Потусторонняя одиссея

– Ты ничего не слышал? – спросил его Верестов, отрывая от кропотливой работы. – Как будто к нам кто-то стучится?

– Посмотри по видеокамерам, – лаконично заметил молодцеватый сотрудник, проявляя лёгкое недовольство (что отвлекают от основного занятия), – и сразу всё прояснится: пришёл ли к нам кто или же нет?

– Полагаешь, я не проделывал то же самое, – раздражённо буркнул маститый сотрудник, – и не догадался их внимательно просмотреть? К тебе же я обратился, потому как у меня возникли не очень хорошее подозрение. Вот опять…

Служивый майор поднял указательный палец, приглашая внимательно слушать. Оба они напряглись. И тут до них донеслось легонькое постукиванье.

– Что это может быть? – не в силах сдержать суеверного страха, перекосился неприятной гримасой оторопелый сержант.

Дежурный ничего не успел ответить, так как отвлёкся непродолжительным, но настойчивым стуком, прозвучавшим в железную дверь. Верестов вернулся на личное место и вгляделся в экран видеокамеры, установленной с переднего входа. Снаружи спокойно постаивал мужской силуэт, облачённый в потрёпанный плащ, чёрный и кожаный, да и широкополую шляпу. Нажав на кнопку селекторной связи, оперативный дежурный поинтересовался об истинных целях, приведших к ним позднего посетителя:

– Уважаемый, Вам чего? И… пожалуйста, назовитесь.

В ответ не последовало ни кроткого звука: Таинственный Незнакомец предпочёл по-тихому отмолчаться. Он стоял, и не двигаясь, и не мо́лвя ни малого слова. Непроизвольно пробежала лёгкая дрожь, заколотившая сильное туловище; оторопелый майор чуть стушевался, не представляя, что следует делать. Ежели пришедший мужчина ничего ему не ответил, ещё не означает, как будто замыслилось чего-то недоброе. Он мог оказаться немым, а нелепые предчувствия никак не способствовали исполнению основных дежурных обязанностей; они, между прочим, направлены на скорую, непременно корректную, помощь. Так или иначе, но исполнительный офицер обязан был выяснить, что хочет ночной посетитель.

– Дима, – обратился он к загруженному помощнику, заполнявшему неисчислимые документы, – пойдём посмотрим?.. К нам кто-то странный пришёл.

Тот состроил сердитую мину; но, делать нечего, он находился в непосредственном подчинении и должен действовать, сообразно начальственным указаниям. Нехотя встав, молодой человек постарался казаться непринуждённым и любезно согласился сопровождать прямого руководителя:

– Пошли… куда нам теперь деваться?

Вдвоём, двигаясь друг за другом (один напряжённой, какой-то лисьей, походкой, второй, скорее, разочарованно), они приблизились к входному проёму. Верестов примкнул зоркий глаз к стеклянному окуляру, намереваясь разглядеть загадочное лицо, истинное обличье. Уличного освещения у фасадной части (почему-то?) не предусматривалось. Справа и слева фонари осветительные висели, но они направлялись на проезжую часть, а у входа их не было. Поэтому всегда сохранялся существенный полумрак, скрывавший подошедшие личности. Он не считался значимым, когда задействовалась уличная видеокамера, снабжённая ночным, истинно тёмным, видением; но сейчас всё выглядело полностью по-иному. Итак, приблизив настороженный взор к округленькому отверстию, озадаченный майор сам лично увидел, что перед железной дверью никто уже не стоит. Крохотный глазок охватывал лишь недалёкое расстояние – в непосредственной близости никого не увиделось. Облегченно вздохнув, предполагая, что избавился от злополучного наваждения, Сергей Александрович машинально промолвил:

– Неужели ушёл? Лучше бы так, а то мне что-то вид его, мрачный, не сильно понравился.

– Что? – не понял второй сотрудник, державший основную руку на поясной кобуре; он готовился в любую секунду выхватить табельное оружие.

– Посетитель жутковатый вроде ушёл?.. – сделал робкое предположение старослужащий офицер; он медленно подвинул прочный запор, чтобы открыть железную дверь. – Всё равно надо выйти и осмотреться, заодно пройтись по кругу и точно установить, что доносились за странные звуки.

Недовольный помощник, спешивший вернуться к документальному заполнению, не предъявил озвученных возражений, стараясь быстрее закончить ненужную процедуру. «Сам, что ли, не мог посмотреть?» – строил недовольные гримасы позади прямого руководителя. Пока он паясничал, стальная преграда освободилась от мощной задвижки, и появилась хорошая возможность выйти наружу. Верестов не замедлил ею воспользоваться, увлекая и негодующего «помдежа». Он уже сделал уверенный шаг, уже одной ногой очутился под установленным сверху внушительным козырьком, уже посмотрел направо, уже направился успокоенный налево, как (вдруг!) откуда-то сверху спустился Таинственный Незнакомец; он завис на расстоянии сорока сантиметров, на небольшом возвышении, примерно в метре от полицейского. На какое-то время оба замерли в немом ожидании, друг оставаясь напротив другого. Молодой человек, шедший немного сзади, не ожидал тревожной заминки и не замедлил неспешной походки; естественно, он столкнулся с застывшим майором, не специально придав стоячей фигуре колебательное движение, подавшее послушное туловище строго вперед. Входная дверь открылась пошире, а Странный Тип извлёк наружу тощую руку, вооружённую изрядно заржавевшим серпом. Мощным ударом, произведённым справа налево, отделил верхнюю макушку от костного основания – одним движением серое вещество отсоединилось от жизненно-важных органов, прекратив импульсную подачу нейронных сигналов.

Как следовало из внешнего состояния убийственного орудия, оно давно не точилось и столько же не использовалось. Невзрачные вроде качества? Они не помешали прочной стали и уверенному замаху сделали поганое дело: ровным разрезом черепная коробка разделилась на две неравные части. Отсечённая маковка сразу не покатилась, а продолжала несколько секунд держаться в положенном месте. Постепенно, под действием кровяного напора, верхняя половинка медленно съехала на левую руку: разрез здесь располагался несколько ниже, чем верхнее окончание. Оголённые жилы разбрызгали вокруг багровую жидкость, находившуюся под сильным давлением. Зрелый полицейский майор, так и не осознав, что с ним действительно приключилось, плавно опустился на оба колена и, продолжая бить кровавым фонтаном, завалился на асфальтированную поверхность.

Плащ Страшного Существа оказался уж весь окровавлен, когда внезапно возник другой, следовавший за первым, сотрудник. Едва он лично улицезрел, что случилось со старшим товарищем (продолжая удерживать правую руку на пистолетном хранилище), в одно мгновение извлёк наружу табельное оружие и наставил на Одинокого Странника.

– Стой, проклятая мразь! – крикнул он неизвестному, для большего убеждения передернув закрытый затвор. – И подними-ка ручонки «шелудивые» выше, чтобы непременно их видеть!

Таинственный Незнакомец не спешил исполнить понятное приказание, застыв нечеловеческим призраком. Сержанту полиции видеть (подобное!) ни разу не приходилось, и никто его не инструктировал, как следует поступать. Видя, как умирает недавний руководитель, убитый жестоко, и на его же глазах, Буреев наполнился паническим ужасом; он приготовился вот-вот лишиться сознания. Последнее, что промелькнуло во взбудораженной голове, – безликий злодей не собирается подчиняться. Поэтому он беспорядочно, раз за разом, стрельнул, в упор расстреливая то злобное существо.

Он истратил все восемь патронов, а безликий противник даже не шелохнулся. И вот! Затворная задержка заклинилась, возвещая, что обороняться-то, в сущности, нечем. Помощнику дежурного представился уникальный шанс воочию увидеть бесцельный результат недавнего нападения; тот мистический ужас, что возник перед опешившим взором, заставил волосы короткие все дружно зашевелиться, а спинная кожа покрылась мириадами холодных мурашек. Что же ему не посчастливилось лично улицезреть? Выпущенные пули застыли на некотором расстоянии от верхнего одеяния и, не падая вниз, вращались по некому жуткому, не поддававшемуся пониманию, кругу; они словно оказались в невидимом барабане, группируясь всё ближе и ближе, пока не слились в один, единый, заряд. «Боть»! Очевидно, Таинственный Незнакомец изменил первоначальные планы, так как страшное орудие разом свалилось на бренную землю. Тяжёлая кожаная пола заколыхалась от резкого взмаха худощавой руки, и точно в полицейскую голову полетело сельскохозяйственное орудие, вдруг ставшее смертоносным. Недаром Буреев много свободного времени уделял физической подготовке и рукопашному бою: он заметил резкое телодвижение, ма́стерски среагировал и наклонить натренированный корпус назад, избежав опасного столкновения. Резко вернувшись в исходное положение, отработанным манером сделал пару шагов вперёд, по ходу сжал правый кулак и посильнее двинул в солнечное сплетение. Дмитрий удивился (нет!), попросту очумел, когда наткнулся на непробиваемую, хотя и невидимую преграду. Нестерпимая боль пронзила закалённого, подготовленного во многих схватках, сотрудника…

Казако́в Пётр Васильевич служил в райковском отделении и состоял на должности участкового. Молодой лейтенант, он едва окончил высшее учебное заведение и приступил к исполнению нелёгких, но нужных обязанностей. Обладая высоким ростом да накачанным торсом, полицейский пользовался уважением не только у сослуживцев, но и у лиц криминального образа жизни (мало кому хотелось вступать с ним в личную схватку); вытянутое большое лицо, уверенный взгляд каре-зеленоватых глаз, всегда нахмуренный лоб – все они лишний раз подтверждали, что иметь с ним дело стоит исключительно в дружественной манере; особенно отмечались повышенная выносливость, аналитический склад ума и убедительная способность (одним лишь взглядом «охлаждались» любые проказники) . В тот злополучный день он заступил на суточное дежурство. Молодой человек находился в кабинет №1 и, склонившись над собранными материалами, предавался легонькой дрёме; он и не знал, каким жестоким неприятностям подвергается их полицейское отделение.

Из сладкого забытья вывели пистолетные выстрелы, прозвучавшие в шаговой близости. Участковое помещение располагалось напротив дежурной части, в паре с половиной метров от главного входа. Встрепенувшись, словно облитый холодной водой, он выхватил табельное оружие и, снаряжённый, помчался наружу. Кабинетное пространство он покидал, как раз когда Одинокий Странник запускал метательное орудие, намереваясь снести у расторопного помощника полголовы. Как известно, он промахнулся и брошенный «снаряд» проследовал мимо, обнаружив другую жертву; оно воткнулось Казакову в правую руку, сжимавшую заряженный пистолет. Онемевшие пальцы мгновенно разжались, выпуская защитительное оружие; оно шлёпнулось на гладкий, ровно забетонированный, пол, издав характерный, гулко металлический, звук. Полицейский, вскрикнув от нестерпимой боли, попытался избавиться от опасного, ржавевшего годами предмета. Едва он извлёк его из поражённой руки, как тем же мигом и понял, что поступил до крайности опрометчиво. Почему? Кровавый фонтан возвестил о повреждённой артерии.

В тот же самый момент Таинственный Незнакомец впивался худыми пальцами в сержанта полиции, протыкая глазные впадины и хватаясь за верхнюю челюсть; он вырвал лицевую основу, освобождая серое вещество. Погрузив в черепную коробку костлявую длань, за несколько раз он начисто вычистил присутствие мозга, разбросав его по окружному асфальту. Пока он зловеще орудовал, участковый пытался пережать хлеставшую рану, надеясь уберечься от полной потери живительной жидкости. Благодаря практичным попыткам, кровяное давление существенно ослабело, но продолжало струиться обильным потоком – участковый оказался полностью непригодным для отражения нападения. А зря! Странный Тип, продолжая свободно парить, неспешно плыл в его «предсмертную» сторону и не выказывал ни внешнего волнения, ни милосердного сострадания. Поравнявшись с упавшим орудием, поднял его с бетонной поверхности и приблизился к полицейскому на расстояние, равное полуметру. Мрачное Существо на несколько секунд замерло́, склонив широкополую шляпу, и не давая увидеть лицо.

Одновременно! В середине пространного коридора показался дежурный о́пер, чуть раньше разбивавший оконную раму (в жилище семейного дебошира). Воронов Евгений Романович – тридцатипятилетний старший оперуполномоченный, находящийся в специальном звании майора полиции. Не достигнув высокого роста, он представляется плотным, спортивно подкованным; круглое, лишь книзу чуть вытянутое, лицо обладает гладкой и смуглой кожей; чёрные глаза (в тон коротеньким волосам) излучают проницательный ум, рациональную рассудительность и просто немереный опыт. В отличии от остальных сослуживцев, одетых в полицейскую форму, сыскной сотрудник выделяется гражданской одеждой; она состоит из следующих предметов: коротко-рукавной серой рубашки, синих матерчатых брюк, поясного ремня, с заполненной кобурой, и прочных гладкокожих туфлей. Завидев в коридорном начале неописуемое явление, Воронов, сбегавший стремительно вниз, попытался резко остановиться – засеменил ногами и быстро, и неуклюже, спешно стараясь придать себе обратное направление.

Опираясь на долговременный опыт, неглупый оперативник отчётливо понял, что происходит нечто невероятное, неподвластное, нестандартное. Поэтому он заспешил вернуться назад, чтобы укрыться за дальним кирпичным углом. Скрыться незамеченным? Всё равно бы не получилось. Пришлось попутно выхватывать служебный «макаров». Наставив в пол-оборота на Одинокого Странника, произвести прицельно направленный выстрел. Тот словно бы ответного нападения ожидал и резво выкинул вперёд худую ручонку; смертоносная пуля остановилась точно перед ладонью. Сделав возвратный замах, Таинственный Незнакомец направил исходный заряд обратно в стрелявшего. Продолговатый металл попал аккурат промеж расширенных глаз, поставив в майорской жизни нелепую точку.

Мрачное Существо ловко перехватило сельскохозяйственный серп – переместило его в другую ладонь. Казаков взглянул на мирный (вроде?) предмет горемычным, явно предсмертным, взором; он прекрасно осознавал, что ржавое орудие не просто демонстрируется всеобщему обозрению. Короткий замах, хлёсткий удар и чавкнувший звук отчётливо возвестили, что черепная основа разделилась на две неравные части. Возвратным движением толкнув за верхнюю часть, бездушный убийца сумел убедиться, что отсечённый мозг отходит от мёртвого тела. Продолжая сжимать располосованную конечность, участковый забрызгивал округу собственной кровью и валился на голое бетонированное покрытие. Таинственный Незнакомец, не останавливаясь на достигнутом, словно потусторонний лебедь, поплыл к убитому сыщику. Тот распластался в конце коридора, не достигнув спасительной лестничной клетки всего каких-то полметра.

Чуть раньше в кабинете Горячева услышали пистолетные выстрелы, и оба собеседника (раз!) сразу насторожились. От взгляда и того и другого украдкой не ускользнуло, как каждый невольно вздрогнул.

– Часто у вас, в участке, да в усиленно охраняемом, отвязно стреляют? – дрожа, осведомился отпетый преступник; он покручивал железным наручником, как будто исследуя предельную прочность.

– Нет, – возразил полицейский задумчиво и озадаченно посмотрел на плотно закрытые двери, – при мне, по крайней мере, впервые. Неверное, чего-то случилось? Надо сбегать проверить.

– С ума ты, что ли, сошёл?! – закричал отъявленный негодяй, выпучивая большие глаза. – Ты разве не понимаешь, что к вам летающий парень изволит нагрянуть и что сейчас он мочит твоих же «ментовских» товарищей! – он сделал лицо просящим, каким-то молитвенным, и заискивающе продолжил: – Слышь, «братан», отпусти, а? Заодно и себя и остальных избавишь от дьявольских неприятностей. Не знаю почему, но он мне явно «симпатизирует» и хочет доделать, чего у него не получилось вчера.

– Не понимаю?.. – не поверил заправский оперативник. – С чего ты взял, что кому-то понадобился именно ты? Сейчас мы всё разузнаем.

Согласно установленной служебной инструкции, он прихватил ключи от наручников (которые свободно лежали на полированной плоскости), достал из металлического сейфа табельное оружие и выбежал в «отделовский» коридор.

Таинственный Незнакомец склонился над мёртвым майором и привычным движением выдрал безжизненное лицо, оголяя внутренний череп. Упокоенное сердце уже не билось, поэтому кровавое давление брызнуло всего один раз, после чего распространилось неспешным, но плотным потоком. Заученными движениями Одинокий Странник вычистил нейронное вещество, разбрасывая его по окровавленному коридору участка. Он так увлёкся любимым занятием, что вовсе и не заметил, как по лестничной клетке крадётся толстенький следователь. Услышав, что завязалась нецелевая стрельба, он, действуя по установленному регламенту, осторожно продвигался на выручку сослуживцам. Осмотрительный мужчина немного замешкался, потому как поставил в прямую известность «о совершённом на полицейский участок вооружённом налёте» ответственного от руководства. Тот занимался тщательной проверкой наружных нарядов и принял тревожную информацию по сотовой связи. Итак, закончив с передачей неординарных сведений, ответственный сотрудник выдвинулся к основному событию.

Он медленно крался по неширокой лестнице, когда прямо перед растерянным взором предстала невиданная картина. Как же она представилась? Странный Тип, одетый в кожаный плащ и обезличенный широкополой шляпой, склонился над мёртвым оперуполномоченным; худенькой ручонкой, выставленной из бокового кармана удлинённой полы, он скрупулёзно вычищал внутреннюю черепную коробку. Опытный следователь повидал в продолжительной службе всякого-разного, но (такое!), что он сейчас наблюдал, не поддавалось никакому нормальному пониманию. Ма́ркин стихийно замер, его едва не стошнило. С большим трудом получилось взять себя снова в руки и наставить на жуткого изувера заряженное оружие. Прицелился в середину широких полей.

Мрачное Существо настолько усердно предавалось отвратительному занятию, насколько совсем упустило из виду тот важный момент. Прозвучал целенаправленный выстрел, попавший в верхнюю тулью, не причинив Странному Типу существенного вреда. Игорь Сергеевич являлся живым человеком и, нажимая курковый спуск, рука его, толстая, чуточку дрогнула – он смазал успешное попадание. Таинственный Незнакомец резко оборотился и медленно выпрямился. Плавно перешёл в немое сближение. Застучавшие по невидимой преграде девятимиллиметровые пули отчётливо возвестили, что он вполне осознал допущенную оплошность и достойно подготовился к любому противоборству. Они ещё не сблизились, а основной магазин весь, полностью, опустел. Трясшимися пальцами отстрелявший мужчина закопошился в поясной кобуре, пытаясь нащупать внутри запасной. И тут! Прямо пред ним предстал Одинокий Странник; он выставил наружу другую, едва не детскую, руку, сжимавшую ржавый металлический серп. Полицейский разглядел приблизившееся лицо, и глаза его, одичалые, округлились до небывалых размеров. Становилось очевидно: он кого-то узнал… Вот, правда, сказать ничего не успел, потому как поразился отработанным до автомата хлёстким ударом; он отделил верхнюю черепную часть от шейного основания, чем избавил от кропотливой работы, направленной на ручное удаление нейронного вещества. Освобождённая телесная жидкость, под мощным давлением, хлынула наружу высоким фонтаном, превращая полицейское отделение в сплошное кровавое месиво.

Таинственный Незнакомец, избавившись от следующего препятствия, продолжил движение по ведомственному участку; он направился прямиком в сторону оперативного кабинета, где находился не устранённый накануне отпетый преступник. Наверное, существовал некий неписаный кодекс, что все убойные процедуры необходимо доводить до конца. Оказавшись на втором этаже, в соединительном коридоре, в пяти метрах, едва ли не прямо перед собой, Мрачное Существо увидело бежавшего капитана Горячева. Не представляя, что раньше случилось внизу, тот действовал наиболее хладнокровно. Полицейский резко остановился, наставил на странноватого незнакомца заранее приготовленный пистолет и грозно скомандовал:

– Подними-ка повыше поганые руки и двигайся к стенке, не то я вынужден буду стрелять.

Но тот его словно не слышал. ОНО (по-другому не скажешь!) медленно приближалось, извлекая наружу ставшее грозным простое орудие. Представил обозреть внезапно возникшему неприятелю. Сам Одинокий Странник так и прятал внешнюю личность за широко раскинутой шляпой, не позволяя себя опознать. А ещё! Он продолжал подплывать на неестественном возвышении, что не осталось неотмеченным маститым сотрудником. В нём поселись некая душевная неуверенность и внутреннее смятение. «Это что ещё за «херня»?» – подумал он про себя, наблюдая за необычным явлением.

– Последний раз говорю – стой! – не очень уверенно гаркнул Горячев; он постарался придать себе уверенных ноток, что получилось из ряда вон плохо, выдавая немалое нервное напряжение. – Или я открываю смертельный огонь!

Буквально одновременно, в крохотном закутке, располагавшемся ниже (куда попадаешь, минуя второй этаж), оставленный в одиночестве, Кентюрин лихорадочно думал, как бы освободиться от железных браслетов, накрепко приковавших к кирпичной стене. «Вот гад, «бэть», «ментовский»! – выкрикивал мысленно, отнеся бранную реплику к недавнему собеседнику. – Взял и не оставил ключи. Сам побежал, дурной, погибать, да и меня здесь оставил на уготованную кончину». Лихорадочно рассуждая, он глянул на письменный стол, установленный в полуметре, и заприметил продолговатую железную скрепку. «Вот что мне больше всех нужно, – подумал он, оценивая возникшие приличные шансы, – но как мне её достать? Рукой я, точно, не дотянусь». Для пущей уверенности он всё же попробовал: поднялся со стула и вытянул вперёд свободную руку. До спасительного предмета оставалось каких-нибудь пять сантиметров, когда другая конечность чётко дала понять, что сцепное устройство является прочным.

Мгновенно оценив реальную перспективу, несостоявшийся похититель избавился от ботинка, изогнулся, что позавидовал бы любой акробат, и правым носком уверенно коснулся желаемой скрепки. Резким возвратным движением смахнул её со стола, попав напрямую под стул, на коем сидел. Поднять спасительную вещицу труда не составило. «Можно, конечно, попробовать отомкнуть нехитрый замок?.. – подумывал отъявленный уголовник. – Нет, уйдёт какое-то время, которого не имеется; в значит, орудовать надо совсем по-другому». Отодвинув длинный конец от общего основания, Максим получил игловидный штырёк, снабжённый удобненькой ручкой. Загнав его промеж сжимавших зубцов, легко разомкнул простой механизм. Резко сдёрнув освободившуюся накладку, задержанный злоумышленник наконец-то, счастливый, успешно освободился.

В то же мгновение разда́лись пистолетные выстрелы. Горячев, не дожидаясь от Странного Типа возможного понимания, убеждённо подумал, что окровавленный серп приготовлен к внезапному нападению; он открыл прицельный огонь, одну за другой, выпуская все, до единой, смертоносные пули. Страшное Существо нисколько не расслаблялось и приготовилось к любому повороту случайных событий. Как и раньше, ОНО выставило впереди невидимый щит, спокойно остановивший убийственные заряды.

Таинственный Незнакомец не стал экспериментировать с единым снарядом, а позволил отдельным предметам, не достигнув выбранной цели, попадать на половое покрытие. Наверное, ему понравилось отделять человеческий мозг вместе с верхушкой черепа – это намного проще, менее проблематично, а главное, не требует дополнительного внимания. Пока полицейский вёл беспрестанный огонь, Одинокий Странник продолжал целенаправленное сближение и очутился от потенциальной жертвы (по окончанию патронов) не больше чем в метре. Вот он завёл костлявую руку, вот замахнулся смертельным серпом, вот вознамерился нанести последний Павлов удар – и… внезапно остановился, словно почувствовал нечто необъяснимое. Оперативный сотрудник покрепче зажмурился, ожидая страшного окончания… Странный Тип (впервые со времени появления) издал громогласный, наполненный жутью, крик; он походил на тысячу хищных зверей, когда они сливаются в единственном рыке, мощном и продолжительном. Кирпичные стены немного пошевелились, как будто давая понять, что долговременно они не продержатся. Впрочем, основной воздушный поток направился на стоявшего человека, отбросив его подальше, в конец коридора, к несущей стене; тот больно ударился о прочную штукатурку. Воздействие было сильным, и стукнутый офицер лишился сознания.

Освободившись от металлического браслета, спешивший преступник как раз прихватывал скинутый на пол тяжёлый ботинок. Услышав нечеловеческий крик, раздавшийся словно из Дьявольской Преисподней, невольно вжал голову в плечи, отбросил неодетый предмет и, не исключая непривлекательных матюгов, полушёпотом выдал:

– Ну его, на «хер», лихую «мусарню».

Не медля ни дополнительного мгновенья, он неловко запрыгнул на стол, приставленный к пластиковому окошку, открыл широкую створку и перебрался на пластмассовый подоконник, готовый незамедлительно ринуться вниз. Хотя закоренелый негодник и находился на этаже (ну, как бы?) на первом, но фактически (поскольку земля здесь шла под пологий уклон) оказался на порядочном возвышении. Разве никчёмная мелочь смогла бы остановить трусливого человека? Конечно же, нет. Осенив себя крестным знамением, как был, спрыгнул вниз, упав на асфальтированную дорожку. Он совершенно забыл про повреждённую ногу и вспомнил об ней не раньше, чем почувствовал острую боль. Редкое дело, неприятные ощущения не помешали помчаться к окружному забору; единственно, они заставляли немного прихрамывать. Воспользовавшись, что задняя часть являлась дощатой, он без затруднений перебрался на вольную сторону и устремился скорее прочь, подальше удаляясь от жуткого здания.