялся же. А тут прямо напасть какая-то. Как прокляли прудик мой. – Он печально вздохнул. – Ещё немного, и в болото превратится. Русалки все мои сбежали, сказали, что в болоте жить не собираются.
– Я сочувствую тебе, но от меня-то какая помощь нужна? Ты понимаешь, водяной, я же не биолог, не водолаз, не специалист по очистке водоёмов. Что делать-то нужно?
– Не знаю. – Он развёл перепончатыми ладонями. – Знал бы – сам бы уже справился. А всё одно – беда у меня, нужна помощь. Кто, как не ведьма или Хозяйка, поможет?
– Хозяйка! – Я хмыкнула. – Из меня хозяйка-то без году неделя. Я с домом-то ещё не управилась.
– Помоги, а? – Водяной печально моргнул круглыми глазищами. – Я отблагодарю, ты не думай. Не золотом, конечно, но тебе понравится.
– Да я бы с радостью, только знать бы, как… – Я задумчиво потеребила мочку уха. – Ты сюда-то как проник?
– Так подземными водами.
– Ясно. Ладно, давай так. Ты сейчас объяснишь Тимару, как найти твой пруд. Чтобы мы не плутали потом. Тимка, ты нарисуй схему, что ли, или просто запомни, а то у меня с топографией и ориентированием на местности – беда. – Оборотень кивнул. – А я пока поищу в интернете информацию, что вообще принято делать в случаях загрязнения водоёмов. Наверняка есть какие-то народные методы. Что нужно – куплю, что можно достать у вас – достанешь сам.
Оставив водяного с Тимаром, я ушла искать полезную информацию.
Управилась я довольно быстро. Собственно, и выбор-то небогат. Вернувшись, я застала мирную картину: водяной – по горло в воде в ванне, Тимар – напротив на табурете, кошак – на стиральной машинке.
– Так, водяной, значит, смотри. Картинка у нас нерадостная, быстро нам твой пруд не очистить. Есть всякие способы с отводом воды, дренажом, фильтрами и прочей ерундой, в которой я ничего не понимаю. Да и технику там надо специальную. Как ты понимаешь – в Ферин всё это тащить я не могу. Остаются народные способы.
– Так, а может, волшбой? – вставил слово водяной.
– Не выйдет волшбой. Я не ведьма и не магичка.
Он открыл рот, собираясь что-то уточнить, но передумал.
– А потому скажи-ка мне… Ты сам сможешь нарвать каких-нибудь веток, веники связать?
– Нет. – Водяной грустно взглянул на свои перепончатые ладошки и продемонстрировал их нам.
– Ясно. Следующий вопрос. У тебя в пруду ирисы или рого́зы[6] растут?
– Нет.
– Хм. А дафнии[7] живут?
– Кто?
– Понятно, значит, не живут. – Я закусила губу. – Значит, так. Мы к тебе завтра с утра придём. Осмотрим всё, наломаем для начала берёзовых веников, веток ивовых. Я принесу зелёнку, разведём и зальём в воду. А насчёт фильтров и ещё чего-то более радикального я подумаю.
– Вот спасибо, Хозяюшка. – Водяной встал и поклонился.
– Да рано ещё благодарить. Но чем смогу – помогу. Слушай, – задумалась я, – а у тебя там на дне ила и мусора много? Подводные ключи не забились?
– А ты как узнала? – Водяной вздрогнул.
– Что? – не поняла я. – Просто мне кажется, что в замкнутом водоёме должен же быть какой-то приток воды. По идее ключи. Да? Я, к сожалению, не разбираюсь в этом.
– Есть ключи. И они действительно забились.
– Тогда… Мы с Тимаром завтра принесём садки, лопатки и контейнеры для ила и грязи. Но тебе уж придётся на дне самому поработать, я в воду не полезу. Заполнишь, а мы по суше их оттащим от пруда.
– Ладно, как скажешь, – согласился водяной. – Тебе виднее.
– Да ничего мне не виднее. Я понятия не имею, как водоёмы чистить надо. Но сделаем всё, что в наших силах.
– Спасибо.
– Вот и ладненько, тогда на сегодня всё. – Я встала.
– А меня рыбкой угостишь? – вклинился в разговор кот.
– Кошак, ты опять? Ну что ты как из голодного края? – Я только головой покачала.
– Нет рыбы, подохла вся, – печально вздохнул водяной. – Говорю же, умирает мой пруд. Как есть скоро болотом станет.
– Не пережива-а-уй, – затянул кот. – Она тебе-у поможет. Она зна-а-у-ешь какая? Ух!
– Это я уже заметил, – рассмеялся водяной. – С такой Хозяйкой не забалуешь. Это хорошо. – Он снова мне поклонился. – Давно нужна крепкая рука.
Я хмыкнула, решив промолчать. Водяной тем временем вытащил пробку для слива воды и слился сам вместе с водой. Звучит дико, но тем не менее. У него как-то совершенно немыслимым образом тело, начиная с низу, превратилось в воду и всосалось в слив. Я только в онемении наблюдала за этим процессом. Остатки воды тоже слились, и о нашем госте напоминал только листочек водорослей, прилипший к стенке ванны.
Глава 6
Я в задумчивости вышла из ванной, решая, что же нужно сделать. Машинально мазнула взглядом по коту. Я уже и забыла про этого мелкого шкоду, а ведь он что-то вещал про то, что якобы само открылось. И имя ещё…
– Эй, животное, – позвала его, и он прижал уши, вспомнив, что вообще-то его должны за что-то наказать.
– Я не животное, а фамильяр! – Наглый характер промолчать коту не дал, но и приближаться ко мне он не спешил. А Тимар за его спиной только тихо хмыкнул.
– Да не бойся. – Я улыбнулась. – Давай всё-таки имя тебе дадим? Неудобно ведь так обращаться к тебе. Раз ты выбрать не можешь, я тебе дам имя сама. Филимо́н. Как тебе?
– Филимон? – Кот покатал имя на языке.
– Угу. Сокращенно Филя, Филечка, Филька. Мне почему-то кажется, что оно тебе подходит. Какое-то оно такое чёрное и пушистое на вкус.
– Филимон… Филя… – Фамильяр ещё мгновение подумал. – Ладно, мне вроде нравится.
– Вот и славно. А теперь давай вернёмся к тому разговору, который перебил водяной. Что там само открылось? Расскажи подробно!
– Да я хотел об неё почесаться, навалился, а она – скрип и открылась, – выдал Филимон.
– Кто она? – вмешался Тимар.
– Ну как кто? Дверь.
– Филь, какая? Ты попонятнее объясни! – Я потёрла лоб. Что-то голова разболелась с этими общениями.
– Как это какая? – Филя всплеснул лапами. – Я же говорю, дверь. Та, которая заперта была, на втором этаже. Я на неё навалился, а она приоткрылась. Но я внутрь не входил, ты не думай.
– Вот как? – Я быстро взглянула на Тима. – Идём?
Дверь, про которую мы с Тимаром уже и забыли – так увлеклись забором и облагораживанием участка, – сейчас была немного приоткрыта. Я потянула её на себя, ключ оказался вставленным в замочную скважину изнутри.
– А вот и ключик! – Я аккуратно вынула его и вставила, но уже со стороны коридора. Заглянула внутрь.
А там оказалась лестница наверх. О как! А как это, кстати? Тут что, ещё и третий этаж есть? Входить и подниматься по лестнице я не спешила. Очень уж там было грязно, и всё затянуто паутиной.
– Тимка, – обернулась я к оборотню, топтавшемуся за моей спиной, – сходи, а? Я пауков боюсь, а тут паутины куча. Брр! – Меня передёрнуло. – И давай сразу по мере поднимания наверх ты будешь всю её сметать?
– Ну ты даёшь! – Тимар фыркнул. – Водяного не испугалась, а пауков боишься.
– Они такие мерзкие, эти их лапы… И паутина, фу, гадость! – Я смущённо рассмеялась. – Давай ты всю эту мерзость прямо сразу в пылесос? А я за тобой следом пойду.
Тимар философски пожал плечами, пробурчав под нос что-то типа «все девушки странные», и отправился за пылесосом. А я в который раз порадовалась своему выбору – пылесос у меня такая же адская машина, как и пароочиститель. Засасывал так, что я щётку потом от пола с трудом отрывала.
Вот такой вереницей мы и отправились по лестнице вверх. Впереди – Тимар с включённым пылесосом, за ним – Филимон и последней – я. Лестничных пролётов оказалось два. Причём у нас было стойкое ощущение, что мы поднимаемся в башню – такой узкой и крутой оказалась эта лестница. Да и последний раз ходили по ней бог знает сколько лет назад. Пауки тут постарались на славу. Всё было не просто в паутине, а вот как в фильмах ужасов показывают: паутина висела полотнами, от пола до потолка, от стены до стены. Сама бы я сюда точно не полезла ни за что на свете. Но, ступая по уже очищенному пространству, только брезгливо сглатывала, глядя на колышущиеся на сквозняке серые полотнища. Какая мерзость!
Тимар остановился, выключил пылесос, и я выглянула из-за его плеча. Огось! Мы пришли в комнату, которая, как я и предполагала, находилась в башне. Или, точнее, башенке, так как лестница была недлинная. Круглая комната метров двадцати, высокий сводчатый потолок, три стрельчатых окна по периметру, одно из них – от пола до потолка – открывалось на балкончик с коваными перилами. Стены обшиты светлым деревом, пол тоже деревянный, но тёмный, почти чёрный. На стене – старый гобелен, выцветший и покрытый пылью настолько, что понять, что на нём изображено, невозможно. У одного окна – письменный стол, кожаное кресло. Рядом высокий узкий книжный шкаф со стеклянными дверцами. С потолка свисает хрустальная люстра на цепи, а с люстры – клочья паутины. Собственно, она была здесь везде, так же, как и на лестнице, поэтому входить в комнату я не торопилась.
А завершала увиденный нами интерьер кровать у стены. Старинная, под вишнёвым балдахином. Точнее, когда-то он был вишнёвым, а сейчас и не поймёшь, какого он цвета, столько на нём было пыли. Пространство между столбиками, удерживающими балдахин, тоже в паутине, и меня в очередной раз скрутило от отвращения. На самой кровати, застеленной покрывалом в цвет балдахина, лежало что-то крупное и продолговатое, накрытое полотном. С порога понять, что это, было невозможно – видно только, что на покрывале осел толстый слой пыли, и, откровенно говоря, мне даже страшно было представить, сколько её поднимется, если это покрывало снять.
– Ого, – нарушил тишину Филимон. – Какая интересная башенка.
– Угу, – промычала я. – Тим, давай переоденемся и попробуем тут разобраться? Только нам надо на волосы что-то повязать и на лицо, а то задохнёмся.
– Это точно… – Оборотень тоже брезгливо поморщился. – Тут надо все тряпки сразу или выкидывать, или выносить на улицу и уже там выбивать и пылесосить.
И вновь мы принялись за уборку. Пока Тимар пылесосил и убирал паутину, мы с Филькой ждали на пороге. Потом оборотень добрался до кровати, и тут уже вошла я.
– Ну что, взялись? – Мы с Тимом потянули балдахин с двух сторон и, насколько могли аккуратно, стащили его вниз.
Пыль взвилась столбом, и кот на пороге закашлялся.
– Эй, поаккуратнее там, – пробурчал недовольно.
– Филь, не лезь со своими советами, – злобно шикнула я. – И так стараемся не пылить.
Истлевший бархатный балдахин, который чуть не рассыпался в наших руках от старости, мы скатали и засунули в большой мешок, который оттащили к двери. Тим снова пропылесосил, и мы, кивнув друг другу, взялись за полотно, которым была накрыта кровать. Сдёрнули, и я, взвизгнув от неожиданности, отпрыгнула назад, а Тимар проворчал под нос какое-то ругательство.
Полотнище упало на пол, взметнув столбом пыль, и, пока она медленно опадала, мы в немом изумлении смотрели на кровать. А там лежал крупный высокий мужчина в чёрных брюках и рубашке, которая когда-то была белой. Светлые волосы, длиной до самых пят, в беспорядке разметались по покрывалу. Руки сложены на груди, как у покойника. Спокойное лицо можно было назвать красивым – волевой подбородок, высокие скулы, брови и ресницы немного темнее волос. Породистый такой облик, не смазливый, но определённо привлекательный. Глаза закрыты. И весь он – и лицо, и волосы, и одежда – был припорошен вездесущей пылью. Похоже, даже полотнище, укрывавшее мужчину, не спасло от неё.
А вот и труп в подвале, о котором говорила в своё время на форуме Авантюристка. В данном случае не в подвале, но от этого не менее страшно. И волосы светлые… А вдруг это его призрак являлся мне тогда и вовсе это и не сон был? Ужас!
– Тим… – Я перешла на шёпот. – Он мёртвый?
– Не знаю, – сглотнул он.
– Тимочка-а-а, – протянула я. – А ты сможешь проверить? Я боюсь к нему подходить.
Тимар как-то жалобно взглянул на меня, и мне даже стыдно стало. Блин, взрослая девица, а заставляю пацана идти проверять, живой этот мужик или нет. Ни стыда ни совести. Оборотень переминался с ноги на ногу и идти тоже не спешил.
– Филимон. – Я обернулась к фамильяру. – Филя, ты у нас единственное волшебное существо. И ты тут единственный взрослый мужчина, хоть и кошачий. Проверь, а?
– А чё сразу я? – Кот, похоже, тоже не горел желанием осматривать труп и попятился назад.
– Филь, ну должен же ты хоть что-то делать. Мы вот с Тимаром грязь всю убрали. А завтра нам ещё к водяному идти, помогать пруд чистить.
– Вот вечно так… – пробурчал он недовольно. – Как сметанки мне налить, так попа, видите ли, толстая, а как трупы проверять, так я единственный взрослый мужчина.
– Хорошо, уговорил. Получишь целую пачку сметаны сегодня. – Я чуть улыбнулась и с опаской покосилась на спокойно лежащего мужчину.
Филимон, бурча что-то под нос, прокрался к кровати. Встал на задние лапы и с осторожностью понюхал плечо мужчины. Затем вспрыгнул на подушку, понюхал его лицо. Приложил одну лапку к шее – там, где обычно бьётся жилка. Потом этой же лапкой приподнял мужчине веко и заглянул. Как он это сделал лапой – всё же кот, – я не знаю, но сделал.
– Филь, ну что там? – Я не выдержала первая.
Тимар за то время, что Филимон обследовал тело, подошёл ближе и сейчас стоял у кровати. А вот я приближаться не спешила.
– Спит он. Представляете? – обернулся к нам фамильяр.
– Как – спит? – не поняла я.
– Ну как? Обычно. Живой он и спит.
– И что нам теперь делать?
– Что-что, – пробурчал кот, спрыгивая с кровати и громко чихая. – Выкидывать все эти тряпки. А мужика мыть и переодевать. Можете ещё волосы ему подрезать – вон как отросли, видно, не один год спит.
– Да ё-моё! Не пойму: я что – клининговая компания? Почему я вечно должна что-то отмывать и чистить. Достало уже! – психанула я.
Подошла к кровати, с опаской потянула спящего мужчину за ворот рубашки, чтобы рассмотреть, что за цепочка у него на шее поблескивает. А ворот так у меня в пальцах и остался – ткань вся истлела и, пока её не трогали, сохраняла форму, а от прикосновения расползлась. М-да. Страшно представить, сколько же времени он тут лежит! И явно сон это не простой. Ведь ни один человек не проспит столько времени, чтобы на нём истлела одежда. А мужик-то вон какой, вполне хорошо сохранившийся, на вид ему не больше тридцати.
– Так, ладно. – Я повернулась к притихшему Тимару. – Давай мы сейчас всё тряпьё выкинем к чёртовой бабушке, иначе здесь задохнуться можно. Товарища этого пока оставим тут, только накроем чистой простынёй. Раз он спит, то денёк-другой ему погоды не сделают. А потом решим, как с ним дальше поступить.
Именно так мы и сделали. Загрузили в мешки и вынесли вообще все тряпки, какие были в этой комнате. Мужика пришлось на постели перекатывать, чтобы вытащить из-под него пыльные истлевшие постельные принадлежности. Одежду его мы тоже выбросили, потому что в процессе перекатывания под нашими руками она развалилась.
А ничего так фигура у этого «спящего красавца»… Даже больше чем просто ничего – очень даже чего! Рельефные мышцы привлекали внимание и вызывали непристойные мысли. Широкие плечи, длинные ноги, узкие бёдра, кубики на животе. Так, стоп! Что-то не туда мои мысли уходят.
Вместо матраса, который тоже вытащили из-под мужчины и сбросили с балкона, мы постелили пуховое одеяло, а его самого скромно прикрыли простынкой. Причём делать это пришлось Тимару, а то мне неловко было. Всё же спит мужик, причём незнакомый совсем, а подштанники-то его истлели вместе с брюками. Самого бы его ещё отмыть, но это же надо тащить его вниз, а потом куда-то сгружать… Поднять его обратно в башню – да мы пупки надорвём! Это ж какая туша неподъёмная, даже на вид…
Так что смахнули мы с красавчика этого спящего пыль, прикрыли простынкой, да и оставили дальше почивать.
– Ну что, народ, – заговорила я, когда мы перебазировались в кухню, – что делать-то будем? И какие у вас есть идеи насчёт того, что это за мачо у нас там наверху дрыхнет?
За окном уже совсем стемнело, поэтому мы собрались поужинать. Филька ел свою честно заслуженную сметану, а я варила пельмени, ибо ни на что другое сил уже не было. Устала до дрожи в коленках.
– А чё тут думать? – подал голос Филимон, оторвавшись от сметаны. – Будить его надо. Раз спит, значит, просто заколдован.
– Страшно будить. – Я улыбнулась. – А вдруг это вампир? У нас в сказках они именно вот так и спят где-то, а потом – чпок, просыпаются, и всё. Конец света в отдельно взятой локации и горы трупов.
– Вика! – Тимар рассмеялся. – Ты что! Вампиры с крыльями. Это точно не вампир.
– Ага, не вампир… А чего он тогда в паутине и со сложенными на груди ручками лежит?
– Ты лучше, Хозяйка, скажи, как ты его будить будешь? – снова заговорил кот.
– Филь, зови меня по имени, ну я же просила. Я себя ужасно глупо чувствую, когда ты меня называешь Хозяйкой. Да и вообще… – Я помолчала. – Слушайте, а что, если этот тип и есть настоящий хозяин дома? Мне тогда съехать придётся?
– Не-а, – снова отозвался Филимон. – Тебя дом признал. Ты хозяйка. Да и водяной не просто так пришёл – значит, и все прочие знают уже, что именно ты тут главная.
– Вик, ты не переживай раньше времени, – проговорил Тимар. – Там наверху книги какие-то есть. Давай мы их потом почитаем. Мужика этого разбудим. Вот всё и выяснится.
– И тогда мы возвращаемся к вопросу: как его будить? Нет, я, конечно, сказки читала. Но там была Спящая красавица, и целовал её принц, который потом на ней женился. А я как бы не принцесса, он не красавица, и замуж за него я выходить не собираюсь. Да и целовать мне его не хочется.
– Ну и не выходи. Насильно же тебя никто не поволочёт под венец, – пожал плечами Тим.
– Но пункта, что целовать я его не хочу, это не отменяет.
– Ой, да что тебе, жалко, что ли? – опять влез Филя. – Подумаешь, чмокнешь его, и всё.
– Не хочу! – Я надулась.
– Почему? Он вроде симпатичный по человеческим меркам. – Кот непонимающе взглянул на меня.
– Ну… симпатичный, это да, спорить не буду. Но всё равно, как-то это неправильно. Найти на чердаке какое-то спящее мужское тело и целовать его. Фу! А ну как решит, что я к нему пристаю?
– А мы с тобой рядом постоим, ты не переживай. А если он проснётся, мы ему объясним, что этот поцелуй только ради побудки.
– Гм. Ладно, ну его. Потом придумаем. А сейчас… Тимка, дай-ка мне картинку, которую ты выбрал для своей комнаты.
После ужина я прошла по комнатам и разложила там картинки из журналов. Тимар выбрал себе интерьер в стиле хай-тек, так он ему понравился. Для гостиной я тоже отобрала несколько картинок. Чтобы непременно был камин, люблю живой огонь. А всё остальное планировалось в смешанном стиле – вариации на тему осовремененной классики, но с элементами модерна. Цветовая гамма – чёрно-белая. Чтобы мебель немаркая – всё же гостиная, – но в целом чтобы светло было. А вот со своей будущей комнатой я долго мучилась. Всё не то было. А потом я нашла и отложила несколько картинок. Если Дом сможет всё это сделать, я буду жутко рада.
– Домик. – Я прижалась щекой к стене в своей будущей комнате. – Если у тебя получится и хватит магических сил, сделай нам, пожалуйста, комнаты как на картинках. Но если не сможешь, ничего страшного. Мы тогда сами купим мебель. Правда, все комнаты обставить у меня денег не хватит. – Я погрустнела.
Деньги на счету стремительно таяли. А учитывая, что я по-прежнему безработная, вопрос о том, на что жить дальше, скоро встанет ребром.
Утро началось рано. Мы с Тимаром немарко оделись, я ещё и купальник надела под камуфляжные штаны и футболку, нагрузились необходимыми вещами и собрались к водяному. В воротах в Ферин я замерла на пороге. Как-то страшно мне было выходить туда. Одно дело – знать, что он, этот мир, существует за забором, а совсем другое – идти туда, оставив дом. Боязно как-то.
Но всё же вышла и, стараясь держаться поближе к Тимару, огляделась. Дом мой в Листянках находился в удалении от прочих. Особняком так. Все остальные дома видно, к ним шла дорога, но в то же время ни одного близкого соседа. Кстати, о соседях. Надо бы всё-таки сходить на разведку и познакомиться с народом в Листянках. Всё же я теперь вроде как тоже жительница этого славного места.
За этими мыслями я и не заметила, как мы углубились в лесок, шагая по тропинке. Лесок был совершенно обычный, такой же, как и на Земле, поэтому воображение ничем не поражал. Я только периодически срывала ягодки земляники, которая росла по сторонам от тропинки.
– Тим, а ты грибы собирать умеешь?
– Конечно, умею. А что тут сложного?
– А сможешь сходить набрать? Супа грибного ужасно хочется…
– Так рано ж ещё для них. Весна. – Он развёл руками.
– Упс. Мне это в голову не пришло. Тим, я же городская жительница. Мне всё это проживание в отдельном частном доме, с участком земли, да ещё и с вами, в новинку. Никак не привыкну и не осознаю, что всё это по-настоящему. Ладно, куплю замороженных грибочков в магазине.
За разговорами мы незаметно дошли до места. Деревья расступились, и мы вышли к пруду. Оказался он не таким уж и маленьким, как я надеялась, но действительно ужасно грязным.
– Да-а-а… Придётся поработать… И где водяной?
Только я произнесла эти слова, как вода у берега булькнула и показалась голова нашего вчерашнего гостя.
– Тут я. Вас поджидаю. Что делать, Хозяйка?
– Для начала перестать называть меня Хозяйкой. Обращайся по имени – Виктория. А дальше… Я почитала, что написано по поводу очистки водоёмов. Короче, водяной. Мы тут принесли контейнеры и совок для тебя. Ты давай на дне загружай в них ил и грязь и тащи наверх. Мы будем оттаскивать всё это в сторонку. Потом наломаем берёзовых и ивовых веток, свяжем в веники и закрепим их по периметру. Ещё я принесла несколько бутылочек зелёнки – зальём её.
– А зелёнка – это что? – Водяной нахмурился. – Ты и вчера про неё говорила. И зачем её заливать?
– Эм-м, ну, это злых микробов убивать будем. Слушай, – я смущённо нахмурилась, – я ж тебе сразу сказала, что в этом вопросе ничего не понимаю. Вот что прочитала в интернете, то и делать будем.
Этим мы и занялись. Оборотень дал водяному глубокий совок и два контейнера с крышкой, в которой дополнительно открывался ещё один отсек, и объяснил, как этим пользоваться. Чтобы не перепачкаться в грязи, пришлось раздеться. И пока водяной наполнял очередной контейнер илом, мы с Тимаром вязали берёзовые веники и пучки из веток ивы. Наполненные контейнеры оттаскивали в лес и вываливали в какую-то яму. И так весь день, с перерывом на обед.
К вечеру я даже спину разогнуть не могла. Болело всё тело, даже те мышцы, о существовании которых я и не догадывалась. Было вынесено нереальное количество грязи и ила, все веники расположены по кругу и опущены в воду листвой вниз.