Свет! Камера! Хоррор! Книга первая
– Если не черти, то кто? – упрямо повторил Володя, смотря мне прямо в глаза.
– Блин, да здесь версий можно миллион напридумывать! Всяких-разных! И даже, если хочешь, совсем без религии. Я же тебе уже говорил: может быть, именно здесь, в этом самом месте, но только в какой-нибудь параллельной нам вселенной, объект какой-то важный расположен. Перегородка между мирами тут, допустим, совсем тонкая. Настолько тонкая, что у наших соседей получается из своего «астрала» к нам сюда проскакивать, когда это нужно. Чтобы людишек неразумных попугать! А всякие наши человеческие «церкви» и «капища» – они, видимо, как-то работе этого объекта мешают. Помехи своей аурой, которая от молящихся людей появляется, создают. А объект этот, который в тонком мире – какой-нибудь жутко военный и страшно стратегический! Это я утрирую, конечно. Но перенести его в другое место невозможно! Или же нецелесообразно. Куда проще просто прийти и гнездо осиное разрушить, и пусть осы потом в другом месте жужжат!
– Какие осы, какое гнездо? – по-пьяному утерял логическую нить моей проповеди приятель.
– Осы – это мы! Земная цивилизация! Человечество! – пояснил я. – Это аллегория такая, пусть и не совсем уж точная, но простая: допустим, у тебя на даче осы стали гнездо строить. Где-нибудь в бане или в дровяном сарае. И ты их за этим занятием застукал. Естественно, что ты не будешь дожидаться, пока осы построят большое гнездо и когда их там много разведется. Правильно? Ты постараешься сразу им продемонстрировать, что место они неудачное выбрали. И гнездо у них разрушишь! И будешь разрушать до тех пор, пока осы не поймут, что строить им надо где-то в другом месте. А то и вовсе всех ос дихлофосом перетравишь, чтобы не кусались! А осам этим, кстати, будет мерещится, что на них инопланетяне какие-то напали, ведь ты же предстанешь перед ними в каком-нибудь дурацком зеленом резиновом плаще до пят и в противогазе!
– Это неудачный пример! – по-пьяному возмутился Володя. – Люди все-таки – не осы! Мы же разумные существа. Нас нельзя просто так травить дихлофосом!
– Ой-ли! – развеселился тут я. – Это люди-то – разумные существа? Не смеши меня! Ты новости по телевизору когда последний раз смотрел? Если на Человечество вдумчиво со стороны поглядеть, как-то не очень мы на разумных существ-то похожи! Бардак на Планете – просто космический! И явственный запах очередного, стремительно приближающегося, как бы это помягче сказать-то… Ну, ты меня понял! А все почему? Потому что большинство из нас от этих самых ос не сильно и отличается. Гнездо соорудил, еды в гнездо натаскал, личинок наоткладывал, и все – можно не жужжать! О судьбе человечества пусть ученые и политики рассуждают-дискутируют. Им – можно! У них лбы высокие. Им за это деньги платят. У большинства наших с тобой «однопланетников» – только голые рефлексы в голове. И ничего более! Разум-то, он в чем? В осознании своей смертности, что ли? Так большинство из нас о конечности своего бренного существования только тогда и вспоминает, когда их жареный петух в попу клюнет! Что у нас там еще? Родительский инстинкт и инстинкт самосохранения? Так эти самые инстинкты – они и у ос в полной мере присутствуют!
Володя приставил палец к губам. Я замолчал и завертел головой. Мимо нашего домика проходил охранник.
– Валера, все в порядке? – спросил у него директор четким и абсолютно трезвым голосом (умеет же брать себя в руки, зараза!).
– Да, Владимир Олегович! – ответил Валера, – к двадцать первому коттеджу ходил. Там народ на улице шумел немного. Соседи пожаловались! Сейчас они уже в коттедж ушли.
«А сколько времени-то уже? – спохватился я и посмотрел на телефон. – Ого, уже начало двенадцатого!»
– Пойдем внутрь! – сказал Володя. Встав из-за стола и прихватив начатую бутылку с коньяком, приятель направился к коттеджу. Уверенной походкой пьяного человека я зашагал следом.
2
В домике мы прошли на маленькую уютную кухню, где Володя зашторил окно и достал из холодильника нехитрую закуску: сыр и ветчину в нарезке.
– Еще по одной – и спать! – предложил он мне.
– Что-то я уже пьяный! – честно заявил я.
– А меня хоть немножко отпустило! – признался приятель. – С утра понятия не имел, куда бежать, кому сдаваться. Паника! А с твоими веселыми версиями, да под коньячок… Поживем еще, думаю… Давай, валяй свою следующую байку!
– Вообще-то, уже давно твоя очередь! – возмутился я, но тут же сам с готовностью и продолжил плести словесную кружевную чушь. Язык мой, правда, вовсю заплетался, но полету фантазии это никак не мешало. – И это совсем даже не байки! Ты вот, к примеру, в курсе, что наш видимый Мир со всеми звездами, планетами, астероидами и всякой там звездной пылью – это какие-то жалкие четыре процента от общей массы Вселенной, – решил я добавить научности в нашу беседу, – а остальные девяносто шесть процентов – это так называемые «темная энергия» и «темная материя»? Ученым известно только, что они где-то там, в подпространстве, существуют. И ничего более! Пощупать-потрогать – не получается! Нет у нас пока что таких приборов.
– Ну да, читал где-то… Или в институте преподавали… Не помню уже! Это что, тоже как-то с нашей чертовщиной связано, что ли? – удивился Володя.
– Самым непосредственным образом! – убежденно заявил я. Остапа несло! Мой пьяный мозг, испытавший сегодня сильный шок от увиденного, сейчас, должно быть, пытался приколотить Вселенную на привычное для нее место. Восстановить статус-кво. Объяснить все с помощью логики. То есть найти новую точку опоры в этом ужасном мистическом мире, в котором камни летают по воздуху сами по себе. И все эти версии, которые я абсолютно спонтанно сейчас накидывал, как раз и были теми «гвоздями», которыми испуганное подсознание пыталось заново скрепить порушенное мировоззрение.
– Ученые заподозрили о существовании «темной материи» и «темной энергии» из-за отклонений в движении звезд относительно центра галактик, – напомнил я. – По всем прикидкам и с учетом всех масс видимых звезд, галактики должны двигаться с определенной расчетной скоростью. А на самом деле двигаются намного быстрее! Словно галактики намного массивнее, чем это следует из их видимой массы. Или же они где-то берут для этого дополнительную энергию!
– Это-то я и сам знаю! – сморщился Володя. – А как это все с нашим капищем-то связано? Мне кажется, у тебя уже какой-то винегрет получается.
– Ничего не винегрет! Напрямую связано! Ты только представь, что эти невидимые для нас девяносто шесть процентов Вселенной – это тонкий мир и есть! И раскидывающие наши камни призраки – они приходят к нам именно оттуда! Но самое-то интересное тут в другом. Тебя эти пропорции не смущают: девяносто шесть процентов – их мир, а какие-то жалкие четыре процента – вся наша звездная иллюминация вместе с человеком разумным?
– Уж не покушение ли на Царя Природы ты тут готовишь? – усмехнулся Володя.
– Именно! Нас ведь в нашем советском детстве как учили: научно-техническая революция, прогресс, грядущее освоение Космоса. Сначала – ближнего, а не за горами – и дальнего! Человек – он же «венец Природы»! Ему – все по плечу! Через человека, через его исследовательскую деятельность, Природа познает самое себя! А до этого, до СССР, в христианской системе координат, там же еще круче было: весь Мир, вся Вселенная создана Господом для человека, чтобы было где сынам божьим разгуляться-согрешить! Потому что «не согрешишь – не покаешься – в Рай не попадешь»! Почитай Священное Писание – там Земля в самом центре Мироздания расположена. А значение слова «вселенная»? Это же то, куда «вселили»! Вселили кого? Вселили человека! Какие мы, выходит, важные! Все вокруг нас в этом Мире вертится! Все для нас, любимых, создано! Нас теперь даже с осами сравнивать нельзя. Потому как у нас – мания величия! А между тем, случись по дурости «человека разумного» какой-нибудь ядерный Армагеддон, осы-то – они как раз и выживут, за них я не переживаю! А вот у Венца Природы шансов немного!
– Куда-то тебя совсем не туда уже понесло! – разочарованно сказал Володя. – В философию полез. Из этих твоих софистических дебрей мы и до утра не выберемся! – он встал из-за стола и убрал продукты в холодильник. – Пойдем спать. Завтра на трезвую голову что-нибудь еще докумекаем!
– Нет, нет, ты дослушай! Ты мысль мою просто еще не уловил!
Но мы отправились в кабинет, где приятель показал мне на большой кожаный диван:
– Здесь сегодня поспишь, ладно? Сейчас белье принесу.
– Хорошо. Но дай мне только мысль закончить: очень может статься, что мы, вся наша видимая Вселенная – это только побочный эффект каких-то неведомых для нас корневых процессов, происходящих там, в тонком мире. А мы – всего лишь ошибка, какой-то сбой в системе, опухоль, если хочешь, которая выросла в следствие какой-то аномалии! Всего лишь побочный эффект, который проявился в виде жалких четырех процентов нашего материального мира и который всегда может быть вырезан за ненадобностью, если будет причинять беспокойство! – я ходил из комнаты в комнату вслед за Володей и никак не мог остановить свой расшалившийся «креативный реактор». Очевидно, в «реактор» было загружено слишком много качественного и дорогого топлива. А жена ведь предупреждала!
– Вот сейчас ты меня очень здорово успокоил! – пошутил Володя. – Нас еще, оказывается, и вовсе могут вырезать, как какой-то аппендицит. Ну да, по сравнению с твоей тезой, летающие камни – это вообще какая-то мелочь несущественная получается! Это у тебя успокоительная метода, что ли, такая? Типа: все познается в сравнении?
3
Легли спать. Заметно кружилась голова. «Вертолетики!» – вспомнил я смешную подростковую терминологию из далекого детства. Давненько же я не «ловил вертолетиков»! Дверь между спальней и кабинетом мы оставили открытой. Мало ли что! Вдруг нам придется ночью срочно спасать друг друга от нечистой силы?
– Кстати! Непонятно, почему религиозные деятели за эту теорию еще не ухватились? – спросил вдруг Володя из спальни. – Ведь в этих самых девяноста шести процентах можно с комфортом и Ад, и Рай разместить! Места-то – навалом!
– Не знаю. Ты много теологических трудов читаешь? Может быть, кто-то из отцов церкви по этому вопросу уже давно докторскую по богословию защитил.
– А еще здесь же ведь и для уфологов раздолье! Всегда есть куда братьев по разуму вместе с их летающими тарелками пристроить! – продолжил развивать свою мысль Володя.
– Постой, а мы ведь с тобой еще не обсудили, как будем прибыль делить? – спросил вдруг я серьезным тоном.
– Какую прибыль? – не понял Володя.
– Ну, здрасьте! Мне же, как минимум, авторские полагаются! Это же я саамский лабиринт тут соорудить придумал. Тебя же за язык никто не тянул, сам ляпнул, что это я во всем виноват! Представь только, сколько на нашем видосе можно теперь денег заработать! Да мы же с тобой – миллионеры! Компаньон!
– Ага! Точно! Ты запамятовал, кто этим «пансионатом» владеет? Меня же учредители прямо на нашем «капище» за одно интересное место сразу и подвесят! Кстати, и тебя – рядом! Как автора идеи, и чтобы мне не так скучно было! Ты забыл, какие люди и с какими связями у меня тут душевное равновесие в гармонии с Природой восстанавливают? А тут вдруг «бац»! Летающие по лесу булыжники! Пойдет какое-нибудь важное лицо по тропинкам прогуляться, воздухом подышать, а ему на голову фрагмент твоего авторского капища и свалится! Вот будет номер – как Федот помер! Кто виноват? Автора – на сцену!
– Никто не заставляет тебя подписывать видео своим именем, да еще и место указывать. К тому же болевую точку мы, видимо, уже нащупали. Ты, главное, храмов здесь никаких не возводи! И идолов языческих больше не вкапывай! Надеюсь, лавры Владимира-Крестителя тебя не сильно беспокоят?
– Да никто и не поверит, что видео – настоящее, а не постановочное и профессионально смонтированное! Устанешь по экспертизам ездить, – добавил Володя.
– А оно что – настоящее? – сыграв искреннее изумление, спросил я.
– Да иди ты! – ответил мне Володя с раздражением.
На этом мы и заснули.
Глава третья
КАМЕШКИ
1
Утром следующего дня я проснулся только в начале десятого. Володи в домике, разумеется, уже не было. Убежал Володя куда-то. Тоже мне, деловая колбаса! Даже не разбудил!
Я прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Добыл из холодильника комплектующие для парочки бутербродов. Раздернул шторы на окне и выглянул наружу.
Намечался погожий денек! Солнце, как ему и было положено в середине июня под Питером, было уже высоко. Из окна открывался роскошный вид на лесное озеро под горой. Вся вчерашняя мистическая история казалась придуманной и абсолютно нереальной.
Выпив кофе и съев бутерброды, я вдруг понял, что меня тянет обратно к разрушенному лабиринту! Нет, в этом моем желании не было никакой внешней воли, как в случае с подростками. Просто во мне внезапно проснулся Шерлок Холмс. Иногда он во мне просыпается. «Это чертовски запутанное и интересное дело, – сказал я сам себе внутренним голосом, – и я возьмусь за него, Ватсон»!
Ватсон мне ничего не сказал в ответ. Моего «Ватсона» где-то носила нелегкая.
Закрыв директорский домик и спрятав ключ в условленном месте, я вышел с территории базы и направился в лес. От внешней стоянки начиналась хорошая тропа, отсыпанная свежей древесной щепой. Лес я знал не так хорошо, как Володя, поэтому я решил идти по тропе. Конечно, это будет не так быстро, как прямо по лесу, но зато куда надежнее. Метров через триста я вышел к перекрестку. Рядом с перекрестком был вкопан столб с навигационными стрелками. Стрелка с надписью «реконструкция древнесаамского лабиринта» указывала налево.
Тут в моем кармане внезапно активизировался телефон. «Я же Наде не позвонил!» – тут же спохватился я.
Но это была не жена. Звонила Светлана, мой офис-менеджер. Интересовалась, во сколько я буду в офисе. Оказалось, что кто-то там сегодня очень хочет обсудить со мной перспективы возможного сотрудничества. Я предупредил, что буду к двум, не раньше, а сейчас немного занят и перезвоню позже. Отключившись, я задумался о том, что же я сейчас насочиняю жене?
Скорее всего, Надя уже успела и рассердиться, и надуться. Ее женская чуйка, я уверен, сразу же просекла какую-то тайну во вчерашнем загадочном Володином звонке. А информации-то у нее по этому поводу до сих пор – ноль без палочки! Что же стряслось в Вовкином «туманном раю»? Интересно же! Даже утренний бутерброд, вероятно, у супруги в рот не лезет.
Вот что мне ей сейчас рассказывать-то? Даже если я абсолютно честно и конфиденциальным шепотом поведаю супруге про летающие тут по лесу камни, она просто бросит трубку и обидится на меня еще сильнее! Подумает, что мы вчера с Володей коньяку перепили, вот меня до сих пор и плющит! А если я совру что-нибудь более правдоподобное – значит, я совру! А врать во взаимоотношениях между близкими людьми – это же очень и очень плохо! Любая, даже самая страшная правда – она всегда лучше какой-нибудь спасительной лжи. И моя Надежда во всю эту чепуху до сих пор как-то там верит.
Но, в конце-то концов, это же не только моя тайна! Тут карьера друга на кону. Так что, Надя, прости! Это все мужская дружба виновата, будь она неладна. Да и «летающие камни», я думаю, ты все равно не переваришь. Я бы сам в это не поверил, если бы не Вовкино авторское кино.
Я позвонил жене. Жена «дулась», но не сильно. Я рассказал супруге версию про «киношников». Это была вполне себе рабочая версия. На базу к Володе вот уже какой день грозились нагрянуть киношники, которые ездят-выбирают натуру для съемок какого-то своего очередного шедевра. С киношниками не так давно где-то познакомился-пересекся хозяин базы, который посчитал, что съемки фильма на его объекте станут неплохим рекламным ходом. Поэтому он рекомендовал Владимиру отнестись к данному проекту максимально благосклонно и всячески, так сказать, способствовать!
С Володей мы этих самых киношников обсудили еще пару недель назад, во время партии в теннис. Володе эта инициатива не нравилась совершенно! Мало того, что ему в разгар сезона придется отдать им один из своих «сараев». А может быть, и не один! Возможно, и не совсем бесплатно, конечно, но со значительной скидкой – это уж и к гадалке ходить не надо! К тому же кинотворчество – это ведь такой процесс, который имеет неприятное свойство постоянно растягиваться во времени. То актер опоздал-проспал-заболел-не приехал, то натура в нагрянувших дождях растворилась, то еще что-нибудь типа: мы же с вами это согласовывали, просто вы забыли, а ну-ка срочно давайте нам это сюда!
К тому же во время съемок обязательно начнется: «Туда, пожалуйста, не ходите, здесь не стойте; а можно нам завтра это кафе на целый день от клиентов освободить?» Вплоть до полного беспредела, типа: «Покормите нашу массовку, плиз!» или: «Срочно дайте ваш автобус, потому что наш сломался!»
И как все это местным респектабельным постояльцам объяснять? Им-то зачем этот геморрой за их деньги? А виноват кто в итоге окажется? Ну-ка, угадайте! Кому все последующие претензии предстоит тут стоически выслушивать? Володеньке, кому же еще!
А еще их киношные понты всегда безумно раздражают-вымораживают! Приедет какая-нибудь откровенная бездарь, ничего толкового за свою жизнь не снявшая, а гонору столько прет, что и на десять «оскароносцев» с избытком хватит!
Ну вот зачем нам с Володей эти киношники с их перманентными проблемами? У нас тут и у самих кино о-го-го какое получается! Авторское!
Разумеется, Наде я немножко не так все рассказал. Про киношников она уже и так знала. Я добавил только, что кино намечается с мистическими нотками, и что срочно потребовался консультант по всяким историко-легендарным вопросам. Чтобы мистическо-этнографической жути в канву сюжета грамотно впрыснуть! То есть именно я им внезапно и потребовался. А почему все так срочно и таинственно? А кто же их, людей искусства, поймет?
И ведь почти ничего не соврал же! Мистическое кино? Так вон же оно, видео на Володином компьютере! Чем вам не мистика? А исторический аспект где? Так мы же вчера про эту самую финскую кирху, которую черти тут по бревнышкам в позднем Средневековье раскатывали, полночи трепались!
2
С этими мыслями я и сам не заметил, как очутился на капище. Точнее, на поляне, где капище должно было быть, но его тут уже не было. И опять – как-то тихо вокруг сразу стало и неуютно! Только что в лесу вовсю щебетали птицы, а тут – тишина! Интересно, а если прийти сюда в ветреную погоду, во время какого-нибудь ураганчика, тут все равно будет наблюдаться кладбищенский штиль? Почему именно «кладбищенский»? Ага! Вот, опять появилось это дурацкое ощущение, будто за мной кто-то пристально наблюдает! Что, Андрюшенька, страшновато становится?! Опять по сторонам озираешься? Ох, непростое это место! Совсем непростое! И зачем, дорогой «Холмс», вы сюда, спрашивается, приперлись? Так ведь любопытно же, уважаемый гипотетический «Ватсон», хоть и жутковато, конечно!
Радовало меня только одно обстоятельство: по данным многовековых наблюдений мистическая активность наблюдалась в этих местах исключительно в ночное время, а сейчас у нас – ясный солнечный день! Сам себе я тут же предложил считать этот факт правилом, в котором не бывает исключений. Кто «за»? Единогласно! Ну, вот и хорошо.
На поляне, если немного приглядеться, четко проступали контуры «демон (т) ированного объекта»: от тяжелых камней в земле были заметны ямки, а строители и посетители капища успели оставить после себя чуть заметную стежку следов на лужайке, по которой теперь легко можно было представить себе всю конфигурацию бывшего лабиринта.
По краям поляны я насчитал пять сломанных деревьев. Макушки двух из них еще каким-то чудом висели на стволах и могли вот-вот упасть. Было очевидно, что сломаны они «летающими камнями». Это же с какой силой надо было запустить каменюгу, чтобы дерево такое сломать! Еще три дерева, но уже потолще, стояли с отметинами от угодивших в них булыжников. Камни валялись неподалеку.
Больше на поляне не было ничего примечательного, и я, опасливо оглядываясь по сторонам, отправился в лес. В моей груди, в районе солнечного сплетения, все сильнее и сильнее противно щекотался растущий во мне страх.
В лесу я стал обходить поляну по кругу, пытаясь обнаружить разбросанные камни. Вон же он, один из них – ударился о ствол мощной сосны в двух метрах от земли (на стволе видна отметина) и валяется рядом в кустах! А вон, в зарослях малины – еще три! А вот «летающий камень» попал в большой, вросший в землю, валун и раскололся от удара на две половины! Очень много камней упало прямо в мох, утонуло в мягкой лесной почве, только макушки теперь кое-где торчали.
Я и сам точно не знал, что же я ищу, просто пытался собрать хоть какую-то информацию для дальнейшего анализа. Получалось пока что как-то не очень. Сильно мешал своей противной щекоткой рефлекторный страх, который мне все никак не удавалось обуздать. А еще все чувства, все рефлексы под воздействием обстановки у меня тоже сильно обострились. Мне даже стало мерещиться, что я слышу разговоры людей там, на базе, до которой отсюда, напрямую через лес, было более полукилометра! А может быть, это я слышал голоса гуляющих по лесным тропкам отдыхающих? Или же это были звуки из той, другой реальности?
Итак, все увиденное мной пока что не спешило хоть как-то раскладываться по полочкам и анализироваться. В голове царил хаос. Случившееся никак не хотело вживляться в привычную для меня картину мира. Здравый смысл протестовал против увиденного глазами.
Ух! А тут камень угодил прямо в большой муравейник! Бедные мураши! Разом лишились половины своего загородного строения. Вон теперь как суетятся! Нет, ребята! Вам эту махину отсюда никогда не сдвинуть! Давайте-ка я вам лучше помогу! И я взялся за край лежавшего в муравейнике камня…
3
Далее последовало сразу несколько событий одномоментно. Это сейчас, чтобы как-то описать пережитое, я буду перечислять случившееся в каком-то определенном порядке, а тогда все произошло разом! И от этого обстоятельства получился очень даже впечатляющий эффект для моей и без того изрядно накрученной психики!
Смотрите сами: я взялся за камень и с заметным усилием его перевернул; в тот же миг по кронам деревьев рванул неожиданно сильный порыв ветра, а со стороны капища раздался треск упавшего дерева. Похоже, это одна из сломанных макушек все-таки оторвалась от ствола и рухнула вниз. Одновременно со всем этим у меня в кармане как-то неестественно громко заорал телефон. А мелодия у меня там – очень уж металлическая! Натуральный качественный тяжеляк. Наследие боевой рок-н-рольной юности. Кстати, мелодию, в связи с последними нагрянувшими в мою жизнь событиями, следовало бы поменять. «С такими звоночками, да в нужную минуту – так ведь и до остановки сердца совсем недалеко!» – мелькнула мысль у меня в голове, а мои глаза в этот самый момент разглядели на ровной поверхности перевернутого камня какие-то высеченные знаки!
Предварительно разогретый страхом организм ответил на произошедшее несколькими секундами качественного столбняка. Сердце колотилось как бешенное! Казалось, что-то неуловимо изменилось в окружающем меня мире! Еще казалось, что этим своим действием, этим «переворачиванием камня», я где-то что-то сейчас сломал или нарушил. Что-то важное и непоправимое! Что-то настолько грандиозное и всеобъемлющее, что и осознать-то куцему и конечному человеческому мозгу не под силу! А в кармане у меня все это время продолжали бесноваться искаженные фуззовым перегрузом электрогитары.
Трясущимися руками я не без труда выудил телефон из кармана. Звонил Володя:
– Ты где? – спросил у меня приятель как-то слишком уж буднично и равнодушно. «Где-где?! Какой у тебя голос-то спокойный! Тебя бы сюда!» – подумал я с легким раздражением. Тем не менее этот будничный голос подействовал на меня успокаивающе. Даже руки стали трястись заметно меньше.
– Я на капище, камешки тут хожу рассматриваю! – ответил я по возможности ровным голосом. Но голос мой все равно предательски дрогнул!
– Что там? Все в порядке? Камни больше не летают? – быстро спросил Володя, очевидно, почувствовав этот мой мандраж.
– Камни, слава богу, не летают. Тут теперь деревья падают! – ответил я, нервно хихикнув.
– Сейчас приду, – обеспокоенно бросил Володя, – ты только там ничего не трогай!
«А я уже потрогал! – подумал я про себя. – Я уже все, что надо, тут потрогал!»
Убрав телефон в карман, я присел над камнем, рассматривая высеченные на нем знаки. Я немного разбираюсь в скандинавских рунах и родственных им славянских «чертах и резах». Это было ни то, и ни другое. Это было вообще ни на что не похоже. Ни на латиницу, ни на кириллицу, ни на руны, ни на иероглифы! Впрочем, не такой уж я и специалист. Я так увлекся камнем, что не обращал внимания даже на болезненные укусы забравшихся на меня муравьев.