Шавуот

В апреле программа была готова, и с финансами доктора тоже всё было ясно. За последние несколько лет министерство финансов получило от него примерно на 52.000 евро больше, чем следовало. Привлечь налогового консультанта к ответу по суду, однако, не представлялось возможным, поскольку глупость – не преступление. Глупость – это судьба. Так что сэкономить удалось только 10.000 евро на его гонораре, от которого он отказался, ознакомившись с результатами моих разборок. Теперь налогами доктора Наполеона занимался мой налоговый консультант, а я в радостном предвкушении ожидала заработанных мною денег – 1.000 евро за свою финансовую деятельность и 4.500 за программу.

Эта радость – единственное, что я за эту работу получила. Да ещё почётное звание личного ангела-хранителя господина психиатра.

Выдав мне этот почётный титул, доктор Наполеон долго мямлил что-то про срочный ремонт своего автомобиля – ржавой развалюхи преклонных годов, про необходимость сделать в окне его квартиры какую-то специальную форточку, чтобы его кот мог выходить на улицу и беспрепятственно возвращаться домой, про починку каких-то ботинок… Сначала я не поняла, в чём дело. А когда поняла, пришла в ужас. Платить он мне не собирался, вернее, говорил, что собирается, но не сейчас, а когда-нибудь осенью. Или, скажем, зимой. Ближе к Рождеству. И компьютеры он пока тоже купить не мог – с ними я могла бы, по крайней мере, программу установить и другим врачам показывать – может, у них деньги найдутся. И никакого письменного договора у меня с господином доктором тоже не было – он в своё время заявил, что людям честным и интеллигентным нечего выбрасывать деньги на составление какой-то бумажки. Точно.

Скажем честно и по возможности интеллигентно – в такой дыре я давно не сидела. Оставалось только молиться. Что я и сделала. Молитвы мои были услышаны немедленно – невнятные излияния господина Наполеона закончились описанием ещё одной свалившейся на него проблемы. Одна из работавших у него медсестёр уходила на пенсию, и ему приходилось срочно искать ей замену, и не могу ли я помочь. Это был мой шанс! Я немедленно согласилась несколько месяцев поработать у него медсестрой – с тем, что когда компьютеры и программа будут установлены, эта должность вообще отойдёт в небытие. Господин советник по жизненно важным вопросам необычайно воодушевился, повторно объявил меня своим ангелом-спасителем и на радостях пригласил в ресторан поужинать. После ужина, правда, оказалось, что он забыл кошелёк, так что платить пришлось мне. Интересно, отдал он мне потом деньги или нет? Забыла уже.

Первого мая я начала работать медсестрой на полставки. А кроме того, нашла себе ещё работу уборщицей – два раза в неделю, у одной милой пожилой пары. Уф. Теперь будущность моя и Петькина была полностью обеспечена, и путь наш был усыпан розами, и пришло время искать квартиру. Купив «Коррект», я выписала три подходящие по описанию квартиры и поехала их смотреть. Первая по списку находилась на Туммельплатц.

Я приехала пораньше и около часа гуляла в окрестностях дома. Дом находился в центре Линца, в его самой старой части, рядом с горой под названием Рёмерберг, на которой возвышался старинный замок, превращённый по нынешним временам в музей. К замку вела поросшая диким виноградом стена, у подножья ведущей к парку на горе лестницы одуряюще пахла цветущая сирень, в парке имелся пруд с рыбками, несколько статуй – одна очень смешная, с кривой шеей, и масса цветов. Рай. В самом центре города. До главной площади – три минуты пешком, до практики Наполеона – десять, до пожилой пары, дававшей мне дополнительный заработок – семь. До театра – две! При этом основной недостаток жизни в старом городе – шум – тоже отсутствовал, так как дом находился в тупике, в котором ни одного бара или ресторана не было.

В назначенный срок я позвонила в дверь. Молодая женщина пригласила меня в квартиру. Я вошла и почувствовала себя дома. Впервые в жизни. Всё подходило мне идеально – стены толщиной чуть ли не метр, не имеющие ни одного прямого угла, зато много каких-то странных выступов там и сям. Потолки разной высоты в разных комнатах. Модерная, полностью оснащённая кухня, сделанная по заказу каким-то дизайнером. Три комнаты. Большая ванна. Кладовка. Великолепный подвал. Специальная комната для стирки и сушки белья. Жильцов в доме человек пять, остальные помещения заняты под магистратские надобности – имеется комната памяти Фридриха Третьего, и Институт Брукнера, и ещё что-то. Структура дома тоже очень интересная – внутренние дворики, святые в нишах, переходы, по которым можно выйти на разные улицы. Даже велосипедная стоянка внутри дома. Всё. В этой квартире я буду жить вечно. А когда умру, то откроют в ней музей-квартиру Лены Ребе. И больше в ней никто никогда жить не будет. Моя квартира.

Спасибо тебе, Господи, не оставляешь меня заботами своими!

А он меня и дальше не оставлял. Один журнал объявил интересное мероприятие – оплачиваешь годовую подписку и получаешь к ней в придачу бесплатный компьютер. Т. е. платить-то за него нужно, но в рассрочку, три года, и такую мелочь, что даже самый бедный психиатр может это себе позволить. Журналы же в приёмной врача всегда нужны, пациентам скуку разгонять. Хотя в данном случае скуку правильнее было бы нагонять – психиатрические пациенты от долгого ожидания становились иногда совсем бешеными.

Так или иначе, компьютеры я заказала, и после некоторых задержек они действительно пришли, и сеть из трёх компьютеров заработала, и моя программа на ней – тоже. Случилось это в августе, как раз в день моего рождения. К этому моменту я даже получила часть денег за программу получила – два раза по семьсот с небольшим евро – и теперь надеялась в самом скором времени получить остальные три тысячи. Будущее моё переливалось всеми цветами радуги и отливало бриллиантовым блеском. Программа работала как часы.