Время остановилось. Музыка всегда считалось искусством, – но динамичным.
Музыка – это вид искусства, рассчитанный на слуховое восприятие и отличающийся прямым и особо активным действием на чувства людей. Л. Н. Толстой говорил, например, что музыкальное искусство "по своему свойству имеет непосредственно физиологическое воздействие на нервы"'.
Главным выразительным средством здесь является звук и другие стороны и компоненты музыкальной формы: мелодия, полифония, гармония, ритм, композиция и т.п. В отличие от всех видов изобразительного и словесного искусств, музыка не воспроизводит привычных видимых картин мира и лишена смысловой конкретности. Видимо, поэтому ее можно считать подлинно общечеловеческим, универсальным "языком", не требующим перевода.
Божественная музыка, восхитительные движения,
Па-де-де, па, па-де-труа,
Волшебное звучание, приглушенное освещение, -
А потом прогулка по городу до утра…
По сравнению с произведениями всех видов пространственных искусств музыкальные творения практически не уничтожаемы, ибо, если не считать их далеко не обязательной нотной записи, они существуют не в материальной, предметной, а в идеальной форме. Их нельзя пощупать, подделать, как это случается с картинами и скульптурами, хотя и можно украсть, дав свое авторство чужому произведению.
Колонны в золоте, статуи страсти, -
Поистине императорский дворец…
Женщина рядом в вечернем платье,
И улыбающийся с иконы Творец…
Картины, дворцы и скульптуры. Можно стоять и бездумно впитывать их содержание и образы, с ними ассоциируемые, потом отойти в сторону, чтобы вернуться спустя любое время и опять впитывать это в себя. В отличие от изобразительного – «ЗАСТЫВШЕГО», замершего – искусства, упущенный звук или музыкальная фраза в музыке не остается в нашем поле восприятия и уходит мимо нас. Она может быть повторена исполнителем, – но никогда не станет такой же точно, как упущенная даже несколько мгновений назад. Она будет другой, – потому что исполнитель и мы уже даже через мгновение станут другими…
Дирижерская палочка в непрерывном движении,
Цветы для примы, реверансы, поклоны…
И скольжения души в изнеможении от освобождения
Огибают в полете колонну за колонной.
Музыка, – это резонанс частот играющих инструментов и наших электрофизиологических импульсов по всему телу с нашими мыслями и желаниями. По волнам своих ощущений, по своим иллюзорным желаниям мы уносимся в глубины или на вершины того, к чему ранее стремились или чего всегда сторонились.
Растворяюсь в музыке, в наблюдаемых движениях…
Сжимаю программу в потном кулаке…
Изнеможение, погружение, освобождение, восхищение, -
Отделяюсь от тела, парю на потолке…
Мое тело было просто вне времени и пространства. Вне чего-то земного и материального. Я парил внутри нотного ряда, звуковой гаммы над оркестровой ямой или под куполом императорского театра… Золото звуков смешивалось с золотом ощущений, с серебром ожиданий, с бриллиантами удовольствия.
Я уношусь ввысь, и, в то же время, остаюсь в зале, кресле, в стенах театра…
Перед глазами проносятся танцовщики и танцовщицы в белых пачках, взлетающие в прыжках и приседающие или падающие согласно задумке режиссера. Балет… П. И. Чайковский… «Лебединое озеро»…
Плыву по волнам танца и счастья,
Погружаюсь в сплетение холода и огня…
А женщина, улыбающаяся в вечернем платье,
Почти непрерывно фотографирует меня.
Сегодня мой «полет» я решил провести в императорском дворце, – в театре оперы и балета. В памяти невозможно стереть поход с отцом во Дворец Съездов, когда я впервые увидел это произведение и, вцепившись в руку отца, не отрывал завороженных глаз от сцены. Потом, когда вернулся с Войны, я сидел в полевой форме в центре зала с любимой женщиной, она держала меня за руку, и я плакал под звуки этой божественной музыки, стеснительно скрывая свои слезы.
И, кажется, что нет войны, бортов, разрывов снарядов,
Нет звездочек и седины висков капитана:
И держит меня за руку папа, сидящий рядом,
И улыбается сидящая рядом мама…
Раз уж я не могу проехать сквозь чужие земли и границы на обычном транспорте, я решил перенестись туда с помощью Z+. Сегодня в любимом Одесском Театре Оперы и Балета исполняют мою любимую музыку, памятную и дорогую мне. И я лег в капсулу с диким желание присутствовать там, а не на Острове. Оказалось, что наши «путешествия» могут проходить не только в «горизонтальной», пространственной плоскости, – но и в «вертикальном», временном измерении. Пространство и время стали досягаемы тому, кто принял вновь модифицированный Z+! Я сидел в зале с любимой, вновь обретенной женщиной, воспетой мной когда-то в огромном количестве моих стихов! Я находился тогда еще в состоянии шока от перенесенных мной потрясений войны, в которой участвовал, из которой только что приехал. От потерь, которые все эти войны мне принесли. И плакал под препаратом такими большими слезами, что мои медики-экспериментаторы поспешили привести меня в чувство и «выудили» из капсулы. Но я продолжал плакать, – и ничего не мог с собой поделать, – так сильны были эти чувства, возрожденные впитавшейся в меня музыкой. И теперь выплеснувшимися наружу от напряжения последних пережитых месяцев работы и жизни. Как бы переполнивших меня через край…
Потом, в тот год, как в другой жизни, Саша писал мне в «Одноклассниках» под моим фото в театре, что типа настоящие офицеры одевают в Оперу парадную форму, а не полевую… Что существует определенный этикет для таких дней и событий… Я удержался, чтобы не написать в ответ резкостей, – я не хотел ничего говорить в ответ. Я знал об этом этикете, но бежать искать парадную форму напрокат я не хотел, да и не было времени. И к тому же, эта, застиранная в некоторых местах, полевая форма была мне и роднее, и дороже самых красивых аксельбантов. И женщина рядом со мной понимала это и принимала меня таким, какой я был в этот момент.
Божественная музыка, восхитительные движения,
Па-де-де, па, па-де-труа,
Волшебное звучание, приглушенное освещение, -
А потом прогулка по городу до утра…
Враги-016. Гадалка.
– Дай погадаю тебе, Красавица. Всю правду скажу, ничего не утаю. О судьбе твоей, о прошлом и будущем, о суженом-ряженом, о печали и ошибках, – всё скажу.
– Ой, да что ты, гадалка, мне сказать сможешь? Я всё знаю о себе.
– Ой, да не просто так вы этот вопрос задали, многоуважаемая Лейла, вас что-то тревожит? Семья, здоровье, работа? Дайте-ка мне свою руку.
– Да все, вроде, в порядке.
– Все – да не все. Вот смотрите: на пальце Сатурна контур у вас не очень хороший. Значит, есть сложности. Вероятно, есть задумка, но на пути ее воплощения препятствия. Не иначе кто-то черный покусился, мешает. Ну вот, конечно: линия фортуны показывает проблемы…
В голове исподволь проносится: есть одна идея, но вот идет она слишком тяжко… За тем, что говорит гадалка, еле поспеваю следить, только киваю головой на ее почти всегда утвердительные и почти неоспоримые фразы.
– Суженый твой, ой, пройдоха. По краю ходить любит, по самому краешку… Дунет ветер, – и сорвется, и тебя с собой утащить может.
– Да все, вроде, в порядке. Суженый мой рядом, сидит и не тужит…
– Неправду говоришь, Красавица. Это не суженый с тобой рядом. Это ты его избранница, наложница. Суженый далеко, в яйце сидит, иглу в себе носит…
