Ашот не был злодей, маньяк и убийца. Он был всего лишь ловкий плут. Ничего кроме пижонской бравады в нем не было. Вадим – тем более, в нем не было и этого – бесхитростный простак и сама доброта. Но теперь всё изменилось. Они совершали злодейство, и после уже не смогут вернуться к себе, к тем прежним Ашоту и Вадиму. Они совершали его из страха разоблачения. Именно он рождает в людях чудовищ, они идут на подлость, на убийства.
То, что происходило в «Разделочной» Пищекомбината, было ужасно и никаких других определений этому быть не могло.
А вот происходящее в сельском доме Ашота не имело четкой оценки по шкале зла и добра. И то, и другое там происходило одновременно. Славик и Алла Петровна, раздевая друг друга, целовались, и, обнаженные, опустились на медвежью шкуру. Славик с силой двинулся к ее разгоряченному телу. Алла Петровна сладостно вскрикнула.
В тот же момент в помещении Сочинского Пищекомбината Ашот что есть силы замахнулся топором над колодой для разделки туш – огромное лезвие устремилось к мертвому телу человека.
Глава 7. В Сочи не только солнечные дни, но и темные ночи
Бывший рубщик мяса действовал весьма профессионально. В биографии Ашота имелась и такая графа. После судимости за драку в пансионате он около года занимался разделкой мяса на сочинском рынке. Именно там шустрого армянина приметил директор шашлычной, и Ашот перешел в Общепит жарить мясо на шампурах. Этим он занимался года три и постепенно вошел в доверие к самой Кире. Она расширяла сеть точек быстрого питания – чебуречных, пышечных, шашлычных – и поручила Ашоту возглавить данный участок работы. Торговля через мелкие, но многочисленные точки питания, позволяла сбыть любые количества украденных продуктов. Ашот преуспел в этом, как никто другой.
Теперь же он совершил сокрытие убийства гебиста. Кастрюлю с фаршем подельники вернули на её место в холодильнике. Его там добавилось весьма существенно, но в условиях двойного учета завпроизводством спишет это на ошибку работников.
Кости Ашот разрубил на мелкие куски и вынес в специальный контейнер. Раз в две недели их отправляли на переработку в желатин. Одежду гебешника Ашот решил выбросить в мусорный бак по дороге. Он действовал быстро и даже с азартом, Вадим же принимал в этой вакханалии пассивное участие. Даже машину для приготовления фарша выключил Ашот. Она продолжала гудеть еще пару минут после завершения работы.
– А ты боялся, – похлопал он по плечу Вадима, – Всё. Нет ничего. Можно домой.
Подельники прошли к воротам Пищекомбината, перелезли через них на улицу, добрались до машины Ашота.
– Отвези меня в бар. Домой сейчас не могу, – попросил начальника Вадим.
– Зачем в бар? У меня всё есть, – Ашот достал из бардачка Волги граненый стакан и дежурную бутылку Московской.
Сорвав пробку, он налил Вадиму полстакана водки.
– Давай, заглотни, – протянул он стакан Вадиму, – Завтра придешь к своему «Газику» скажешь, что он вчера не завелся, и ты оставил его во дворе.
– Может, вместе придем, и ты это скажешь? – в сомнении произнес водитель продуктовой будки, – Там еще и мясо надо будет получить.
– Ничего не надо, – зло оборвал Вадима Ашот, – у тебя машина барахлит. В гараж поедешь. А я буду ближе к обеду.
Ашот завел мотор, плавно отъехал от бордюра. После разговора с Кирой у него зародились сомнения. Как-то всё у него с начальницей начинало разлаживаться, и он решил в случае необходимости её прижать.
В свой деревенский дом Ашот приехал с первыми лучами солнца, припарковал машину на углу участка и тихо прошел во внутрь.
В гостиной на полу были разбросаны вещи Аллы Петровны и Славика. Дверь в спальню они не закрыли и мирно спали на хозяйской кровати. Алла Петровна прижалась к Славе, её рука лежала у него на груди.
Ашот улыбнулся, вынул фотоаппарат, сделал пару снимков идиллической картины «Утро влюбленных» и вернулся в гостиную.
Стоя спиной к спальне, он начал перебирать в буфете посуду и намеренно уронил кофейную турку.
Алла Петровна проснулась от шума затарахтевшего по полу медного сосуда. Открыв глаза, она прислушалась. В доме было тихо. Она вылезла из-под одеяла и на цыпочках вышла в гостиную. К ней спиной у буфета стол Ашот. От неожиданности такой встречи обнаженная женщина вскрикнула, схватила с пола кофточку, пытаясь ей прикрыться. Ашот повернулся на её окрик, и они оказались лицом друг к другу.
– Извините. Бога ради, извините, – поднял руки Ашот, разглядывая Аллу Петровну.
– Вы не заперли входную дверь. Я не знал и зашел, – отвернулся Ашот.
Алла Петровна поспешно сгребла с пола свои вещи и убежала в спальню.
Спустя четверть часа они сидели в гостиной. Ашот приготовил всем кофе. Алла Петровна, не поднимая глаз, мелкими глоточками пила горячий напиток. Славик бросал на Ашота гневные взгляды, но тот не реагировал, оставался добродушным и безмятежным.
– Я еще раз извиняюсь. Подумал, вы куда-то ушли, а дом не заперли. Хотя у нас тут все свои, – простодушно оправдался он за свою как бы мелкую оплошность.
– Мы из-за дождя вчера не уехали, – потупясь, проронила Алла Петровна.
– Да. Вода сильный шел. Водопад. А у меня тут куры во дворе. Приехал посмотреть, может какой утонул, – поднял ладонь Ашот.
Он по-прежнему рассуждал о мотиве своего бестактного появления, будто это имело какое-то значение. Но Аллу Петровну доводы циника не успокоили.
– Мы сейчас уедем, – объявила она хозяину жилища.
– Зачем? – удивился Ашот, – Мне на работу. А вы оставайтесь. Или что-то не понравилось? – сально улыбнулся он Славику, но тот не ответил, а лишь с ненавистью посмотрел в глаза наглецу.
Допивать кофе Алла Петровна не стала, поднялась и направилась к выходу. Ей хотелось как можно скорее покинуть злополучный дом, где еще несколько часов назад ей было так хорошо.
На работу Киру привез водитель мужа. Сразу она выяснила что Вадим приезжал на Пищекомбинат и забрал свой Газик. Это было странно, но Ашота никто не видел, а рассказать, чем закончилось вчерашнее происшествие, мог только он.
Славик задерживался, но Кира и не ждала его прямо с утра. Более того, она разрешила ему приехать на работу после обеда.
Тем не менее Славик появился. Он заглянул в кабинет начальницы и хотел войти, но Кира его остановила. Его растерянный вид ей не понравился, и она решила сама выяснить, что не сложилось из её задумки.
Кира позвонила в гостиницу Алле Петровне, та сразу ответила.
– Аллочка Петровна, доброе утро, – бодро поприветствовала она москвичку, – Извини, что мы с Леонидом Семеновичем вчера не поехали к Ашоту. Лёня уперся и ни в какую. Дождя испугался.
– Да, ничего. Просто так вышло…, – виновато начала объяснять Алла Петровна, – Мы там задержались, а Ашот приехал.
– Ну, так и что? Задержались. Кому какое дело? – беззаботно отреагировала Кира на удрученный тон Аллы Петровна, но сама при этом напряглась.
Ашот не должен был возвращаться в свой сельский дом. Она поручила ему оставить там гостей одних, а он зачем-то приехал и, судя по настроению Аллы Петровны, сотворил какую-то пакость.
Кира хотела привязать к себе московскую гостью тайной измены мужу. События приятного и одновременно опасного, где гарантом секрета была бы она – Кира. А выходка Ашота это подпортила. Алла Петровна напугана и расстроена. Какая уж теперь дружба. Может даже отомстить Кире. Решит для себя, что это Кира во всем виновата, и дел с ней лучше не иметь. Любая мелочь может испортить отношения, а то, что утворил Ашот, совсем не мелочь. Это, как если в тарелку супа из осетрины с потолка упадет таракан. Есть такое уже не хочется. Вот так и Алла Петровна не захочет дружбы с Кирой.
Это она ей и озвучила:
– «Очень неловко получилось. Будут теперь всякое говорит. Я решила уехать».
Кира про себя выругалась на Ашота. Из-за него москвичку придется успокаивать. Вариант не лучший для хороших отношений.
– Да ерунда. Никто ничего говорить не будет, – попыталась переубедить её Кира, – Даже не бери в голову. Тем более из-за этого уезжать.
– Нет-нет. Я решила, – добавила твердости Алла Петровна.
Кира поняла – телефонные уговоры успеха иметь не будут, и применила другую тактику: встретиться лично.
– Ну, если решила, – согласилась она с москвичкой, – Хотя зря. Я Славу пришлю, он тебя отвезет.
– Я, пожалуй, сама доберусь, – дрогнул голос у Аллы Петровны.
