Качаясь на качелях жизни
«А у Ленки она ниже коленки».
Перед ней стоял небольшой торт с изображением вагины размером до середины ног.
Девушка испуганно округлила глаза и посмотрела на коллег, заметив, что у них тоже схожее изделие, она успела прочесть послание к тортам сидящих по бокам от неё:
«А у Маши воняет, как прокисшая каша».
«А у Оли и туда гиалуронку вкололи».
Чувство мерзости происходящего висело над столами.
Казалось, что это происходит во сне, будто кто-то ущипнёт тебя – и вот ты лежишь в своей любимой кровати и видишь бредовый кошмар.
Кто-то из мужчин поправлял галстук-бабочку, и это лишь подчеркивало творившийся прямо здесь и сейчас полнейший сюр.
– Что это значит? – с напором спросила Света и сжала губы. – Вы издеваетесь?
Мужчины были, казалось, невозмутимы.
– Вы охренели, – раздался голос Оли с напором. – Решили нам испоганить праздник?
Раздались нерадостные смешки в ответ, и из толпы донеслось:
– А что, вам не нравится? Да? Всем разные торты, у Оксаны даже тюльпаны пририсовали к вагине. Нет ни одного одинакового подарка.
– Да-да, вы ведь всем купили на праздник одинаковые презервативы самого маленького размера, да ещё, когда дарили, оттопырили неоднозначно мизинчик, да, Свет? – произнёс шатен, стоявший по центру. – А тут индивидуальный подход.
– Это не смешно, вообще не смешно, – закрывая крышку и отодвигая в бок коробку, произнесла Лена.
– А мы и не смеёмся, нам и вечером 22 февраля не было смешно. Было дико тупо, пошло, ещё раз тупо и пошло, как сейчас вам, – донёсся мужской голос.
– У меня слов нет, – Света встала и широко надула ноздри. – Ни один из вас не служил в армии. Ни один. А праздник «День защитника Отечества», поняли?
В воздухе запахло войной полов, начавшейся, оказывается, ещё 2 недели назад.
– Мы пошутили ведь, чтоб вам шампунь не дарить, – поддакивала Лена, все ещё надеясь, что такой десерт – это не всерьез.
– Так мы, Ленусик, так и поняли, когда вы из пакета супермаркета поблизости достали 6 одинаковых пачек контрацептивов, – кто-то подтрунивал в ответ.
– Как вам не стыдно, – Светлана откинула локоны и начала обмахиваться стопкой белой бумаги, которую достала из принтера. – Надежда Фёдоровна – взрослый человек, и вот так её тоже поздравили. Вы, мужчины, – хамы. И, главное, мы ж спросили, как вам? Честное слово, хуже баб. Месть они выдумали. Искали кондитера, парились, стишки выдумывали. И кто вы после этого?
Света, предложившая эту идею подарка, села и начала нервно жевать канапе, не зря ж на стол поставила.
Она чувствовала, что перегнула палку тогда, сгибая мизинец и поясняя, что до мужчин многим из них надо дорасти, «отдать честь Родине и не только». Выпив, она часто могла выйти за рамки:
«Но остальные – остальные же меня не особо останавливали», – проносилось в её голове.
Все девушки в это время перевели взгляд на самую старшую женщину в коллективе в надежде на защиту, но она с улыбкой продолжала сидеть за столом.
Вдруг от её стола донеслось:
– Долг платежом красен. Да вас разве переубедишь? Все или не замужем, или развелись, или обиделись на весь мир. Выдумали эти стыдобища дарить. Фу!
После этих слов она отвернулась к окну.
Все девушки моментально вспомнили, как их пожилая коллега была против такого «оригинального сувенира».
– Кстати, Надежда Константиновна подарила нам, когда вы все уже срулили, по билету на волейбол, объяснив, что после 30 начинают появляться морщины, но не всегда мозг, – произнёс один из тех, кто был в галстуках.
– Да, давайте забудем, – предложила всё это время молчавшая Юля. – Пошутили несмешно и мы, и парни – вот так вот в ответ. Вот и всё. Давайте чаю попьём уже. У меня вот, допустим, если верить торту, об это самое место можно вытирать козюли.
Девушка нелепо засмеялась, надеясь быстрее уладить конфликт, но её никто не поддержал.
Надежда Фёдоровна молча сняла крышку и показала, что у неё торт с изображением женщины на велосипеде и подписью «Надежде в Надежде, что Настоящих Женщин много».
– Давайте заканчивать этот цирк, – резюмировал довольно упитанный брюнет с бородкой, поднимая коробку одного из тортов.
Под ней лежал сертификат в магазин косметики.
– У каждой из вас такой. С праздником!
После этого он снял бабочку, добавив:
– Давайте уважать друг друга, воевать всегда легко, а жить в мире, понимая, что все разные, – это труд. Мир?
Упитанный брюнет подошел к Светлане и протянул мизинец, как в детстве, когда хочешь снова стать с кем-то другом.
Два потерянных года жизни
Я сидел, заткнув пальцами уши, чтобы не слышать, как ссорятся родители. Мне очень хотелось дождаться Деда Мороза и сказать ему: не нужны мне очки виртуальной реальности, я хочу переписать письмо к тебе. Я хочу, чтобы мама и папа не ругались никогда.
Вдруг я услышал резкий голос:
– Даня! Дань, да иди ты уже сюда. Помоги мне, – затем крик стал громче, и мама добавила: – А то только мне одной будто этот Новый год сдался.
Я пошёл на кухню, думая, виноват ли в ссоре, но на всякий случай сильно улыбался маме.
Она не смотрит на меня, но я знаю, у неё заплаканные глаза.
Мама быстро-быстро режет ножом солёный огурец.
Я иду на цыпочках, чтобы взять немного, но мама любит меня, она поворачивается и, не говоря ни слова, кладёт мне в рот кусочек, а затем добавляет:
– Колбасу давай режь!
И я очень стараюсь, потому что хочу увидеть её счастливой. Я делаю полоски, чтобы были одинаковые, а теперь надо поперёк, у меня уже почти выходят ровные красивые кубики.
Из комнаты доносится: «Ну и гадость ваша заливная…» Значит, папа смотрит снова фильм про пьяного дядьку, который полетел в другой город по ошибке. О, папа переключил, такая знакомая песенка: тут дядька переоделся царем и бегает по крыше. Смешной. Тоже хочу так бегать, но мне не разрешают.
Мамино лицо оказывается очень близко к моему, она будто хочет продырявить меня носом, как я вчера бумагу, когда нарисовал кривую ёлку и хотел исправить:
– Ну что ты наделал, Дань? Ты чего тут ворон считаешь? Лучше б не просила тебя. Все надо переделывать. Иди в комнату.
Я возвращаюсь и боюсь сказать, что я старался, потому что мама может разозлиться ещё больше.
Надо мне стараться больше.
Пойду ей скажу это, и вот я открываю дверь и слышу, как папа вернулся на кухню и они снова ругаются:
– …ты хочешь новую жизнь, да? Старая тебе не нравится? Сына тебе мало?
По голосу я понимаю, что мама снова плачет, папа что-то шепчет ей, но я могу разобрать только:
– …счастливее.
– Кто? Кто будет счастливее? – кричит мама уже так громко, что мне страшно, что услышат соседи. – Я стану счастливее? Да я первые два года Дани сама себя не помню: сиську дай, зад помой, «мишка косолапый по лесу идёт…», я книги ни одной не прочла нормальной, будто обслуга, ходила в одежде затасканной. Я не хочу так снова.
Папа снова шепчет что-то, и мне хочется обнять маму, я иду на кухню, чтоб сказать ей, что люблю и слышу:
– Да я потеряла два года своей жизни, и ты мне снова предлагаешь это. Да?
Папа начинает открывать дверь, и я забегаю в ванную и включаю воду:
– Данюша, ты тут? Чего прячешься?
– Я зубы пошёл почистить.
– Это ты молодец, сынок. Скоро Дед Мороз придёт. Мы там с мамой немного спорили, ты не слышал?
Я не хочу говорить правду, я боюсь, поэтому машу головой:
– Нет, я воду теплую настроил, шумно было, ещё стих повторял для Деда Мороза.
– Молодец. Правильно всё!
Папа уходит, а я чищу зубы, чтоб он не узнал, что я наврал.
Мне страшно идти на кухню, но очень хочу пить:
– Мам, можно мне воды?
– Конечно, сынок. Хочешь сок? Я достану сейчас.
Она улыбается мне и гладит по голове, и я улыбаюсь ей:
– Давай обнимемся, мам.
Вдруг в прихожей раздаётся чей-то голос. Это он. Дед Мороз.
Он может подходить сквозь стены. Он прошёл сквозь двери и даже не позвонил.
Он Волшебник, он может всё!
Я бегу к нему:
– Даня, внучок! Как же за год вырос. Дай, я посмотрю-полюбуюсь. Ну крутой-крутой!
Я рад, он пришёл.
– Я за тобой год следил. В школу ты пошёл, маму с папой слушаешь, письмо мне такое красивое написал.
Мама тоже выходит в прихожую, и я не знаю, как сказать, что письмо-то писал, но другое желание хочу. Но как сказать?
Надо на ушко, чтобы никто, чтобы мама с папой, не слышали, тогда это точно сбудется.
Я начинаю рассказывать стих, который учил.
Дед Мороз внимательно слушает, мама улыбается и снимает меня на телефон.
И я начинаю бояться заплакать, поэтому останавливаюсь.
Мама очень любит меня, я знаю: вот и сейчас она показывает мне «класс», ей очень нравится.
Мама шепчет:
– Дань, Дань, не волнуйся! Всё хорошо.
А я не могу говорить, я вспомнил, как мама ругалась с папой, и мне… Мне очень стыдно, потому что когда-то мама из-за меня потеряла два года своей жизни.
Качок
Сегодня в зале работали Виталик, значит, день точно не пройдёт без улыбки.
– Здрасти, у тебя щека в томатной пасте, – раздалось с порога, я дружелюбно подмигнула ему. – Ты не поняла, там рифма «здрасти-пасте», круто придумал?!
Он засмеялся, ликуя, что шутка удалась. По его мнению, удалась.
А минут через десять на весь тренажерный зал раздалось:
– Да, ладно, ты гонишь. – Виталик от удивления так разинул рот, что вода, которую он пил, намочила его футболку. Он с широко открытыми глазами уставился в стену, будто остолбенел и повторял. – Близнецы одинаковые, но думают по-разному. Охренеть!
Рядом с ним стояла клиентка и, как маленькому, поясняла:
– Ну, да, мы с сестрой монозиготные…
– Чё? Чё?!
– Говорю, сейчас делать тягу верхнего блока или…? – спросила Алена, решив больше не нагружать извилины тренера.
Он утвердительно махнул рукой, не меняя позы, и пока она выполняла упражнение, бубнил себе под нос:
– Живи себе вот так тридцать пять лет и думай, что близнецы и выглядят одинаково, и думают, и мечтают, и вкусы одинаковые. А потом раз, и всё! Капец. Я в шоке.
Виталик встал, выпятив грудь вперед, и подошёл к тренажеру:
– Ален, последний вопрос: вот, то есть ты любишь, ну например, мармелад, а сестра твоя его может не любить, да?
– Да, – раздался тяжелый вздох в ответ. – Мы только внешне схожи, а внутри, как ты и, например, вон мой Андрей, вообще разные.
Виталик усмехнулся, глядя на дрыщеватого сына Алёны, которому было лет пятнадцать, он пришел сегодня в зал первый раз.
– А что, Андрей твой не любит мармелад?
– Любит.
– И я люблю! Видишь, мы похожи.
– Виталя, я просто привела пример, видя, насколько вы не похожи, – женщина уже была не рада, что завела этот разговор.
– Да-да, – поддакивал Виталик, снова выпячивая грудь, потому что он сам видел себя качком, другие же считали его просто толстым.
Я смотрела на него, пытаясь, понять, как он может так профессионально и логично прописывать программы тренировок, но при этом быть таким болваном.
– Да, ты чего?! Как бабу понять можно, скажи? – доносились слова Виталика час спустя. Он пытался приободрить паренька, который расстался недавно с новой пассией.
– Просто всё же нормально было, а тут сидим в кафе и она: «Саш, мне с тобой скучно, давай останемся друзьями».
– Ну, ты даешь, – начал Виталя авторитетно. – У девушек же не мозг, а колесо обозрения. Сел ты в кабинку с начинкой «как Юлька-коза мне не помогла с рецептом пирога», засмотрелся на пролетающего голубя… и вот ты уже в кабинке «…а он, значит, такой: каре носят только феминистки». И ты сидишь и думаешь, погоди, это у Юльки каре? А пирог-то в итоге испекли? Одним словом, не мозг у баб, а карусель.
– Чё? Чё?!
– Я тебе говорю, Дим, что мы и они мыслим по-разному, поэтому и не понять тебе, отчего ей стало скучно с тобой… Плечи не поднимай так. – Виталик посмотрел в зеркало, не скрывая, что любуется сам собой, и напряг зачем-то гордо бицепс. – Книгу почитай про мужики с Марса, а они с Венеры… мне вообще зашла.
Я улыбнулась, подумав, что надо бы и мне прочесть, раз советует. Вдруг и я смогу разобраться, почему муж мне изменил.
– А я пробовал собачий корм. На вкус как наггетсы пересушенные, – раздался опять голос Виталика, разговаривающего с другим тренером. – Кошачий, кстати, бе-е-е.
Он стал театрально тереть свой язык ладонью, резко остановился и добавил:
– Кстати, а ты слышал про новые подходы к реконструкции пальцев кисти? Там такие инновации применяют сейчас японцы, мама не горюй. Они перемещают сегменты поврежденной кисти, и функции схвата пальцами в восьмидесяти трёх процентах случаев восстанавливается.
Виталик был доволен тем, что поразил коллегу такими знаниями, поэтому с чувством достоинства подошел к турнику и подтянулся на одной руке. Раз-два-три, а потом раздался его клич сквозь смех:
– Ау, ау, уа, уа, я горилла на лиане. А-а-а, ржака!
Я широко улыбнулась, Виталик работал у нас тренером уже второй год, но я так и не могла понять, «качок» он или все-таки умный.
Исповедь Снегурочке
– Когда взрослые перестают верить в Деда Мороза? – навязчиво крутилось в голове Ксюши, когда она пыталась рассмотреть в окне машины изящную маленькую снежинку, прилипшую с обратной стороны стекла. Поэтому она, не ожидая этого от самой себя, произнесла вопрос вслух.
– Капец спросила! Лет с десяти, мож, раньше, – донеслось до нее сбоку.
– Макс, нет же, я не про детей и переодетых мужиков с бородой, – пыталась она как-то пояснить.
– Ксюш, не сбивай тогда, если хочешь доехать. У нас два заказа, это неплохо для начала, а на дорогах – капец, прям капец какой-то.
Максим сидел за рулем недавно купленной в кредит машины в нелепом красном колпаке, при этом сигарета в его рту от его болтовни сдвинулась в бок.
– Взрослые перестают верить в Деда Мороза, Макс, когда в их душе перестает жить волшебство, – ответила Ксюша, поправив на голове кокошник, рассыпанный бисером, стразами и расшитый тонкими белыми атласными лентами, отдающими серебром. – Такой тяжелый, но в нем я чувствую себя прям Снегурочкой какой-то настоящей.
– Да-да, капец какая настоящая. От этого это тебя на лирику потянуло «перестает жить волшебство»? – передразнил Макс, приоткрывал окно, выбросил окурок и стал жестами показывать водителю другой машины, что тот ой как не прав.
– Вот в твоей душе волшебства точно нет, хотя ты шапку красную надел и борода висит на подбородке, – вздохнула Ксюша и стала смотреть на тротуары, по которым торопились домой люди. Мужчина нес два огромных багета, толстая женщина с ребенком несла торт, парочка стояла в обнимку, хихикая, в ожидании зеленого цвета светофора – все они хотели быстрее оказаться в своих домах, чтобы почувствовать уют и любовь.
– Приехали, – услышала Снегурочка, взяла пакет с инвентарем и стала осторожно вылезать из машины, боясь поскользнуться на высоких каблуках.
Войдя в подъезд, она почувствовала аромат нового года: тут варят холодец, отсюда несутся нотки мандаринов, а от квартиры с зеленой дверью…
«Что же это?! – пыталась понять Ксюша. – Борщ? Нет! Может, жаркое, нет. А, это солянка, наваристая солянка с непередаваемым запахом каперсов и маслин».
– Лифт сломался, пешком идем не пятый, – буркнул Максим и пошел недовольно вверх.
Ксюша поднималась за ним с одной мыслью: как приедет домой, наберет в оранжевый таз прохладной воды, кинет туда соль и будет сидеть счастливая, перебирая пальцами ног, а еще снимет кокошник и вытащит из головы все шпильки.
«Боже, как же мне станет хорошо», – лелеяла себя надеждой Снегурочка, поднимаясь к заветной двери с номером двадцать четыре. И прям в это мгновение споткнулась ногой о санки, на которых лежал аккуратно сложенный плед с оленем.
Глаза Ксюши округлялись, она достала телефон, пытаясь понять, не спутала ли адрес, ведь тут живет, судя по всему, семья с маленьким ребенком. Но тут дверь открылась, из нее выглянула миловидная женщина лет тридцати. Она улыбнулась одобряющее и быстро закрыла дверь.
Тут уже у Максима округлились глаза:
– Женщина? Ого! Ксюш, это не мое дело, но я прям, эт, в шоке. Скажу так: удивила.
Дверь снова открылась, из-за нее ловко выскользнула эта же женщина и тихонько закрыла за собой, в ее руках был большой бумажный пакет, из которого виднелся праздничный бант красного цвета.
– Денис заказывал только Снегурочку, а вы с Дедом Морозом, но мы хотели… – услышала Ксюша, которое все это время пыталась понять, что происходит.
– Нет-нет, она одна, я просто довел, убедился, так сказать, что норм все и пошел… – Максим был и так скуден в своих монологах, а тут, казалось, стал еще тупее.
– Девушка, произошла какая-то ошибка, – начала Ксения. – Я переписывалась с парнем, и он сказал, что надо оригинальное поздравление от Снегурочки…
– Да, это мой муж. Он заказал вас без Деда Мороза, – начала быстро говорить в ответ женщина. – Я просто психолог, а Никитке три, и именно в этом возрасте детскую психику может травмировать Дед Мороз, потому что у него закрыто лицо, почти не видно глаз, мимики, поэтому мы хотели только вас одну.
Ксюша стояла, пытаясь вставить хоть слово, но ей не удавалось это сделать.
– Ребенку важно считывать вербальные и невербальное сигналы при коммуникации, понимаете? Дед Мороз может травмировать детскую психику.
– Я тоже могу травмировать психику вашего Никитки, я просто… – тут дверь снова открылась, из нее высунулась довольная физиономия, видимо, того самого Дениса.
– Здрасти. Вы что так долго, Ань? Я с телефоном стою, чтоб видео снимать. Китенок ждет, а вы не заходите.
– Да девушка, видимо, обиделась. Она с Дедом Морозом пришла, он психанул, ушел в машину, и вот девушка какая-то смурная, – в голосе Анны читался страх и такое же непонимание того, что происходит.
Ксюша набрала воздуха и быстро произнесла:
– Я Снегурочка для взрослых. Таких вот, как Денис, понимаете? Для взрос-лых!
Повисло секундное молчание, и, как бывает в немом кино, обе женщины уставились на голову, торчащую из двери.
– А я откуда мог знать? Вы почему не написали это, когда я уточнял на сайте? – стал в ответ возмущаться Денис, оставаясь «торчать» в двери.
– А вас не смутило, что я на фото в нижнем белье и кокошнике? – произнесла Ксюша.
Парень не успел ответить, как последовал вопрос от жены, стоящей с лицом скорбящей статуи:
– На каком сайте? На каком еще, сука, сайте?
Денис опешил, услышав, пожалуй, впервые от жены такие грубые слова и, заикаясь, начал:
– На том сайте… на том сайте, где ты вещи Китенка нашего продаешь. Я зашел в раздел «Услуги». Ань, как ты сказала, искал только Снегурочку. Ты попросила, я нашел. В чем я виноват, а?
– А фото? Девушка, кстати, как вас звать?
– Ксюша.
– Ксения вот говорит, что фото у нее откровенное на сайте. Это ты тоже не заметил? Лучше бы опять все сама сделала. Но нет же! Я решила, пусть папа тоже о сыне подумает. Подумал вот. Любуйся Снегурочкой.
Ксюша, закусив ярко-алые губы, нервно стала переминаться с ноги на ногу в белых лакированных сапогах. Она уже хотела начать спускаться вниз, как услышала звук заработавшего лифта.
– Можно я дождусь? – спросила она Анну, кивнув на серую дверку. – Очень неудобно идти пешком на таких каблуках.
– Делайте что угодно, девушка, – услышала она в ответ.
Анна отчего-то продолжала стоять по центру лестничкой площадки, пока ее муж пытался доказать, что невиноват.
– У меня интернет вообще не грузился тогда, фото я даже не смотрел. Прочел, что обещает весело поздравить мальчиков разных возрастов, и написал. Подумал еще, что Снегурочка специализируется именно на мальчиках, подход особый по половой принадлежности, как ты, Ань, в психологии своей любишь.
Судя по звуку, лифт промчался вверх. Надо было ждать еще немного.
– Денис, извините, что перебиваю, Анна, вы тоже извините, что вмешиваюсь, – произнесла Ксюша. – А вас не смутила цена в семь тысяч рублей за час? Я спрашиваю, чтобы понять, в чем ошибка.
Обе девушки одновременно уставились на Дениса, ожидая объяснений.
– А что цена? Нормальная цена. Ань, ты сейчас цены на Деда Мороза в Новый год видела? У Снегурочки вот за час столько, сколько у этих за двадцать минут, а она еще и танцы в объявлении обещала, игры, сюрприз.
Аня глубоко вздохнула.
– Уважаемая Ксения, вы не виноваты. Уезжайте уже давайте, лифт вон пришел. Приносим вам извинения, но мы не нуждаемся в ваших…
Она не успела договорить – в подъезд выскочил дракон. Улыбающийся, верящий в волшебство дракон:
– Вау! Ана настаясяя! Как из книски, мам. А сто у тебя в руках? Это Сникулка дала, да-да?! Пасиба.
Ксюша стояла, не понимая, что делать, как Денис неожиданно для нее и жены произнес басом:
– Заходи, Снегурочка, греться у нашей елки.
Анна округлила глаза, показывая, что не согласна с предложением, но боялась навредить детской психике. На ее лице «застыл» немой крик: «Ты при живой жене ведешь в дом проститутку». И она пыталась выражением лица донести до мужа эту саму мысль. Тщетно. Денис, как большинство мужчин, не особо понимал такие намеки.
Ксюша стояла в нерешительности, а зачем неожиданно для самой себя начала шептать:
– Анна, вы не бойтесь, я здорова. У меня с собой медицинская книжка есть. Показать?
– Боже, какой нынче сервис у… Снегурочек, – произнесла она в ответ и увидела, как ее Никитка взял за руку Ксению, стоявшую в кокошнике, светло-голубом пуховике и неприличных белых сапогах на высоком каблуке.
Все четверо зашли в квартиру, и только на лице мальчика читалось новогоднее счастье.
– Пуховик можно сюда повесить, – произнес деловито Денис.
И Ксюша начала тут же шептать:
– Лучше не надо. Я под ним как на фото, что не прогрузилось. Я лучше в нем. Но можно я разуюсь?
Снегурочка сняла с себя неудобные каблуки и стала думать, чем развлекать целый час ребенка, ведь приготовленный сюрприз Китенок, возможно, бы и оценил, но его детская психика – нет. Тут она услышала:
– Пить хосес?
– Пить хочу! Неси, а то я в лесу живу, а тут жарко очень.
Никитка нес стакан, наполненный водой, как нечто фантастическое, ведь у него в гостях была настоящая Снегурочка.
– Теплая сильно, неси мне холодную со льдом давай, – произнесла она, придумав, из этого целую игру.
Никита принес еще стакан холодной воды, его родители переглянулись.
– Опять теплая. У вас дома, Никит, есть лед? – с улыбкой произнесла Снегурочка. – Давай мне со льдом, я ж растаю так скоро.
Родители начали понимать привила игры, когда теплой для Снегурочки оказалась и вода с пятью кубиками льда.
– Никитушка, – произнесла Ксюша, сев на колени. – А снег дома есть?
Мальчик молчал, в их разговор вмешался Денис:
– Только наледь в морозилке есть. Китенок, скажи, что…
– Отлично! Давай мне ложку, Никит, и себе бери. Будем мне из морозилки снег добывать.
Аня переглядывались с Денисом, показывая, что несмотря на то, что он «при живой жене привел в дом проститутку», все складывается неплохо.
Снегурочка и Никита наковыряли небольшую миску изморози, и она села ее есть, приговаривая: «Вот это я люблю! Вот это прямо вкусно!»
Ксюша заносила очередной раз в рот ложку со снегом, понимая, что уже не чувствует щек от холода, что язык готов прилипнуть к небу, но продолжала широко улыбаться:
– Ой, угодил так угодил мне, Китенок.
Мальчик не отрывал взгляда от новогодней волшебницы, исполняющей его мечту – есть снег и чтоб тебя за это не ругали.
– А мона мне тоза? – спросил он робко, заранее зная, что ответят «нет», но все же спросил, потому что Новый год – это время чудес.
– Нельзя, Никит, Снегурочка с детства ест такой каждый день, а у тебя горлышко заболит.
– Да-да, заболит. А давай мы с тобой станцуем, хочешь? – в голове Ксюши стали всплывать недавно просмотренные ролики из интернета о том, как верно танцевать стриптиз. Она закрыла глаза, и решила добавить уже для родителей своего маленького клиента. – Хочешь, покажу «Танец маленьких динозавриков»?
Никита радостно запрыгал, длинный зеленый хвост его новогоднего костюма начал громко шуршать.
Снегурочка быстро нашла на телефоне музыку «Танец маленьких утят» и начала смешно семенить по комнате, выполняя нелепые движения:
– Котенок, давай, повторяй за мной: «Мы динозаврики-рики-рики, но где же ваши р-р-р-р-р-крики-крики»
Малыш стал повторять за Ксюшей, и на лицах его родителей появились по-настоящему добрые улыбки.
– А мама с папой чего стоят? Зови их! Быстрее к елке, танцуем у нее «Мы динозаврики-рики-рики, но где же ваши р-р-р-р-р-крики-крики».
Аня взяла мужа за руку, показывая, что почти перестала злиться, но взяла так легонечко, чтобы он все-таки чувствовал свою вину.