Часовое имя

– Да, ваше величество, – охотно ответила та. Ей вдруг пришло на ум, что во время праздника она вполне может помириться с Фэшем. А может, мальчишка сам уже остыл и просто не может ответить на ее письмо. Вон и от Захарры давно не было вестей.

Королева в задумчивости наблюдала за Василисой.

– А сейчас отнеси Стальной Зубок нашему Механику, раз он вернулся. Пусть посмотрит, все ли с нашим кинжалом в порядке. Чует мое сердце, в Расколотом Замке нас ждет много сюрпризов… надо быть ко всему готовыми. Маар сейчас тебя проводит. Уверена, он топчется под самой дверью.

Василиса поклонилась и вышла.

Мальчишка действительно поджидал в коридоре, и Василиса передала ему просьбу Черной Королевы.

– Я пойду смою краску. – В его зеленых глазах на золотом лице промелькнуло по веселой солнечной искре. – Дождись меня во дворе возле парадной лестницы, ладно?

– Только поторопись.

К счастью, Маар не задержался. Ровно через десять минут он предстал перед ней в нормальном виде: в темных брюках и чистой широкой рубашке, подпоясанной витым шнуром серебристого цвета. Василиса отметила про себя, что мальчишка обулся в туфли с заостренными носками, которые обычно носят часодеи. Выходит, он наверняка умеет часовать.

– Идем! Наша мастерская в конце сада, это недалеко.

Маар быстро зашагал, и Василиса последовала его примеру.

– У тебя какая степень? – спросила она его, оставив попытки рассмотреть часовой браслет на его правой руке.

Маар глянул на нее с прищуром и замедлил шаг.

– Первая. – Он закатал рукав рубашки и продемонстрировал золотой браслет с черным циферблатом. – Мои часы остановились на полпервого. Чуть-чуть не хватило до высшей степени.

– А-а-а… Ты ходишь в часовую школу?

– Нет, конечно, что я там забыл? Нас всех обучает Мендейра, иногда – Римма. В остальное время я работаю у деда. Мне по душе часовая механика.

– Понятно.

Василиса внутренне подготовилась, ожидая ответных расспросов, но Маар промолчал.

Они прошли парк и остановились возле небольшого строения, похожего на часовню. Василиса вспомнила, что не раз бродила здесь во время прогулок, но ей и в голову не приходило, что эта узкая башенка с крышей-колокольчиком, небольшим часовым циферблатом и железной дверцей, вечно запертой на засов, и есть королевская мастерская.

Маар наблюдал за ее реакцией с хитрой усмешкой.

– Маловата, да? Черная Королева совсем о нас не думает, держит моего деда – своего лучшего мастера – в тесноте. – Он притворно вздохнул и, толкнув кованую железную дверцу, вошел первым.

Василиса с любопытством последовала за ним и тут же замерла на пороге. Ее взору открылась просторная светлая комната со множеством высоких, стрельчатых окон. Между ними тянулись по стенам стеллажи с книгами, а посередине, образовав широкий круг, стояли столы. Василиса увидела привычный беспорядок мастерской: инструменты различного вида и размера, кипы чертежей, мелкие часовые детали, карандаши, линейки, увеличительные стекла. Над столами низко висела большая деревянная люстра с каскадом белых восковых свечей, толстый шнур от нее вел к каким-то рычагам на стене, – наверное, это был механизм регулировки высоты.

Насладившись изумлением Василисы, Маар повел ее к железной винтовой лестнице, уходящей куда-то вверх. По дороге девочка с любопытством заглянула в одно из окон и увидела, что оно выходит в парк Чернолюта. Наверняка пространство мастерской расширили с помощью времени, по тому же принципу, что и гостиную в доме Нортона-старшего.

Наверху располагалась мансарда: длинная и узкая комната с косым двускатным потолком. Из многочисленных окошек его лился теплый солнечный свет, гоняя по воздуху ярко-золотистые пылинки. Здесь царили чистота и порядок, даже несмотря на обилие старых вещей – часов в громоздких корпусах, медных ламп или стеклянных светильников, кресел с продранными обивками, музыкальных шкатулок, поломанных механических игрушек, медной посуды и даже отдельных частей клокеров – полуразобранной головы, например, или коробочки с пальцами. Приглядевшись, Василиса заметила, что почти на каждой вещи прикреплена небольшая табличка с номером – наверное, они нуждались в ремонте.

Где-то невдалеке послышался шум льющейся воды и чье-то фальшивое пение.

– Думаю, что дед решил помыться после дороги, – подтвердил ее догадку Маар. – Мы только три часа назад приехали. Подождем немного.

Мальчик указал Василисе на кресло, выглядевшее более-менее прилично, и она послушно присела. На подлокотнике кресла тоже висела табличка:

«Кресло механическое, с катапультой». И в скобках: починить ТОЛЬКО ножку.

Прочитав ее, Василиса неестественно выпрямилась: а если эта катапульта еще работает? Как выкинет своего седока под самый потолок!

– Не переживай, катапульту мы давно разобрали на запчасти, – заметив ее опасения, рассмеялся мальчик. – А табличку оставили. Как раз для гостей.

Он хитро усмехнулся. Василиса попыталась принять гордый и независимый вид. Этому шутнику не удастся ее смутить, пусть даже не старается.

– Слушай, какие глаза у тебя синющие, – неожиданно произнес тот. – Особенно когда злишься. Смотришь, и словно в озере тонешь, в самую синюю глубину погружаешься. Очень красивые.

Василиса почувствовала, что ее лицо начинает краснеть.

– Я не злюсь, – пробормотала она. – И вообще хватит говорить глупости.

Маар снова улыбнулся.

– Я просто высказал то, что думал. Разве говорить правду глупо? Никогда не видел таких, как ты, – добавил он с полуулыбкой.

Василиса демонстративно хмыкнула. Впрочем, потому что не знала, что ему ответить. Ссориться с мальчишкой не хотелось, тем более что слова его были приятны. Поэтому она решила просто не реагировать.

Чтобы отвлечься, девочка принялась разглядывать часы на стенах. В основном здесь висели старинные экземпляры, причем во многих не хватало деталей. Например, в одних часах отсутствовали стрелки и половина стекла в корпусе, у других все цифры имели дыры, похожие на следы от пуль, а в третьих вообще не было циферблата, только оголенный часовой механизм – двигалась колесная система, опускались и поднимались всевозможные рычажки.

– Дед коллекционирует часы с дефектом, – заметив ее интерес, произнес Маар. – И только те, у которых вообще нет стрелок.

Василиса пригляделась и увидела, что действительно – ни на одном циферблате не было стрелок. Поэтому она встала и решила рассмотреть их поближе. Ее заинтересовали овальные часы с надтреснутой стеклянной крышкой, те, что висели в самом низу слева.

– Вот эти часы особенные, – продолжил Маар, украдкой наблюдая за Василисой. – Когда-то они принадлежали знаменитому остальскому часовщику… Я забыл, как его звали. Но точно знаю, что его зачасовали, назвав по числовому имени. И часть мощного боевого эфера ударила по часам. Прикольно, да?

Василиса осторожно потрогала пальцем надтреснутое стекло. Ничего прикольного она в этом не видела, но часы внушали уважение, ведь когда-то они были свидетелями настоящего смертельного боя.

– Хочешь посмотреть фотографии? – внезапно предложил Маар.

– Конечно! – моментально оживилась Василиса. Ей вдруг пришло в голову, что в часовом мире она еще ни разу не видела фотографии.

Мальчик подошел к одному из стеллажей и извлек из-под вороха бумаг довольно объемный альбом в коричневатом кожаном переплете на металлических застежках. К удивлению девочки, Маар снял с шеи ключ, висевший на цепочке, и вставил в скважину замка альбома.

– Вы так дорожите своими фотографиями? – полюбопытствовала Василиса.

– Все оберегают фотографии, – удивленно покосился на нее Маар. – Ты же не хочешь, чтобы они превратились в часограммы и к тебе из фотоальбома вдруг пожаловали бы незваные гости?

– То есть как это? – не поняла Василиса. – Там что, живые фотографии?

Она вытянула шею, пытаясь заглянуть в альбом. Маар изумленно глянул на нее и, не сдержавшись, весело присвистнул.

– Ты что, правда не знаешь? Не притворяешься?

Василиса вздернула подбородок.

– Я не так долго живу на Эфларе и еще много чего не знаю, – уклончиво пояснила она. – На Остале фотографии – это всего лишь картинки, кадры из жизни… Здесь не так, что ли? Вообще-то я еще никогда не видела часовых фотографий.

– Вот это да! – Мальчик лукаво прищурился. – Жаль, что я не знал об этом раньше… Иначе бы подготовил розыгрыш почище клокера.

С хитрой улыбкой на лице он три раза повернул ключ в замке и наконец-то открыл альбом. Василиса приблизилась, чуть ли не сгорая от любопытства. Но к сожалению, ее постигло разочарование: на первой странице она увидела обычную фотографию, да еще черно-белую – ветхий одноэтажный домик с покосившейся соломенной крышей на фоне симпатичного лесного пейзажа.

– Здесь я родился, – разъяснил Маар. – Так дед говорит. Понимаешь, мои родители погибли во время последней войны. Иногда мы с дедом ходим туда, грибы собираем…

Мальчик торопливо перевернул фотографию, словно стесняясь ее, зато при виде следующей на его лице вновь появилась улыбка:

– Вот это мои друзья детства – Серый, Венит и Якуб. Мы вместе работали в кожевенной мастерской, пока дед меня сюда не забрал. Это уж потом он провел посвящение и обнаружил у меня часовой дар. После этого я окончательно переехал в Чернолют и стал ему помогать.

С фотографии улыбались веселые мальчишеские лица, почему-то перемазанные сажей.

– Это мы после уборки во дворе мастерской, поэтому грязные, – прокомментировал Маар. – Нас за что-то наказали, как обычно… Я по ним скучаю немного…

– Ну и что же тут необычного? – разочарованно спросила Василиса. – На Остале делают точно такие же фотографии и ничего особенного в них нет.

– Я бывал на Остале, – прищурился Маар. – Дед часто ездит в экспедиции за некоторыми ценными вещами. А еще встречается с людьми – часодеями, живущими там. Иногда он берет меня помощником. Для остальцев фотографии – это, гм… память, воспоминание, картинка, но не более.

– Ну а что, для часовщика по-другому?

– Конечно! – снова фыркнул Маар. – Фотография – это мгновение Времени. Часограмма, одна из составных частей временного перехода. Точка, удобная станция, устойчивая координата. Понимаешь? Другими словами, через фотографию можно попасть куда угодно.

– Значит, часограмма – это фотография, через которую можно совершить временной переход?

– Именно так. В основном это портреты людей крупным планом.

Некоторое время Василиса молчала.

– Ты хочешь сказать, что твои друзья могут переместиться сюда через вот эту фотографию? – Она с подозрением глянула на грязные рожицы в альбоме.

– Они – нет. – Маар слегка прикусил нижнюю губу, словно сдерживал смех. – А вот часовщик – да. Скажем, если ты хочешь незаконно проникнуть в какой-нибудь дом, то тебе достаточно просто оставить там свою фотографию. После чего при помощи довольно-таки простого эфера ты переходишь в эту часограмму, а потом выходишь из нее в том месте, где оставила.

– Но это же опасно! – ужаснулась Василиса. – А если какой-нибудь преступник оставит свою фотку в банке, например? Украдет деньги и вернется назад.

– А ты думала! – покивал Маар. – Да, и чем фотография будет новее, тем лучше, иначе можно ошибиться и попасть в собственное прошлое. А в своей жизни заблудиться – раз плюнуть! Все зависит от мастерства часовщика, конечно. В общем, поэтому у нас не принято хранить снимки где попало. Да, а еще на фотографиях, где есть малознакомые люди или даже вообще незнакомые, мы ставим особую восковую печать – знак запрета. Иначе спасу не было бы от непрошеных гостей. Представляешь, сколько нашлось бы желающих побывать в королевской часовой мастерской.

– Понятно…

Василиса подумала о том, что она никогда не имела собственных фотографий. Конечно, они с ребятами фотографировались на тренировках, но у нее дома не было компьютера, чтобы их просматривать.

– Ой! – вдруг хлопнул себя по лбу Маар. – Я забыл проверить почту в часолисте. Это важно… Извини, я недолго, ладно?

– Конечно, – кивнула Василиса.

Мальчик взмахнул часовой стрелой – из бледно-зеленого круга, который почему-то искрил, выплыла серая книга в изрядно потрепанной обложке, даже кисточка, свисавшая изнутри, совсем разлохматилась и выглядела довольно грязной.

– Старая модель, – перехватил ее удивленный взгляд Маар. – Надо будет новый купить.

Он нахмурился, давая понять, что тема закрыта.

Стукнула дверь, и в мастерскую вошел «дед». На самом деле это был крепкий, коренастый мужчина с крупной головой, изрядно полысевшей на затылке. Он не казался пожилым, хотя носил пышные седые усы и бороду. У Василисы создалось ощущение, что он начинал карьеру мастера с кузнечного дела как минимум.

– Это мой дед Николай Броннер, – представил его Маар, быстро убирая часолист. – А это Василиса, черноключница.

– Здесь меня все называют Механиком. Ну или дедом, как захочешь. – Мужчина протянул Василисе большую, крепкую ладонь, и она осторожно пожала ее:

– Приятно познакомиться.

– Ну, показывай артефакт. – Дед надел фартук и тщательно вытер об него свои большие, жилистые руки. Маар в нетерпении вытянул шею.

Василиса догадалась, что мальчишке очень хочется взглянуть на ЧерноКлюч. Она усмехнулась про себя и, вытащив кинжал из бокового кармана штанов, передала мастеру.

Тот взял лупу, проглядел через нее все лезвие, внимательно осмотрел рукоять.

– Надо бы почистить, совсем загрязнился, – неодобрительно отозвался он, заставив девочку втянуть голову в плечи.

Дед поднес кинжал к самым глазам, пробормотал «добротная сталь», после чего взял ножичек с изогнутым лезвием и какую-то штуку, похожую на пинцет, и с их помощью ловко повыдергивал из лезвия все камни, уложив их на кусок бархатной ткани.

Василиса только рот открыла от изумления. Она уже хотела высказать деду все, что думает по этому поводу, но вовремя заметила насмешливый взгляд Маара и смолчала.

– Звездчатый сапфир, – тем временем вынес вердикт мастер. – Редкий камешек. При верном направлении часовой энергии на его поверхности появляется многолучевая звезда. Вот почему он проводит самые точные временные пути. Да, из этого вида сапфиров получаются очень сильные часоводы. А теперь проверим, в каком они состоянии.

Он долго рассматривал камни под самыми разными видами луп, после чего осторожно протер их мягкой черной тканью и, к облегчению Василисы, снова закрепил на лезвии. Но уже в следующую минуту мастер отсоединил рукоять от клинка и принялся за ее изучение. Василиса сидела с каменным лицом, не зная, как себя вести. С одной стороны, она понимала, что королевский мастер знает, что делает, с другой – смотреть на любимый, разобранный по частям ЧерноКлюч было невыносимо.

Маар присоединился к деду и даже вполголоса что-то шептал ему.

– Надо наточить, да? – донеслось до Василисы. – Совсем затупился… Подать тебе точильный брусок?

– Как ты его носишь? – вдруг спросил мастер. – Без ножен, наверное?

– Просто обматываю лезвие в ткань, – отозвалась Василиса.

– Так не пойдет, – категорически произнес мастер. – Маар, принеси те ножны, которые ты сделал. Думаю, они придутся в самую пору.

У Маара как-то неуловимо изменилось лицо. Он явно смутился.

– Ты думаешь? – забормотал он. – Э-э… впрочем, ну ладно, как скажешь.

«Наверное, ему неловко показывать свою работу, – подумала Василиса, наблюдая, как быстро удаляется Маар. – Может, его ножны не очень хороши?»

– Очень непростая вещь, твой ЧерноКлюч, – произнес мастер, не отрываясь от своей работы. – Его смастерил сам Эфларус, хотя ковали-то у фей, я слышал.

Василиса моментально вспомнила слова слепой Агаты.

– А что особенного в том, что Стальной Зубок ковали у фей? – с замиранием сердца спросила она.

Мастер хмыкнул.

– То и значит, что ковали его маленьким, а большим он стал при переносе в наш мир, где Эфларус добавил ему часоводы из звездчатого сапфира, настроил числовой знак. Поэтому и зовут нашего малыша Стальной Зубок.

– Мне никто не рассказывал, – огорчилась Василиса. А сама подумала, что слепая Агата, видать, совсем не сумасшедшая и точно не привиделась ей.

Дед хмыкнул и скосил на девочку один глаз.

– Да это и неважно все, – заговорщицки произнес он. – Главное, что ЧерноКлюч признал тебя за хозяйку. А значит, твоя это судьба, а не чья-либо еще…

Вернулся Маар.

– Держи.

Мальчик протянул Василисе футляр из черной кожи, окованный с острого края гладким металлическим наконечником.

– Внутри находится тонкий остов из дубленой кожи, – принялся пояснять он. – Лезвие плотно входит… Наконечник дополнительно защищает ножны от острия клинка. А вот это петля, можно к поясу приторочить. Я сам смастерил.

– Маар спец по таким вещам, – заверил дед. – Любит оружие.

– Отличная вещь, – восхитилась Василиса и не удержалась, погладила шероховатую поверхность кожи. – Спасибо…

– Не за что. – Кошачьи глаза Маара вновь наполнились задорным блеском. – Что не сделаешь для такой симпатичной синеглазой девчонки.

Дед весело хмыкнул, а Василиса пожала плечами, демонстрируя полное безразличие к его комплименту Честно говоря, она не могла понять, заигрывает с ней этот мальчишка или просто подкалывает. В любом случае надо вести себя с ним поосторожнее. Тем более при его склонности к розыгрышам.

– Ну вот, получай свой ключик обратно.

Мастер передал Василисе кинжал: его отполированное лезвие ярко блестело, а самоцветы сверкали пуще прежнего.

– О, спасибо!

Стальной Зубок легко вошел в ножны, словно те были для него предназначены. Василиса решила, что иногда будет носить их на поясе своих любимых джинсов.

– Я сам отчитаюсь потом перед Черной Королевой, – добавил дед и махнул им рукой. – А вы идите, погуляйте.

Но в саду их поджидала Мендейра. При виде феи Темных Мыслей Маара и след простыл: мальчишка просто сиганул рыбкой в кусты, причем без всякого часодейства. Пока Василиса мысленно корила себя за несообразительность последовать примеру парня, Мендейра строго отчитала ее за пропущенный урок. Она заявила, что не потерпит столь наглого отлынивания и даже повелительница лютов со своими ночными поездками ей тут не указ. После чего забрала встревоженную ее пылким энтузиазмом Василису отрабатывать боевые эферы до самого позднего вечера.