Судья. Тайная сторона правосудия

Суд

Еще до начала заседания, на котором должна была решиться дальнейшая судьба Романова Олега Степановича, у здания городского суда уже толпились журналисты. Прорваться на сам процесс удалось лишь немногочисленным счастливчикам. Как только зал заседаний заполнился, центральный вход перекрыли судебные приставы.

Артем продемонстрировал охране адвокатское удостоверение и проворно скользнул внутрь. Войдя в зал судебных заседаний, он мгновенно перехватил взгляд Романова, неподвижно стоящего в помещении для подсудимых, в обиходе именуемом «аквариумом». В глазах арестанта, покрасневших от недосыпа и неимоверного внутреннего напряжения, попеременно вспыхивали отблески самых разных чувств, от горькой обиды до неподдельного страха, сквозь который едва-едва пробивался лучик надежды.

На нем был тот самый костюм, в котором его задержали, и Павлов мысленно похвалил Романова за то, что тот сумел за эти двое суток сохранить одежду в приличном состоянии. Когда твоя судьба в руках суда, даже такие мелочи, как внешний вид, зачастую имеют значение. Спортивный костюм явно проигрывал бы пиджаку с брюками и пусть несвежей, но все еще белой рубашке.

Артем заметил и супругу Олега Степановича. Галина Николаевна сидела в первом ряду. Ее тонкое, бледное лицо было непроницаемым. Лишь по тому, как супруга Романова комкала платок, можно было судить о том, какие мучения она переживала в настоящий момент.

Павлов ободряюще кивнул Олегу Степановичу, уселся за стол и принялся раскладывать на нем документы.

Увидев адвоката, следователь Кривчук многозначительно усмехнулся и продолжил о чем-то вполголоса переговариваться с прокурором, высоким мужчиной с глубокими залысинами.

– Встать, суд идет! – заученным голосом проговорила миловидная девушка-секретарь, войдя в зал, и монотонный гул, рябью проходивший по рядам, тут же утих.

Тучный судья Быков, облаченный в мантию и следовавший за ней не отставая, занял свое место. Процесс начался.

Пока прокурор зачитывал список обвинений, предъявленных Олегу Степановичу, судья с напряженным сосредоточенным видом листал материалы дела.

Прокурор монотонно бубнил:

– Необходимо учитывать серьезность санкции статьи, вменяемой Романову, а также квалифицирующие признаки, выражающиеся в использовании обвиняемым своего служебного положения и сопряженные с вымогательством взятки.

При этих словах губы Романова тронула презрительная улыбка, которая тут же исчезла.

Прокурор поправил очки и продолжил:

– Я хотел бы обратить внимание суда и присутствующих на следующий факт. Во время обыска дачи, принадлежащей обвиняемому, была обнаружена крупная сумма денег, происхождение которых Романов объяснить не смог. Речь идет о шестистах тысячах долларов. Кроме того, результатом обыска стали два заграничных паспорта с вклеенными фотографиями обвиняемого и его супруги, но на другие фамилии. Предварительное исследование показало, что паспорта фальшивые. И наконец, в процессе сбора доказательств были получены данные, свидетельствующие о наличии у Романова счета в зарубежном банке. А конкретно на Сейшельских островах, где действует офшорная юрисдикция. – Обвинитель поднял голову, оторвался от бумаг и заявил: – Ваша честь, закон о статусе судей налагает запрет на открытие ими денежных вкладов в зарубежных банках.

– Я в курсе, – сухо отозвался Быков, продолжая листать материалы дела.

Павлов бросил взгляд на супругу Романова. Галина Николаевна неотрывно смотрела на мужа. Тот постоянно кусал губы, не выдержал и опустил голову.

– Нельзя забывать и о том, что Романов по меркам простого обывателя занимал высокую должность, – возобновил прокурор свою речь. – Он обладает обширными связями в правоохранительных структурах, поскольку до того, как надел мантию судьи, довольно продолжительное время работал в следственных органах и даже прокуратуре. Следствие считает, что, оставаясь на свободе, Романов может воспользоваться своими связями и повлиять на ход предварительного расследования. Учитывая изложенное, представляется целесообразным оставить Романова Олега Степановича под стражей на весь период следствия. Хочу заметить, что действия обвиняемого нанесли серьезный удар по репутации судебной власти нашей страны. У меня все, ваша честь, – прокурор коротко кивнул и сел на место.

– Слово предоставлено защитнику обвиняемого, – бросил судья, даже не поднимая глаз.

Романов чуть подался вперед. Губы его были сжаты так плотно, что походили на две ниточки.

Артем поправил узел галстука, встал и заговорил:

– Уважаемый суд, позвольте выразить категорическое несогласие с доводами обвинения. В подтверждение слов защиты привожу следующие доказательства. Во-первых, фактическое задержание судьи Романова произошло около восьми вечера. Из постановления о предъявлении обвинения следует, что взятка была передана моему подзащитному примерно в два часа дня. Если вся операция по задержанию Романова готовилась заранее, то почему возник такой огромный разрыв в шесть часов? За всю свою практику я ни разу не видел ничего подобного. Зачем было ждать столько времени? Судья Романов, по версии следствия, получил двести тысяч долларов. После этого он совершенно спокойно как ни в чем не бывало продолжал работать и даже вел судебные процессы.

– Разница во времени не имеет никакого значения для дела, – встрял прокурор, но Быков осадил его:

– У вас было время изложить свою точку зрения. Сейчас слово адвокату.

Прокурор замолк, с неприязнью глянул на адвоката.

– Теперь второй момент, – продолжил Артем. – Это сам Халилов, который, по словам следователя, передал взятку моему подзащитному. – Мои ходатайства о проведении очной ставки между ним и Романовым следствием были отвергнуты безо всяких причин. Между тем, согласно уголовно-процессуальному праву, проведение очной ставки необходимо, если в показаниях обвиняемого и потерпевшего имеются существенные противоречия. Все мои попытки связаться с Халиловым не увенчались успехом, а буквально вчера вечером мне поступила информация, что он уехал в Узбекистан.

Судья перевел взор на прокурора и осведомился:

– Это действительно так?

– Да, ваша честь, – подтвердил обвинитель. – Потерпевший имеет постоянное местожительство в Самарканде. Ему разъяснено об обязательстве явки к следователю в случае возникновения необходимости.

– У меня несколько иные сведения, ваша честь, – подал голос Павлов. – Карим Азизович Халилов действительно официально является гражданином Узбекистана. Но в России этот человек бывает куда чаще, чем у себя на родине. Хотя бы потому, что у него имеется свой бизнес на продуктовом рынке в Московской области, а конкретно – в Мытищах. Кстати, Халилов дважды судим за хранение наркотиков и контрабанду.

– Это не имеет отношения к делу, – заявил Быков, который демонстративно закрыл свою папку с документами по делу Романова, сцепил толстые пальцы в замок и, мрачно поглядывая на адвоката, возразил:

– Халилов мог быть судим хоть десять раз. Из-за наличия у потерпевшего судимости действия обвиняемого не перестают квалифицироваться как преступление.

– Ваша честь, Олег Степанович имеет безупречную репутацию, – произнес Артем. – За весь трудовой стаж у него нет ни одного нарекания по службе, одни поощрения и награды. Обстоятельства получения взятки и факт обнаружения у моего подзащитного шестисот тысяч долларов вызывают массу вопросов, которые требуют тщательной проверки. То же самое касается фальшивых паспортов и зарубежного счета, который якобы выявлен на Сейшелах. Защита гарантирует, что Романов будет являться на допросы по первому требованию следователя и никоим образом не станет влиять на ход предварительного расследования. Тем более что санкции статьи, по которой моему подзащитному выдвинуто обвинение, предусматривают и иные меры, не связанные с лишением свободы. Принимая во внимание вышесказанное, прошу суд учесть данные обстоятельства и выпустить Романова Олега Степановича из-под стражи, заменить ему меру пресечения на иную, не связанную с лишением свободы. Например, залог, подписка о невыезде или домашний арест.

– Обвиняемый, ваше слово, – обратился судья к Романову.

Олег Степанович встрепенулся, словно едва не наступил на дремлющую змею, облизнул пересохшие губы и тихо проговорил:

– Все, что перечислено в обвинении, ложь, – тихо проговорил он. – Никогда за свою жизнь я не преступал закон. К этим деньгам, которые были у меня найдены, я не имею никакого отношения. Да и эти фальшивые паспорта… Я отвергаю все обвинения, предъявленные мне.

Артему показалось, что он хотел добавить что-то еще. Но Романов передумал и молча сел на место.

Быков медленно выпрямился и заявил:

– Суд удаляется на совещание.

Адвокат опустился на стул.

Галина Николаевна вытерла платком уголки глаз. Теперь уже она избегала смотреть в сторону «аквариума», в то время как Олег Степанович отчаянно пытался поймать ее взгляд.

Прокурор вновь принялся о чем-то шушукаться со следователем. До Артема изредка доносились их тихие смешки.

«Все это смахивает на отрепетированный фарс», – подумал он и слегка ослабил узел галстука.

От народа, набившегося в зал, тут было невыносимо душно.

– Встать, суд идет!

В воздухе повисла звенящая тишина. Романов отошел от стекла и застыл в оцепенении, невидяще глядя перед собой.

– Изучив материалы дела по обвинению Романова Олега Степановича… – быстро заговорил судья, бегая глазами по тексту. – Учитывая тяжесть преступления, по которому ему предъявлено обвинение, суд принял решение об оставлении обвиняемого под стражей на весь срок предварительного следствия, то есть на два месяца. Кроме того, сообщаю, что, согласно решению Высшей квалификационной коллегии судей, приостановлены его полномочия федерального судьи.

Кривчук обернулся к адвокату. Артем не мог не заметить искру триумфа, промелькнувшую в глазах.

– Обвиняемый вправе обжаловать решение суда, – Быков замолчал и устало глянул на Романова.

Олег Степанович побледнел, смотрел прямо перед собой. В «аквариум» зашел судебный пристав. Бывший судья молча протянул руки, которые тут же были закованы в наручники.

– Заседание закрыто, – объявила девушка-секретарь.

Зал зашумел. Послышались щелчки фотокамер.

– Как же так? – растерянно пробормотала Галина Николаевна.

Пальцы ее сжались так, что костяшки худых рук побелели, расширенные глаза наполнились слезами.

– Неужели мой муж – преступник?!

Артем шагнул вперед, тронул отчаявшуюся женщину за локоть и сказал:

– Галина Николаевна, пожалуйста, возьмите себя в руки. Сейчас нужно не переживать, а действовать. Да, мы проиграли бой, но это лишь начало, главное сражение впереди.

– Впереди, – повторила Романова, с трудом поднимаясь со стула.

Ее качнуло, и Павлову пришлось поддержать женщину.

– Как я теперь людям в глаза смогу смотреть? – прошептала она.

– Сможете, Галина Николаевна, – тихо, но твердо сказал Артем. – Обещаю, что сможете. Нам нужно поговорить в спокойной обстановке.

Ночное послание

Медленно, затаив дыхание, стараясь не задеть крепко спящую супругу, Леонид Михайлович опустил ноги на пол и встал с постели.

Сон не шел, несмотря на лекарства, принятые вечером. Краснов лишь без толку ворочался на кровати. В голове его унылым хороводом кружились мысли, одна мрачнее другой.

Он нащупал ступнями тапочки, направился на кухню, включил настенный светильник и тяжело опустился на табурет. Бессонница и мучительная мигрень, донимавшая его последние дни, наверняка были взаимосвязаны.

«Началось все это после ареста Романова», – подвел итог Краснов, из пластиковой бутылки налил в чашку минералки без газа и выпил ее одним махом.

На мгновение ему показалось, что пульсирующая боль в висках отступила. Леонид Михайлович вытер губы тыльной стороной ладони и невидяще уставился на скатерть, устилавшую стол.

Романова, теперь уже бывшего судью Гагаринского районного суда, оставили под стражей. Этот факт сам по себе являлся абсолютной дикостью.

Судья под стражей?! Да, по обвинению он – взяточник. Но не убийца, не маньяк какой-нибудь!

Нонсенс! Абсурд!

Когда Прокопенко доложил об этом Леониду Михайловичу, тот сначала даже не поверил своему заместителю. Потому что случаи, когда служители Фемиды попадали за решетку, можно было пересчитать по пальцам. Тем более что наряду с лишением свободы есть альтернативное наказание за преступление, в котором обвинялся Романов. Это штраф!

Краснов навел справки о судье Быкове, который вел процесс по Романову, поскольку в свое время его негласным поручителем на назначение был не он, а его заместитель Прокопенко.

«А говорил, что своих нельзя сдавать, – вспомнил Леонид Михайлович. – Между тем Анатолий Сергеевич весьма доходчиво объяснил мне жесткую позицию судьи, вынесшего решение о продлении ареста Романова. Я был вынужден признать, что резон в словах моего первого заместителя есть.

Во-первых, Романов был взят с поличным за тяжкое преступление. Не важно, что арест произошел не сразу, а по истечении нескольких часов.

Во-вторых, пресса. Дело и так получило широкий резонанс. Еще неизвестно как все повернулось бы, если бы Романова отпустили из зала суда. В настоящее время новые стихийные митинги с лозунгами вроде «Ворон ворону глаз не выклюет» будут только способствовать росту напряженности. Вероятно, арест судьи-взяточника в какой-то степени позволит сбавить пыл особо рьяных оппозиционеров.

А ведь я до последнего надеялся на адвоката Павлова. Все-таки он очень даже серьезные процессы выигрывал. Впрочем, вряд ли на его месте какой-нибудь другой защитник добился бы иной, более мягкой меры пресечения. Так что, пожалуй, все закономерно. Как это ни печально».

– Вор должен сидеть в тюрьме, – вполголоса процитировал Краснов слова Владимира Высоцкого, играющего роль Глеба Жеглова в общеизвестной ленте. – Так оно и должно быть в цивилизованном государстве. Вот только…

Краснов вспомнил короткий разговор, состоявшийся с президентом страны сразу после ареста Романова. Тогда, судя по прохладному тону, руководитель государства не скрывал своего недовольства. Он выслушал обещания Леонида Михайловича досконально разобраться во всем этом деле и лишь коротко бросил: «Держите этот вопрос на контроле».

Краснов поднялся из-за стола.

«Конечно, верховный судья несет ответственность за своих подчиненных, в особенности тех, кому доверено вершить правосудие по моей личной протекции. Об этом покровительстве не принято распространяться в СМИ, но те люди, которые находятся в государственной системе, в курсе сложившейся практики. Поэтому каждый прокол провинившегося судьи в профессиональном сообществе равносилен пощечине тому человеку, который в свое время рекомендовал кандидатуру нарушителя.

С другой стороны, если за каждую оплошность подчиненного увольнять руководителя, то кому тогда работать?» – резонно подумал Леонид Михайлович.

«Вымогательство взятки в особо крупном размере, это, по-твоему, всего лишь оплошность?» – ехидно поинтересовался внутренний голос, и Краснов глубоко вздохнул.

С этим не поспоришь.

«Может, тебе действительно пора на покой?» – вновь спросил внутренний голос.

Леонид Михайлович, развернувшись, двинулся в ванную.

– Я сам решу, когда мне пора в отставку, – прошептал он, включил холодную воду, посмотрел в зеркало и увидел осунувшееся лицо с воспаленными от недосыпа глазами, под которыми набрякли темные мешки.

«А тебе не приходило в голову, что тебя попросту кто-то подсиживает?» – не унимался все тот же голос, и Краснов замер.

Ледяная вода монотонно журчала, стекая в раковину, сверкающую перламутром.

Леонид Михайлович сделал из ладоней ковш, набрал в него немного воды и нервным движением сполоснул лицо.

«Может, и подсиживает, – согласился он с самим собой, закрывая кран. – Если это так, то своих врагов нужно знать в лицо. Кто бы мог желать моей отставки?

У меня семь заместителей. Каждый из них наверняка периодически представлял себя на моем месте. А может, и не только представлял.

Прокопенко? – Краснов решительно покачал головой. – Ну уж нет. Анатолия я знаю почти пятнадцать лет как надежного товарища, который ни на секунду не дал повода усомниться в своей порядочности.

Собственно, я ведь и так собираюсь уйти на пенсию лет через пять. Прокопенко прекрасно осведомлен об этом. Ему просто незачем затевать эту рискованную авантюру!

Тогда кто?

Косогоров?

Может, Дроняева, председатель коллегии по гражданским делам? Пару раз у меня с ней были небольшие конфликты по службе, после чего она вела себя со мной особенно вежливо. Кстати, во время внезапного ареста Романова эта дама оказалась единственной из заместителей, кому я не смог дозвониться. Как потом выяснилось, Дроняева находилась в отпуске за пределами России и ее телефон был отключен. Совпадение?

Бред. Это становится похоже на паранойю. Человек выехал отдохнуть и на пару дней отключил мобильник, а ты уже видишь в этом вселенский заговор против себя!

А может, этот недоброжелатель затаился вне судебной системы? Из силовых структур? Следственный комитет? Прокуратура? Не секрет, что в силу специфики службы у судей довольно много врагов, которые мечтают свести счеты со своими обидчиками».

Олег Степанович вытер лицо полотенцем, вернулся в спальню, скинул тапки, тихонько лег и укрылся одеялом.

Краснов не знал, что пока он был на кухне, на его смартфон пришло сообщение. Ему стало известно о нем лишь утром, после беспокойной ночи. Письмо было отправлено с неизвестного адреса, судя по всему, с компьютера. Но на это обстоятельство Леонид Михайлович обратил внимание не сразу. Потому что его внимание мгновенно приковал текст, который он перечитал несколько раз, мысленно убеждая себя в том, что все это ему не мерещится, не является плодом разыгравшегося воображения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

С латыни – чушь.