Давно уже успокоившись от случившегося испуга (она ведь не видела тот мрачный предмет и не придала недавнему происшествию никакого значения – посчитала его и затянувшейся, и неудавшейся шуткой), возбуждённое тело с нетерпением дожидалось только единственного – скорого полового сношения. Поскольку пьяная вечеринка происходила почти на крайней околице, неудачливые любовники очень быстро оказались за пределами районного центра и выехали на второстепенную дорогу; на расстоянии полутора километров она начинала углубляться в густо разросшуюся лесную посадку.
Внезапно! Сама не зная зачем, Жанна оглянулась назад, и ее настороженное внимание привлеклось отдалённым свечением фар. Несколько раз обернувшись и хорошенечко пораздумав, она озадачилась мыслью, в общем-то правильной и вполне очевидной.
– Мне кажется, или нас кто-то сейчас преследует? – обратилась она к беззаботному кавалеру, погруженному в сладострастные, похотливые размышления. – Кто бы это мог быть, а?.. Ты как, Витя, думаешь?
В очередной раз прозорливую девушку стала теребить нехорошая нервная дрожь, а нежное сердечко забилось чересчур учащённо (оно словно предупреждало о какой-то неведомой, но скорой и жуткой опасности). Однако самонадеянный молодой человек, как и всегда, не замедлил ее успокоить убеждённым высказыванием и крайне уверенным видом:
– Жанночка, милая, перестань – кому мы, «на хер», нужны? Просто какой-то «полуно?чный мудак» движется в том же самом направлении, что и мы. Между прочим, в скором времени ты сама во всём убедишься.
– Но почему он едет с одинаковой скоростью – не отстает и не догоняет?
– Наверное, осторожничает, – высказался Виктор наиболее очевидным предположением, самим просившимся с языка, – походу, какой-нибудь древний старик возвращается в родную деревню. По-видимому, он очень устал, а потому не рискует – предпочитает выдерживать значимую дистанцию, чтобы, не приведи Господи, не врезаться и не попасть к нам «на бабки». Лично я думаю так, и моё мнение представляется мне наиболее правильным. Кроме того, через пару минут мы всё едино станем сворачивать, а там уже с точностью выясним: за нами он двигается или же нет?
Действительно, не преодолели они и пары сотен метров, как убедительный парень направился на еле заметную лесную дорогу, уходившую вглубь тёмной чащи и простиравшуюся в глубокую неизвестность. Отъехав буквально чуть-чуть, предприимчивый водитель резко остановился и, не заглушая двигатель, отключил внешние световые приборы.
– Сейчас посмотрим, что за презренный «супчик» настолько разволновал мою любимую девушку, – провозгласил предводитель хулиганистой братии, оборачиваясь назад и предлагая сомнительной спутнице поступиться ровно таким же способом, – если «старый пердун» рискнёт повернуть, то, клянусь, ему прилично не поздоровится!
– Ты мой бесстрашный герой!.. – восторженно улыбнулась Морева, до глубины души восхищенная самоотверженной смелостью; однако, как бы она не хорохорилась, природная пугливость не позволяла ей целиком расслабиться и насовсем избавиться от неприятной лихорадочной дрожи.
Как и утверждал Эбант, таинственный преследователь спокойно проехал мимо; он выдерживал предельную скорость, рекомендуемую для тёмного времени и не превышавшую семьдесят километров.
– Ну что, убедилась, пуганная трусиха? – поинтересовался молодой человек, про себя надсмехаясь над причудливым, нестойким характером. – Причины для безотчётного страха отсутствуют – можно двигаться дальше и наконец-то предаться спокойному занятию сексом.
Он снова зажег осветительные приборы и неспешно поехал по неровной дорожке, изобиловавшей неровными ямками, округлыми кочками и древесными корневищами. Несмотря ни на что, отечественный автомобиль заслуженной марки «Нива», приобретенный юным хулиганом на (чисто!) нетрудовые доходы, легко справлялся с любыми препятствиями и через десять минут пути вывез непутёвых любовников к миленькой, уютной полянке. Как и обещал, перед тем как начать несравненную спутницу соблазнять, Виктор решил придать их лесному свиданию бо?льшей романтики – исполнил взятое чуть ранее несложное обязательство. К удивлению великолепной красотки, они прибыли к уединённой местности, словно специально оборудованной и для таких, и для схожим им рандеву. Как же она выглядела? В центральной плоскости, с помощью объёмных камней-голышей, окаймлялась территория для костра, на настоящий момент содержавшая лишь чёрные, давно остывшие, у?гли (они легко узнавались в свете автомобильных фар); рядом, на расстоянии чуть меньше трёх метров, в землю врывался массивный стол, стоявший на четырёх осиновых ножках и больше походивший на деревянный топчан, чем на предмет, предназначенный для обеденных принадлежностей; с дальней стороны он окружался деревянными стульями, выпиленными прямо из березовых пней; не обошлось и без заготовленных дров, заранее сложенных под специальным навесом и, по-видимому, рассчитанных далеко не на единое посещение.
– Ты сюда уже кого-то возил? – задала Морева закономерный вопрос, само собой разумевшийся. – Я уже прямо ревную, а в праведном недоверии я делаюсь поистине страшной, – она, конечно, шутила и по большей части ей было без разницы, чем занимался её похотливый поклонник, пока не стал ее прямым ухажером; однако при всех обстоятельствах она не смогла оставить немаловажное условие без пристального внимания: – Так, я надеюсь, весь твой развратный блуд благополучно закончился? Смотри, если что, не пожалею – порочные яички, «мать твою так-то», отрежу!
– Опять ты, любимая Жанночка, с глупыми подозрениями, отчасти необоснованными, а частью надуманными, – наигранно возмутившись, ловкий юноша проворно выбрался из неказистой машины и сразу же приступил к сооружению горячего очага, – да сюда полгорода приезжает «трахаться» – и, поверь, мы с тобой далеко не единственные! Что же касается меня? Хм, признаюсь, я здесь раньше уже бывал и привозил сюда других девчонок, менее привлекательных, зато наиболее пошлых. Как ты правильно заметила, развратные вольности я больше не позволяю, и мои прежние подвиги давно уже стали голимой неправдой. Короче, сейчас я только с тобой и ни о каких сторонних изменах даже не помышляю – как можно желать кого-то другого, когда находишься рядом с пленительной красотой, непередаваемой никакими людскими словами?!
– Ладно, допустим, что ты прощен, – игриво нахмурилась привлекательная особа, эффектно выбравшись из невместительного салона; первым делом она вознамерилась проверить, удобный ли лесной «траходром», и развалилась на нём во весь восхитительный рост и расставив по углам несравненные, точёные ножки, – разжигай побыстрее жаркий костер, и давай уже займёмся плотской любовью, а не то ещё немного, и я нафиг, вконец передумаю.
– Если подождешь хотя бы пару минуток, то я окажусь в твоём полном распоряжении, – сладким голосом «пропел» молодой ловелас, лоснясь как мартовский кот и прекрасно понимая, что раз неосмотрительная красотка согласилась сюда приехать, то навряд ли она уже пойдет на попятную.
По-быстрому сложив дровяную конструкцию, схожую с конусом, неуёмный парень достал из автомобильного багажника канистру с бензином, всегда имевшуюся в запасе, брызнул несколько капель на деревянный домик, чиркнул охотничьей спичкой – и вспыхнуло жаркое пламя, словно бы говорившее и его безграничной, блаженной любви. Первый огонь оказался настолько ярким, что невольно обдал великолепную красоту, развалившуюся на самодельном столе и остававшуюся в заманчивой позе; он заставил её резко отпрянуть на отдалённую сторону.
– Ты, очумел, что ли, совсем?! – неприветливо возмутилась недовольная дамочка; но через секунду она уже вовсю улыбалась, не придавая несущественному событию слишком уж большого значения.
Не отвечая, Виктор поднял корявую палку и нагнулся, чтобы пошевелить разгоревшуюся основу и чтобы уменьшить распространяемое тепло. Неожиданно! В тот злосчастный момент, когда он присел, раздался какой-то неестественный свист, а затем (аккурат по воздушному пространству, где только что находилось плечо) пролетел невидимый странный предмет; по характерному звуку он не оставил ни малых сомнений, что является опасным орудием, предназначенным для метания. Через долю секунды, подобно острозаточенному клинку, он воткнулся в хвойное дерево, расположенное как раз за «пацанской» спиной. Неожиданное везение, вызванное счастливой случайностью, продлилось недолго: моментально прилетела вторая звездочка, похожая на те, какие состояли на вооружении средневековых японских шпионов – ниндзя; она вонзилась точь-в-точь пониже ключицы, пронзила надрёберную кость, вызвала жуткую боль, лишила правую руку мышечной силы и «повесила» её никчёмной, безвольной плетью. Нетрудно понять, невезучий парень был поражен пластинкой, практически идентичной, что и в жутком случае с Востриковым – вот только на этот раз она представилась немного модернизированной и выглядела квадратным крестом, подобным фашистской свастике, а по концам заточенным под острое лезвие.
– Что это, чёрт возьми, такое творится?! – заорал Эбант как резанный, вертя бестолковой головой по разные стороны и пытаясь пронзительным взглядом нащупать невидимого врага.
– Что?.. Что случилось?! – вновь впадая в истерическое волнение, закричала впечатлительная блондинка, перепуганная до дикого ужаса (в свете яркого пламени она увидела страшное металлическое оружие, вонзившееся в коренастое туловище, и капавшую с него ало-бурую кровь).
Вместо прямого ответа, из непроницаемой темноты вышла на пламенный свет… показалась мрачная, едва созерцаемая, фигура, облаченная во всё чёрное. На вид беспечных любовников предстал однотонный костюм, похожий на форму сотрудника СОБРа [он виделся собранным по полной выкладке и включал в себя и броневой жилет, и боевую разгрузку (специальная накидка со множеством разнообразных отсеков), и странную маску, блестевшую и глазными, и ротовыми прорезями, и очень напоминавшую толстый дамский чулок].
– Ты ещё кто такой, «…твою мать»?! – не в силах удержаться от неприветливой матерщины, попытался выяснить раненый парень (он как будто не понимал, что обезличиваются совсем не за тем, чтобы так просто раскрывать сокровенную тайну спрятанной личности).
Как и в первом случае, внятного разъяснения не последовало, а почти сразу же раздался непривлекательный свист, слышанный ранее и напоминавший стальное воздушное рассечение, – и второй вражеский крест вонзился строго по выбранной цели, но теперь разве что в левую руку (юный предводителя местной шпаны аккурат чуть-чуть приподнялся и натужно пытался извлечь небольшое метательное орудие, прочно засевшее в твёрдой кости? другого плеча). Продублированный бросок провёлся не менее мастерски, заставив и вторую конечность лишиться могучей силы, в обычное время довольно значительной, – мгновенно она безвольно повисла, свесившись книзу.
– А-а-а, проклятый «ублюдок»! – корчась от мучительной боли, заорал хулиганистый парень, среди местной молодёжи сумевший проявиться непобедимым. – Ты чего «вааще» здесь творишь?! Совсем всё «по жизни» попутал?!
Не останавливаясь на добытом успехе, жуткий незнакомец уверенным шагом приблизился к Моревой, застывшей в бездвижном ступоре и дрожавшей от несравненного ужаса; левой ладонью он прочно схватился за тонкую, нежную шею. Со стороны они казались едва ли не равными – и худощавым телосложением, и одинаковым ростом – однако не стоит забывать, что Жанна обулась в высокие туфельки (хотя – чего уж там? – они напрочь провалились в рыхлую почву), ее же молчаливый противник оказался в обыкновенных ботинках военного образца, с завышенным берцовым подъемом. В любом случае, принимая во внимание бездумный, животный страх, образовавшийся у выбранной жертвы, «мистер инкогнито» получал безоговорочное и явное преимущество, чем он тут же и не замедлил воспользоваться. Не говоря ни единого слова и никак не выражая душевных эмоций, неизвестный человек резко сдавил трепетавшее горло, а следом… пользуясь полным отсутствием силового сопротивления, практически без усилий поволок несравненную пленницу к своеобразному столу-топчану, невероятно удобному для сексуальных утех, теперь же предполагавшему сделаться ложем безжалостных пыток. Заплетаясь длинными шпильками в рыхлой земле, Жанна послушно следовала в выбранном направлении, интенсивно перебирая прелестными ножками. Хотя она и хрипела, и задыхалась, но до того критического момента, как повалиться на твёрдые доски, она всё-таки успела вскрикнуть, взывая о помощи:
– Витя!.. Милый!.. Чего ты стоишь?! Ты же поклялся… всегда меня защищать?!
Осознавая над низкорослым противником ощутимое превосходство и намереваясь «запинать» поганого мерзавца одними ногами (без помощи кулаков), раненый парень сделал было самоуверенный шаг, направленный к пленённой подружке; но, заметив в свободной вражьей руке уже знакомую «фашистскую звездочку», направленную в него, сразу остановился.
– Да ну тебя «на хер»! – прокричал вероломный отступник, ещё недавно преданный чуть не «до гроба», но теперь разворачивавшийся к спасительной чаще лицом, а к захваченной пассии презираемым задом; на прощание он трусливо воскликнул: – Моя жизнь мне намного дороже! – И бросил изумительную блондинку на неминуемую погибель, сам же припустился быстро, а главное, позорно бежать, беспомощно махая «безжизненными» руками.
Ещё немного похрипев, зеленоглазая красавица, кинутая подленьким воздыхателем, непроизвольно подумала: «Только бы сохранить де?вичью честь» – и вдруг совсем перестала дышать. Закатив изумрудные глазки кверху, она лишилась сознания, полностью расслабила прекрасное тело и, поддерживаемая, безмолвным мучителем завалилась на ровную поверхность деревянной конструкции, предназначенной совсем к иному времяпрепровождению. Убедившись, что Морева впала в глубокий обморок, безликий истязатель ослабил ручной захват, отстранился от бессознательной девушки и, оставив ее одиноко лежать, устремился за трусливым подонком, предательски покинувшим возлюбленную зазнобу и посчитавшим возможным скрыться, не испросив на то ни чьего дозволения.
Как только быстрые шаги и беглеца и преследователя, удалявшихся в глубины тёмного леса, стихли вдали, белокурая красавица, оставленная (вроде бы?) в безвольной позиции, осторожно зашевелилась, легонько приподнялась на локтях, презрительно улыбнулась и в то же время подумала: «Ну что, тупоумный «сучонок», «съел»? Захотел меня взять, да так просто, практически без труда – «хрен» тебе с маком, проклятый мерзавец! Я пока ещё не готова ни быть изнасилованной, ни, безусловно, убитой. И этот, плюгавый пакостник, тоже хорош, – переключилась она на невзрачную характеристику, отображавшую хвастливого обольстителя, на деле, при первой реальной опасности, проявившим себя самым последним, мерзопакостным трусом, – клялся мне в вечной любви, обещал обеспечить полную невредимость, а сам взял, презренный поганец, да и попросту «кинул»… никогда ему откровенной подлости не прощу!»
Теперь стоит рассказать о предпринятой хитрости: в самый ответственный, априори опасный момент у представительницы прекрасного пола (как оно обычно бывает) включился инстинкт самосохранения, нацеленный на обеспечение собственной безопасности (главным критерием в нём проявилось чёткое положение, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих»). Странное дело, именно осознавая явственную причину, что действенная помощь всесторонне отсутствует, она (хотя и ощущала некую нервную дрожь) обрела невероятную ясность рассудка, особенно проявившуюся в кульминационный, едва ли не последний момент, – Жанна приготовилась действовать крайне решительно. Плутоватая бестия чётко изобразила внезапную задержку дыхания, выраженную убедительной потерей сознания, а затем, расслабленная, спокойненько дождалась, когда оба омерзительных типа отвалят, и желательно дальше. Не откладывая окончательное спасение и, опять-таки, откровенно подумав: «Ну что ж, «поганенькие уродцы», – имея в виду и того и другого, – прощайте – и, думаю, навсегда!», Морева ловко спрыгнула со зловещего «траходрома» и напрямую направилась к гордости российского автопрома. Здесь стоит немного отвлечься и уточнить, что, пользуясь значимым общественным положением (в отличии от неразумного дружка, не желавшего учиться ни в школе, ни где-нибудь в другом месте), она давно сдала водительские экзамены и теперь терпеливо ждала исполнения восемнадцати лет, дыбы своевременно получить заслуженные права. Основываясь на последнем факте, нет ничего удивительного, что первая мысль, посетившая белокурую голову, явилась приблизительно таковой: «Непременно нужно сбежать на транспортном средстве – почему? – так намного быстрее». Зеленоглазая проныра открыла незапертую створку, располагавшуюся с водительской стороны, «быром» запрыгнула в маломестный салон – и!.. Неожиданно обнаружила, что стартерных ключей в замке зажигания, к великому ужасу, нет.
«Вот, трусливый гадёныш! – мысленно ругнулась рассерженная блондинка, не забывая про парочку крепких словечек. – Сам вроде бы весь из себя отъявленный хулиган, типа, «держит» всю прилегающую округу, а оставить машину, готовую к срочному запуску, да ещё и в глухом лесу – поганый урод побоялся». Спасительный выход напрашивался только один: попробовать уйти через непроглядное лесное пространство. Утвердившись, что бегство через густорастущую чащу – единственно правильное решение, она покинула никчёмный автомобиль, скинула дорогущие туфли, лишь мешавшие быстрому бегу, а следом, шлепая по холодной земле практически голыми пятками и направляясь напрямую через лесную посадку, припустилась быстро-быстро бежать. Чтобы не заплутать, предусмотрительная красавица особо не отдалялась и всё время придерживалась извилистой тропки, накатанной городскими пройдохами, жуткими любителями таинственных развлечений.
Глава III. "Догоняшки" и девичья исповедь
Было далеко за глубокую полночь, а Настя всё ещё заполняла необходимые документы и кропотливо заносила в них результаты проделанной за день оперативной работы. Как ранее упоминалось, подробный план, направленный на раскрытие особо тяжкого преступления, она составила днём, после чего с трудом передала его в следственный комитет (хотя все и понимали, что делается общепринятая проформа, но требовали представить наиболее реалистичный подход, излагавший пошаговые мероприятия); с пеной у рта Юлиевой пришлось убеждать Артёма Енотова, что ей вначале надлежит потрясти подведомственную агентуру, а уже потом предпринимать более-менее осознанные шаги и строить правдоподобные версии. Посвятив весь остаток служебного дня практической отработке, усердная труженица очень устала и, ничего конкретного так и не раздобыв, занималась системным заведением оперативного дела; она заполняла его подробными рапортами, передавшими лиц, каких ей посчастливилось хорошенько проверить (маниакального убийцу, разумеется, необходимо искать, но и рутинные занятия никто за тебя не сделает; учитывая же тот примечательный факт, что никаких зацепок до настоящего времени так добыто и не было, внимание к оформлению документации обещало быть пристальным). Предохраняя себя от нешуточных неприятностей, совсем ей ненужных, исполнительная сыщица занималась сейчас (в свободное время) подведением неутешительных служебных итогов.
Листов, формата А4, исписанных красивым почерком и заполненных и с той и с другой стороны, получилось не менее двадцати; больше документировать было нечего, а значит, можно уже заканчивать и отправляться на коротенький отдых. В завершение, изрядно изнурённая девушка сложила документальные справки в тонкую пачку, проткнула острым шилом пять дырок, пропустила через них чёрную нитку и совсем уже собиралась крепить их к картонным корочкам, с надписью: «Дело № »… Как вдруг! Она услышала истерический женский крик, доносившийся с улицы; он наполнялся необычными интонациями, странными и неестественными, походившими на некий сверхъестественный ужас. Пронзительный возглас звучал так отчетливо, что заставил вздрогнуть даже бывалую сотрудницу уголовного розыска.
Удивительное дело, нечеловеческий крик проник именно туда, куда следовало. Но почему? Здесь стоит коснуться конструктивных особенностей полицейского здания: оно представлялось нешироким, но излишне продолговатым (раньше в нём помещалось одновременно до восьмидесяти сотрудников); являясь кирпичным, квадратное строение имело два этажа и подземный подвал, где некогда размещался временный изолятор, предназначенный для содержания и административно-задержанных лиц, и опасных преступников (но он давно уже не работал); в результате проведённой реструктуризации в каждом кабинете, где ранее размещалось по три-четыре сотрудника, теперь заседали по два, а где-то и вовсе по одному. Так получилось, что у каждого оперуполномоченного имелось собственное пространство, представленное в виде отдельного помещения; оно размещалось на втором этаже, находилось по соседству с аналогичным и отмечалось двойными дверями, непроницаемыми для прохождения «лишнего» звука. Впрочем, через пластиковые окна, выходившие и на фасадную, и на проезжую часть, уличный шум проникал практически беспрепятственно.
Услышав почти нечеловеческий крик (до такой степени он наполнялся безотчётным страхом и диким ужасом) Юлиева отложила несшитое дело, в одну секунду оказалась рядом с полутораметровым окошком, с легкостью распахнула застеклённую створку (чем смахнула комнатный цветок, стоявший на подоконнике), а высунувшись по пояс, стала внимательно вглядываться в слабоосвещённую местность, в столь позднее время обычно пустынную. Что же она увидела? Шлёпая практически босыми пятками, прикрытыми лишь прочной сеткой колготок, к полицейскому отделению очумело бежала необычайно красивая девушка, внешним видом передававшая суеверный, едва ли не смертельный испуг (точно её догонял если и не сам Сатана, то во всяком случае какое-то злобное исчадие Ада).
– Помогите! Спасите! – вопила она истошным криком, указывая рукой куда-то сзади себя. – Он за мной гонится!
В похожих ситуациях особо долго думать нельзя, в связи с чем умудрённая сыщица, мысленно перекрестившись, за считанное мгновение оказалась в оконном проеме. Длительно не задерживаясь, она незатейливо спрыгнула на железобетонный выступ, предназначенный для защиты входного проема от мокрых погодных условий (словно бы специально смонтированный как раз под ее кабинетом); а далее, свесившись на руках, ловкая красавица безболезненно спрыгнула на асфальтовое покрытие. Здесь стоит отметить, что немногим ранее она предусмотрительно нацепила на себя оперативную кобуру, примостив ее под кожаную куртку (более удобную, чем дамская сумочка), и переложила в неё табельное оружие. Около трёх секунд ей понадобилось, чтобы извлечь воронённый «макаров» наружу и чтобы преодолеть те десять метров, что отделяли ее от «сумасшедшей» беглянки.
Схватив дрожавшую Жанну (а как нетрудно догадаться, привлекательной трусихой оказалась она) за правое плечо свободной рукой, Юлиева резким движением завела ее за себя, спрятала неотразимую девушку за не менее восхитительным телом и, прикрывая ее спиной и продолжая одновременно удерживать, настороженно осмотрелась. Не желая попасть в плачевную ситуацию, правой рукой, прочно сжимавшей ПМ, она водила из стороны в сторону, пытаясь «нащупать» враждебного неприятеля. Вдруг! Примерно в тридцати метрах, в негусто росшей аллее, параллельно сопровождавшей проезжую часть и простиравшуюся с направления, противоположного полицейскому отделению, промелькнула чья-то тёмная тень – она бего?м направлялась против движения. Не оставалось ни малых сомнений – дерзкий преступник пытался своевременно скрыться.
В тот же миг распахнулась железная створка, ведшая в защищённый участок, и на пороге возник оперативный дежурный; так же как и деятельная сыщица, он выскочил на душещипательный крик, но немного всё-таки припозднился. Говоров Михаил Григорьевич, заступивший на суточную службу, находился в занимаемой должности последние десять лет и выглядел достигшим сорокасемилетнего возраста. Он представлялся мужчиной грузным, обросшим пивным животиком и, соответственно, накопившим изрядного веса; при среднем росте особенно выделялась неказистая фигура, полная и чем-то напоминавшая сказочный колобок – в общем, выглядел несуразно. Лицо его считалось самым обыкновенным (не привлекательным и не сильно отвратным) и имело обвисшие, пухлые щёки, карие глаза, неприятно прикрытые жирными веками и казавшиеся узкими, не слишком большими, впалый, вогнутый нос, мясистые губы, а также маленькие, плотно прижатые уши; прямые волосы остригались коротко и выделялись каштановым цветом. Форменное обмундирование выдавало майорское звание.
– Заведи её внутрь и прими под бдительную охрану! – резко вскрикнула Юлиева тоном, не подлежавшим никакому сомнению (она мгновенно сообразила, что лично сама обязана пуститься в немедленное преследование). – Я немножечко пробегусь и проследую за тем поганым уродцем!
– Хорошо! – охотно согласился неторопливый дежурный, одобрив правильное приказание, поступившее от сотрудницы, по званию младшей, но состоявшей на должности более значимой (переваливаясь медвежьей походкой, он неспешно двинулся к перетрусившей молодой блондинке, необычным способом обратившейся за экстренной помощью).
Другая участница неожиданно возникшего «трио» уже ничего не слушала: настолько она не сомневалась, что несложное указание выполнится и точно и в срок, и настолько была уверена в правильности предпринятых действий. В наступивший момент ее занимало нечто совсем иное – догнать отъявленного преступника (а в том неоспоримом факте, что беглец нарушил закон, она, принимая во внимание характер поступившего сообщения, ни грамма не сомневалась), непременно опасного злодея схватить – а там?.. В спокойной обстановке уже выяснять все подробные обстоятельства случившегося события (тем более что какое-то интуитивное чутье ей однозначно подсказывало, что сейчас она бежит именно за – ТЕМ! – кто и совершил те ужасные убийства, что паче чаяний ей приходилось теперь расследовать).
Продолжительная аллея только-только начинала оперяться свежей листвой, поэтому, учитывая освещенность городского пространства, просматривалась на сравнительно приличное расстояние. Не замедлив воспользоваться благоприятной особенностью и не упуская из виду мрачную тень, Анастасия помчалась со всей натренированной прытью. «Как хорошо, что я догадалась надеть удобные, беговые кроссовки… словно предчувствовала», – подумала она, быстро-быстро перебирая умелыми ножками. Удивительное дело, то ли ловкая оперативница имела лучшую подготовку, то ли ее заманивали в какую-то хитрую, ловко расставленную, ловушку, однако разделявшее расстояние сокращалось просто неумолимо. И вот! Настало ключевое мгновение, когда друг от друга их отделяло не больше, чем сорок метров. Если теперь поднажать, то через пять, максимум десять, минут можно схватить непроворного беглеца за его воротник (или шиворот – смотря, чего у него там было?). Как уже говорилось, древесная посадка разделяла проезжую часть на? две равные части, образуя транспортное движение в одностороннем порядке. Невольные спринтеры давно сместились на тротуар, расположенный за деревьями и пролегавший напротив полицейского отделения, – теперь они неслись вдоль протянутых, пятиэтажных строений. Внезапно! Словно по какому-то роковому стечению обстоятельств, предусмотрительный незнакомец свернул на одном из перекрестков за угол многоквартирного дома, и… как будто бы растворился. Юлиева бежала за ним практически следом. Когда она повернула за поворот, и никого не увидела, естественно, удивилась, а оказавшись в полном недоумении, растерянно замерла, оглядывая близлежащую территорию и выбирая, куда надлежит проследовать дальше. «Он явно не успел преодолеть более сотни метров, длину панельного дома, – маленькими «молоточками» стучало в недоумевавшей головушке, требуя найти немедленное решение; но его пока не было, наружу же просилась совсем другая, не менее логичная, мысль: – Конечно, всё видится поистине странным; но, может, мне всё-таки готовят какую-то страшную западню, и вероломную, и предательскую?..»
Точно подтверждая её мрачные, самые тревожные, подозрения, со стороны ближайшего дерева, стоявшего по ходу движения (прямо из распускавшейся кроны), раздался характерный звук, очень напоминавший воздушное рассечение; похоже латают стальные предметы, острые и тонкие, а ещё и вращающиеся. Для истинного ценителя боевых искусств, каким являлась обученная оперативница, металлический свист был, разумеется, далеко не в диковинку, и, повинуясь наработанной технике (но в чём-то и чисто интуитивно), она повернула великолепный корпус на девяносто градусов влево и, с шагом ноги, убрала его в сторону. И как раз вовремя! Буквально в ту же секунду мимо неё (где только-только располагалось распрекрасное личико) пролетел метательный снаряд, сверкавший убийственным блеском. Он просвистел много дальше и затерялся в древесной аллее, зато вынудил осмотрительную сыщицу отпрянуть немного назад и укрыться за клено?вым стволом, росшим у тротуара и оказавшимся прямиком на углу перекрестка. Едва она успела укрыться, как с противоположной части, озаряя округу угнетающей интонацией, в шершавую кору воткнулся стальной предмет, хотя и лёгкий, но очень опасный. Выходить из импровизированного укрытия и рассматривать, несёт ли тот в себе дополнительную угрозу, дополнительной возможности, естественно, не было – но ничто не помешало бойкой оперативнице начать вести ответный огонь. Выпустив из табельного оружия ровно три пули, она направила их в низкую крону, за которой, по-видимому, и скрывался коварный преступник, и ловкий, и хитроумный.
Как только огневая пальба закончилась, а Настя стала прислушиваться, достигла ли защитительная реакция необходимого результата, послышались звук отдалённого прыжка, а следом удалявшиеся шаги; стуком грубых ботинок они возвестили, что проворный беглец предусмотрительно мчится прочь, прикрываясь в ряд выстроенными деревьями. Юлиева незамедлительно кинулась догонять; правда, разумную голову уже не теряла, а двигалась осторожно, перемещаясь короткими перебежками (от одного насаждения до другого) и держа наготове оружие, готовая в любой момент произвести поражающий выстрел. Едва длина дома закончилась, бесноватый прохвост стал сворачивать за? угол, что не осталось кое-кем незамеченным. Бездумно более не рискуя, опытная сыщица справедливо предположила, что из-за «железобетонной неизвестности» может последовать внезапное нападение, печальное, роковое, возможно смертельное. Остерегаясь всецело оправданно, сотрудница органов внутренних дел потратила на преодоление необходимого расстояния время немного большее, чем бы потребовалось, если бы реальная опасность напрочь отсутствовала.
Так получилось, что из-за последнего ствола, расположенного, в паре метров не достигая угла пятиэтажного дома (за которым и скрылся отпетый преступник), не получалось различить, притаился ли за ним кто-нибудь либо же нет. Маститая сыщица тоже оказалась не так уж проста и, резко выдохнув, решилась на очень отчаянный шаг: прыгнув резко вперед, прямо к асфальтированному проезду, ведшему к придомовой территории, она ловко перевернулась через прижатую голову; далее, распластавшись на правом боку, бойкая умелица взяла предполагаемое укрытие на прицел воронённого пистолета, удерживаемого двумя руками, вытянутыми строго вперед, – она приготовилась, в случае чего, произвести прицельный и поражающий выстрел. Несложно догадаться, беглец оказался не дураком и сумел предположить себе нечто подобное – в решительный момент его, устроившего засаду, там не присутствовало. Теперь можно целенаправленно двигаться дальше, что настырная оперативница практически сразу и сделала.
