Ты, я и море
Не отрывая взгляда от натертого паркета, Минни помогла отцу выбраться из кресла, а когда все же осмелилась оглянуться, лейтенанта уже не было видно в толпе. Минни как будто осиротела. Все кончено! Мимолетное знакомство не состоялось. Но она все же была благодарна Рострону – так, кажется, его звали, за прекрасные минуты, несбывшийся мираж любви.
Вместе с родителями, Минни грустно пробиралась к выходу.
– Мэм, разрешите обратиться! – раздался позади звонкий низковатый голос.
Минни вздрогнула. Быть того не может! Стоттерты остановились, не сразу сообразив, к кому же обращается стройный худощавый молодой лейтенант в темно-синей флотской форме, и фуражке, по уставу зажатой в левой руке.
А обращался он к Эдит Стоттерт.
– Лейтенант военно-морского флота Британии Артур Генри Рострон. Имею военные награды. Разрешите познакомиться с вашей дочерью!
Такого еще никогда не бывало! Обычно, молодые люди, жаждавшие познакомиться с девушкой, должны были найти общего и всеми уважаемого знакомого, который бы их представил друг другу. Ошеломленное семейство Стоттертов перекрывало дорогу выходящим из театра людям. Лейтенант вопросительным жестом указал на высокое викторианское окно у самого выхода, и они все невольно подчинились, отделившись от общего потока зрителей.
– Простите мне мою дерзость, но я здесь в театре никого не знаю, чтобы меня представили, – его голубые глаза светились под густыми, соломенного цвета бровями. – Мисс … и он повернулся к Минни вопросительно, ничуть не выдав того, что они уже знакомы.
– Этель Минни Стоттерт, – сказала она смущенно, принимая игру. – Меня все зовут Минни.
– Миссис Стоттерт, – снова обратился лейтенант к Эдит, – вы позволите мне пригласить мисс Минни завтра на прогулку? – Голубые глаза пронзили Эдит насквозь, она даже смутилась.
– Но что скажет моя дочь? – произнесла она с некоторым сожалением, зная, какое разочарование предстоит этому молодому офицеру, который, самым невероятным образом, успел ей понравится за эти несколько минут.
– Я согласна! – ответила Минни быстрее, чем того позволяли приличия.
Эдит с изумлением воззрилась на дочь, а на лице не менее удивленного Ричарда Стоттерта появилась понимающая улыбка.
– Если вы мне дадите ваш адрес, я заеду за мисс Минни после ланча? – радостно выпалил лейтенант, его невозможные глаза теперь излучали такую радость, что улыбнулась даже суровая Эдит.
Тем не менее, неизвестно с кем она дочь отправлять на прогулку не собиралась.
– Нет, – твердо сказала Эдит, – раз уж вас некому представить, то мы должны сами с вами как следует познакомиться. Приходите завтра в два часа дня к нам на ланч, а там уж мы и решим насчет прогулки. – И Эдит достала из сумочки визитную карточку.
– Почту за честь! – лейтенант красиво щелкнул ботинками, радостно забирая карточку. И добавил просто и непосредственно. – Большущее вам спасибо!
Он пожал руку всем троим и проводил их до экипажа. Заботливо и ловко помог залезть в карету Ричарду с его подагрой, подсадил Эдит и Минни. При этом не позволил себе с Минни никакой вольности, как то пожать ей украдкой ручку, или прикоснуться, и Минни это очень понравилось. Уже когда все уселись, лейтенант вдруг спросил:
– Не приходится ли вам родственником молодой Максвелл Стоттерт, Макс, как мы все его зовем?
– Макс?! – с удивлением воскликнула Эдит. – Так это же наш сын, старший брат Минни! Что же вы сразу не сказали, что вы – друг Макса?!
– Мы хорошо знакомы, еще с колледжа. Мир тесен, – улыбнулся лейтенант, – а не сказал, чтобы не повлиять на ваше решение.
Стоттерты смотрели на него с удивлением. А он, повернувшись к Минни, сказал просто и прямо:
– Я так счастлив, что увижу вас завтра!
– Я буду ждать вас, – ответила Минни тихо, и сама не поверила, что произнесла эти слова.
Дверцы кареты закрылись, и она отъехала от театра. Минни обернулась. Лейтенант смотрел им вслед – долго, пока карета совсем не скрылась из виду.
Глава 2. О магах, феях и морских змеях
Почти всю дорогу домой Стоттерты молчали.
Ричард Стоттерт ухмылялся себе в усы. Здорово же окрутил его семейство бравый морской офицер! В мгновение ока завоевал сердца обеих дам! Самое же забавное, что и ему самому, Ричарду, он тоже понравился. Не было в его поведении ничего нахального или наглого. Напротив, в его порыве было какое-то мальчишеское, романтическое отчаяние. В искренности лейтенанта Ричард не сомневался и поймал себя на том, что с удовольствием ждет его завтрашнего визита и продолжения знакомства. А что, может быть это и есть счастье Минни? Ишь, как она сразу загорелась, его младшенькая! Вон, сидит у окна кареты с мечтательным выражением на лице! Дай-то Бог, чтобы человек он оказался хороший, добрый и заботливый. А самое главное, чтобы как можно дольше горели бы глазки Минни такой вот радостью и влюбленностью!
Рострон – достаточно редкая фамилия в Британии, но в Ланкашире Ричарду были известны несколько семей с таким именем. В основном, мелкие предприниматели, занятые производством льна. Ну и что же?! Если увидит он, Ричард, что его дочь счастлива, то поборется, если надо, за этот брак. Уже целых три раза он уступал настоянию жены, вечно уверенной в своей правоте и проницательности. И что получилось?
Старый Стоттерт тяжело вздохнул, радостное настроение, вызванное выходкой влюбленного офицера, испарилось. Он ровно относился к одному из своих зятьев, недолюбливал второго и еле выносил третьего. Все три дочери были несчастливы, но по-разному. Одна просто не догадывалась об этом, другая страдала, а третья озлобилась. Ричард нахмурился.
Самую старшую, некрасивую Элинор, мать, можно сказать, что выпихнула замуж за главного приказчика в самой первой аптеке Ричарда. Да, тогда они еще не жили так «комфортабельно», как сейчас, и Эдит волновалась, что высокой, худой как щепка, и длинноносой Элинор другой партии не найти. Муж Элинор, с самой прозаической фамилией Тэйлор, был неплохим парнем, но слабовольным, бесхарактерным. Они не были счастливы, и Джон Тэйлор запил, сначала понемногу, а потом в горькую. Семью приходилось содержать им с Эдит. Хорошо еще, что Элинор родила только одну дочь. Совсем недавно Ричарду стало известно от семейного врача Стоттертов, что у Джона серьезное заболевание печени, и что долго он не протянет. От жены и дочери он это скрыл, за зятя усердно молился, но понимал, что для Элинор его уход будет освобождением.
Элизабет вышла замуж удачнее, за хорошего, порядочного и приветливого Роберта Брауна, бухгалтера большого кожевенного завода. Вышла без любви, но и без неприязни. Скорее всего, Лиззи даже и не подозревала, что равнодушна к своему мужу, так как настоящего чувства так и не испытала. Жили они в согласии, родили двоих детей, и Лиззи всегда казалась спокойной и умиротворенной. Было совершенно ясно, что в полном соответствии со своими умственными способностями, Роберт Браун так навсегда и останется бухгалтером. Но это было еще полбеды. Проблема состояла в том, что, казалось, он бухгалтером и родился: более занудного и скучного человека надо было основательно поискать в графстве Ланкашир! Право слово, Ричард предпочитал ему пьянчугу Тэйлора!
Но вот своего третьего зятя, удачливого коммерсанта с настоящей деловой хваткой и сметливым умом, Хоррэса Мерсера, Ричард Стоттерт просто ненавидел. Его третья дочь Маргарет, как могла, противилась этому браку, но он ее тогда не поддержал, ради семейного спокойствия, и разрешил жене поступить по-своему. Умная, тонкая и довольно привлекательная, Мэгги прекрасно понимала, что Хоррэсу для его дела необходим был начальный капитал, а она была лишь приложением к нему. Тем не менее, сделка состоялась по настоянию Эдит, которой импонировал живой ум будущего зятя, его мефистофельская красота, высокий рост и надменная улыбка. Мерсер затеял вложить капитал в сеть театров для синематографа, совершенно новое, неопробованное дело, и – выиграл. Движущиеся картинки оказались выгодной и удачливой затеей, и его бизнес пошел в гору. К тому же, в синематографах стали продавать газированную воду Стоттертов, так что в прибыли остались все. Все, кроме Мэгги. Вместе с растущей сетью синема-театров, росла и неприязнь между супругами. Хоррэс Мерсер жену никогда не любил, а сейчас, разбогатев, перестал это даже скрывать. Он изменял ей налево и направо, а недавно, вообще, завел постоянную любовницу из танцовщиц (какая пошлость!), которой снял прекрасную квартиру в престижном районе Ливерпуля, лелеял и холил. Это был скандал, но Эдит не позволила дочери подать на развод, ради репутации семьи и сына-подростка. Мэгги озлобилась, стала ядовито-ироничной и циничной. Единственное, на чем сумел настоять Ричард Стоттерт, так это на том, чтобы отказать Хоррэсу Мерсеру от дома. Хотя газированную воду Стоттертов в его театрах по-прежнему продавали. Бизнес есть бизнес.
И вот Ричард решил дать последний бой за счастье своей младшей, любимицы Минни. Никогда ни у одной из его дочерей так весело и задорно не блестели глазки, как у Минни, когда она смотрела на своего лейтенанта!
Эдит же никак не могла опомниться от того, что только что пригласила домой совершенно незнакомого молодого человека, да еще самым прямым текстом заявившего о своей заинтересованности в ее дочери! Хорошо еще, что он упомянул имя Макса, а то ее поступку не было бы никакого оправдания! То, что о приятельских отношениях с Максом эксцентричный молодой офицер объявил после приглашения, Эдит Стоттерт предпочла не вспоминать. Но самое странное заключалось в поведении ее собственной дочери! Так сразу выпалить, что она согласна на знакомство! Какая муха ее укусила? И тут у Эдит возникло смутное подозрение. А что, если эти двое уже были знакомы и разыграли перед ней эту сцену? А что, если они уже, не приведи Господь, тайно встречались?!
Эдит бросила на Минни подозрительный взгляд, но отмела такую возможность. Нет, ее дочь не так воспитана! Да и она сама казалась пораженной внезапным появлением лейтенанта. К тому же, его вполне мог привести к ним домой тот же Макс, и не было бы необходимости разыгрывать спектакль. Скорее всего, все так и произошло – спонтанно. Надо написать Максу и навести справки, или пусть лучше приедет и сам расскажет об этом Ростроне, а то что-то ее дочь уж очень увлеклась!
И Эдит снова покосилась на Минни.
Минни же вообще не думала ни о чем, или, скорее всего, обо всем сразу, что почти одно и то же. Сейчас, когда Рострона не было рядом, ее растрепанные чувства немного успокоились, и ею овладело радостное предвкушение большого приключения, чего-то такого, что встряхнет ее размеренную жизнь, а, может быть, и перевернет ее. Он в нее влюблен, это ясно, ликовала Минни! Откинувшись на атласные подушки кареты, сжимая в руках шелковую сумочку, она мечтательно наблюдала за танцующей над крышами домов крупной желтой луной. Завтра будет полнолуние, рассеянно подумала она. Завтра она увидит его снова. Завтра начнется новая жизнь!
Завтра наступило раньше, чем ожидала Минни: она проспала!
Накануне, обессиленная от пережитого за вечер, Минни еле добралась до постели, скинула туфли и платье и провалилась в глубокий сон, толком даже не переодевшись в ночную рубашку. Горничную послали ее разбудить только к одиннадцати, и Минни в панике провела все утро, принимая ванну, одновременно примеряя дюжину нарядов и перечесывая волосы на самый разный лад, так что пришлось задействовать двух горничных, вместо ее обычной Кэти. Мать иронично пожимала плечами, а отец ухмылялся: такого ажиотажа с Минни не случалось после первого бала дебютанток! Наконец, как это всегда бывает, она выбрала самый первый из примеренных – скромный костюмчик, состоявший из шелковой темно-коричневой юбки, белоснежной, расшитой кружевами, блузки с высоким кружевным же воротничком, украшенной большим атласным кремового цвета бантом и такими же атласными темно-коричневыми туфельками. В ушки она продела серьги из желтого топаза – подарок отца.
Без четверти два, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, с нарочито-безразличным видом, она спустилась вниз. Стол был уже накрыт в столовой, а отец с матерью расположились в креслах в смежной гостиной. Минни никогда не думала, что пятнадцать минут могут растянуться в такую бесконечность!
Большие настенные часы в гостинной Стоттертов пробили один раз, но второй раз не успели – в дверях раздался звон колокольчика. Минни непроизвольно вскочила, и тут же села, повинуясь укоризненному взгляду матери. Кэти пошла открывать дверь, и в прихожей раздался низковатый грудной голос. Сердце Минни забилось, она пыталась взять себя в руки, но у нее это плохо получалось. Раздосадованная, Минни волновалась сразу обо всем – чтобы не показаться гостю восторженной, глупой, нервной инженю, или, наоборот, застывшей, высокомерной куклой, или же развязной суфражисткой. Она словно потеряла себя, настоящую, естественную.
Ей не стоило волноваться. В дверях показались два огромных букета, в сопровождении лучезарной улыбки, и с этого момента все вдруг встало на свои места. Рострон быстро подошел вначале к хозяйке дома и с учтивым поклоном вручил ей букет огненных хризантем. Окинув Минни восхищенным взглядом, он преподнес ей букет чайных роз, обернутый желтой атласной лентой и только после этого пожал руку хозяину дома.
– Позвольте мне еще раз поблагодарить вас за приглашение и извиниться, что пришел к вам во флотской форме: мне необходимо было зайти утром в адмиралтейство по срочному делу, а до Болтона, где я живу, далековато.
Эдит не смогла удержаться от возгласа:
– Это мои любимые цветы! Как вы узнали?!
Рострон рассмеялся.
– Уверяю вас, что обошлось без шпионажа и подзорной трубы! Просто я зашел в ближайший от вас цветочный магазин и осведомился, какие именно цветы чаще всего заказывает ваша семья.
Ричард Стоттерт рассмеялся в ответ.
– В находчивости вам не откажешь! А как же вы догадались о предпочтениях наших двух дам?
– Я предположил, что мисс Минни предпочитает чайные розы, – и Рострон с лукавой улыбкой стрельнул глазами в сторону Минни, – а дальше уже по принципу исключения.
Минни хихикнула. От ее смущения не осталось и следа.
Эдит пригласила всех к столу. Уже через пятнадцать минут Стоттерты чувствовали себя в присутствие гостя естественно и комфортно, а через час им казалось, что они знали его всю жизнь.
Рострона усадили за столом напротив Минни. Отец забросал его вопросами, так что Эдит даже пришлось несколько раз вмешаться, чтобы гость не остался голодным. За обедом у Стоттертов подавали бульон с гренками и яйцом, куриный жульен с кремом и грибами, анчоусы и яблочную шарлотку на десерт. Ричард откупорил бутылку шардоннэ прошлогоднего разлива, но гость и ел и пил очень мало и очень аккуратно, зато вовсю расхваливал минеральную воду Стоттертов, чем полностью завоевал сердце Ричарда. Оборону теперь держала одна Эдит.
Минни, наконец-то, предоставилась возможность как следует рассмотреть своего неожиданного поклонника. Бронзовое от загара чисто выбритое лицо оттеняло сияющие голубые глаза и соломенного цвета рыжеватые волосы и брови. А крупный нос и слегка оттопыренные уши, как ни странно, ничуть его не портили, а придавали трогательный мальчишеский вид, несмотря на солидный возраст. Рострону, как оказалось, было уже тридцать («ровесник Чарльза и Макса», – подумалось Минни), но выглядел он моложе. Отнюдь не красавец, но почему-то на него было приятно и хотелось смотреть. Минни почувствовала как уходят тревога и волнение, а вместо них ее сердце наполнилось нежностью: «милый, мой милый ушастик!»
Выяснилось, что отец Артура Рострона Джеймс действительно занимается льняным бизнесом, что мать Артура Нэнси скончалась, когда ему было пятнадцать лет, что он старший сын и у него три сестры и два брата.
– А вот Минни у нас самая младшенькая из девяти, – выпалил, не подумав, Ричард и был награжден строгим взглядом жены. Рострон с нескрываемой нежностью посмотрел на Минни.
– Когда же вы решили стать моряком? – Ричард решил переменить тему беседы на более нейтральную.
– В пять лет, – улыбнулся Рострон.
– Ух ты!
– Мне подарили только что изданную книгу «В поисках потерпевших кораблекрушение» некоего Джила Бралтара, который на проверку оказался французским писателем, – и тут Рострон произнес совершенно уморительно, – Джулиусом Вернэ!
– Жюль Верн, – со смехом отозвалась Минни.
– Вам виднее, – тоже засмеялся Рострон, – мычать и рычать по-французски мне никогда не удавалось! В кадетском училище пришлось даже сдать три лишних предмета, вместо экзамена по-французскому!
– А вот Минни у нас прекрасно владеет и французским, и немецким, и итальянским! – снова невпопад похвастался Ричард.
Рострон вдруг посерьезнел и закусил губу, как-то по особенному, взглянув на Минни. Она это заметила и ответила ему вопросительным взглядом, но Рострон только отрицательно качнул головой, как бы в ответ на свои собственные мысли, и продолжил уже с улыбкой:
– Я не видел моря до двенадцатилетнего возраста, но мне всегда казалось, что я его могу найти по запаху! Наверное, это у меня от наших далеких скандинавских предков – Рострумов. В двенадцать лет я два раза сбегал на корабль, меня ловили и возвращали в Болтон, отец отдирал за уши, хоть и небольно, – улыбнулся он, – но ничего не помогло. На следующий год отец заплатил огромную для нас сумму в шестьсот пятьдесят фунтов для моего обучения в кадетском училище, мне купили форму, снабдили деньгами и посадили на поезд Болтон-Ливерпуль. Так что с тринадцати лет я живу самостоятельно.
Эдит посмотрела на него с уважением.
– А где же вы познакомились с Максом?
– Параллельно с кадетским училищем я поступил в Ливерпульский Королевский колледж, для общего образования, так сказать, там мы и встретились с Максом.
– Ваш отец молодец, что позаботился о вашем образовании, – заметил Ричард.
– Я не мог просить у отца денег на колледж, мистер Стоттерт. Ему и так пришлось продать ради меня часть бизнеса. Наше кадетское училище самое престижное в Британии, и трехлетний курс обучения стоил очень дорого. Я работал вечером на верфях, разгрузке, сортировке почты в порту, брал любую работу, и сам платил за курс в колледже. Правда, часто приходилось бегать с одного класса на другой, и заниматься ночью, но я не жалею.
– Когда же вы спали? – ахнула Эдит.
– Вот с этим мне сильно повезло. Больше двух-трех часов сна мне не требуется.
Выпивший пару-другую бокалов вина, Ричард был готов прослезиться. Он стиснул плечо Рострону.
– Повезло! Как бы не так! Вы себя вымуштровали! – нет, положительно этот молодой человек ему нравился все больше и больше.
– Может быть, – смущенно отозвался тот, заметив восхищенные взгляды Минни.
– Вы решили посвятить себя военно-морскому флоту, мистер, вернее, лейтенант Рострон?
– Нет, вообще-то я работаю в «Кьюнарде», уже пять лет.
– О! Это прекрасная компания! Одна из лучших.
– Самая лучшая, по моему мнению. Я дослужился до второго помощника капитана.
Эдит встрепенулась.
– И это предел ваших мечтаний? – иронично спросила она.
Голубые глаза блеснули стальным блеском, и Эдит осеклась.
– Отнюдь, – вежливо ответил Рострон, – пять лет назад я получил капитанскую лицензию, а сейчас прохожу двухгодичную военнную службу. С лицензией и званием лейтенанта военно-морского флота мне в «Кьюнарде» полагается место первого помощника, а потом уже и капитана. Я им непременно стану, – добавил он серьезно и уверенно.
«А парень-то с характером, не так прост, как кажется», – подумал Ричард, – «что ж, в его профессии это необходимо. Такой не пропадет!»
Эдит была явно смущена своей собственной бестактностью.
И тут знаменитые часы Стоттертов пробили четыре раза.
– Ой, уже четыре часа! Когда же мы пойдем гулять? – Минни воскликнула так жалобно и по-детски, что все рассмеялись.
– Действительно, как быстро пролетело время, – произнесла Эдит задумчиво, – вот прямо сейчас и пойдете.
Рострон и Минни обменялись радостными взглядами: высочайшее разрешение было получено!
– Послушайте, мистер Рострон, – вдруг вмешался отец, – у вас есть какие-нибудь планы на вечер? Где вы ужинаете?
– Нет, никаких, кроме одного срочного, но короткого делового визита.
– Так приходите к нам на ужин, продолжим знакомство! Вы в шахматы случаем не играете?
– Играю…, – Рострон не верил своим ушам. – И, кажется, неплохо.
– Значит решено, – вставая от стола, Ричард обнял его за плечи, – погуляете с Минни, нанесете свой деловой визит и – опять к нам!
– С огромным удовольствием! Благодарю вас! – У Рострона заметно порозовели щеки.
Минни, радостно захлопав в ладоши, повисла у отца на шее. В другое время Эдит была бы в ужасе от такой откровенной радости дочери, но сегодня все происходило так невероятно быстро, что она только махнула рукой. Будь что будет!
Рострон, не дожидаясь служанки, распахнул дверь перед Минни, и в дом ворвался восхитительный аромат позднего августовского вечера: особняк Стоттертов находился в зеленом районе Аттертон, фешенебельной окраине Ливерпуля.
По указу Эдит, служанка вынесла Минни парчовое летнее легкое пальто. Но та вдруг заупрямилась.
– Еще август, мама, тепло ведь!
– Минни, не упрямься, вечером будет прохладно!
– Мисс Минни, – вмешался Рострон, – миссис Стоттерт права, сегодня вечером будет прохладно.
– А вам это откуда известно, – возмутилась Минни, – вы маг и волшебник?
– Очень может быть, – весело улыбнулся тот, – а еще прогноз погоды входит в мои профессиональные обязанности, и я сдавал экзамен по метеорологии.
Минни было нечем возразить, поэтому она просто фыркнула, но продолжала упрямиться.
– Не желаю тащить это длиннющее пальто с собой!
Эдит всплеснула руками.
– Давайте я его понесу, мисс Минни!
– Ну вот еще! Что же о вас подумают? Лейтенант с женским пальто наперевес, – рассмеялась Минни .
– Я упаду в ваших глазах, если понесу дамское пальто?
– В моих, конечно же, нет, пальто-то мое! Но что подумают другие?!
– Мнение «других» меня не интересует.
Минни опять было нечем крыть и она насупилась.
– Миссис Стоттерт, давайте обойдемся без пальто, раз мисс Минни так не хочется. У нас ведь есть мой китель, он достаточно теплый. Я позабочусь о том, чтобы она не простыла, не беспокойтесь.
Это было сказано таким умиротворяющим и спокойным тоном, что Эдит вдруг успокоилась. Она всячески противилась тому, чтобы, подобно дочери и мужу, подпасть под влияние этого харизматичного моряка. Но сопротивляться становилось все труднее.
Рострон элегантно протянул Минни согнутый локоть, она взяла его под руку, и они чинно проследовали по украшенной ухоженными газонами улице, повернули направо, и белоснежный особняк Стоттертов скрылся из виду. Рострон украдкой поглядывал на Минни, а та виновато молчала. Наконец она произнесла.
– Не знаю, что на меня нашло. Простите меня за эту выходку, – и она заглянула ему в глаза, – мама была к вам несправедлива, и я на нее разозлилась.
Рострон осторожно погладил ее пальчики, лежащие у него на согнутом локте.
– Ее можно понять, мисс Минни. Я ведь свалился вам как снег на голову, – улыбнулся он, – но мне так приятно, что вы за меня заступились! – И он снова улыбнулся своей лукавой улыбкой. У Минни отлегло на сердце.
– А куда мы пойдем? – весело спросила она.
– Куда бы вам хотелось? Туда и пойдем.
– Так куда же? В «Куда» или в «Туда»?
– Сначала в «Куда», а потом в «Туда», а, будет время, заглянем и в «Кое-куда», самое главное, чтобы мы не попали в «Не туда»!
Минни расхохоталась, здорово же он подхватил ее шутку! Рострон тоже весело засмеялся. Как-то само собой произошло, что Минни высвободила свою ладонь из под его локтя, и вместо этого они взялись за руки. По детски размахивая соединенными ладонями, они с получаса шли, весело болтая о всякой ерунде. Дорога пошла в гору, и Минни внезапно остановилась перед высоким забором, за которым виднелся красивый но заброшенный особняк, построенный из красного кирпича, посреди буйно заросшего дикого сада. На солидном заборе была прибита свежевыкрашенная табличка «Продается».
– Ах как жаль! – вырвалось у нее. – Мой волшебный замок продают!
Рострон смотрел на нее вопросительно, продолжая держать ее за руку.
– Этот особняк на холме хорошо виден из окна моей спальни. Еще ребенком я обожала фантазировать, кто же там живет? Все было так таинственно! Иногда в окнах появлялись огни, но, чаще всего, он казался необитаемым. Я представляла себе, что в саду живут феи и гномы, летают маленькие эльфы с прозрачными крылышками, – Минни мечтательно закрыла глаза, – я придумывала про них волшебные сказки, это было прекрасно. На прогулках я всегда тянула родителей или сестер с братьями пройти мимо этого дома, и так мечтала хоть разочек в него заглянуть, хоть одним глазком! Вы знаете, мистер Рострон, – продолжила Минни с некоторым удивлением, – я ведь никому раньше этого не рассказывала!