Тихо, идёт следствие Крис

Глава IV

Дворничиха подошла, поздоровалась. Иван встал навстречу, тоже поздоровался, представился. Ты глянь, и дворничиха выглядит ну если не хозяйкой медной горы, то императрицей вверенного ей двора – к бабке не ходи.

Да и сам двор. У Ивана возникло такое чувство, что он попал хрен его знает в какое будущее, туда, где победил коммунизм. Ну, сами посудите: двор чистенький, каждая травиночка на месте. Участковый, хоть в качестве эталона на всероссийском смотре полиции показывай. Бомжи сначала мусор собирают, потом идут подрабатывают, а уж потом покупают настойку боярышника или водку палёную и пьянствуют. Местные алкаши если и пьянствуют, то делают это в строго ограниченных участковым, и наверняка дворничихой, рамках. Что-то по типу боевого приказа: шаг в сторону, расстрел.

А ведь у нас как? У нас считается нормальным, чтобы крышку канализационного люка те же бомжи на металлолом спёрли. Чтобы в подъездах лампочек не было. Чтобы водку продавали не когда тебе хочется, а когда начальство считает нужным. И, что интересно, никто не возмущается, привыкли.

***

– Николаича нашёл Антоша, – присев на лавочку начала рассказывать дворничиха. – это бомжик наш. Они, – Любовь Григорьевна благодарно посмотрела на участкового. – это всё Степаныч, помогают мне убираться. Около мусорных контейнеров приберут, мусор из урн в мешки соберут. Он и нашёл. Позвал меня, а я уже позвонила Степанычу.

– А где сейчас этот Антоша. – спросил Иван. – Мне бы поговорить с ним.

– А кто ж их знает! – воскликнула дворничиха. – Промышляют где-то или подрабатывают. Вы лучше завтра с утра приходите. Я их предупрежу, чтобы вас дожидались.

– А сегодня? В котором часу они возвращаются?

– Обычно часов в пять, в шесть. – ответила дворничиха. – Но они приходят уже тёпленькими. Утром с них будет больше толку.

Иван кивнул, мол, согласен и протянул дворничихе, Любови Семёновне, свою визитку.

– Завтра, часиков в восемь, пусть мне позвонят. – сказал он.

***

– А теперь, Александр Степанович, – участковый в ответ улыбнулся. Понял, опер умеет общаться при посторонних. – надо бы осмотреть квартиру Уварова. Любовь Григорьевна, если не заняты, пойдёмте с нами.

– Отчего не пойти? – вставая с лавочки сказала дворничиха. – Я завсегда готовая помочь нашей милиции, тьфу ты, полиции. Придумают же!

Первого взгляда Ивану хватило, чтобы понять: здесь живёт не алкаш. Квартира была убрана: никакой грязи, каждая вещь на своём месте. На кухне, в раковине, не было гор немытой посуды. Плита была чистенькой, ну и, не было характерных для всякого уважающего себя алкаша пустых бутылок аккуратно или в беспорядке стоявших у стены.

***

– Что-то не очень покойный похож на алкаша. – проходя в комнаты сказал Иван.

Это была двухкомнатная хрущёвка. А что, для одинокого мужика очень даже неплохо. Ивану, например, при разводе, досталась однокомнатная хрущёвка. В принципе, тоже нормально, но если ему вдруг приспичит жениться, уже тесно.

– Да какой он алкаш, ей Богу! – проходя за опером в комнату, сказал Александр, участковый. – Ну, выпивал мужик. Такие у нас чаще, чем через одного встречаются. Вся разница, пил он не в тихая, на кухне, а на людях весь из себя правильный, а во дворе, с такими же одинокими мужиками как он.

– А кто они? – надо будет тоже опросить.

– Да местные. – ответил Александр. – Владимир Ильич по кличке Ленин и Алексей Николаевич, для своих просто Лёха. Тоже одинокие, и тоже не алкаши. Между прочим, все с образованием, не абы как.

– Ну, образование добродетели не гарантирует. – парировал Иван. Тем не менее имена, отчества и клички собутыльников в блокнот записал.

***

– Хорошо жил Николаич. – входя в зал сказала Любовь Григорьевна, дворничиха. – Раньше, при советской власти хорошо жил. Вон, какая мебель. В те времена самая модная. И какая сволочь эту перестройку проклятую придумала? – закончила она на политической ноте.

– Ладно, Григорьевна, не буянь. – одёрнул её участковый. – О политике в другой раз поговорим.

– Да, хорошо жил покойный. – сменила тему Григорьевна. – Помнится, как лето, он по колхозам и совхозам работать уезжал, плакаты и лозунги им рисовал. Видать хорошо платили. Да и в другое время, я точно знаю, рисовал он те же самые плакаты для заводов, фабрик разных. Тоже платили. Хорошо зарабатывал мужик. – вздохнула она.

Действительно, при советской власти время для покойного было весьма хлебное, чуть ли не золотое. Денег на наглядную агитацию правительство не жалело. Штатных художников, как правило, ни в колхозах, ни на предприятиях не было. Вот и, так сказать, привлекали спецов со стороны, и платили, судя по мебели в квартире, весьма неплохо.

***

– А как началась эта перестройка, – Григорьевна опять пустилась в воспоминания. – школу, где он детишек рисовать учил, и прикрыли. Николаич, помнится, как-то мне жаловался. Говорил, мол, выгнали на все четыре стороны. Видать и лозунги партийные никому стали ненужными, вот и остался мужик без копейки.

Как это случилось, жена его, Татьяна, собрала манатки и поминай как звали. Жаль, деток у них не было, глядишь и осталась бы. В общем, ушла она и оставила Николаича одного. Хорошо хоть имущество и квартиру не стала делить, видать был у неё кто-то, к нему и ушла.

Иван опять раскрыл блокнот: надо будет отыскать бывшую жену Уварова. Ниточка конечно гнилая, но, как говорится, на всякий случай. Да и начальство любит, когда дело расследуется сразу по нескольким направлениям.

– А родственники у него есть? – спросил Иван.

– Чего не знаю, того не знаю. – ответили Григорьевна. – Никто к нему в гости не ходил. Говорю же, один-одинёшенек мужик остался, как былинка в поле.

***

На следующее утро, ровно в восемь, зазвонил мобильник. Ишь ты, пунктуальные какие. Может боятся чего? Всё верно, звонил один из бомжей проживавших по улице Заречной во владениях участкового Александра Степановича и дворничихи Любови Григорьевны.

– Здравствуйте. – услышал в трубке Иван хрипловатый, как бы прокуренный голос.

– Да, слушаю. – ответил Иван.

– Эта, – было слышно, звонивший тушуется. – нам Григорьевна сказала, чтобы мы позвонили, что вы поговорить с нами хотите. Так мы здесь, вас ждём.

– Где это здесь? – спросил.

– Так во дворе. – ответил бомж. – На лавочке, где Николаича нашли. Григорьевна сказала позвонить, мы и позвонили.

– Хорошо. Ждите. Минут через тридцать буду. – сказал Иван и отключился.

Так, у бомжей есть мобильник. Впрочем, ничего удивительного. Сейчас всё наоборот, отсутствие мобильника вызывает удивление, а иногда даже подозрение. Если же у человека, даже у бомжа, мобильник имеется, значит всё нормально. Блин, будто наличие шапки на голове в прошлые времена.

***

Ивана встретили два бомжа. Обоим за сорок, впрочем, с возрастом тут можно легко ошибиться. Знаете ли, вольный образ жизни и регулярное потребление спиртного накладывают и на организм, и на внешний вид характерный, в кавычках, шарм.

– Антоша. – представился первый из бомжей и тут же поправился. – Антон. А это Валера.

Мы вон в том доме живём, в подвале. – смущённо сказал он. – А что, Александр Степанович и Любовь Григорьевна не ругаются, не гоняют. А мы кострами и прочими безобразиями не занимаемся. По жильцам не ханыжим, тихо себя ведём, вот нам никто жить и не препятствует. Опять же, Григорьевне во дворе убираться помогаем.

– Расскажите, – Иван специально обратился к бомжу на вы. Иногда это приносит неожиданные результаты. – как вы обнаружили Уваров?

– Значит, – охотно принялся рассказывать Антоша-Антон. – Валерка, – он кивнул на товарища. – он у мусорных контейнеров начал убираться, а я взял мешок для мусора и пошёл хлам всякий из урн вытряхивать. Григорьенвна, она насчёт порядка строгая, – уважительно сказал он о дворничихе. – поэтому мы урны каждое утро вытряхиваем.

Иду, значит, смотрю, на лавочке лежит кто-то. Ну, думаю, нахерачился, извините, вчера мужик, не хватило сил до дома дойти. Подошёл ближе, ёшь-мнёшь-трёшь, Николаич! Думаю, с чего это он так набубенился? Он же никогда до такого состояния себя не доводил. А чтобы на лавочке ночевать, так вообще. Подошёл, и давай трясти его за плечо, мол, просыпайся Николаич, иди домой досыпать. А он лежит и лежит, не шевелится. И тут мне будто шепнул кто-то: а он живой? Я его за щеку потрогал, а она холодная. Я к Григорьевне, та, звонить Степанычу. Ну а дальше, вы наверное знаете.

***

– Понятно. – сказал Иван, хотя на самом деле ему всё было непонятно. – Следы борьбы или ещё что-нибудь такое, например, какие-то посторонние предметы около убитого были?

– Ничего не было. – торопливо ответил бомж Антон. – Я и Григорьевне сказал, чтобы она до приезда милиции не подметала, и урну не стал вытряхивать. Я ж понимаю, следствие и всё такое.

Вот именно, и всё такое. Прямо какое-то идеальное убийство, как в книжке. Надо искать орудие убийства, кинжал этот, как его, крис – пока что это единственная ниточка.

– Скажите, – спросил Иван. – а покойный кроме местных с кем-нибудь во дворе встречался, разговаривал? Я имею ввиду каких-нибудь гостей или просто прохожих.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.