World of Warcraft. Ярость Бури
Все это до недавнего времени держалось в тайне от народа ночных эльфов и даже большинства Сестер Элуны и друидов. Тем не менее у многих возникли вопросы, и Фэндрал против воли был вынужден рассказать о трудной ситуации хотя бы другим друидам, если не всему народу. Именно поэтому столь многие и пришли на этот срочный совет. Броллу казалась, будто все собравшиеся, как и он сам, теперь гадали, не собирается ли Фэндрал рассказать что-то о возможном спасении Малфуриона.
И все же болезнь Тельдрассила – не менее, а быть может, и более важная причина для столь срочного собрания. Мировое Древо представляло невероятную ценность для ночных эльфов, ведь изначальной целью его существования было возвращение бессмертия и былого могущества. Однако Фэндрал не раз говорил о том, что только благодаря магии Тельдрассила они смогут отыскать дух своего истинного лидера и вызволить его из Изумрудного Сна.
«Но если Мировое Древо действительно подверглось порче…» – подумал Бролл и нахмурился. Оглянувшись, он увидел, что Хамуул и прочие друиды явно разделяют его опасения.
Фэндрал прошелся среди последователей, и его проницательный взгляд на миг задержался на Бролле. Тот вновь устыдился своих неудач, хоть верховный друид вряд ли хотел об этом напомнить. Едва ли страшные воспоминания когда-нибудь перестанут терзать Бролла…
Фэндрал по-отечески улыбнулся.
– Однако не стоит впадать в отчаяние, друзья мои, – сказал он. – Я собрал вас не для того, чтобы говорить о плохом.
– Значит, есть еще надежда? – робко спросил один из друидов.
– И не только! – провозгласил Фэндрал. – Я собрал вас здесь, у корней Тельдрассила, чтобы рассказать, как вы можете помочь в исцелении Мирового Древа! – он ободряюще улыбнулся. – Как только Тельдрассил восстановится, мы сможем вернуться к первостепенной задаче – поискам Малфуриона Ярости Бури…
– Но как нам спасти Тельдрассил? – подал голос другой друид.
– С помощью одного артефакта, – верховный друид вытянул руку, в которой держал знакомый всем предмет. Увидев его, Бролл удивленно и испуганно выдохнул.
Фэндрал сжимал в ладони идол Ремула!
Название этого артефакта легко могло сбить с толку, ведь на самом деле он нисколько не напоминал того, чье имя носил. Украшавшую тотем фигуру зеленого дракона с разверстой в рыке пастью создал Хранитель Ремул, бессмертный сын Кенария, который имел не менее впечатляющую внешность, чем отец. Нижняя часть его тела завершалась крупом и ногами величественного оленя с массивными раздвоенными копытами, а верхняя – мощным торсом ночного эльфа-друида. Как и Кенарий, Ремул был наполовину лесным зверем, но на этом сходства отца и сына заканчивались. Вместо пальцев на левой руке Ремула были когти из дерева, а листья и мох заменяли ему волосы и бороду.
Ремул был хранителем Лунной поляны. Хоть бессмертный друид уже некоторое время и не появлялся на подобных советах, Бролл ожидал, что на этот раз он все же почтит их своим присутствием. По слухам, Ремул занимался поисками Малфуриона отдельно от остальных.
Ясно одно: сегодня Фэндрал принес идол вовсе не для того, чтобы любоваться его красотой. Этот мощный магический артефакт мог усилить заклинания друидов, и все бы хорошо, но однажды это уже привело к катастрофе.
Бролл не смог сдержаться и все-таки рискнул высказаться:
– Верховный друид, при всем уважении, но… стоит ли прибегать к помощи идола?
Фэндрал смерил его суровым взглядом.
– Я понимаю твои опасения, добрый Бролл. Однако твоей вины в гибели Анессы нет. Ты сделал все, что мог, спас множество жизней и отразил нападение демонов!
Бролл, услышав это, изо всех сил старался не морщиться от стыда, понимая, что на самом деле Фэндрал всего лишь пытался его успокоить. Перед внутренним взором тут же возникло решительное лицо человека с темными волосами и глазами, в которых можно было прочесть столь сильную боль утраты, что перед ней меркли даже потери самого друида. Вариан Ринн был рядом в тот день, когда Бролл отправился к фурболгам, чтобы забрать тотем Ремула. К тому моменту их, бывших рабов и гладиаторов, уже связывала крепкая дружба. Вариан, потерявший память и даже не подозревавший о том, что его возвращения ждет целое королевство, без тени сомнения вызвался помочь друиду.
Отвернувшись от Бролла, Фэндрал поднял идол и указал на Тельдрассил.
– Однажды нам удалось вырастить из крохотного семени удивительное, гигантское Мировое Древо! Это стоило огромных усилий, но мы были с лихвой вознаграждены, обретя новый дом, богатый источник пищи и воды, а также защиту от врагов.
Друиды согласно закивали. Бролл же обратил внимание на то, что Фэндрал не упомянул бессмертие, которое их народу до сих пор так и не удалось вернуть, даже несмотря на то, что Мировое Древо полностью выросло. Наверное, верховный друид счел эту тему слишком болезненной.
Между тем, Фэндрал направил идол на одного из ночных эльфов, стоявших ближе всего. Тот непроизвольно отшатнулся.
– Но, подарив нам столь многое, Тельдрассил оказался в уязвимом положении. Мы должны исцелить Мировое Древо от болезни! А взамен оно поможет отыскать путь к шан’до.
Энтузиазм Фэндрала распространился на всех друидов, и вскоре отовсюду послышались возгласы одобрения.
– Кошмар стремительно распространяется, захватывая Изумрудный Сон, – более спокойным тоном продолжил Фэндрал, выразив вслух опасения, терзавшие всех собравшихся. – От Изеры уже некоторое время нет известий, и потому, после нескольких безрассудных попыток, я запретил всем вам входить в Изумрудный Сон, – он оглядел собравшихся, будто ожидая, что кто-то дерзнет возразить, – ибо Малфурион наверняка не захотел бы, чтобы вы жертвовали ради него жизнями.
Фэндрал приложил руку к груди, а затем начертил в воздухе круг с двумя вертикальными изгибающимися полосами, символизирующими рога покровителя друидов. То был знак Круга Кенария.
После этого все друиды взялись за руки и стали готовиться к ритуалу. Бролл очистил разум от мирских забот, столь свойственных простым смертным, и погрузился в транс. Хамуул, стоявший рядом, сделал то же самое.
Фэндрал между тем развернулся к Тельдрассилу, прикоснулся свободной рукой к могучему стволу и провел пальцами по шершавой коре.
Друиды всем своим существом ощутили, как что-то пробудилось внутри Мирового Древа. Даже Бролл, полностью погрузившийся в транс, не мог не почувствовать присутствие могущественной силы – сам Тельдрассил тянулся к тем, кто помог его вырастить.
Мировое Древо представляло собой нечто большее, чем дом ночных эльфов. Оно было связано с самим Азеротом. Болезнь Тельдрассила отразится не только на окрестностях, но и на землях, которые лежат далеко за пределами острова. Порча поразит сам воздух и воды бурных морей. Что бы не случилось с Мировым Древом, это, по меньшей мере, нарушит баланс между природой, между жизнью и смертью.
Земля затряслась, но ни Бролл, ни остальные друиды не выказали страха и остались спокойными, даже когда под ногами зазмеились щупальца. Впрочем, называть их щупальцами неправильно. То были корни Тельдрассила. Они подобрались к каждому из друидов и, извиваясь, оторвались от земли, словно готовившиеся напасть змеи. Никто не сдвинулся с места. Все понимали, что Тельдрассил не желает зла, но лишь просит о помощи.
Особенно крупный корень обвился вокруг Фэндрала, тут же выпустив крохотные отростки. Они оплели тело ночного эльфа до половины, словно лоза.
Впечатляющее зрелище, но для друидов это был один из способов взаимодействия с природой Азерота. Крохотные, невидимые глазу усики проникали внутрь тел, и Мировое Древо таким образом соединялось со своим народом.
Фэндрал вытянул руку с зажатым в ней идолом Ремула. Теперь артефакт источал слабый зеленый свет, напрямую связанный с драконом, в форме которого вырезан и с которым был напрямую связан. Ни одна живая душа (даже сам Ремул), кроме Изеры, не знала, кто именно из рода зеленых драконов дал на это свое благословение. Ясно было лишь, что дракон этот обладал огромным могуществом.
Бролл, ощутив прикосновение магической силы к себе и корню Тельдрассила, забеспокоился. И все же вера в верховного друида взяла верх, подавив воспоминаниями о разрушительной силе оскверненного идола.
Магия наполняла разум и душу Бролла. Он стал единым целым с Тельдрассилом и испытал подлинную эйфорию. Корни Мирового Древа простирались так далеко и глубоко, что Броллу казалось, будто он может окинуть взглядом весь Азерот, выйдя за пределы острова и бескрайнего моря.
Но не успел он погрузиться в это состояние, как вдруг ощутил странный толчок и зарождавшуюся внутри слабость. В этот момент разум Бролла наполнили мысли Фэндрала, который уверял и его, и всех остальных, что ритуал абсолютно безопасен.
Друиды питали Мировое Древо, укрепляя его. Их воля и желание спасти Тельдрассил были столь сильны, что Бролл поверил, будто им в самом деле удастся победить поразившую Тельдрассил хворь, а после, как и говорил верховный друид, получить помощь в поисках Малфуриона.
При первой же мысли о шан’до Бролл ощутил странную дисгармонию. Мысли наполнила тьма, а еще та же тревога, что и прежде, когда ему явилось видение Тельдрассила, охваченного чудовищной порчей. Бролл попытался изгнать неприятное чувство, но оно лишь нарастало.
– Бролл Медвежья Шкура… – позвал кто-то, и от былого спокойствия не осталось и следа. Какой знакомый голос! Быть может, это…
Связь с Тельдрассилом оборвалась так резко, что Бролл упал на одно колено, не в силах сделать вдох. Он смутно ощущал присутствие остальных друидов, в том числе и Хамуула. Был ли это его голос? Возможно, Хамуул вновь позвал Бролла по имени, прервав видение? Но нет, слишком уж мало это напоминало реальность, и любые воспоминания о том, как звучал голос, испарились.
Бролл чувствовал себя, как во сне. Сосредоточиться было трудно, разум ускользал во тьму…
Вдруг он ощутил прикосновение Хамуула к плечу. Бролл поднял взгляд. Его обступили друиды, в основном те, кого он считал друзьями.
– Я в порядке, – заверил их Бролл, пытаясь отдышаться. – Простите, что прервал ритуал…
– Ты не виноват, – чуть озадаченно произнес Наралекс, присев рядом. – Хамуул первым заметил, что с тобой что-то не так, и все, кто были поблизости, сразу же подошли, но ты никак не реагировал…
Наралекс и Хамуул помогли ему встать.
Лицо Бролла пылало от стыда.
– Я проявил слабость!
Связь с землей все еще была сильна, и, едва договорив, Бролл ощутил, что они больше не одни, кто-то стремительно приближался к месту собрания.
Бролл посмотрел на Фэндрала, замершего спиной к Тельдрассилу и смотревшего куда-то влево, на тропинку. Теперь стало ясно, что верховный друид прервал ритуал из-за появления чужаков.
Вновь прибывшие приблизились уверенным шагом и рассредоточились, защищая свою предводительницу. Этих ночных эльфиек никто не принял бы за друидов. Их облик сразу же выдавал принадлежность к религиозному ордену. На боку у каждой были закреплены пустые ножны, а на спинах – колчаны. Бролл догадался, что они разоружились из уважения к собравшимся друидам. Гибкие и грациозные, эльфийки явно превосходно владели не только самыми разными видами оружия, но и могли дать отпор в рукопашном бою.
Их было всего одиннадцать, лишь малая часть от общего количества жриц, и каждая облачилась в сверкающие длинные одежды серебристо-лунного цвета с одинаковыми длинными украшениями из серебра, тянувшимися от груди до середины бедра, с круглыми голубыми камнями на концах. От талии наподобие ремня расходились изогнутые цепочки, скрепленные посередине. Просторные, струящиеся платья превосходно подходили для боя. Даже без луков и клинков эти эльфийки были готовы к битве.
Их предводительница быстро, не скрывая нетерпения, оглядела друидов, распростерла руки, и вдруг все вокруг озарилось светом одной из двух лун Азерота, самой крупной.
– Надеюсь, мы вас не побеспокоили? – вежливо уточнила Тиранда Шелест Ветра. – Насколько я знаю, совет Круга Кенария обычно проводится в другом месте.
– Мы всегда рады Сестрам Элуны, – откликнулся Фэндрал. – Нечасто совет друидов привлекает внимание верховной жрицы Луны и правительницы ночных эльфов.
– Не привлек бы и в этот раз, пусть вы и выбрали непривычное место, – сказала Тиранда. Ее лицо ожесточилось. Заметив это, Фэндрал нахмурился, а остальные заволновались, – если бы сама Элуна не открыла мне страшную правду.
Друиды зашептались, и Фэндрал жестом призвал их к тишине.
– О какой страшной правде ты говоришь, верховная жрица? – спросил он, все так же хмурясь.
Тиранда нервно сглотнула, выдав тем самым свою личную заинтересованность.
– Малфурион умирает…
– Это невозможно! Мы лично позаботились о безопасности обители, и твои жрицы день и ночь следят за его телом. Нет причин предполагать худшее…
– И все же это так, – прервала его Тиранда. – Что-то изменилось. Малфурион умирает, и мы должны срочно действовать!
Бролл неожиданно вмешался, не дав Фэндралу ответить.
– Что нам делать, верховная жрица?
В голосе Тиранды звенела сталь:
– Для начала отправимся на Лунную поляну.
3
Древо
Боль снова и снова разрывала его изнутри.
Тело медленно, но неотвратимо претерпевало чудовищные изменения. Его руки, казалось, уже целую вечность были заломлены над головой, а пальцы – болезненно вытянуты в разных направлениях. Ноги давным-давно срослись, превратившись в толстый ствол дерева.
Сколько же он так простоял – скованный, недвижимый? Давно ли стал пленником Владыки Кошмара? Что в это время творилось в мире смертных?
И что случилось с Тирандой?
Малфурион Ярость Бури, как и множество раз до этого, превозмогал страшные муки. Будь у него рот, он бы кричал от невообразимого напряжения. Жестокий тюремщик оставил своей жертве лишь глаза, чтобы та беспомощно наблюдала за собственным преображением.
Ночного эльфа, носившего некогда имя Малфурион, больше не было. Он рассыпался в прах, превратился в ужасающее скелетообразное древо. Руки и пальцы стали ветвями, усыпанные листьями с острыми шипами. Торс и бедра – стволом, изгибавшимся под неестественными углами, а ноги превратились в узловатые корни.
Пытаясь отвлечься от мучительной боли, Малфурион представил лицо Тиранды и вспомнил то мгновение, когда оба без слов осознали, что любят друг друга, и когда прекрасная эльфийка предпочла его честолюбивому Иллидану. Малфурион в тайне верил, что Тиранда выберет его брата, ведь, несмотря на безрассудство, тот добился огромных успехов в магии. Более того, после войны с Пылающим Легионом ночные эльфы, а порой и сам Малфурион, видели в Иллидане спасителя. И все же Тиранда, которая тогда была простой послушницей Элуны, разглядела нечто особенное в совсем еще юном и неопытном друиде. Он до сих пор не понимал, что именно.
Воспоминания о возлюбленной придали Малфуриону сил и в то же время пробудили чудовищное чувство вины. Это из-за него Тиранда осталась одна и много столетий оберегала Азерот от опасностей, пока сам он вместе с остальными друидами бродил тропами Изумрудного Сна. И вовсе неважно, что Малфурион сделал правильный выбор, пожертвовал собой ради спасения всего мира. Так или иначе, он бросил свою возлюбленную.
Верховному друиду хотелось взвыть от боли. Он не сомневался в искренности своих чувств, но, быть может, они все же неслучайно возникли именно теперь? Быть может, и к этому приложил руку Владыка Кошмара? Подобное уже случалось раньше. Коварный тюремщик множество раз проникал в разум Малфуриона, сеял хаос в его воспоминаниях и мыслях. Пожалуй, вынести это было чуть проще, чем телесные муки чудовищного преображения.
Почему же так больно? В Изумрудном Сне пребывал только дух Малфуриона, не физическая оболочка, и он не должен был испытывать такие страдания! Но тело вновь парализовало судорогой. И опять Малфурион не мог даже закричать, чтобы хоть как-то ослабить нескончаемую агонию.
– Малфурион?
Сквозь пелену боли прорвался знакомый голос. Малфурион ухватился за него, ища спасение. Голос был таким далеким, тихим, не громче шепота, но звучал так, будто…
– Малфурион!
«Это же… Тиранда! Ты… Тиранда! – беззвучно прокричал Малфурион. Если бы он только мог говорить! Тогда этот зов разнесся бы по всем бескрайним просторам Изумрудного Сна. – Тиранда!»
– Малфурион!
Голос стал громче. В душе Малфуриона зародилась надежда. Он знал Тиранду больше десяти тысяч лет, и любовь к ней за это время ничуть не ослабла. Да, она имела полное право возненавидеть Малфуриона за то, что он ушел, сделав выбор в пользу долга, но в итоге все равно пришла. Тиранда вновь доказала, что ничто не в силах их разлучить!
– Малфурион!
Голос приближался, как будто становясь осязаемым. Казалось, будто Тиранда действительно где-то рядом.
Вдруг впереди возникла призрачная фигура, и Малфурион ощутил, как боль постепенно утихает. Вглядываясь в приближающийся силуэт возлюбленной, он едва не дал волю слезам.
Сияние, окружавшее Тиранду, не было похоже на то, которое исходило от самого Малфуриона или друидов, путешествовавших по Изумрудному Сну. То был едва различимый серебристый свет, дар богини Элуны. Малфурион непременно бы улыбнулся, будь у него рот. Кто знает, как именно его возлюбленная сюда попала, но это и неважно, ведь она здесь!
Тиранда заговорила, но Малфурион не сразу услышал ее слова:
– Малфурион! Это… Это ты?
Он хотел было ответить, но вдруг все его тело сковал ужас от внезапной реакции Тиранды, которая вдруг отшатнулась с выражением омерзения на лице.
– Как… отвратительно! – воскликнула она и отступила еще на шаг, покачав головой.
«Тиранда! Тиранда!» – безмолвно взывал Малфурион, но ответа не было. Казалось, возлюбленная попросту не могла его услышать.
Она вытянула вперед руку, как будто пытаясь отгородиться.
– Нет, – пробормотала Тиранда. – Я ожидала от тебя большего!
Малфурион окончательно запутался в происходящем. Ему хотелось вновь обратиться к возлюбленной, но вдруг позади нее возникла еще одна фигура, на этот раз огромная.
– А ведь я предупреждал, любовь моя, – раздался рокочущий голос. – Ведь я говорил, что он не оправдает твоих надежд!
Малфурион не мог вымолвить ни слова. Он знал этот голос, страшился его услышать. Еще одно напоминание о постигшей друида неудаче. Возможно, самой страшной из всех.
Фигура брата проступила четче. Впрочем, в нынешнем обличии он меньше всего напоминал близнеца Малфуриона.
Иллидан Ярость Бури превратился в настоящее чудовище, отвратительного демона. Его голову венчали огромные изогнутые рога наподобие бараньих, а из спины, у лопаток, росли кожистые крылья. Черты Иллидана исказились до неузнаваемости: челюсть резко выдавалась вперед, зубы превратились в клыки, скулы казались выше, чем раньше. Лицо обрамляли густые темно-синие волосы, а глаза скрывались под плотной повязкой. Еще во времена Войны Древних темный титан Саргерас выжег их в награду за то, что Иллидан стал слугой Пылающего Легиона. На месте глаз того, кто некогда был ночным эльфом, теперь зияли два провала, из которых вырывался демонический огонь. Дар Саргераса позволял Иллидану видеть не только окружающий мир, но и наполняющие его магические энергии.
– О, Иллидан! – ласково проговорила Тиранда, и мельком, с неослабевающим отвращением взглянув на Малфуриона, добавила: – Иллидан, только посмотри на него!
Демон вышел вперед, сотрясая землю огромными копытами. Теперь он казался гораздо выше, чем прежде. Противоестественно широкую грудь украшали магические татуировки, сиявшие зеленым, торс был обнажен, и из одежды на Иллидане остались только изрядно потрепанные штаны, которые он носил, еще будучи ночным эльфом.
– Не стоит так волноваться, любовь моя, – проговорил он. Слова с опозданием срывались с его губ.
А затем, к ужасу Малфуриона, брат обнял Тиранду могучей рукой, едва не впиваясь острыми, изогнутыми когтями ей в плечо. И, что еще хуже, ночная эльфийка не отстранилась, а напротив, расслабилась и успокоилась.
– Не могу на это смотреть! Он оказался совсем не таким, как я думала!
Иллидан взглянул на брата, подвергшегося влиянию Кошмара, и ухмыльнулся.
– Тиранда, ты не виновата! Винить стоит только Малфуриона. Он бросил тебя – и меня тоже, – требовал беспрекословного подчинения, даже несмотря на то, что это привело к трагедии. Он получил по заслугам!
«Ложь!» – беззвучно вскричал Малфурион, но его никто не услышал. Тиранда развернулась лицом к Иллидану и заключила его в страстные объятия.
– Целые столетия прожиты впустую, и все из-за него! – горько воскликнула она. – Он вечно заставлял меня ждать, ставил свои желания выше моих.
Демон посмотрел на Тиранду и коснулся ее подбородка изогнутым когтем.
– Я никогда бы так с тобой не поступил, любовь моя. Мы станем единым целым.
Тиранда посмотрела в горящие зеленым глаза и улыбнулась:
– Я согласна, любимый!
Иллидан опустил когтистые руки ей на плечи. Его глаза загорелись еще ярче, выпустив струю пламени, которое охватило Тиранду. Малфурион закричал, но, как и прежде, никто не обратил на него внимания. Верховная жрица Элуны вспыхнула, словно факел, а потом… Начала преображаться.
Из ее лба выросли крупные, изогнутые рога, на спине возникли два бугорка, которые быстро превратились в распахнутые перепончатые крылья. Ногти на изящных руках, которые удерживал Иллидан, почернели и удлинились.
«Нет! – вновь возопил Малфурион. – Нет!»
Тиранда развернулась и посмотрела на него ужасными глазами, в которых теперь тоже горело зеленое пламя. Осознав бессилие своего бывшего возлюбленного, она лишь нахмурилась.
– Это ты виноват, – произнесла Тиранда. – Ты…
Верховный друид безмолвно закричал и… проснулся.
Он по-прежнему пребывал в обличии духа, болезненно скованный в неестественной позе. Оказалось, что невыносимая боль, разрывавшая сердце на куски, была лишь плодом воображения. Во всяком случае, пока.
Эта мысль не принесла Малфуриону успокоения. Ему и раньше снились подобные кошмары. С каждым разом становилось все труднее различить грань между сном и бодрствованием. Владыка Кошмара вел жестокую игру, и верховный друид медленно, но верно проигрывал.
Обыкновенный кошмар лишил Малфуриона сил и оставил в его душе неприятный осадок.
«Тиранда… – подумал Малфурион. – Прости меня».
– Кто знает, быть может, теперь она даже о тебе и не вспоминает, – предположил новый голос, зазвучавший у него в голове. – Прошло так много времени. Слишком уж часто ты ее бросал, вынуждая принять ответственность за судьбу целого народа. Прятался от всего мира и пренебрегал обязанностями.
Малфурион попытался тряхнуть головой. Вот только головы у него теперь не было!
Голос зазвучал вновь, и каждое слово было подобно укусу ядовитой змеи:
– Ты бросил ее так же, как своего брата, которого довел до предательства, заточил в темнице и обрек на вечные муки.
Иллидан… Малфурион отчаянно пытался спасти своего брата-близнеца, но тот поддался честолюбию и, в конце концов, стал неотличим от зла, с которым боролся. Превратился в демона. Если бы Малфурион с самого начала вел себя по-другому, пытался помочь вместо того, чтобы заключать в темницу… Возможно, тогда Иллидана удалось бы спасти.
«Нет! – подумал скованный верховный друид. – Я пытался помочь! Снова и снова приходил в темницу, надеясь, что сумею убедить его выбрать другой путь. Но у меня ничего не получилось, как и всегда… Я подвел самого себя и из-за этого обреку на чудовищную участь весь Азерот».
В глубинах Изумрудного Сна, превратившегося в Кошмар, создание, которое некогда было Малфурионом Яростью Бури, вновь изменилось. Ярко-зеленое сияние, окружавшее все души, попавшие в Изумрудный Сон, потемнело и сменилось зловещим зеленоватым светом.
Тьма окутывала верховного друида, и в воздухе ощущалось незримое присутствие отвратительного существа, называвшего себя Владыкой Кошмара. Из мрака к телу Малфуриона тянулось множество щупальцев. Они не просто меняли его облик, но пытались проникнуть в разум. Верховный друид страдал от невыносимой боли, корчился в агонии и медленно, но неотвратимо, превращался в древо…
Обитель Малфуриона выглядела точно так же, как в видении, и ничуть не изменилась с того раза, как Тиранда Шелест Ветра последний раз здесь бывала. Обстановка этого места мало говорила о его хозяине. Обитель состояла из множества подземных проходов, в которые не проникало ни единого солнечного луча. Но ночные эльфы привыкли жить во тьме и, кроме того, прекрасно владели магией. В главном зале не было ни одного масляного светильника, но благодаря усердным молитвам Сестер здесь всегда светила луна.