Последний гамбит

Глава 10

Версия «Змей и лестниц» Хоторнов была не настольной игрой. Ксандр обещал объяснить правила, как только я смогу убедить Иви поиграть с нами. Сосредоточившись на этом деле, я пошла в версальское крыло. На верху восточной лестницы я обнаружила Грэйсона, неподвижно стоявшего у входа в крыло, одетого в серебристый костюм-тройку, его светлые волосы были мокрыми после бассейна.

Коктейльная вечеринка у бассейна. Воспоминания нахлынули на меня и не отступали. Грэйсон умело отклоняет все финансовые запросы, которые поступают ко мне. Я бросаю взгляд на бассейн. Малышка балансирует на краю. Она наклоняется вперед, падает, уходит под воду и не выныривает. Я даже не успеваю сдвинуться с места или закричать, а Грэйсон уже бежит к ней. Одним плавным движением он, не раздеваясь, ныряет в бассейн.

– Где Джеймсон? – Вопрос Грэйсона вернул меня в настоящее.

– Возможно, там, где не должен быть, – честно ответила я, – принимает очень плохие решения и забывает про осторожность. – Я не спросила Грэйсона, что он делал в версальском крыле.

– Я вижу, Орен приставил человека к Иви, – парню практически удалось сказать это так, словно он говорил о погоде, но замечания, исходящие из его уст, никогда не казались просто замечаниями.

– Работа Орена – обеспечивать мою безопасность. – Я не стала уточнять, что при других обстоятельствах Грэйсон тоже считал это своей работой.

Est unus ex nobis. Nos defendat eius.

– Орен может не беспокоиться обо мне. – Иви вышла в коридор. Ее сухие волосы ниспадали мягкими волнами. – Вашей службе безопасности стоит сосредоточиться на Тоби. – Иви перевела свои ярко-зеленые глаза с меня на Грэйсона, и мне стало интересно, осознает ли она, какой эффект на него оказывает. – Что мне сделать, чтобы доказать, что я не представляю для вас угрозы?

Она посмотрела на Грэйсона, но на вопрос ей ответила я:

– Как насчет игры?

– «Змеи и лестницы Хоторнов», – прогремел Ксандр, стоя напротив горы подушек, веревочных лестниц, штурмовых якорей, присосок и нейлоновой веревки. – Правила очень простые. – Список сложных вещей, которые Ксандр Хоторн считал «очень простыми», был длинным. – В Доме Хоторнов есть три змеи – проходов, которые предполагают, честно скажем, падение, – продолжил Ксандр.

Я улыбнулась. Я уже нашла все три.

– В стены вашего особняка встроены горки? – фыркнула Макс. – Писец, богатеи.

Ксандр не воспринял это как оскорбление.

– Некоторые змеи более выигрышные, чем другие. Если другой игрок добрался до змеи раньше вас, то эта змея будет заморожена на три минуты, так что всем придется пользоваться чем-нибудь из этого. – Ксандр взял одну из подушек и легонько, но почему-то угрожающе взмахнул ею. – Без битв не обойдемся.

– «Змеи и лестницы Хоторнов» включают в себя битвы подушками? – спросила Макс таким тоном, что я подумала, что она представила, как все четверо братьев Хоторнов швыряются друг в друга подушками. Возможно, без рубашек.

– Войны подушками, – поправил ее Ксандр. – Как только вы успешно завоюете змею, вы сможете спуститься на первый этаж и выйти из Дома, а дальше вы должны как можно скорее подняться на крышу.

Я осмотрела снаряжение для подъема, разложенное у наших ног.

– Мы можем выбрать лестницу?

– Вы не просто выбираете лестницу, – строго исправил меня Ксандр.

Грэйсон нарушил свой обет молчания, когда Иви вошла в холл.

– Наш дед любил говорить, что за каждый выбор, сто́ящий чего-либо, приходится платить.

Иви оценивающе взглянула на него:

– И какова плата за снаряжение для подъема?

Грэйсон ответил на ее оценивающий взгляд одним из своих:

– Секрет.

– Каждый игрок раскрывает свой секрет, признается в чем-то. Человек с лучшим секретом первым выбирает снаряжение, затем следующий и так далее. Человек с наименее впечатляющим секретом будет последним, – уточнил Ксандр. Я начала понимать, почему Ксандр выбрал эту игру. – А теперь, – продолжил он, потирая руки, – кто из вас самый храбрый?

Я посмотрела на Иви, но вмешался Грэйсон:

– Я начну. – Он уставился в воздух перед собой. Я не знала, чего ожидать, но это определенно был не он: в его речи сейчас вообще не было интонации. – В Гарварде я поцеловался с девушкой.

Он… Нет, я не стану заканчивать эту мысль. Меня совершенно не касалось, что Грэйсон Хоторн делал своими губами.

– Я набила татуировку. – С ухмылкой выдала свой секрет Макс. – Она очень глупая и в закрытом месте. Мои родители никогда не увидят ее.

– Расскажи еще, – произнес Ксандр, – об этой глупой татуировке.

Грэйсон взглянул на брата, приподняв бровь, а я попыталась придумать что-нибудь, что заставило бы Иви почувствовать, что она должна открыться.

– Иногда, – тихо произнесла я, – мне кажется, что Тобиас Хоторн совершил ошибку. – Может быть, это не было секретом. Может, это было очевидно. Но следующую часть произнести было труднее. – Возможно, ему стоило выбрать кого-то другого.

Иви уставилась на меня.

– Старик не совершает ошибок, – произнес Грэйсон таким тоном, что мне захотелось возразить ему, однако парень будто предупреждал этого не делать.

– Моя очередь, – поднял руку Ксандр. – Я выяснил, кто мой отец.

– Ты что? – Грэйсон резко повернул голову в сторону брата. У Скай Хоторн было четыре сына, все – от разных мужчин, ни об одном из которых она не рассказывала. Нэш и Грэйсон узнали, кто их отцы, в прошлом году. Я знала, что Ксандр искал своего.

– Я не уверен, что он знает обо мне, – выпалил Ксандр. – Я не связывался с ним. И не уверен, что собираюсь это сделать. Согласно священному правилу «Змей и лестниц», никто из вас не может поднимать эту тему, пока я сам не заговорю на нее. Иви?

Пока все были сосредоточены на Ксандре, Иви наклонилась и подняла якорь. Когда я повернулась к ней, она провела пальцами по его краю.

– Почти двадцать один год назад мама напилась и изменила своему мужу, в результате появилась я. – Она никому не смотрела в глаза. – Ее муж знал, что она забеременела не от него, но они все равно не развелись. Я думала, что, если буду достаточно хорошей: достаточно умной, достаточно милой, достаточно какой-то, мужчина, которого все считали моим отцом, перестанет винить меня в моем рождении. – Она бросила якорь обратно на пол. – Самое ужасное, мама тоже винила меня в этом.

Грэйсон наклонился к ней. Я даже не была уверена, что он осознавал, что сделал.

– Когда я стала старше, – продолжила Иви тихим, хриплым голосом. – Я поняла, что неважно, насколько я идеальна. Я никогда не стану достаточно хорошей, потому что они не хотели, чтобы я была идеальной или замечательной. Они хотели, чтобы я стала невидимой. – Какие бы эмоции ни испытывала Иви, они были слишком глубоко, чтобы их можно было увидеть. – Но невидимой я не стану никогда.

Тишина.

– Что насчет твоих братьев или сестер? – спросила я. До сих пор я была так сосредоточена на сходстве Иви с Эмили, на факте, что она была дочерью Тоби, что не думала о других членах ее семьи – или о том, что они сделали.

– Сводных братьев или сестер, – бесстрастно поправила меня Иви.

Технически братья Хоторны тоже были ее сводными братьями. Технически сводными были и мы с Либби. Но по тону Иви нельзя было ошибиться: для нее это что-то значило.

– Эли и Мелли пришли сюда под ложным предлогом, – сказала я. – Ради тебя.

– Эли и Мелли не сделали ни одного чертова движения ради меня, – высоко подняв голову, осипшим голосом ответила Иви. – Может быть, рождественским утром – мне было пять, – когда они обнаружили подарки под елкой, а я нет? На семейных встречах, куда приглашались всех, кроме меня? Каждый раз, когда меня наказывали за то, что я слишком громко разговаривала? Каждый раз, когда мне приходилось выпрашивать у кого-нибудь подвезти меня домой, потому что никто не удосужился заехать за мной? – Она опустила взгляд. – Если мои брат и сестра пришли в Дом Хоторнов, то точно не ради меня. Я не сказала ни слова ни одному из них за два года. – Блестящие изумрудные глаза метнулись ко мне. – Это достаточно личное для тебя?

Я почувствовала ледяной укол вины. Я вспомнила, каково это – прийти в Дом Хоторнов посторонней, и внезапно подумала о своей маме – о том, что она приняла бы дочь Тоби с распростертыми объятиями.

О том, что бы она сказала, если бы увидела, как я сейчас подвергаю ее допросу.

Но голосование закончилось. Секреты были ранжированы. Снаряжение выбрано.

Гонка началась.

Глава 11

Вот что я выяснила об Иви за оставшуюся часть «Змей и лестниц»: она была напористой, не боялась высоты, не чувствовала боли и определенно осознавала, как действовала на Грэйсона.

Ей здесь было самое место, в Доме Хоторнов, в семье Хоторнов.

Эта мысль вертелась у меня в голове, когда мои пальцы вцепились в край крыши. Кто-то протянул мне руку и обхватил мое запястье.

– Ты не первая, – сказал мне Джеймсон тоном, который ясно давал понять, что знает, как я отношусь к этому. – Но и не последняя.

Эта честь в конечном итоге достанется Ксандру и Макс, которые слишком долго сражались подушками друг с другом. Я посмотрела поверх Джеймсона на скат крыши.

На Грэйсона и Иви.

– По шкале от «скучный» до «печальный», – съязвил Джеймсон, – как бы ты его оценила?

Не дай бог, Джеймсона Хоторна поймают на том, что он открыто заботится о своем брате.

– Честно? – Я прикусываю губу, задержав ее между зубами на мгновение дольше, чем следовало, и понижаю голос: – Я волнуюсь. Грэйсон не в порядке, Джеймсон. Думаю, он не в порядке уже давно.

Джеймсон подошел к краю крыши – к самому краю – и посмотрел на простирающуюся вдаль территорию поместья.

– Хоторнам нельзя быть не в порядке.

Он тоже страдал, а когда Джеймсон Хоторн страдает, он идет на риск. Я знала Джеймсона и то, что есть только один способ заставить его признать боль и избавиться от яда.

– Таити, – сказала я.

Это было кодовым словом, которое я не использовала легкомысленно. Если Джеймсон или я говорили: «Таити», – другой должен был, образно говоря, обнажиться.

– В твой день рождения была годовщина смерти Эмили, два года. – Плечи и спина Джеймсона напряглись под рубашкой. – Мне почти удалось не думать об этом, но сейчас не худший момент сказать мне, что я не убивал ее.

Я встала рядом с ним, прямо на край крыши, не обращая внимания на шестидесятифутовый обрыв.

– Ты не виноват в том, что случилось с Эмили.

Джеймсон повернул ко мне голову.

– Сейчас также не худший момент сказать мне, что ты не ревнуешь Грэйсона, к которому очень близко стоит Иви.

Мне хотелось узнать, что он чувствует. Это было частью того, что мысли об Эмили с ним сделали.

– Я не ревную, – сказала я.

Джеймсон заглянул мне прямо в глаза.

– Таити.

Он раскрыл мне себя.

– Ладно, – рассердилась я. – Может быть, ревную, но не совсем Грэйсона. Иви – дочь Тоби. Которой я хотела быть. Я думала, что была ею. Но ею стала она, она неожиданно появилась здесь, она связана с этим местом и со всеми вами. И да, мне не нравится это, я чувствую себя мелочной из-за этих мыслей. – Я отошла от края. – Но я собираюсь рассказать ей о диске.

Неважно, могла ли я довериться Иви, я чувствовала, что мы хотим одного и того же. Теперь я понимала, что, должно быть, значило для нее встретиться с Тоби, ощутить себя желанной.

Прежде чем Джеймсон успел усомниться в моем решении насчет диска, Макс забралась на крышу и села.

– Писе-е-ец, – протянула она. – Я никогда больше этого не сделаю.

Ксандр появился следом за ней.

– Как насчет завтра? В это же время?

Они привлекли внимание Грэйсона и Иви.

– Так что? – спросила Иви, на ее лице читалась беззащитность, голос звучал твердо. – Я прошла это маленькое испытание?

В качестве ответа я вытащила из кармана рисунок диска и протянула его Иви.

– В последний раз, когда я видела Тоби, – медленно произнесла я, – он забрал у меня этот диск. Мы не знаем, что это, но он стоит целое состояние.

Иви уставилась на рисунок, а затем перевела взгляд на меня.

– Откуда ты узнала о нем?

– Он оставил его моей матери. Также было письмо. – Это все, что я смогла заставить себя сказать ей. – Он когда-либо рассказывал тебе о нем? У тебя есть предположения о том, где он хранит этот диск?

– Нет, – покачала головой Иви. – Но если кто-то действительно забрал Тоби, чтобы получить это… – У нее перехватило дыхание. – Что они сделают с ним, если он им не отдаст диск?

И, подумала я, чувствуя подступающую тошноту, что они сделают с ним, если диск получат?

Глава 12

В ту ночь только Джеймсон, лежавший рядом со мной, уберег меня от кошмаров. Мне снились мама, Тоби, пожар и золото. Я проснулась от крика.

– Я задушу его! – В общей сложности был один человек, который мог бы вывести мою сестру из себя.

Когда Джеймсон заворочался, я выскользнула из постели и вышла из своей комнаты в коридор.

– Еще одна ковбойская шляпа? – предположила я. Последние два месяца Нэш покупал Либби ковбойские шляпы. Радуга цветов и стилей. Ему нравилось оставлять шляпы там, где их могла найти моя сестра.

– Посмотри на это! – воскликнула Либби. Она держала в руках шляпу. Черную, с украшенным драгоценными камнями черепом и скрещенными костями в центре и металлическими шипами по бокам.

– Она точно сделана для тебя, – отметила я.

– Она идеальна! – возмущенно воскликнула Либби.

– Признай это, Либ, – сказала я. – Вы пара.

– Мы не пара, – настаивала Либби. – Это не моя жизнь, Эйв. А твоя. – Она опустила взгляд, ее волосы, выкрашенные в черный цвет с радужными кончиками, упали ей на лицо. – И, как показал опыт, я совершенно не подхожу для любви. Так что, – Либби кинула мне ковбойскую шляпу, – я не влюблена в Нэша Хоторна. Мы не пара. Мы не встречаемся. И он определенно не влюблен в меня.

– Эйвери, – объявил о своем присутствии Орен. Я повернулась к нему, и мой пульс участился.

– Что случилось? – спросила я. – Тоби?

– Курьер привез это глубокой ночью. – Орен протянул мне конверт, на лицевой стороне которого изящным почерком было написано мое имя. – Я проверил его – никаких следов яда, взрывчатки или записывающих устройств.

– Это требование выкупа? – уточнила я. Если бы это было требование выкупа, я могла бы позвонить Алисе и попросить ее заплатить.

Не дожидаясь ответа, я взяла у Орена конверт. Он был слишком тяжелым просто для письма. Мои ощущения обострились, происходящее вокруг меня будто замедлилось, когда я открыла его.

Внутри я нашла один-единственный лист бумаги – и знакомый золотой диск.

Какого черта? Я подняла взгляд.

– Джеймсон! – Он уже был на полпути ко мне. Мы ошиблись. Слова застряли у меня в горле. Человек, который похитил Тоби, не искал диск.

Я уставилась на него, мой разум лихорадочно работал.

– Зачем похитителю Тоби посылать тебе его? – спросил Джеймсон. – Чтобы доказать, что он жив?

– Чтобы доказать, что они схватили его. – Я не хотела исправлять его, но это не было доказательством, что он был жив. – И то, что они прислали его, – продолжила я, собравшись с духом, – значит, что человек, похитивший Тоби, не знает цену диска…

– Или его это не волнует. – Джеймсон положил мне руку на плечо.

Тоби в порядке. Он должен быть в порядке. Должен. Диск обжигал мою ладонь, как клеймо, я сжала его в кулаке и заставила себя прочитать послание. Бумага была льняная, дорогая, буквы выведены кроваво-красным.

ОТО ТЬ

ТЕЛЬНОСТЬ

ТЕЛЬ

– Что это? – спросил Джеймсон. – В конверте больше ничего?

Я еще раз проверила.

– Нет. – Я провела пальцем по написанному – и по красным чернилам. Мой желудок скрутило. – Это же чернила, да?

Красные как кровь.

– Я не знаю, – напряженно ответил Джеймсон, – но знаю, что тут написано.

Я уставилась на буквы.

ОТО ТЬ

ТЕЛЬНОСТЬ

ТЕЛЬ

– Это простая загадка, – добавил Джеймсон. – Дед обожал подобные. Ты расшифровываешь сообщение, вставляя одну и ту же последовательность букв в каждый пробел. В нашем случае четыре буквы.

Мое сердце бешено колотилось, я попыталась сосредоточиться. Какие четыре буквы могли идти между ОТО и ТЬ и стоять перед ТЕЛЬНОСТЬ и ТЕЛЬ?

Через несколько секунд я поняла. Медленно, букву за буквой, мой мозг вывел ответ.

– М. С. – Я резко вздохнула. – Т. И.

Мсти. Сообщение было каким угодно, только не ободряющим.

– Отомстить, – я заставила себя сказать отчетливо. – Мстительность. – Последняя же строка походила на подпись.

Мой взгляд метнулся к Джеймсону, и он закончил:

– Мститель.

Глава 13

Я написала Грэйсону и Ксандру. Когда они встретили нас в круглой библиотеке, Иви была с ними. Я молча подняла диск. Девушка нерешительно забрала его у меня, в комнате повисло молчание.

– Сколько, ты сказала, он стоит? – сдавленным шепотом спросила она.

Я покачала головой:

– Точную сумму мы не знаем, но много.

Иви потребовалось четыре или пять секунд, чтобы с неохотой вернуть мне диск.

– Там было послание? – спросил Грэйсон, и я дала ему листок. – Они не потребовали выкуп, – отметил он слишком спокойным тоном.

В груди у меня горело, словно я слишком надолго задержала дыхание, хотя это было не так.

– Нет, – ответила я. – Не потребовали. – За день до этого я остановилась на трех мотивах для похищения. Похитители хотели чего-то от Тоби. Он им был нужен в качестве рычага давления. Или же их цель – навредить ему.

Один из вариантов кажется теперь наиболее вероятным.

Ксандр смотрел через плечо Грэйсона на записку. Он разгадал сообщение так же быстро, как и Джеймсон.

– Тема мести. Ободряюще.

– Месть за что? – с отчаянием спросила Иви.

В моей голове всплыл очевидный ответ, как только я расшифровала сообщение, и теперь он снова ударил меня, словно лопата.

– Остров Хоторнов, – ответила я. – Пожар.

Больше двадцати лет назад Тоби был безрассудным, неуправляемым подростком. При пожаре, во время которого, как считали все, он погиб, умерли еще трое: Дэвид Голдинг. Колин Андерс Райт. Кейли Руни.

– Три жертвы, – Джеймсон начал кружить по комнате, как пантера на охоте. – Три семьи. Сколько подозреваемых это дает нам в общей сложности?

Иви подошла к Грэйсону.

– Что за пожар?

Ксандр втиснулся между ними.

– Тот, который Тоби случайно-но-в-какой-то-степени-специально устроил. Это длинная трагическая история, в которой нужно было бы описать проблемы с отцом, нетрезвых подростков, преднамеренный поджог и странный удар молнии.

– Три жертвы, – повторила я слова Джеймсона, но смотрела я на Грэйсона. – Три семьи.

– Одна твоя, – отметил Грэйсон. – Другая моя.

Сестра мамы умерла во время пожара на острове Хоторнов. Миллиардер Тобиас Хоторн спас репутацию своей семьи, возложив вину за пожар на нее. В семье Кейли Руни – моей матери – было много преступников. Довольно опасных.

И ненавидевших Хоторнов.

Я повернулась и пошла к двери, чувствуя, как внутри меня все сжалось.

– Я должна позвонить.

Выйдя в один из просторных извилистых коридоров Дома Хоторнов, я набрала номер, по которому до этого звонила всего один раз, и попыталась не обращать внимания на воспоминания, которые грозились захлестнуть меня.

Зря ты посмела набрать мой номер. Тебе что, моя дочурка непутевая ничего о нашей семье не рассказывала? Женщина, которая родила и воспитала мою маму, не особо подходила на роль матери. Если бы эта маленькая сучка не сбежала, я сама бы пулю в нее пустила. В последний раз, когда я звонила, мне посоветовали забыть имя моей бабушки и сказали, что, если мне повезет, она и остальные члены семьи Руни забудут мое.

И все же я снова позвонила ей.

Она подняла трубку.

– Ты думаешь, что неприкосновенна?

Я восприняла такое приветствие как доказательство того, что она поняла, кто ей звонил, а это значило, что мне не нужно было ничего говорить, кроме:

– Он у вас?

– Что ты, черт возьми, о себе думаешь? – Ее грубый, хриплый грудной голос хлестнул меня, как кнут. – Ты правда думаешь, я не смогу достать тебя, мисс Великая и Всемогущая? Ты думаешь, что в своем замке ты в безопасности?

Мне говорили, что семья Руни была небольшой и что их власть бледнела на фоне власти семьи Хоторнов – и наследницы Хоторна.

– Я думаю, было бы ошибкой недооценивать вас. – Я стиснула левую руку в кулак, а правой крепко сжала телефон. – Он. У. Вас?

Последовала долгая, расчетливая пауза.

– Один из тех хорошеньких маленьких внуков Хоторна? – сказала она. – Может быть, и так – и, может быть, он уже не будет таким красивым, когда ты его найдешь.

Если она сейчас не пыталась обвести меня вокруг пальца, то только что она раскрыла все карты. Я знала, где были внуки Хоторна. Но если семья Руни не была в курсе того, что Тоби пропал – если они не знали или не верили, что он был жив, – я не могла позволить себе показать, что она ошиблась в своих предположениях.

Поэтому я подыграла ей:

– Если вы схватили Джеймсона и хоть пальцем тронете его…

– Скажи мне, девочка, что произойдет, если ляжешь с собакой?

Я старалась, чтобы мой голос прозвучал ровно:

– С блохами встанешь.

– Здесь у нас другая поговорка. – Без предупреждения на другом конце провода раздались злобный лай и рычание по меньшей мере пяти или шести собак. – Они голодные и злые и любят вкус крови. Подумай об этом, прежде чем решишь набрать мой номер еще раз.

Я отключила звонок, или, может быть, это сделала она. Тоби схватили не Руни. Я попыталась сосредоточиться на этом.