Никита на следующий день, утром, вошёл в Любочкин кабинет, и шлёпнул на её стол четыре увесистые тетради. Серые глаза Любочки увеличились в два раза.
– Это что? Поэзия? Осипов ты с детского сада столько насочинял?
– Это роман.
– Это очень долго я буду печатать.
– Сколько?
– Дней десять, а то и пятнадцать.
– Ладно. Я подожду.
– Будешь должен.
– Я заплачу.
– Заплатишь, конечно. Тысячу рублей.
– Я согласен.
Люба открыла тетрадь.
– «Месть Енота». Это детектив?
– Скорее триллер, но и детектив тоже.
– Ладно, я люблю детективы. Надеюсь, мне не будет скучно.
Никита забыл через неделю про рукопись, погрузился в работу и серый быт. Он не курил, но во время перекуров имел привычку выходить на задний двор завода, передохнуть вместе с курильщиками. Рузиль курил в углу двора один, сидя на автопогрузчике, на котором работал. Никита подошёл к нему.
– Скучаешь? – спросил Рузиль.
– Жизнь скучная штука.
– Лучше скучать, чем веселиться, а потом за это веселье расплачиваться.
– Да я и не умею веселиться.
– Вы русские не умеете веселиться – если уж пьёте, то до поросячьего визга. Если дерётесь, то едва ли не до смерти.
– Я не типичный русский.
– Знаю, поэтому и уважаю тебя.
– Скажи Рузиль, вот ты вроде бы умный и даже талантливый наверняка, а работаешь тут на заводе. Где тут справедливость? Почему такие яркие личности прозябают, а ничтожества процветают?
– Это решено уже за нас.
– Судьба?
– Именно. Жизнь – это лотерея. Если выпал тебе счастливый билет – радуйся. Нет – всё равно радуйся тому, что у тебя есть. Вот у меня отец был директором рынка, а мама преподавала в музыкальной школе.
– Да ну? Ты не рассказывал.
– Потом отца взяли обэхээсэсники, и вся наша жизнь пошла кувырком. Мама с горя начала пить, а я связался с дурной компанией. Судьба. Отец потом вышел из колонии, но это был уже другой человек – ожесточённый, сухой, потерявший веру в себя, людей, справедливость.
– Осипов! – донеслось откуда-то сверху.
Рузиль и Никита подняли головы. Окно на втором этаже здания завода было открыто. Из него высунулась Люба.
– Никита, я сделала. Иди, забирай.
– В тихом омуте черти водятся, – заметил Рузиль. – А ты я гляжу, только прикидываешься тихоней, а, на самом деле, время зря не теряешь.
– Да это так – рабочий момент, попросил её об одной услуге.
Никита пошёл к Любе.
В кабинете Люба протянула Никите распечатанную рукопись и диск с текстом в электронном виде. Никита взял их.
– Я тебе попозже тысячу занесу, – сказал он.
– Можешь не торопиться.
– Да?
– Да.
– Почему?
Люба странно смотрела на Никиту.
– Что с тобой? – спросил он.
– Ты – гений. Это точно ты написал?
– А кто же ещё?
– Ты так молод. Тебя будут подозревать в обмане.
– Хорошо бы это всё напечатали.
– Я не сомневаюсь, что напечатают.
– Почему?
– Я не могла оторваться – прочитала твои каракули, быстрее, чем перепечатала на компьютере. Такой захватывающий сюжет я не встречала ещё не в одном детективе. Агата Кристи нервно покуривает в сторонке и тихо подыхает от зависти.
