Приключения кота Сократа в Кремле

Глава 3

Пока Мавроди организовывал встречу с главами мышиных семейств, я наводил порядок в доме. Ну а кто это может сделать кроме меня? Вы же сами слышали, как Татьяна Михайловна сказала, что в мое отсутствие ей было некому помогать. А как вы уже поняли, из Пухи хозяйка, как из меня танцор балета. Хотя я настолько талантлив, что наверняка и на этом поприще смог бы добиться успехов. Кому как не вам знать, что когда‐то я стал звездой театра и получил звание заслуженного акотера[12]. Но честно сказать, я бы не хотел заниматься балетом. Это ж придется выступать в обтягивающем трико, какие носят танцоры-мужчины. Но им‐то проще, а если я надену его, куда хвост девать? До сих пор с ужасом вспоминаю, как на меня напялили костюм, когда я играл в новогодней детской постановке роль суриката Тимона.

Если вы смотрели мультфильм «Король Лев», наверняка помните этого персонажа. Почему‐то Лука, так звали сына актрисы и моей партнерши в другом взрослом спектакле, посчитал, что я на него очень похож. Только когда я увидел живого прототипа своего героя в африканской саванне, долго ломал голову, в чем же заключается наше сходство. На мой взгляд, мы разные, как сметана и молоко.

Так вот вместо того, чтобы полностью отдаться роли, я только и думал, как бы быстрей избавиться от костюма. Неудивительно, что я даже слова забыл. Конечно, если говорить откровенно, то по большей части это было связано с волнением. Еще бы, когда я увидел в зале своих родственников, я не то что слова, я забыл, как меня зовут.

Друзья, заранее приношу извинения за то, что иногда отвлекаюсь от сюжета. Надеюсь, вы не обижаетесь на меня. Хотя какие могут быть обиды? Это все память виновата. Вечно она подбрасывает какие‐то воспоминания. Вообще, я уже давно заметил, что она не менее странная вещь, чем жизнь. Вот скажите, зачем мне помнить про этот дурацкий костюм или про то, как Татьяна Михайловна гоняла меня веником? Казалось бы, надо вычеркнуть эти неприятные моменты из своей памяти и забыть о них навсегда. Ан нет! Я помню о них. А о каких‐то приятных вещах если и вспоминаю, то крайне редко. Может, вы объясните мне, почему так происходит?

Так вот, вернусь к порядку в доме. Скажу вам, дорогие мои, тянуть на себе хозяйство еще тяжелее, чем работать богом. Там в мои обязанности входило выслушивать просьбы да участвовать во всяких ритуалах, а здесь мне приходится вставать ни свет ни заря, чтобы отправляться на охоту. Каждое утро, когда Татьяна Михайловна видит меня перед входной дверью, она недоумевает: «Сократ, и чего тебе не спится в такую рань?» Как же мне хочется сказать ей: «Да как же я могу спать, если вы дом превратили в проходной двор». Но, увы, вместо этого я лишь громко требую выпустить меня на улицу.

На то, чтобы хоть немного уменьшить количество пернатых на участке, я потратил несколько дней. Глупые птицы, никак не хотели смириться с моим возвращением. Но, как говорится, хочешь не хочешь, а пришлось. После того как я поймал с десяток пташек, многие из них решили от греха подальше сменить место жительства. Не буду строить из себя эдакого удалого кота и врать, что делал это играючи. Вы даже представить не можете, как нелегко мне далось их выселение. За время путешествий я совсем отвык охотиться. В деревне аборигенов пернатых было видимо-невидимо, но там мне было не до них[13].

Последний раз я охотился в африканской саванне. Это было в один из дней моего проживания в семье гепардов. Лола тогда отправилась добывать пропитание, а меня оставила в качестве няньки со своими детенышами. Стоило только ей выйти за порог логова, как котята захотели есть.

Конечно, я мог сказать им: «Вот вернется ваша мать, она вас и накормит». Но разве мог я оставить детей голодными? В конце концов я тоже не когтем деланный и в состоянии добыть еду. К тому же я не знал, сколько времени Лола будет охотиться. Ей предстояло не только поймать добычу, но и умудриться дотащить ее до дома. А сделать это в саванне, где полно других, более крупных хищников, ой как непросто. Для того, чтобы накормить детенышей, мне пришлось аж три раза сгонять на охоту. Увы, принести во рту три птицы за раз мне не по силам. Благо ловить пернатых оказалось проще, чем под куст сходить. Они настолько были непуганые, что в буквальном смысле сами лезли мне в пасть. Ясное дело, кто там будет на них охотиться? Ну, явно не хищники. Им придется переловить всех птиц в саванне, чтобы не то что пообедать, а всего лишь слегка перекусить[14].

И несмотря на то, что после длительного перерыва охота давалась мне тяжело, разогнать всяких мелких птичек с нашего двора оказалось куда проще, чем избавиться от сорок. Раньше я всегда старался избегать столкновения не только с воронами, но и с ними. На мой взгляд, это самые наглые пернатые из всех живущих на планете. Если вы читали книгу «Приключения кота Сократа в Австралии», наверняка помните, как они едва не порвали на ленточки моего друга Борзини. Для тех, кто не знает или забыл, напомню: Борзини – это удав, один из питомцев Тревора, у которого гостили мы с Колумбом. Так вот, увидев, как хвостатая воровка бесцеремонно объедает кусты крыжовника, я был возмущен до глубины души. Мало того, что ведет себя у нас во дворе как хозяйка, так еще и покушается на наш урожай. Мне пришлось чуть ли не полдня проторчать в засаде, ожидая, когда она наконец налопается и перелетит в другое место. Нападать на сороку, сидящую на крыжовнике, это все равно что кинуться на забор с колючей проволокой.

Каждый раз, когда я отправлялся на охоту, Пуха увязывалась за мной. Я не возражал, думал, мало ли, вдруг собака научится ловить птиц и будет помогать мне следить за порядком во дворе. Ну а что? Я собственными глазами видел, как алабай, живущий в одном из домов нашего поселка, щелкал ворон, как орехи. Он ложился на землю и замирал, делая вид, будто спит. А в тот момент, когда глупые каркуши подкрадывались к его миске, чтобы полакомится едой, нападал на них. Но после того, как Пуха увидела мою схватку с сорокой, у нее напрочь пропало все желание ходить со мной на охоту. Говоря начистоту, я тоже больше не горел желанием связываться с хвостатой воровкой. Это была самая настоящая битва не на жизнь, а на смерть, из которой я хоть и вышел победителем, но остался с побитой мордой.

Вот уж не думал, что так скажу, но хорошо, что все эти дни Беллы не было дома. Не представляю, как после столь длительного отсутствия я бы появился перед ней в таком виде. Еще не хватало, чтобы она меня разлюбила. Хотя, если верить ее словам, что у ее Амура огненные стрелы, вряд ли это обстоятельство повлияло бы на ее чувства ко мне. К тому же говорят, что шрамы украшают мужчину. Значит, я стал еще более неотразимым. Надо быть глупой кошкой, чтобы разлюбить такого красавца. А моя ненаглядная никогда не страдала отсутствием интеллекта.

И что, вы думаете, сказала Татьяна Михайловна, когда в один из дней вышла в сад собрать смородину и увидела поле боя, оставшееся на одном из газонов после моей долгой охоты?

– Что ж ты наделал, изверг? – заверещала она как резаная. – Всех птиц погубил!

Я чуть дара мяукать не лишился от такой вопиющей неблагодарности. Вместо того чтобы сказать спасибо за спасенный урожай, она меня в изверги записала. И вот скажите, как после этого помогать людям? Надеюсь, хоть вы не осуждаете меня за это. Как ни крути, а я хищник, пусть и маленький, и ничего не могу поделать со своей сущностью. Достаточно того, что я перестал охотиться на мышей, но перестать ловить птиц – это выше моих сил.

Сколько живу на этом свете, столько и удивляюсь человеческому лицемерию. Меня считают душегубом, а сами курочку лопают так, что за ушами трещит. Тоже мне, гуманисты нашлись.

Но в этой ситуации радовало одно – за все время, пока наводил порядок, я больше не встретил ни одного грызуна на своей территории. И в этом не было ничего удивительного. Сарафанное радио у животных куда действенней, чем у людей. Нам не надо передавать информацию из уст в уста, мы улавливаем ее по запаху.

Абсолютно уверен, что стоило мне только появиться у себя во дворе, как вся живность в ближайшей округе уже знала, что я вернулся домой.

Глава 4

Обычно после командировок я первое время хожу по дому, как важный гусь. Оно и понятное дело, ведь каждый раз я возвращаюсь с новыми регалиями. Да и любой из вас, окажись на моем месте, чувствовал бы себя крутым, если бы ему присвоили звание котонавта или заслуженного акотера. Тьфу ты леший, хотел сказать – космонавта или актера. До чего же устойчивы наши речевые привычки!

Правда, фуфырюсь я недолго, как правило, до тех пор, пока что‐нибудь не натворю.

А в этот мой приезд я не то что гусем ходил, я в прямом смысле слова светился от гордости. Еще бы, побывать в роли бога не каждому дано. Только не подумайте, что я утрирую. Вовсе нет. Честно сказать, я сам чуть дара мяукать не лишился, когда увидел в зеркале у себя над головой нимб. Прямо чувствую, как вы сейчас ухмыльнулись и подумали: «Ой, Сократ, ну какой же ты врунишка». Ладно, если не верите, тогда расскажу, как было дело.

Катерина в тот день собиралась по своим делам и, как обычно бывает у женщин, перед выходом из дома крутилась возле большого зеркала в прихожей. Я в это время лежал на спинке дивана, свесив лапы по бокам, и делал вид, будто сплю, а сам краем глаза наблюдал за ней.

Смотреть на то, как девчонка наводит марафет, я могу бесконечно. Главное, чтобы она не пшикалась всякими вонючими жидкостями. Я от них начинаю чихать, как умалишенный, и хочется убежать куда подальше. Глядя, как она красит губы, елозя по ним щеточкой и смешно вытягивая дудочкой, я вспомнил слонят, которых Колумб решил сфотографировать во время нашего сафари по африканской саванне. Они точно так же вытягивали хоботы, чтобы сорвать листочки с ветки дерева. Чем закончилась та фотосессия, вы уже знаете, а если еще не в курсе, тогда читайте историю «Африканские приключения кота Сократа». Поверьте мне, друзья, вы ни разу не пожалеете о потраченном времени.

Раньше Катерина одевалась по‐другому, а в тот раз вырядилась как клоун.

Напялила на себя какие‐то шаровары кислотного ярко-зеленого цвета и желтую футболку, настолько короткую, что она едва прикрывала живот, а на ноги нацепила разноцветные кроссовки, которыми запросто можно забивать гвозди. На голове соорудила небрежный пучок, похожий на птичье гнездо. Видимо, пока я путешествовал по миру, у девчонки вкусы поменялись. Интересно, с чем это связано? Возможно, с тем, что до моего отъезда она ходила в школу, а теперь, как я понял, у нее начались каникулы. И, несмотря на несуразность одеяния, выглядела она великолепно, впрочем, как и всегда.

Когда с макияжем было покончено, она еще раз двадцать осмотрела себя со всех сторон в зеркале и, глядя на меня в отражение, спросила:

– Котейка, ну как тебе мой наряд?

Если говорить откровенно, по мне, так пусть хоть водолазный костюм наденет, для меня она в любой одежде будет самой лучшей. Кому как не вам, дорогие мои читатели, знать, что я еще тот эксперт. Люди обращаются ко мне по разным вопросам. В основном, конечно, по психологическим. Им нужно кому‐то излить душу, а где найти лучшего психотерапевта, чем я? В отличие от психологов-людей я выслушиваю человека молча, не даю дурацких советов и, самое главное, не беру за это деньги.

Порой советы других не помогают, и единственное, на что можно положиться, – на свое сердце. Лучшего советчика днем с огнем не сыщешь. Правда, иногда оно молчит. По крайней мере, у меня так бывает. Например, когда хочу стырить у родственников что‐то из продуктов, почему‐то сердце мое замирает, не подсказывая, стоит это делать или нет. А дало бы совет, может, я и не стал бы рисковать ради кусочка какой‐то вкусняшки.

Ну, вот зачем ты врешь, подлый кот? Хочешь сказать, что сердце молчало, когда ты решил слизать пенку с кофе, который Татьяна Михайловна приготовила для себя, или когда захотел полакомиться сметаной из банки, что стояла на столе? Да оно кричало тебе во все горло, что добром это не кончится, но ты же его не послушал. Выходит, все мои беды от того, что я пропускаю сердечные советы мимо ушей? Значит, вывод какой? Друзья, слушайте свое сердце!

А для Катерины я не только душевный доктор, но еще и главный стилист. Не представляю, как все это время она жила без меня? Кому плакалась в жилетку и кто подсказывал ей, что надеть? Поэтому я нисколько не удивился, услышав от нее этот вопрос. Если девчонка захотела узнать мое мнение насчет ее одежды, разве мог я отказать ей в этом? Переборов лень, я спрыгнул с дивана и, подойдя к ней, для важности состроил оценивающий взгляд эксперта моды и стал внимательно рассматривать ее.

– Ладно, молчи, я вижу по твоей морде, что ты от меня в восторге, – глядя на меня, рассмеялась Катерина.

Странная барышня, а зачем тогда спрашиваешь мое мнение? Хотя я бы все равно не смог ей ничего ответить, разве только потерся бы об ноги, давая понять, что она мне нравится в любом виде.

– Ой, смотри, – воскликнула Катя, кивнув на мое отражение в зеркале и подмигнув, – у тебя над головой нимб светится.

Глянув на себя, я обомлел. И действительно, у меня над головой было какое‐то странное свечение. Вот видите, а вы не верили, когда я говорил, что в прямом смысле светился от гордости.

– Сократик, я всегда знала, что ты у нас необычный котейка, а после того, как Андрей рассказал, что ты был священным животным у аборигенов, я окончательно в этом убедилась. – Она взяла меня на руки и погладила по голове.

Видимо, я и правда необычный кот, вряд ли обычные светятся, как настольные лампы. После ее слов я так загордился, что думал, выпрыгну из шкуры. Но в этот момент из кухни вышел Дмитрий, и моя гордость сдулась, как воздушный шарик.

– Сократ, не питай иллюзий, ты самый обыкновенный кот, – проходя мимо нас, ухмыльнулся он и показал на нижнюю часть зеркала, туда, где бликовало светящееся пятно, – а нимб над твоей головой был всего лишь отражением лампочки.

Его брошенная на ходу фраза тотчас спустила меня с небес на землю. В общем, как вы уже догадались, светился я недолго. Да-а-а, мои родственники не аборигены, они не будут передо мной колени преклонять да спину гнуть. Не зря Петрович любит употреблять выражение: «На нас где сядешь, там и слезешь». И несмотря на это, для меня они самые лучшие люди, других мне не надо.

А тут еще беда со мной случилась, и от моей божественности не осталось и следа. Хотя какая это беда? Так, вполне обыденное для меня происшествие.

Не знаю почему, но в последнее время меня стало тянуть на высоту. Так вот как‐то раз я искал в доме укромное местечко, где можно спокойно отдохнуть, чтобы во время сна никому не пришло в голову потрепать меня за ушами. Ничего умней не придумал, как устроиться в одной из ниш, сделанных на кухонной стене под самым потолком.

Там еще всякие вазочки стоят, статуэтки и прочая дребедень, которой люди так любят захламлять свое жилище. Наверняка никто бы так и не узнал, что я собирался там спать, если бы я случайно не разбил стеклянную статуэтку Девы Марии. Я слышал краем уха, что ее подарила Татьяне Михайловне какая‐то подруга из Нью-Йорка. Кто это такая, я понятия не имею. По крайней мере при мне она ни разу не приезжала к нам в гости. Надеюсь, вы не думаете, что я разбил статуэтку нарочно, чтобы облегчить жизнь хозяйке, избавив ее от лишнего хлама? Клянусь, у меня даже мысли такой не было. Уж кто-кто, а я‐то знаю, чем это чревато. Просто, когда я запрыгивал в нишу, зацепил статуэтку лапой.

Я чуть не умер от страха, когда увидел, как она закачалась, закачалась и… не удержавшись, рухнула вниз. А пока летела, ударилась о подоконник и приземлилась на пол горкой осколков. Мне бы убежать, но от испуга я сам застыл в нише, как каменное изваяние.

Услышав грохот, на кухню примчалась Татьяна Михайловна. Ну, а куда ж без закона подлости? Неужели нельзя было прийти на пару секунд позже, я бы к тому времени уже сделал лапы. И пусть бы потом искала крайнего, хотя я нисколько не сомневаюсь, что им в любом случае был бы я. Такая у меня репутация. Я уверен, что меня обвиняли во всех смертных грехах, даже когда я был в командировке.

Взгляд хозяйки прошелся по следам моей оплошности, потом взметнулся вверх и на мгновение замер на мне. Застуканный на месте преступления, я сидел ни живой, ни мертвый и, с ужасом глядя на нее сверху, лихорадочно разрабатывал план побега. Для того, чтобы убраться с кухни, мне предстояло для начала спрыгнуть на подоконник, оттуда сигануть на пол и как‐то умудриться проскочить мимо нее. Но как это сделать, когда она мечет гром и молнии?

– Ах ты негодяй! – держа меня под прицелом глаз, заверещала она. – Ты зачем разбил статуэтку?

Так говорит, как будто я нарочно это сделал. Да и вообще, сдалась тебе эта фигурка. Ты вспомнила о ней только потому, что я ее разбил. Нет бы сказать спасибо за то, что избавил тебя от лишней работы, а она еще ругается. Если ты так любишь сувениры, тогда скажи Колумбу, и мы привезем тебе их целый вагон и маленькую тележку.

– Бесстыжая твоя морда, – женщина возмущенно всплеснула руками. – Ты лучшего места для сна не нашел? У тебя есть свой диван, вот и спи на нем. Чего ты шатаешься по всему дому?

Ага, ты сама попробуй хоть раз поспать на том диване. Представляю, как ты запоешь, когда кто‐нибудь из членов семьи будет идти на кухню и решит потрепать тебя за ухом или, например, дернуть за волосы. Вот если бы у меня была отдельная комната, где я бы мог спрятаться от вас и спокойно отдыхать, конечно, я бы не полез в эту нишу, будь она неладна. А ведь сердце подсказывало мне, что спать в ней не очень хорошая идея, но я опять его не послушал. Ну, до чего же я упертый осел – тьфу ты леший! – хотел сказать кот.

Мои коллеги психологи говорят, чем интенсивнее зрительный контакт в общении, тем больше взаимопонимания между собеседниками. Я пристально смотрел на хозяйку, всячески гипнотизируя ее своим взглядом в надежде, что она сменит гнев на милость. Куда там!

– Если ты сейчас же не слезешь, – Татьяна Михайловна пригрозила мне пальцем, – я не знаю, что с тобой сделаю. Я… я… – то и дело запиналась она, явно придумывая для меня наказание и, наконец, придумала: – Я не буду тебя кормить неделю!

Ну, началось. Дорогая моя Татьяна Михайловна, до чего же ты предсказуемая женщина! Я это уже миллион раз слышал, могла бы что‐нибудь более оригинальное придумать. Хм, кормить она меня не будет. Да куда ты денешься? Я так достану тебя своим мяуканьем, что ты забудешь о своем обещании.

– Ничего, сейчас я тебя оттуда достану, – бросила она и направилась за табуреткой.

Воспользовавшись ситуацией, я в мгновение ока очутился на полу. Заметив, что я собрался сбежать, она схватила вместо табуретки веник и в три прыжка оказалась возле двери, преградив мне путь. Да это не хозяйка, а супергерой какой‐то, вернее, суперженщина. Человек-паук и рядом не стоял. Не зря говорят про нее «спортсменка».

– Попался, окаянный?

От ее ухмылки у меня шерсть встала дыбом. Она напомнила мне ведьму, правда, на порядок красивее тех, которых показывают в фильмах ужасов.

– Ну что, готов, котик, узнать, где раки зимуют? – спросила Татьяна Михайловна и замахнулась на меня веником.

У меня так и крутилось на языке сказать: «Ты на кого машешь, женщина?», но в тот момент мне было не до разговоров. Прошмыгнув у нее между ног, я пулей вылетел из кухни и помчался с глаз долой, услышав вслед:

– Ну ничего, паршивец, есть захочешь, прибежишь. Ты не кот, а вредитель.

Нет, вы это слышали? И как у нее язык поворачивается сыпать в мой адрес подобными оскорблениями? Да если бы не я, птицы уничтожили бы весь ваш урожай, а мыши разобрали дом на щепочки. От меня сплошная польза, а она меня во вредители записала. Подумаешь, статуэтку разбил. Так что теперь, из‐за нее меня съесть живьем? Мои добрые дела с лихвой возместят этот ущерб.

Глава 5

С тех пор, как я побывал в царстве Мавроди, прошло несколько дней, а от него по‐прежнему не было никаких вестей. Из чего я сделал вывод: либо главы семейств настолько занятые мыши, что не могут найти время для встречи, либо они меня боятся. Конечно же, я склонялся ко второму варианту. Но как бы там ни было, я должен с ними встретиться.

Как я уеду в очередную командировку, если не буду уверен, что по моей территории не разгуливают грызуны? Они меня волновали гораздо больше, чем птицы. Эти могут разве только урожай испортить. Так скоро лето закончится, а вместе с ним и сад опустеет. А больше от них никакого вреда нет. Зато мыши могут нанести дому непоправимый ущерб в любое время года. Эти хвостатые вредители способны погрызть не только пластиковые трубы, но и провода, а это может привести к короткому замыканию. К тому же грызуны являются переносчиками различных инфекций. Еще не хватало, чтобы они моих родственников заразили какой‐нибудь гадостью. Я себе вовек этого не прощу. Вроде маленькие создания, но сколько же зла они причиняют людям. Неудивительно, что те не хотят делить с ними свою жилплощадь. Признаюсь вам как на духу: когда‐то давным-давно я ел мышей. Бррр, как вспомню, так вздрогну. Но после того, как посмотрел по телевизору передачу про них и услышал все, что я вам рассказал, – как отрезало. Потом я стал просто охотиться на них и зарабатывать на этом. Я ловил мышку, приносил ее сначала на порог нашего дома, за что получал от Татьяны Михайловны вознаграждение, а потом нес ее к соседям, за что и там мне перепадало какое‐нибудь лакомство. Возможно, мой бизнес еще бы долго существовал, если бы однажды Димка не уличил меня в мошенничестве. Вот только не понимаю, зачем было рассказывать об этом всей семье[15]. Или, может, ему завидно стало, что я такой предприимчивый. Если это так, тогда в этом нет ничего удивительного. Успешные личности всегда вызывают зависть.

Ну что ж, раз гора не идет к Магомеду, тогда Магомед пойдет к горе. Я решил, что сам схожу к мышам, а то ведь Колумб может приехать за мной в любой момент. И от этой мысли мне хотелось выть белугой. Неужто придется опять уехать, так и не повидавшись с Беллой. Каждый день, в свободное от хозяйства время, я бегал к ней во двор в надежде, что увижу ее, но все тщетно. Дом по‐прежнему не подавал признаков жизни.

Как же я недолюбливал ее хозяйку! Ругал ее на чем свет стоит, но в то же время понимал, что не такая уж она и плохая. Другая бы на ее месте бросила кошку во дворе и умотала по своим делам. А раз она таскает Беллу за собой, значит, ей небезразлична ее судьба. Помните кошку Матильду? Она жила на даче по соседству с домом художника Жоры, у которого я временно обитал после того, как сбежал из композиторского дома и нарвался на стаю бродячих собак[16]. Вот у нее были плохие хозяева. Они не забирали Матильду с собой, когда уезжали в столицу, а оставляли на даче, и та неделями в любое время года жила на улице. Питалась чем придется, а ночлегом ей служила коробка, устланная тряпками. И несмотря на то, что я был злым и жутко раздраженным из‐за того, что все это время не видел свою ненаглядную, в душе я был спокоен за нее. Если она с хозяйкой, значит, ничего плохого с ней не случится.

Я так боялся пропустить момент ее возвращения, что все эти дни ночевал в комнате Дмитрия на своем наблюдательном пункте. Если вы помните, он находится на окне, а оно выходит на дом Беллы. Оттуда я сразу увижу, если у них в окнах загорится свет. Вот только, чтобы попасть в апартаменты парня, мне приходилось заранее пробираться туда и прятаться на полу за шторой. В противном случае он бы ни за какие коврижки не пустил меня к себе. Оно и понятное дело, зачем я ему там нужен, если он каждый вечер приходил домой со своей девчонкой. Это та скрипачка, которая, прежде чем растаять перед его чарами, всю душу ему вымотала[17].