Право первой ночи. Свобода за любовь
Поспешно поставила ее на стол. Ян любит, чтобы все было идеально. Как-то раз я забыла подать соль и перец. Ян страшно обиделся, молча встал и ушел ужинать в ближайшее кафе. Он не разговаривал со мной несколько дней. Это было ужасно. С тех пор я внимательно слежу за порядком на кухне. Когда человек сильно устает на работе, дома его должны ждать комфорт и уют.
– У меня поменялся график работы, – Ян посолил салат. – Лида, ты всегда недосаливаешь.
– Боюсь переборщить, – призналась я.
– Правильно. Как говорила моя бабушка: «Недосол на столе, пересол на спине». Но все же блюдо должно быть приготовлено как надо. Учти на будущее. Жизнь состоит из мелочей. И эти мелочи должны приносить радость, а не раздражать.
– Хорошо, – мне не хотелось, чтобы Ян расстраивался из-за такой ерунды. Он прав. Готовка – обязанность жены, и справляться с ней надо блестяще.
– Увы, наше свадебное путешествие придется перенести на некоторое время. Мальта откладывается, – Ян отхлебнул апельсинового фреша. – Хорошо отжат, тут ты молодец.
– Что случилось? – известие расстроило меня.
Я мечтала о волшебном медовом месяце. Всегда хотела побывать на Мальте. Мы уже все распланировали до мелочей.
– Мое желание руководство не интересует. Поручили работу, я отказаться не могу.
– Да, понимаю, – поникла я. – Жаль конечно, но что делать.
– Мы поедем к моему приятелю Евгению на базу отдыха. Оттуда я смогу при необходимости ездить в город. Мы там были, помнишь? Хорошее место, на берегу реки. Комфортабельные дома, рыбалка, чистый воздух…
И комары… Знаю я эту базу. Фанерные домики, удобства одни на весь лагерь, душ с холодной водой, готовить в общей летней кухне где не протолкнуться или на мангале перед домиком. По мне так лучше вообще никуда не ездить.
Но у Евгения роскошный катер и неподалеку тихая заводь. А за подводную охоту Ян может душу продать. И готов спать на голой земле и терпеть любые неудобства. Он очень гордится своим хобби. Ян умеет ловить рыбу и умеет ее готовить. Но сидеть одной на берегу и кормить летучих кровопивцев мне вовсе не хотелось.
– Тебе не нравится моя идея? – Ян отодвинул тарелку с рагу.
– Я не любитель природы, где много комаров, – осторожно намекнула в ответ.
– В семье должны быть общие интересы. Согласна? Так что привыкай. И с деньгами у нас пока будет туго.
– Почему? – не поняла я.
– Я решил вложить их в развитие своего собственного журнала. Я тебе разве не говорил об этом?
– Нет, – я была удивлена.
– Значит, закрутился и забыл. Короче, я решил попробовать издавать свой журнал. У меня хорошая поддержка, но для раскрутки деньги все равно нужны немалые. Нам придется на некоторое время затянуть пояса.
– Ты уверен, что твоя идея окупится? – я мало смыслю в журналистике вообще, и в издании журналов в частности. Но уверена, что это очень и очень затратное занятие. Сможем ли мы потянуть такие расходы.
– Ты настолько меркантильна? – вскинул брови Ян. – Не замечал за тобой раньше такого. Что значит «окупится»? Издание журнала – это не торговля пирожками в ларьке на привокзальной площади. Или ты сомневаешься в моих способностях вести дела?
– Я просто опасаюсь, что ты влезешь в долги. Как понимаю, без ссуды в банке не обойтись?
– Да, нам придется занять крупную сумму. И тут я рассчитываю на тебя.
– Ты хочешь, чтобы и я взяла кредит?
– А как иначе, если мы будем одной семьей? Ты должна поддерживать мои начинания.
– Конечно, но я ни разу не брала даже небольшой кредит. Мне кажется…
– Кажется? – повысил голос Ян. – Что тебе кажется? Что я делаю что-то не так, что я не способен развиваться и расти как профессионал? Мы еще не женаты, а ты уже начинаешь диктовать мне свои условия. На рановато ли? Или ты хорошо разбираешься в журналистике? Может быть, у тебя богатый опыт? – он заводился все больше и больше.
– Ян, не сердись. Я только хотела сказать… – попыталась оправдаться я.
– Да ладно, все и так понятно, – прервал меня он на полуслове. – Я хочу иметь не просто жену, а преданную жену. Которая во всем поддерживает меня, разделяет мои интересы. Мне казалось, ты именно такая девушка. Но сейчас я уже начинаю сомневаться, а нужен ли тебе вообще муж? Способна ли ты оценить его усилия? Ведь я стараюсь ради нас, думаю, как обеспечить наших будущих детей. А о чем думаешь ты? Как и большинство женщин – ни о чем путном. Слово «кредит» вызывает у тебя животный ужас как у первобытного человек молния. Ну не смыслишь ты ничего в этом, зачем лезть с рассуждениями? Я буду обо всем думать. А твое дело – забота о нашем быте.
Пожалуй, я слишком рано начала паниковать. Может, обойдемся без долгов и кредитов. И зачем я только начала что-то доказывать Яну? Он устал, а тут я спорю с ним. Глупо все получилось.
– Ян, прости, ты прав. Я ничего в этом не понимаю, – я подошла к нему сзади и обняла за плечи. – Я просто хочу, чтобы у нас все было хорошо.
– Все и будет хорошо, если ты будешь мне верить и слушать меня. Просто верь, и все. Остальное предоставь мне.
Если любишь, надо верить. Иначе это не любовь, а иллюзия.
Я верила родителям, и мы жили очень хорошо. Да, мне порой хотелось своевольничать. Но ничего путного из этого не получалось. Чудо, что я не вляпалась в дурную компанию или в какую-нибудь жуткую историю. Контроль родителей порой тяготил меня. Но он и оберегал от неприятностей.
Теперь обо мне будет заботиться Ян. И я должна поддерживать его во всем. Только так можно построить крепкую и счастливую семью.
После ужина Ян предложил погулять по набережной. Теплые майские сумерки спускались на город.
Мы любовались рекой. Несколько яхт неспешно скользили по воде. Одна швартовалась у пирса. Роскошная, белая, с большим парусом, похожим на крыло чайки. Мы подошли ближе.
– Раскручусь и куплю такую, – мечтательно произнес Ян. – Всем на зависть.
– Очень красивая, – кивнула я.
С яхты на берег по траппу спускалась стройная девушка в белом брючном костюме. На шее небрежно повязан воздушный шарф цвета шампанского. Красавица улыбалась как голливудская кинозвезда. Матрос любезно подал ей руку.
Я невольно проследила за девушкой взглядом. Настоящая леди! Как держится! Как одета! Безукоризненный вкус!
Девушка села в припаркованный рядом спортивный автомобиль и через мгновение умчалась вдаль. Словно ее и не было.
– Лидия Константиновна! – окликнул меня знакомый баритон. – Добрый вечер!
Я оглянулась. С яхты махал рукой Дмитрий. Обнаженный по пояс, загорелый, мускулистый.
– Добрый вечер, – я махнула ему в ответ.
– Наслаждаетесь дивной погодой?
– Да, – я потянула Яна прочь.
– Завтра увидимся.
Сделала вид, что не услышала. Зачем мне завтра видится с Дмитрием? Мне вполне хватает общения с его отцом.
– Кто это? – в голосе Яна я уловила ревность, смешанную с недовольством.
– Сын Рудницкого, моего пациента, к которому я хожу на дом.
– Самовлюбленный сноб, – буркнул Ян. – Ненавижу таких. Все получают на блюдечке. Хорошо иметь папашу олигарха.
– Но у тебя отец тоже не последний человек, – заметила я.
– Додумалась, сравнила! – презрительно поджал губы Ян. – Профессор, всего достигший своим умом, и вор-олигарх. Хоть иногда проявляй такт. Ты бабу этого мажора видела? Ее шмотки стоят как моя квартира. Зажрались, гады. Меры не знают. Расстреливать таких надо без суда и следствия.
– Ян, чего ты завелся? – удивилась я. – Ты же сам про них пишешь статьи. Восхищаешься, хвалишь.
– Ты что, меня упрекаешь? Можешь предложить другое занятие? Жить на что-то надо. Мне деньги с неба не упадут. Никогда не говори больше подобных вещей. Это оскорбительно. Думаешь, мне приятно писать об этих свиньях?
Я благоразумно промолчала. Спорить с Яном сейчас не стоит – поссоримся. Но меня все больше и больше удивлял его взгляд на жизнь. Он же сам далеко не нищий. Так чего ныть? Возможно, просто устал. Раньше он так не вел себя.
Где-то глубоко в подсознании шевельнулась мысль: «А может, он решил, что раз я его невеста, так незачем скрывать свое истинное лицо? Я ведь никуда от него не денусь.» Что-то злое стало проскальзывать в последнее время в его словах. Не стоит ли присмотреться к Яну получше пока я не вышла за него замуж?
Отогнала странную мысль. Нет, глупости. Ян добрый, честный, внимательный. Мы любим друг друга и вместе сможем преодолеть все невзгоды – и большие, и маленькие.
Глава 9. Лидия
Рудницкий-старший больше не позволял себе ничего лишнего. Я для него стала просто прислугой, и это радовало.
Поставила систему, посидела рядом с пациентом. Павел Игоревич задал несколько вопросов о побочном действии лекарств. Насколько это вредно, возможна ли аллергия? Рассказала, успокоила. Не будет от витаминов побочных эффектов. Не в его случае. И аллергии не будет.
– Надеюсь, это правда, – бывший депутат поудобнее устроился на постели и закрыл глаза. – Не люблю, когда мне врут.
До окончания процедуры оставалось минут пять, когда в комнату без стука вошел Дмитрий.
– Рад видеть вас, – очаровательно улыбнулся он. – У вас есть это симпатичная штучка, что врачи вешают на шею и потом слушают ею пациента? Дышите-не дышите, покашляйте и прочее?
– Стетоскоп? Есть конечно.
– Отлично. Когда закончите с моим отцом, послушайте меня.
– Она обслуживает меня, – Рудницкий-старший открыл глаза. – Не мешай делать процедуры.
– Я тоже могу стать вашим пациентом, – заметил Дмитрий. – У меня что-то давит сердце.
– По бабам надо меньше шляться, – пробубнил его отец.
– Так возраст позволяет, – парировал Дмитрий.
– Заплати, и она вся твоя, – небрежно кивнул в мою сторону Павел Игоревич.
Опять началось! Я резко поднялась.
– Чего вскочили? – расхохотался Рудницкий-старший. – Пусть заплатит за услуги врача и можете его слушать и осматривать. И пусть заплатит через кассу, все как положено. А вы о чем подумали?
Я почувствовала, как предательски краснеют мои щеки и шея.
Дмитрий тоже расплылся в улыбке.
– Да ладно, отец. Один раз можно и без кассы. А то вдруг у меня инфаркт? Так послушаете или позволите умереть в расцвете лет? – обратился он ко мне. – Тогда моя смерть будет на вашей совести.
Он шутил, а я не знала, как вести себя.
– Да послушайте вы его, разрешаю, – милостиво махнул рукой Павел Игоревич.
– Хорошо, как закончится процедура схожу за стетоскопом.
– Не в моей спальне, – заметил пациент. – У него есть своя комната.
Идти туда я не собиралась. И Дмитрий это понял. Он снова улыбнулся мне.
– Гостиная подойдет?
– Да, – я выдернула иглу, смазала ранку на руке Павла Игоревича спиртом.
Слушать Дмитрия мне совсем не хотелось. Но подобных пациентов надо ублажать.
Сходила за стетоскопом. Дмитрий сидел на диване у окна и медленно расстегивал рубашку. Его длинные аристократические пальцы касались пуговок безумно эротично. Это напомнило мне мужской стриптиз. Я поспешно отвела взгляд.
Дмитрий поднялся с дивана и сбросил рубашку.
– Давно болит сердце? – спросила я.
– Три дня. Давит и сильные перебои.
Я прижала серебристую мембрану стетоскопа к его груди. Рельефные мышцы как камень, атлетическая фигура, широкие плечи, сильные руки. Почему я думаю об этом, почему волнуюсь, прикасаясь к прохладной загорелой коже? Он всего лишь пациент.
Сердец Дмитрия билось гулко, неровно. Но шумов я не услышала.
– Повернитесь спиной, – попросила его.
Спину пересекало несколько шрамов. Они давно зарубцевались. Никогда прежде не видела таких. Словно рубанули чем-то узким. Не саблей же? Провела рукой по одному из них.
– Не беспокоят? Можно убрать. Будет почти не заметно.
От чего они образовались? Спортивная травма? Или результат автокатастрофы? Нет, не похоже.
– Не стоит. Мой дорогой папа много лет назад оставил эти метки. Я храню их на память о его трепетной любви ко мне. Это следы от каминной кочерги.
Невольно вздрогнула. От кочерги? Это страшно. И очень больно. Безумно больно. За что отец так поступил со своим сыном? Что такого ужасного мог совершить Дмитрий?
– Вы испуганы? У вас вздрогнули пальцы. Я почувствовал это.
– Немного, – призналась я. – Жестокость всегда пугает.
– Отец до сих пор уверен, что был прав.
Я снова взялась за стетоскоп. Теперь сердце Дмитрия стучало как бешеное.
– Можете одеваться. Простите, мне не следовало говорить об этом.
– Ну почему же, – Дмитрий накинул на себя рубашку. Он смотрел задумчиво и отрешенно. – Мне было четырнадцать. Отец поднял руку на маму. Я пытался ее защитить. И у меня получилось, – он словно очнулся и улыбнулся мне. – С тех пор отец ни ее, ни меня не трогал.
– Очень смелый поступок для подростка.
– Мама тоже так сказала.
Как можно после подобного продолжать общаться с отцом? Мне не понять.
Конечно, Дмитрий ненавидит отца. Не удивительно, что он так дерзко ведет себя с Павлом Игоревичем.
– Я не услышала ничего патологического, – повесила стетоскоп на шею. – Да, перебои есть. Но не думаю, что это опасно. Однако я не кардиолог. Вам лучше обратиться за консультацией к узкому специалисту.
– Вы же отлично понимаете, отчего эти перебои, – усмехнулся Дмитрий. Он подошел ко мне и коснулся стетоскопа. – Каюсь – мне немного захотелось повалять дурака. Вы меня волнуете, и я ничего не могу с этим поделать. Ну что, продолжим традицию, выпьем чаю?
– Нет, – категорично отказалась я. Нет никакой традиции. И не будет, может даже не мечтать. – Мне надо в клинику.
Дура, беспросветная дура! Могла бы и сама догадаться, что он просто играет со мной. Нельзя быть до такой степени наивной.
– Обиделись?
– Нет, – я прошла мимо него. – Но к кардиологу все-таки сходите.
– Волнуетесь за меня?
Ничего не ответила, вышла и плотно закрыла за собой дверь.
Дмитрий – редкий нахал. Но про отца он точно не врал. Столько боли было в его взгляде! Жестокий человек Павел Игоревич. Это видно сразу. Жестокий и страшный. Так зверски избить сына-подростка! Он же мог просто убить его!
Странные отношения в этой семье. Любви тут точно нет. Отец и сын с трудом терпят друг друга. Молодая жена вряд ли любит мужа-старика. Зависит от него, наверняка пользуется его деньгами. И скорее всего ждет, когда овдовеет.
В семье трое маленьких дочерей, но я ни разу их не видела. Даже не слышала детского смеха. Хотя, чего удивляться, квартира огромная. Видимо, сидят с няньками, как и положено у состоятельных родителей. Может, хоть они искренне любят маму и папу?
Нет, такого богатства мне даром не надо. Ненависть витает в этом доме. Нет тут уюта, несмотря на роскошь, нет тепла.
Ехала в клинику и продолжала думать о Дмитрии. Странный человек. Есть в нем что-то благородное. Защитил мать, не побоялся. Но сколько в нем порочного, низменного, пугающего. Как он нагло обнимал меня в лифте. И ему было совершенно безразлично, что мне это неприятно…
А мне было неприятно? Не вру ли я сама себе?
Дмитрий смотрит на меня так, как не смотрел ни один мужчина. Даже Ян. В его глазах я вижу порок и страсть, неприкрытое любопытство и… жалость? С чего бы ему меня жалеть?
Слишком много думаю об этом плейбое. Мои мысли снова и снова возвращаются к нему. Меня словно тянет магнитом. Надо немедленно положить этому конец.
Я глубоко вздохнула. Все, забыла и больше не вспоминаю. Это неправильно, у меня есть Ян, а я думаю о другом мужчине.
Звякнула СМСка. Номер незнакомый. Не читаю СМСки от посторонних людей. Но эту почему-то открыла.
«Не хотел обидеть, правда».
Ничего не ответила. Я знала, от кого она, поэтому и прочитала. И даже догадывалась, что в ней.
Сохранила номер – «Рудницкий Дмитрий». Зачем? Хотела удалить, но не стала. Я же не буду звонить ему. Но мало ли… Вдруг понадобиться…
Интересно, откуда он взял мой номер? Наверное, в клинике дали его отцу. Чтобы при необходимости меня вызвать.
От неожиданного звонка я вздрогнул, как от удара. На этот раз звонил Ян.
– Вечером едем к моим родителям, – ошарашил он меня. – Нас ждут в семь.
Вот уж куда я совсем не хотела ехать сегодня. Но надо привыкать к общению с ними. И налаживать отношения.
– Да, хорошо.
– В обед купи торт к чаю и миндальные сухарики. Мама их очень любит. Я за тобой заеду.
* * *Ксения Владимировна сегодня отнеслась ко мне более благосклонно. Она похвалила торт, сказала мне пару комплиментов и поблагодарила за сухарики. Петр Федорович был, как всегда, немногословен.
Сидели на открытой террасе, пили чай, говорили о предстоящей свадьбе. Мама Яна давала советы, я со всем соглашалась. Меня устроит все, что она предложит. Лишь бы все были довольны.
Сегодняшняя встреча прошла просто замечательно. Ксения Валерьевна почти не говорила колкостей. Я их пропускала мимо ушей и старалась не обращать на такую ерунду внимания. Ян остался доволен проведенным вечером.
Начался теплый дождь, он согнал нас с веранды.
– Нам пора, – Ян поцеловал маму в щеку.
Дождь потоками стекал с лобового стекла. Тихая музыка заполняла салон автомобиля.
– Видишь, когда ты следишь за собой, то и проблем нет. Мама довольна, отец тоже.
Я едва не огрызнулась, но вовремя остановилась. Зачем раздувать конфликт на ровном месте?
Поздно вечером в дверь позвонили.
Курьер принес огромный букет алых роз и большую коробку бельгийского шоколада. Именно таким меня угощал Дмитрий.
– От кого это? – удивился Ян, расписываясь в квитанции.
– Как написано, от благодарного пациента, – заглянул в записи курьер.
– Интересно, откуда он знает твой адрес? – подозрительно сощурился в мою сторону Ян.
– Заказ был на клинику «Авиценна». Но меня перенаправили сюда. Сказали, им не положено хранить подобные подарки, – курьер ждал чаевых. Но зря.
– Спасибо, – Ян захлопнул дверь. – Что за пациент? – резко повернулся он ко мне.
– Не знаю, – соврала я. – Записка не приложена.
Конечно, от Дмитрия. Кто еще может до такого додуматься?
По-хорошему, надо вернуть букет. Но Ян может закатить скандал. А мне сейчас этого совсем не хочется.
– Поставь чайник, я буду работать, – Ян прошел в комнату и включил ноутбук. – Мне сегодня без сахара, но покрепче.
Заварила чай и принесла ему бокал. Ян распаковал металлическую коробку.
– Отличные конфеты, присоединяйся, – кивнул мне на стул. – А что себе чаю не налила? – проявил он заботу обо мне.
– Пока не хочу. Хорошо посидели у твоих родителей, я сыта.
– Да, вечер прошел отлично, – он уткнулся в экран. – Работу прислали, надо до утра подправить.
Я вернулась на кухню, поставила в вазу букет. Розы пахли сладостью и пороком. На алых бархатных лепестках дрожали капельки дождя. Он все еще шумел за окном.
Звякнула СМСка. Покосилась на открытую дверь в комнату. Ян ничего не услышал, он был поглощен работой.
«Простите». Снова не ответила. Думаю, Дмитрий и не ждал ответа.
Глава 10. Дмитрий
Жалость – самое мерзкое чувство на свете, оно унижает, делает человека беспомощным, мелким, никчемным созданием. Я позволял жалеть себя в детстве только маме. Впрочем, больше этого делать было некому. Отцу подобные чувства не знакомы, друзья мне всегда завидовали, тут не до жалости. Да и были ли они мне друзьями? Так, приятели, не более. У таких, как я друзей быть не может.
Сегодня меня пожалела Лидия – странная девушка. Она словно появилась из прошлых веков. Удивительная, непохожая на других, с изумительным взглядом бездонных серых глаз дикой серны. Сколько в них было сострадания ко мне. И меня это не разозлило, не вызвало досады. Этого я от себя не ожидал. Почему я позволяю Лидии сочувствовать мне? Кто она такая, что смеет жалеть меня?
Я почувствовал, как вздрогнули ее тонкие пальчики, когда она провела ими по шраму на моей спине. Похоже, она раньше не сталкивалась с жестокостью.
От ее прикосновений сердце так сладко замерло и заныло. Никогда и ничего подобного я не испытывал. Почему это волнует меня, почему я не могу выкинуть Лидию из головы?
Ведь она ничего из себя не представляет. Обычная серость, ни лоска, ни роскошной внешности. Симпатичная, не более того. Но есть в ней нечто, что влечет, волнует, возбуждает. И тревожит.
Знал, что Лидия разозлится на меня. Мне нравится поддразнивать ее. Послал цветы и конфеты. Она их не вернула. Но на СМС не ответила. Впрочем, было бы странно, если бы она так просто извинила меня. Это же девушка из другого мира. А может, рядом был ее жених?
Кстати, надо побольше узнать об этом счастливчике. Понимает ли он, как ему повезло с Лидией? Вряд ли. Судя по тому, что мне сообщил Артем, это вполне заурядная личность с пустыми амбициями и огромным самомнением.
* * *Артем приехал в мой загородный дом в воскресенье. Я велел поторопиться со сбором материала на Яна Кудрявцева.
Мы прошли в кабинет, сели в кресла у камина. Я плеснул себе в бокал виски, протянул Артему гаванскую сигару. Раз за рулем, то пусть порадует себя хотя бы хорошим куревом.
Он благодарно кивнул, срезал кончик сигары и закурил. Терпкий запах дорогого табака щекотал ноздри. Кольца сизого дыма повисли в воздухе.
– Хочешь чай, или может, кофе?
– Нет, спасибо, – Артем открыл блокнот, с которым никогда не расстается, полистал его.
– Ну, что у тебя? – мне натерпелось узнать, что нарыл Артем.
– Кудрявцев на самом деле успешный человек. Его дела идут в гору. Ему прочат блестящее будущее. Родители поддерживают и толкают наверх всеми силами.
– Рад за него. А что не так?
– Психопат Кудрявцев, судя по всему, – сообщил Артем.
– Психопат? – удивился я.
– Может, и не в прямом смысле. Но скотина, похоже, редкая.
Интересно, а что Лидия думает о своем женихе?
– Я пока смог узнать только о двух девушках, с которыми Кудрявцев встречался довольно долго, – продолжил Артем. – Случайные связи можно не считать. Первая девушка – Алена Иконникова. Она вышла замуж, живет в Канаде. С ней связаться не удалось. Но знакомые рассказали, что Алена встречалась с Кудрявцевым два года. Сначала все было замечательно, они даже собирались пожениться. В итоге расстались со скандалом. Кудрявцев замучил ее ревностью. Девушка росла без отца, мать вышла замуж за год до ее знакомства с Яном и уехала в Самару. С дочерью практически не общалась. Близких родственников у Алены в городе нет.
В этом она похожа на Лидию. У Лидии тоже нет родных.
– У ее подруг сложилось впечатление – Алена уехала в Канаду чтобы быть подальше от Кудрявцева.
– Понятно. Что по второй девушке?
– Вторая – Екатерина Гусева. Сейчас замужем, двое детей. По словам подруг, с Кудрявцевым порвала резко. Ян напугал ее. Я добыл ее номер, позвонил. Гусева о Яне говорить сначала не хотела. Встретить отказалась категорически.
– Как ты объяснил ей свой интерес к Кудрявцеву?
– Сказал, что собираю информацию по заданию нового работодателя Кудрявцева. Престижная высокооплачиваемая работа в столице. Надо знать все о сотруднике, прежде чем принять на работу.
– Правильно.
– Я свое дело знаю, – обиделся Артем.
– Продолжай, – поставил пустой стакан на столик. Виски надо наслаждаться, смаковать, а не пить литрами, как это делают многие.
– Все-таки смог разговорить Гусеву. Она призналась, что Кудрявцев контролировал ее во всем. Бешено ревновал. В итоге избил. Не сильно, но синяки на лице были. В полицию она не обращалась, побоялась Кудрявцева. У него неплохие связи в городе. Кудрявцев ее долго преследовал, пытался вернуть, умолял, запугивал. Она пряталась по подругам. Это было почти три года назад. Девушка – тоже сирота, родни нет.
– Кудрявцев выбирает себе подруг без родителей, – заметил я.
– Это и настораживает, – Артем выпустил кольцо дыма в воздух. – Очень похоже на поведение психопата. Патологически любит контролировать ситуацию. И делать это с сиротой намного проще.
– Со знакомыми Кудрявцева пообщаться не удалось?
– Удалось. Очень осторожно и деликатно. Мои ребята это умеют. Коллеги и знакомые охарактеризовали его как редкого зануду и педанта. Очень честолюбив, строит успешную карьеру подставляя других. Большинство его не любят, но уважают как специалиста и побаиваются. Дружит только с нужными людьми. Остальные для него – пустое место. Начальство ценит за исполнительность и редкую трудоспособность.
Именно такие достигают в жизни многого.
– Все?
– Не совсем, – Артем проследил за полетом кольца и полистал блокнот. – Кудрявцев одно время пользовали услугами девушек из элитного эскорт-агентства «Эсперанца». Но полтора года назад он стал там персоной нон грата. Внесен в черный список. Девочки в агентстве умеют держать язык за зубами. Но одна все же по старой дружбе поговорила со мной.
– Ты клиент «Эсперанцы»? – искренне удивился я. – Не знал, что можешь себе позволить подобную роскошь.