Стеклянная бабочка
– Ань… вовсе я не думала издеваться… – попыталась она разрядить обстановку. – Просто ничего не получится из этого всего… я сразу тебе это сказала…
– Да что случилось-то? Почему не получится?!
– Ну, он… рассказал мне, как все это делается… слежка, прослушивания, скрытая съемка… – Люда сочиняла отговорки на ходу, чувствуя, как от стыда начинают гореть уши. – И я решила, что не хочу с этим связываться… Это противозаконно… И я боюсь…
– Чего?! – ее эмоциональная собеседница аж подпрыгнула на месте. – Что это за детектив такой, который не смог уломать клиентку?! К тому же у тебя случай просто классический! Ты уж извини, но я зуб даю, что он тебе изменяет!
– Анют… ты не можешь этого знать наверняка… Да и детектив этот сказал, что все мои подозрения вовсе не обязательно свидетельствуют об измене.
– О, да! Серьезно?! Да о чем же тогда они свидетельствуют?! Ты неделями понятия не имеешь, где он шатается! Я тебе уже миллион раз рассказывала и про Машку Стрельникову, и про Светку Данилову, и про Леську… эту… как ее… Да короче у них все было один в один! И это были – измены! Все подтвердилось! У всех парней одинаковый стиль поведения – такие все из себя таинственные, независимые и вечно занятые. Все они одинаковые – кобели эти.
Люда едва сдержала возмущение из-за этих пламенных речей, но все же сдержалась. Деликатность – не Анин конек.
– У Леськи вообще-то парень был стриптизером, так что тут как бы сценарий весьма предсказуемый… – усмехнулась она, специально кося под дурочку и поддевая чересчур уж заботливую подругу. – Слушай, ты можешь сбавить скорость? Я как-то не спешу на кладбище…
– Да какая разница?! Господи, ну как можно быть такой наивной! – никак не унималась Аня, совершенно игнорируя просьбу Люды. – Ну ладно ты, но этот крутой специалист о чем думал?! Почему не убедил? Тоже мне, «частный детектив номер один»! Хотя… – вместо возмущения в ее голосе вдруг появились игривые нотки, – мужик он вообще-то эффектный… Уверена, что не пропускает ни одной хорошенькой дамочки… я таких хитрых лисов за версту чую… Странно только, что секретарша – старушенция какая-то… Наверное, красотки от работы отвлекают – покоя не дают… Каждой приходится доказывать, что он номер один… не надорвался бы, бедняжка…
Люда невольно рассмеялась. Да уж – ее чертовка как всегда проницательна и прямолинейна… Этот Владислав и правда напоминал лиса – своей ухмылкой, своими насмешливыми глазами, бронзовым оттенком волос и бровей, и даже руки у него казались ловкими, как у шулера, от них по спине пробегал озноб, особенно если представить, как они могли бы к тебе прикоснуться.
– Ой, ну ты хоть еще смеяться не разучилась, девочка эмо! – проворчала Аня. – Колись давай, что там между вами было. Ни за что не поверю, что вы там просто пили чай, выставив меня за дверь как школьницу.
«Ох, господи, теперь ее не остановить…» – мысленно содрогнулась Люда, стараясь запастись выдержкой и терпением. Ее нынешнее настроение совсем не подходило для того, чтобы отбиваться от подобных нападок или болтать о всякой чепухе. Хотя порой ей хотелось стать такой как Анька – ко всему относиться легко и играючи, также разбираться в людях и всегда знать, чего ей хочется.
– Да ничего такого не было. Мы только о деле говорили.
– Полтора с лишним часа? – брюнетка скептически приподняла идеально смоделированную левую бровь.
– Он меня консультировал.
– А, ну да. «Консультировал!» – передразнила Аня. – Наверное, чуть со скуки не помер. Ты просто уникум! Такого сногсшибательного красавчика даже не заметила!
– А ты просто маньячка какая-то. Тебя больше ничего кроме мужчин и секса не интересует?
– Поспешу напомнить, что маньяк – это твой жених, а ты по нему сохнешь и что-то не спешишь от него избавиться, хотя он уже извел тебя своими садистскими штучками. Может, ты все-таки правда прирожденная нижняя или как там это у вас называется? Ты на себя в зеркало хоть посмотри! Бледная, вечно вся на нервах и заплаканная. Еще удивительно, как на тебя кто-то внимание обращает… Детектив вон чуть не съел глазами…
– Запала на моего детектива? – подколола Люда, чтобы уйти от ответа.
– Да. Нет. Может быть, – Аня кокетливо поморгала ресничками.
– Моя ревнивица! – улыбнулась Люда. – Вообще-то знаешь, что еще сказал твой сексуальный детектив номер один?
– Я вся внимание!
– Я рассказала ему о своих подозрениях о Сашином криминальном бизнесе… – Люда сделала паузу. – И… на самом деле он как раз посоветовал мне не идти против такого человека, не лезть в его дела, не грозить ему разоблачением… все это может очень дорого мне обойтись… а если еще и отец пострадает, то я просто не знаю… я этого себе не прощу. Так что… вот и весь твой блестящий план моего спасения… Извини, Анют… Я правда тебе благодарна за то, что ты уговорила меня на все это, что организовала эту встречу, но… боюсь, придется действовать как-то по-другому…
Аня присвистнула, но потом махнула рукой.
– Да что твоему отцу-то сделается? Сам кого хочешь укокошит.
– Возможно. Но он не бессмертный. Я не хочу его ни во что втягивать.
– Ну и что же тогда делать?
– Что делать? Если бы я знала… Как-то обходиться без детективов… Увещевать папу, убеждать, что Саша совсем мне не подходит… Прибегнуть к своему дару красноречия и убеждения…
– Уже смешно, – пробурчала Аня, подозрительно косясь на подружку.
– Точно… – Люда насмешливо хмыкнула. – Сама знаешь, что это не реально… папа и так всегда меня недолюбливал, а теперь еще помешался на Сашке и просто сотворил из него кумира… Неудачница я… – Люда устало потерла лоб и отвернулась к окну.
– Да брось… просто подход нужно найти… предков тоже нужно уметь дрессировать, иначе они всякое чувство меры теряют… Мы что-нибудь придумаем. И не таких уламывали, – как всегда беспечно и уверенно отмахнулась Аня и тут же расплылась в лучезарной улыбочке. – Кстааати… тебе детектив визиточку с мобильником случайно не подарил? А то я бы тоже с ним «проконсультировалась» по парочке вопросов… Скажем, где лучше устанавливать скрытые камеры, чтобы ракурсы были подходящие…
– У тебя есть его офисный телефон. Запишись на консультацию, – сдержанно бросила Люда, нехотя признаваясь самой себе, что она немножко ревнует и что обманывать подругу ей стыдно, ведь мобильный Владислава она действительно записала. Анюта на самом деле была вовсе не плохой, хоть иногда мастерски умела выводить из себя, потому что обожала, когда ее слушались во всем и не терпела возражений. Зато она обладала потрясающей способностью приводить Люду в чувства после очередной депрессии, поддерживала ее всегда и во всем, да и в принципе была хорошей любящей подругой, разве что слегка буйной и сумасшедшей.
– А ты заметила, какая у него потрясающая фигура? – не унималась бестия, продолжая ослеплять белозубой улыбкой на миллион долларов и соблазнительно облизывать губки. – Уверена, он серьезно занимается спортом. И еще у него татушка на шее. Может, и еще где в интересном месте. Хотела бы я его всего осмотреть…
– Нет, ничего я не заметила, – в очередной раз солгала Люда, вспомнив о его татуировке на руке, и содрогнулась. Эта чертовка словно мысли ее читала, а они все как раз вертелись вокруг этого наглого, хитрого, бессовестного красавчика-шарлатана! Ну, хорошо… Может быть он никакой не шарлатан… Просто решил ее подколоть с документами или поучить жизни, заставив чувствовать себя ужасно глупо… Но ведь изначально ее целью все-таки было раскрыть преступную деятельность Саши, а Владислав не станет этим заниматься… Что же ей делать, если измена будущего супруга не станет таким уж веским аргументом для отца? Они с мамой уже давно жили, как говорится, в свободном браке под девизом «бизнес и ничего личного», и у обоих, судя по всему, были связи на стороне. Скорее всего папа из мужской солидарности станет на сторону будущего зятя. А мама вообще считала, что все мужчины одинаковые и при случае всегда изменяют, так что смысла привередничать нет.
До недавнего времени не без влияния Ани у Люды был весьма убедительный и четкий план, как избавиться от путаницы в собственной голове, от этих противоречивых чувств, вымотавших всю душу… Возможно, если бы ей удалось выяснить о нем все, она разобралась бы, что испытывает на самом деле и как ей следует поступить… Но пока что любовь, эта щемящая и одновременно сладкая одержимость, доставляла только боль, высасывая из нее все соки. Этот мужчина будто поставил перед собой цель сломить ее волю, превратив в бездумную и безмолвную куклу, только выполняющую его желания. Какое-то время ей даже казалось, что ей это нравится, потому что он был сильным, умным, красивым – воплощением ее тайных фантазий о мужском идеале. Он всегда знал, чего хочет, и всегда это получал. К тому же полное подчинение в итоге приносило острые чувственные наслаждения, а дарить наслаждения он умел, умел так, что почти превратил ее в свою рабыню, только и мечтающую о том, чтобы получить очередную порцию ласки, и на все готовую ради этого. Однако со временем она поняла, что кроме постели больше ничем не была ему интересна. Он не любил ее, как не любил никого в этой жизни, кроме себя, потому что не был способен на эти чувства. Тогда чем была их связь? Пожалуй, всего лишь смесью ее детской влюбленности и его непомерной алчности и амбиций. А еще – расчетливым планом отца подготовить себе достойного преемника… и в этом он был по-истине непреклонен…
И вот теперь, когда пришло время покончить со всем этим, вырваться из этого порочного круга, узнать ту правду, которая раскрыла бы ей глаза, она как всегда поступила опрометчиво и легкомысленно, поддавшись на обаяние этого хитроумного лиса. Кажется, она снова стала жертвой собственных низменных инстинктов, запала на очередного сомнительного типа, пошла у него на поводу и понятия не имеет, что с этим делать… От одного только воспоминания о взглядах и улыбочках нахального «детектива номер один» у нее дрожали колени, вспыхивали щеки, сладко пело в висках и даже в трусиках стало неприлично мокро. Спрашивается, почему именно ей так не везет с мужчинами?
– Ладно, на твое счастье, у тебя есть я, – снова словно угадала ее мысли подруга. – И я собираюсь сегодня привести тебя в чувства! Шоппинг, СПА и маникюр – то, что тебе нужно. А вечером посидим в «Мандарине». Пару коктейльчиков пропустим. Ммм?
– Слушай, сегодня я не могу… Саша приезжает из командировки…
Аня страдальчески вздохнула.
– Что? – виновато взглянула на нее Люда.
– Ты просто уникум! Все специально делаешь для того, чтобы быть несчастной! Неужели нельзя просто наслаждаться жизнью?
– Я не могу пропустить семейный ужин. Папа мне этого не простит. Да и Саша тоже… Я просто не хочу скандалов и лишних проблем. Ну ты же знаешь, какие они… оба…
– Знаешь что? Я сделала все, что могла, а теперь я умываю руки.
Кажется, Анюта еще много чего нелестного высказала в ее адрес. Ее недовольство можно было понять, но, честно говоря, Люда практически ее не слушала. Она была полностью поглощена мыслями о мужчине, который только что так мастерски получил ключи ото всех ее тайн.
***Не успела раздаться трель дверного звонка, как громогласный веселый лай Гектора заставил Люду оторваться от книги. Обезумевший от счастья доберман чуть не сшиб ее с ног, когда она открывала дверь, но, только завидев хозяина, притих, заискивающе заскулил и неуклюже завертелся вокруг его ног юлой, зная, что распускать лапы и слюни с ним не полагается, иначе можно получить по первое число. Он тыкался мокрым носом в его ладонь, дрожа всем телом, прижимал уши и косил глаза вверх, ожидая, когда же вожделенная рука одобрительно коснется его головы. Люда встала в стороне, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Как же этот глупый пес иногда напоминал ей саму себя, особенно в былые дни, когда она просто млела от одного только умелого прикосновения этого мужчины, которому почти удалось превратить ее в свою тень. Впрочем, так ли все изменилось сейчас?
Саша неторопливо поставил на пол кейс, снял мокрый плащ, оставшись в великолепно сидящем темно-синем шерстяном костюме-тройке, и провел рукой по волосам, пытаясь избавиться от лишней влаги. С тяжелых черных прядей почти ручьями стекала вода. Он коротко погладил собаку, одним этим скупым движением отправляя ее на седьмое небо, и сухо бросил: «место». Гектор, превозмогая страстное желание остаться с хозяином, послушно убежал прочь, а хозяин перевел взгляд на другую свою живую собственность, терпеливо ожидающую своей очереди.
Даже теперь, когда слепая влюбленность в этого дьявола осталась для Люды далеко позади, она не могла не трепетать в его присутствии. Впечатлять он умел: всегда одетый с иголочки, блистательный и хладнокровный, как какой-нибудь Филеас Фогг. Он смерил ее взглядом, словно считывая ее настроение, желания и страхи, чтобы знать, чем выгоднее будет манипулировать на этот раз. Единственное, о чем Люда могла в этот момент думать, это о том, что предала его, и теперь ее настигнет возмездие, потому что он видит ее насквозь. Когда он подошел ближе, она не хотела на него смотреть, но ей пришлось. Это было выше ее сил, словно безмолвный приказ телепата из какого-нибудь жуткого фильма ужасов. Всякий раз понимаешь, что все это – плод твоей фантазии, и все равно боишься, как ребенок, впервые увидевший ночной кошмар.
Взгляд его пронизывающе синих глаз пригвоздил ее к месту.
Она знала, что выглядела безупречно – этого требовал весь ее образ жизни, ставящий ее в жесткие рамки полного самоконтроля. И этого требовал от нее он – идеального тела, изысканного вкуса, максимум лоска. Всегда. Двадцать четыре часа в сутки. Люду слегка била дрожь, когда его жесткий взгляд скользил по ее вспененным ангельски белокурым локонам, по прелестному личику, мастерски украшенному макияжем, по бретелькам из тончайшего кружева на белоснежных плечах, по часто вздымающимся грудям с торчащими под шелковистой тканью маленькими сосками. Это легкое домашнее платье было как раз в его вкусе: простой элегантный покрой, скромный вырез, голая спина, узкий поясок, летящая коротенькая юбочка, едва прикрывающая ягодицы. И под ним – ничего, кроме кружевных трусиков. Ей следовало надеть что-нибудь более закрытое, но тогда она рисковала вызвать у него недовольство и, уж конечно, подозрения. Последнего ей хотелось меньше всего.
Родители и брат с женой уже ждали их к ужину в загородном доме. Сашин самолет задержался на четыре часа, и Люда вторую половину дня прождала его в его квартире, прогуляв оставшиеся занятия. Это холодное малообжитое место едва ли можно было назвать их любовным гнездышком – это была всего лишь его территория для встреч, которых Люда также сильно ждала, как и боялась. И эта территория скорее напоминала ей космический корабль будущего, неспешно летящий к неизведанным, таящим опасность вселенным, чем жилое помещение: стерильная белизна стен, математически выверенные черные геометрические формы мебели, стекло, металл, пластик, зеркала и ни единого цветового пятна, если, конечно, не считать коллекции редких экзотических бабочек, распятых в стеклянных рамках и развешанных то тут, то там с пугающей изысканной точностью. Порой девушка сомневалась, что тут вообще можно жить, не сойдя с ума от однообразия, прямых линий и острых углов.
– Что-то не вижу особой радости по случаю моего возвращения, – сухо заметил Саша. – Что-то случилось?
– Нет, ничего. Я рада. Правда, – поспешила оправдаться Люда, потому что благоразумие заставило ее взять себя в руки. – Привет.
– Привет, солнышко, – низким полушепотом произнес мужчина, медленно приблизившись к ней почти вплотную. В его голосе не слышалось ни капли нежности – даже в этом ласковом обращении звучали лишь повелительные нотки и предупредительная угроза. Люда едва доставала ему до плеча, и, чтобы видеть нависшее над ней лицо, приподняла голову и прижала ладони к стене за спиной, чтобы удержать равновесие. От ощущения его близости она как всегда растерялась и вся напряглась. Повисла мучительная пауза. – В чем дело? – снова насторожился он, заранее предвидя очередные разборки. Он погладил тыльной стороной пальцев ее щечку, заправил за ухо ее волосы и склонился к ее лицу.
Люда собиралась высказать ему все, что думала о его задержке в командировке на целых два дня, о выключенном мобильном и, кажется, что-то еще, но в последний момент все это вылетело у нее из головы. Она соскучилась и чувствовала постыдное возбуждение.
– Ни в чем… – едва слышно шепнула она, теряя голос, прежде чем его губы требовательно прильнули к ее приоткрытым губам. Его поцелуи всегда ее обескураживали и лишали всякой воли, превращая в глупую девчонку, не способную совладать с собственными желаниями. Его рука скользнула вниз по ее шее, бесцеремонно сжала грудь под тонкой тканью, и Люда слабо застонала то ли от боли, то ли от наслаждения, одурманенная завораживающими движениями его языка у себя во рту. Холодная вода, стекающая с его волос, капала на ее разгоряченную кожу, но она не ощущала прохлады, потому что вся пылала, как уголек, и вопреки собственным недавним намерениям проявить сдержанность в чувствах, привычным движением обвила руками шею Саши и запустила пальцы в его тяжелые, насквозь вымокшие волосы. В трусиках у нее то мучительно сжимался, то бессовестно распускался бутон желания. Его пальцы невыносимо медленно поглаживали его сквозь тонкую ткань, она начала задыхаться и попыталась отстраниться. Неожиданная боль вырвала ее из этого дурмана, и она едва сдержала крик, прижав пальцы к губам.
– Ты же знаешь, что я не выношу, когда ты отвлекаешься и держишь себя холодно. Ты, кажется, хотела мне что-то сказать? – изучая сквозь ленивый прищур ее растерянное лицо, поинтересовался Саша. Он больше не касался ее. Только опирался рукой о стену за ее спиной.
– Ты… ты задержался, – еле выдавила она из себя, облизываясь и ощущая, что нижняя губа у нее припухла и онемела от его укуса, – и… даже не позвонил…
– Я был занят. Ты же должна это понимать. Не маленькая.
– Можно всегда найти время на один звонок! – ее глаза налились слезами.
– Ты могла бы позвонить сама.
– Я вчера звонила несколько раз! У тебя телефон был постоянно отключен, и ты ни разу не перезвонил! И почему я должна узнавать о времени твоего прилета через собственного отца?!
Саша безучастно вздохнул и погладил ее подбородок, по которому в этот момент как раз скатилась сверкающая слезинка.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что я не обязан перед тобой отчитываться всякий раз, как выключаю телефон?
– Если бы я хоть раз не ответила на твой звонок…
– Ты была бы наказана, – завершил он начатую ею фразу, смакуя каждое слово. – Может, закончишь спектакль?
– О чем с тобой вообще можно разговаривать?! Ты всегда считаешь себя правым, а я у тебя всегда виновата!
Саша некоторое время молча рассматривал ее пылающее от гнева и смущения лицо и провокационно соблазнительное тело, едва прикрытое шелковым платьицем, пока девушка не попыталась уйти прочь, поняв, что ее аргументы не будут услышаны. Тогда мужчина поймал ее за запястья, рванул на себя, легко, но уверенно толкнул спиной в стену и, склонив на бок голову, заглянул ей в лицо.
– Куда это ты собралась? Я еще не закончил. Смотри в глаза, когда со мной говоришь, – прошипел он угрожающе, уже не сдерживая закипающего гнева. – Какого черта ты устраиваешь мне истерику именно сейчас, когда я только что вошел в дом? Меня не было неделю. Я устал, промок и хочу есть. Если есть, что сказать, говори и прекрати уже психовать.
– Хватит мной командовать, как своей собакой! – голос Люды сорвался на крик. – Я не хочу никакой свадьбы! Понятно? – вдруг вылетело у нее то, что уже давно вертелось на языке и не давало покоя. Некоторое время она действительно смотрела ему в глаза, но выдержать его тяжелый волчий взгляд слишком долго она не могла. Все-таки паника взяла свое, и она вся сжалась перед его грозной фигурой, уже заранее догадываясь, чем ей все это грозит.
Но Саша, похоже, торопиться не собирался. Люда была уверена, что ему даже нравилась эта игра, потому что она, конечно же, была частью того, что между ними почти всегда происходило в постели. Его губы искривились в усмешке, однако, вместо того, чтобы сделать что-либо со своей жертвой, он вдруг медленно отпустил ее руки и сделал шаг назад. Только вот его уничижительный взгляд удерживал ее гораздо крепче любых тисков.
– Ну-ка, напомни мне, когда это я с тобой обращался как с собакой? – ядовито прошипел он. – Ты сама вечно заглядываешь мне в рот, потому что ты еще девчонка сопливая. Когда повзрослеешь, может быть, начнем общаться на другом уровне. А пока что научись держать язык за зубами, потому что второй раз я подобные твои заявления приму всерьез. И что-то не припомню, чтобы я принуждал тебя выходить за меня замуж. Ты сама была в восторге от этой идеи. Ты и твои родители.
При упоминании родителей у Люды в животе будто шевельнулась какая-то ужасная тварь. Ничего не скажешь – Саша умел выбивать почву из-под ног…
– Была! – выпалила она. – Пока не поняла, что тебе на меня плевать! Ты не воспринимаешь меня всерьез! Ты не доверяешь мне! Ты грубо со мной обращаешься!
– Ах, вот как… – Саша отошел, сцепив на груди руки, прошелся по комнате и присел на широкий подлокотник дивана. В его стальном тоне появились язвительные нотки. – Значит, мне на тебя плевать… Хорошо. Чего конкретно ты от меня хочешь?
– Ты ничем со мной не делишься! Ты не ставишь меня в известность, куда ты уезжаешь, с кем и на сколько! Я вечно пребываю в неведении!
– И что же конкретно из моей жизни тебя интересует?
– Я… я не знаю… – растерялась она, заходя в комнату и уже вовсю глотая слезы, прикрывая лицо тыльной стороной ладони. – Ты мог бы рассказывать мне про работу…
– И это все, из-за чего ты устроила скандал? Ты совершенно не разбираешься ни в бизнесе, ни в автомобилях, ни в каком-либо из моих интересов. Так чего ты хочешь от меня? – холодно улыбнулся он.
– Ты мог бы объяснить… И я уже сказала – ты постоянно пропадаешь неизвестно где неизвестно с кем! Я не знаю, с кем ты дружишь, с кем общаешься, с кем работаешь… Это ненормально!
– Предлагаешь мне познакомить тебя с каждым моим сотрудником вплоть до уборщицы?
– Какая чушь! Ты никогда меня не слушаешь! – у нее на языке так и вертелся мучивший ее вопрос: «У тебя кто-то есть?», но что толку было его задавать. Это только еще больше бы ее унизило.
Саша вздохнул, давая понять, что разборки его уже утомили.
– Боюсь, что ты ревнуешь, солнышко, – наслаждаясь своей очевидной проницательностью, небрежно заметил он. – А это, знаешь ли, твои проблемы… потому что все дело в твоей неуверенности в себе и в куче свободного времени, которое ты не знаешь, на что потратить.
Каждое его слово ранило Люду как бритва.
– Если я и стала неуверенной, то только из-за тебя! – защищалась она. – Ты мало проводишь со мной времени! Ты не бываешь со мной нежен. Ты холодный!
– Заканчивай уже этот детский лепет. Ты меня уже давно знаешь, и мой характер для тебя – не новость. К тому же я тебе не мальчишка, чтобы ты меня отчитывала. Тебе напомнить, сколько времени у меня уходит на работу?
– Ты постоянно груб со мной в постели! – не слушала его Люда уже не в силах остановиться.
Саша на миг замер, слегка склонив на бок голову, нахмурившись и приоткрыв рот, словно не совсем расслышал ее слова или словно не верил тому, что она говорила. Затем он задумчиво тронул пальцами губы, и его лицо постепенно приобрело хищное и насмешливое выражение.
– Тебе самой это нравится, – наконец произнес он, а на его губах промелькнула острая, как бритва, улыбка.
– Нет! Нет! Нет! – воскликнула она, кипя от негодования и сжимая руки в кулаки. Его непробиваемый вид, невозмутимый голос, самоуверенный тон просто сводили ее с ума.
– Да, моя хорошая, – бархатистым полушепотом произнес он, специально растягивая слова, чтобы каждое из них отпечаталось в ее сознании. – Потому что ты ловишь от этого кайф и не можешь себе в этом отказать. Не будешь же ты утверждать, что я тебя насилую? – при этих словах мужчина снял пиджак, отбросил его на кресло, ослабил галстук и стянул его через голову. Затем снова обратил свой взор на девушку, прелестно взбешенную и соблазнительно испуганную.
– Ты… ты заставляешь меня… – менее уверенно пролепетала Люда, в надвигающейся панике отступая назад.
– Нет… – ехидно протянул он и отрицательно покачал головой. – Ты сама хочешь этого всякий раз, потому что тебя это возбуждает. – Мужчина медленно приближался, расстегивая верхние пуговицы нежно-голубой рубашки, эффектно подчеркивающей природную смуглость его кожи. – Более того, ты специально меня провоцируешь.
– Никакая это не провокация! Я не хочу этого!
– Так попробуй меня убедить. Обещаю, что тогда и пальцем тебя не трону… – предвкушая свою любимую игру, он медленно закусил нижнюю губу, а его тон перешел в тягучий, как патока, полушепот. Она всегда увязала в этой патоке, как бабочка в паутине. Чем больше сопротивляешься, тем сильнее тебя затягивает. Отступая, Люда наткнулась на стул и оступилась, в ногах и руках появилась противная дрожь. Боже, почему же она всякий раз так его боится… до паники… до изнеможения…