Измена. Убивая любовь
– Я хочу, чтобы мой муж помнил обо мне. Помнил о том, что у него есть семья, – на глаза накатывают слезы. Слезы, которые я уже презираю и не желаю, но не могу с ними ничего поделать. Это глубокая обида. Обида за то, что я осталась одна. Да он был занят, как бывало часто, но я одиночества не ощущала.
– Я помню, – вскидывает руки с психами и отходит подальше.
– Что где-то там я сижу и жду тебя? Это не одно и тоже.
– Послушай, я забыл о твоем дне рождении. Я же не говорю, что этого не было. Признаю вину. А ты копаешь не в ту сторону.
– Господи, ты не видишь? Ты правда не видишь ничего?
– Чего? – орет, срываясь первым. – Чего я не вижу? Что ты мне мозг выносишь?
– Что мы становимся далеки с тобой. И ты прав, работа у тебя была всегда. Тогда может быть не в ней причина, Илья? Может быть причина в тебе самом?
– О, ну конечно. Разумеется, – кладет одну руку на пояс, а второй жестикулирует. – Еще скажи, что у нас всегда все дерьмово было.
– Не было. Но сейчас, все не радужно. Вот что я тебе хотела сказать.
– И устроила эти разборки, не пойми зачем.
Молча смотрю на него, дышащего полной грудью. Он зол. Он не любит все эти выяснения отношений. Он любит, когда все идет просто вперед.
Двигаюсь мимо него и не обращая внимания на то, что он пристально наблюдает за всеми моими действиями, больше не говорю ни слова.
– Теперь мы играем в молчанку? – прерывает образовавшееся отягощающее молчание.
– Мы спать ложимся, – снимаю покрывало с кровати и складываю его, убрав на пуф.
– И это все, Май?
– А что еще ты хочешь услышать? – смотрю, вскинув бровь. – Я говорю, ты орешь. Я разъясняю, ты не понимаешь и опять орешь. Мы в тупике, Иль. И пока мы с тобой в нем, дальше не имеет смысла вести разговоры.
– Охренеть, – чешет затылок.
Затем делает то, что ни разу до этого не делал. Он подходит и забирает свою подушку. А после дверь нашей спальни громко закрывается и отделяет друг от друга.
Ложусь спать опустошенной. Словно он выкачал из меня все. Или я сама. Но внутри пустота. Мужа нет рядом. Мы в ссоре. Я не люблю вот так. Я не люблю без него ничего.
Не знаю как, но мне удалось уснуть. А потом я услышала, как Илья вошел в комнату и лег под одеяло.
Его крепкие руки обняли так сильно, что в раз перестало хватать воздуха.
Я ощущала, как он дрожит и сама перенимала это состояние едва выплыв из сна.
– Прости, малышка. Я столько тебе наговорил. Прости меня, Май… Клянусь я все исправлю.
Ему не нужен был мой ответ. Он знал его и без этого. Он знал, что я буду рядом. Его верная Майя. А я подумала, хорошо это или нет?
***
– Май, сегодня мама зовет к себе на ужин, – Илья позвонил, когда у него был обеденный перерыв, а я в группе уложила малышей на дневной сон.
– Нас или тебя, Иль?
– Можем не идти.
– Брось. Я шучу. К такому невозможно привыкнуть, но я, кажется, начинаю. Все-таки столько лет одно и тоже.
– Не обращай внимания. Я говорил ей много раз.
– А я говорила, чтобы ты этого не делал. Потому что она неисправима.
– Ну все. Давай просто забудем? И на ужин можем не идти, правда.
– Ну нет. Это последнее на что я бы согласилась.
– Ладно. Ты во сколько освободишься?
– У нас есть пара ребятишек, кого оставляют на продленку. Думаю, к семи.
– Продленка? Это как?
– Ну есть родители, кто не успевает забрать ребенка в пять. Они с работы едут.
– Понял. Ладно, Май, я пойду, обед закончился уже.
– Я тоже, пойду отлавливать партизан. А то я их уже слышу, – сначала грозно говорю, а потом смеюсь тихо услышав шуршание.
– До вечера.
– Целую.
Освобождаюсь позже, чем планировала в итоге. И прихожу на ужин к свекрови после Ильи. А там картина маслом.
За столом какая-то потрясающая подруга Антонины Степановны и ее не менее прекрасная дочка. Илья, который смотрит на мать волком, а та на меня в дверях.
– Здрасьте. У вас смотрины?
Муж сразу встает, злой. Берет меня под руку и ведет на выход, но я останавливаюсь и жду, когда свекровь подойдет ближе, чтобы не устраивать скандал на людях.
– Майя, ну что ты устроила? Ко мне гости пришли. А вы тут уходить собрались. Это же невежливо.
– Невежливо? Вы вообще стыд потеряли, Антонина Степановна. Есть предел, перейдя черту, которого это становится совсем не смешно. Или, по-вашему, Илья безмозглый идиот, не в обиду тебе, Иль.
– Да как ты смеешь…
– Это говорите вы, приводя разных девок к женатому сыну и втюхивая их достоинства. Имейте, если не уважение ко мне, то хотя бы совесть по отношению к сыну, который свой выбор сделал. Потому что вы падаете, очень низко вытворяя все это.
Не знаю, поймет ли она когда-нибудь сказанное мной, но я жутко уставать начинаю каждый раз доказывая ей что я не верблюд.
***
– Сегодня звание присваивают.
– Помню. Я очень рада, любимый майор, – ощущаю гордость за Илью и поправляю его китель.
– Вечером жду вкусный ужин.
– Будут какие-то особые пожелания? – прижимаюсь к нему всем телом.
– Вот на ужине и узнаешь.
– Хорошо. Тогда придумаю что-то особенное.
– А еще повышение.
– То есть… Матвей Иванович ушел в отставку?
– Да. И я возглавлю теперь отдел.
– Ты заслужил. Ты к этому шел, – подавляю свой страх и улыбаюсь целуя. – Вот и отметим сразу два события.
– Я тебя люблю.
– А я тебя. Ступай, а то опоздаешь на свое повышение.
Провожаю его до двери и закрыв ее чувствую, как дрожу. Не знаю почему. Просто страх видимо пробирается все сильней в меня. Но я знаю, что мы все сможем выстоять с ним вдвоем. Будет сложно свыкнуться с тем, что он станет еще более занятой. Это его жизнь, это его работа. А я его жена.
День сегодня прямо скажем очень напряженный. В саду пара ребятишек слишком раскапризничались. Эти двое самые активные и самые задиристые в группе. Справиться с ними бывает очень сложно, когда в их «тусовку» примыкают и другие. Но такие дни скорее исключения и бывают редкими.
Поэтому к пяти вечера я была совершенно уставшей и разболелась голова, а еще периодически потягивали живот и поясница. Очень неприятно так, что хотелось просто лечь и лежать ничего не делая. Но я об этом и не думала, ведь сегодня важный день у Ильи, и я ждала этого вечера.
Те выходные две недели назад нам провести вдвоем так и не удалось. Как и взять дополнительный выходной. Я скучаю по нему. Я скучаю по нам двоим.
Случай с моим днем рождения и ссора после показали мне что я была права и не совсем готова к подобной жизни в большом городе, а скорее привыкла как было до. Эта его занятость, новая должность, постоянное отсутствие, плюс моя усталость в саду. Но мы и правда начали отдаляться с Ильей и связано это не с работой. А может мне всего лишь, кажется, потому что я переживаю за нас. Я пока что так и не разобралась с этим.
– Лида, останься, пожалуйста, до семи одна сегодня. У нас с мужем праздник.
– Не вопрос. Хорошего вам вечера.
– Спасибо.
Поспешила домой и начала готовить ужин. Пока мясо запекалось в духовке я побежала в душ. Времени было еще достаточно. Только половина восьмого, но входная дверь открылась, и я как есть с мокрыми волосами и в полотенце побежала к мужу.
– Ты так рано сегодня? Была уверена, вы там в отделе отмечаете твое повышение, – поцеловала любимые губы и утонула в объятиях Ильи.
Подхватил на руки и прислонил к стене навалившись своим телом.
– Ты прямо готовилась встречать меня, – лезет руками под полотенце, где напрочь отсутствует белье.
– Так вышло, я не специально, мой майор, – чувствую его ладони, которые трогают меня в самых интимных местах, и выгибаюсь, вперед не допуская и сантиметра лишнего, между нами.
Полотенце спадает, и оголенной груди касается грубая ткань его униформы.
– Нужно тебя вытащить из этого пиджака. Он очень мешает, – расстегиваю медленно пуговицы, продолжая целовать его лицо, спускаясь к шее.
– Согласен, – проходит со мной в гостиную и опускает на диван.
Выпрямляется, стягивая с себя одежду и все это время рассматривает меня. Глазами, в которых плавится золото в горячем шоколаде.
У Ильи звонит мобильный, который он берет в руку и отвечает, по-прежнему расстегивая рубашку.
– Да, Макс… Скоро… Знаю это место, хорошо… Давай.
– Ты куда-то собираешься? – замираю в ожидании ответа, ведь судя по тому, что отвечал муж, он недолго пробудет дома со мной.
– Не я, а мы. Мне дали новую должность и звание, Май. Стоит отметить со всем отделом. Парни ждут в баре.
– Но я… я думала мы… – встаю и обматываю себя полотенцем растеряв возбуждение, настроение и все что этому сопутствовало.
– Май, это важно, – звучат определяющие ситуацию слова.
– Важно, – улыбаюсь ему, а сама превращаюсь внутри в месиво обиды и боли. – Конечно важно. Прости, я не смогу пойти с тобой. Устала на работе и не очень хорошо себя чувствую.
Ухожу в комнату, завязываю мокрые волосы резинкой на макушке и натянув белье одеваюсь в штаны и майку.
– Малыш, ну подожди, – хватает за руку и останавливает.
– У меня в духовке мясо, я хочу его вытащить и убрать, Иль.
– Ну что опять?
– Ничего, – сначала решаю промолчать, а потом все же решаюсь ответить, как есть. – Не стану юлить, поэтому скажу, как есть, я готовилась к тому, что мы проведем этот вечер вдвоем. Ты идешь в бар проводить его с подчиненными.
– Да, и зову тебя с собой.
– Не хочу, Иль. Честно не хочу. Я не могу взять и настроиться вдруг на вечер, который планировала провести иначе. А идти с тобой и сидеть с кислой миной не считаю хорошей идеей.
– Майя… – он отворачивается, отпустив мою руку.
– Почему на выходной не перенесли посиделки?
– Потому что Матвей Иванович уезжает послезавтра.
– Поняла, – ухожу на кухню, вынимаю форму с мясом и оставляю ее на подставке, пока глаза застилают слезы.
Муж где-то в комнате, слышу, как ходит там. Видимо переодевается.
Медленно возвращаюсь в гостиную и жду, когда он покажется.
– Я не понимаю, что с тобой происходит, – садится в кресло и смотрит пристально в растерянные мои глаза.
– Может быть я слишком эмоционально переношу наши разлуки, потому что раньше все было иначе и мне стоит немного привыкнуть к твоему ритму жизни. Но все не только на этом сосредоточено. Дома ты все так же на работе, а я просто как составляющая. Я не надумываю. Я не утрирую. Я так чувствую.
– А что я должен делать, Май?
– Я знаю, что ты не понимаешь. И я пытаюсь с собой совладать. Но это сложно, честно. Я просто твоя жена и хочу, чтобы дома ты помнил об этом.
– Ты выносишь мне мозг, а толком сказать ничего не можешь.
– И это странно, мне казалось, что я говорю внятно.
Илья
– Ошибаешься, я ни черта не понимаю. А ты все больше путаешь. Это моя работа, которой я посвящаю себя. Дома я с тобой. Что еще? – кричу срываясь.
– Знаешь, иди на свою вечеринку. Сейчас мы с тобой ни до чего не дойдем. Только сильней поссоримся.
– То есть не пойдешь со мной?
– Иль, нет. Как ты себе это представляешь?
– Впрочем знаешь, там одни мужики будут. Сиди дома. Поговорим потом.
– Отлично.
В последний раз смотрю на нее, размышляя о том, что происходит с моей женой. И, быть может, я ослеп, не видя того, о чем она говорит. А после беру ключи от машины, портмоне и ухожу из квартиры.
Приезжаю в бар и войдя внутрь, вижу весь отдел во главе с Матвеем Ивановичем.
– Ооо, начальник пожаловал.
Вечер проходит спокойно и в меру весело.
– Что-то ты не весел.
– Вы уходите и на меня ложится весь отдел.
– Ты справишься.
– Справлюсь – это точно.
– Жена? – все не унимается бывший начальник.
Киваю, вместо ответа.
– Она привыкнет. Моя долго привыкала. Ох, и наслушался. Но рядом была и не уходила. А потом как родили сына, она успокоилась. Хотя порой встречала со скалкой в руках, или армейским ремнем.
– Надеюсь, что и Майя привыкнет.
– Главное, чтобы любила. Если все это имеется, значит успех вам обоим обеспечен.
Поднимает стакан и выпив содержимое, сообщает что уже уходит.
Провожаем его, услышав пожелания в нашей нелегкой работе и остаемся дальше в баре.
После десяти многие разошлись, и я стал собираться.
– Ты отчаливаешь? – спрашивает Макс.
– Да, поеду уже.
– Давай еще по одной и я тоже поеду. Как раз такси вызвать собирался.
– Давай.
Бармен разливает алкоголь, я опрокидываю в себя содержимое и морщусь, стукнув бокалом по стойке. А потом просыпаюсь от боли в глазах, теле, и голове, а еще кричащей матери.
Глава 5
В голове мозги будто плавали. Шум, который разносился по комнате, проходя через мои уши, словно усиливался и громыхал в сотни раз больше.
Прижимаю жену к себе, надеясь, что мама уйдет, а еще пытался плотней закрыть глаза, чтобы те не так сильно выдавливало из глазного яблока.
Но увиденное, когда я все же сел, повергло даже не в шок. Сначала это было непонимание, потом уже ужас и прочие чувства человека, который ни черта не понимает вообще.
Следователь внутри меня начал уже разбирать картинку по мелочам, но сейчас я был мужем, жена которого увидела меня с другим.
Да, у нас с Майей сейчас не лучшие отношения, но изменять ей я не стал бы ни за что. Во-первых, я ее люблю. Во-вторых, на хрена мне еще одна женщина, выносящая мозг.
Остановить ее было сложным вопросом. Еще мама… Хотя, если поразмыслить, я предстал перед ней голым, а рядом какая-то девка пляшет. Стоит дать время ей остыть. Но вот другой вопрос: где была она? Всю, мать его, ночь.
Мама вытаскивает жену за руку из квартиры, но я сейчас сам ощущал себя преданным, что ли.
Открываю дверь и хватаю ее за предплечье.
– Стой, сказал.
– Отпусти, – даже не смотрит на меня.
– Ты не ответила мне на вопрос.
– Зато у тебя пояснение того, что я видела прекрасное.
– С этим я еще разберусь. Сейчас ответь, где была?
– Илья, – вмешивается мама, когда Майя начинает плакать, а мои тормоза срывает, потому что я ничего не понимаю. Почему она плачет? Потому что ситуация такая или с ней что-то произошло?
– Что произошло? – разворачиваю ее к себе и заглядываю в лицо.
– Илья, – мама пытается убрать мои руки. – Потом поговорите. Поверь, лучше не сейчас.
Ослабляю хватку и отпускаю ее.
Майя смотрит на меня еще одну секунду, а после разворачивается и уходит.
– Мама, присмотри за ней, пожалуйста. Я скоро ее заберу.
Она качает головой, осуждающе смотрит и исчезает вслед за ней.
Возвращаюсь в квартиру и меня тут же тошнит. Даже успеваю добежать до ванной.
– Черт возьми.
Берусь за голову, ненадолго выпадая из ситуации, а после сразу звоню по единственному верному номеру.
– Семеныч, привет. Ты на работе?
– Привет, Илья. Поздравляю с повышением и званием.
– Спасибо.
– Да, как обычно. У тебя дело?
– Я могу быть уверен в том, что моя просьба останется очень личной и сделанной в короткие сроки?
– Обижаешь.
– Тогда пришли ко мне кого-нибудь взять анализы.
– Не понял, у тебя что ли?
– Сем, пока что без вопросов. Адрес мой знаешь?
– Неа, скажи.
Называю ему номер квартиры и улицы и жду.
Семен работает в лаборатории независимой экспертизы. Я обращаюсь к нему нечасто, но бывает порой без него никак. Поэтому доверие внушает. Остается надеяться, что ничего за годы моего отсутствия не изменилось.
Сажусь на диван, смотрю на часы и пытаюсь вспомнить, что было вчера. Последний шот и…?
Что было потом?
В голове мелькает отрывками Макс, еще пара ребят из отдела.
– Черт, – голова вновь раскалывается.
Девчонка из лаборатории приехала быстро.
Взяла кровь, анализ содержимого желудка и мочу.
Принял таблетку, собрался и поехал на работу.
Вошел в отдел, и некоторые заметно напряглись, прогуливаясь по коридорам. Остальные спокойно здоровались и проходили мимо.
Визуально всех заинтересованных запомнил. Прошел в кабинет и позвал Макса.
– Вызывал, начальник? – улыбается и проходит.
Слежу за каждым его шагом, ища подвох. Но ведет он себя естественно.
– Привет. Садись.
Киваю на стул, а сам продолжаю стоять.
– Что-то случилось? – теряет настроение и вжимается в стул.
Удивительно, раньше в нем столько трусости я не видел.
– Случилось? Не знаю. Я вчера что-то перебрал. Решил спросить, во сколько мы уехали из бара?
– Ну мы выпили с тобой не по одной, а еще по три, а потом мне жена позвонила, и я уехал, – его ответ напряг, как и то, как легко он это сказал.
– А я?
– А ты остался.
Сажусь в кресло и ослабляю галстук. Не такого ответа я ждал. Конечно, не признания, но…
Камеры. Точно.
– Илья? – зовет меня Макс, когда я ухожу в мысленный монолог с собой. – Ты чего? Случилось что?
– Нет. Все в порядке. Я потерял вчера кошелек. Пытаюсь найти.
– Карты заблокируй сразу. Давай помогу найти. Надо в бар съездить.
– Я сам. Спасибо. Вчера… Кто еще остался?
– Вас человек шесть было, если не ошибаюсь.
– Напиши мне их имена.
– Допрашивать, что ли, будешь, – смеется.
– Ага, – не подаю вида. Если он не в курсе дел, то могу использовать в деле. Если же что-то знает, то пока не буду спрашивать напрямую.
Как раз анализы придут.
– Вроде все, – двигает листок ко мне и кладет на него сверху ручку.
– Спасибо. Ступай на рабочее место.
– Так точно. У меня как раз выезд.
– Давай, – вчитываюсь в имена сотрудников и пытаюсь выделить их из тех образов, которые мелькали в голове.
Майя
Не чувствую ног, рук и вообще своего тела.
Спускаюсь по лестнице и выхожу на улицу. Куда идти? Что делать?
Я так ошеломлена, так подкошена всем тем, что произошло, что просто не знаю что мне делать.
Мать Ильи рядом, что-то говорит, а я ее даже не слышу. Я просто не понимаю, что она тут делает.
Хочу побыть одной. Хочу тишины. Лишиться памяти.
– Ты слышишь, Майя?
– Нет. Я вас не слышу. Ни единого слова. Простите, мне нужно идти.
– Куда? – она непонимающе смотрит, остановив мои попытки развернуться. – Куда идти?
– Не знаю. Куда обычно идут после увиденного? Случившегося? Я не знаю, понимаете?
Смотрю по сторонам, будто выбираю на север, юг или восток.
– Вот потому, пошли со мной. Не хватало еще, чтобы ты блуждала по улицам после такого. Отлежишься, отоспишься, а потом… Ну а потом решите все вместе. И не возражай. Если надо позову Илью, чтобы отнес на руках.
Подталкивает меня в спину, и я машинально начинаю передвигать ногами.
На улице лето. И это утро я бы полюбила за прохладу. За мягкий ветер, который словно нежные руки обнимает лицо. И все же я его ненавижу. Это утро, тот вечер. Сказанные слова на эмоциях и поступки, сделанные на эмоциях.
Почему он так сделал? Почему отрицал очевидное? Точнее не отрицал. Он просто сказал, что не знает ее. Ну что за глупость?
Все тот же Илья. Но уже не мой.
А чей теперь?
***
Не целуй меня губами грязными.
Не касайся кожи, грубыми руками.
Мы с тобою раньше были плотно связаны.
Но теперь меж нами лишь измены камень.
Боль клубится в сердце, создавая раны.
Проникая глубже, убивает нежно.
Принимаем словно с кислотою ванну,
И теряем хрупкую, но еще надежду.
(с)Лила Каттен
Входим в квартиру свекрови, и она сразу же показывает мне комнату, в которой я могу «пожить недолго».
Остаюсь наедине со своими хаотичными мыслями и не знаю, что делать.
В кармане оживает мобильный, который я вытаскиваю, когда звонок уже сброшен, а с заставки экранной на меня смотрит он. Мой любимый предатель.
– Как же ты мог, Иль? Зачем? – не сдерживая слез плачу. Просто реву.
От безысходности, от боли, от того, что не могу поверить даже собственным глазам.
Мне он сейчас так нужен. Его руки. Его голос, которым он меня мог успокоить и сказать: «Это не страшно, малыш. У нас все получится».
Сумочка падает на пол, а я иду к кровати и ложась в нее моментально засыпаю.
Просыпаюсь с больной головой, по которой хочется постучать кулаком.
Проверяю мобильный и нахожу в нем кучу звонков от заведующей.
– Боже, – сажусь на постели ощутив легкий голод.
Набираю начальнице и сумбурно пытаюсь объяснить, где я нахожусь и что со мной случилось.
– Если поехала в больницу, стоило предупредить заранее, Майя.
– Заранее сказать, что у меня выкидыш случится ночью? – не сдержавшись начинаю грубить ей.
– Я… Нет. Майя… – от неожиданности она сначала даже не знает что сказать. – Так, берешь неделю на восстановление.
– Спасибо и извините за грубость. До свидания.
Снова засматриваюсь на наши с Ильей счастливые лица и блокирую телефон.
– Майя, ты проснулась? – слышу голос Антонины Степановны за дверью.
– Да. Я сейчас выйду.
– Я приготовила обед. Накрою на стол.
– Хорошо. Спасибо.
Встаю перед зеркалом в ванной и рассматриваю опухшее лицо. Узкие глаза, под которыми висят мешки размером с мой кулак.
– Какой ужас.
Умываюсь холодной водой и выхожу к свекрови.
Она торопливо все расставляет и желает приятного аппетита сев напротив, а я все думаю, когда она маску скинет.
– Вы так и будете делать вид, что все хорошо между нами? – задаю вопрос убирая за собой посуду поев.
– Майя, я понимаю тебя. Но я не такой монстр, как ты думаешь.
– Правда? А то, я уж чуть было не решила, что мне показалось, будто вы восемь лет меня презираете и пытаетесь развести с сыном.
– Я желаю ему счастья.
– И полагаете, что, расставшись со мной, той которую он любит, он вдруг станет счастливым? – вопрос слетает с губ, а смысл бьет под дых.
Он мне изменил этой ночью. О какой любви может идти речь, Майя?
Усмехаюсь на сказанную мной глупость и отвернувшись принимаюсь за грязные тарелки.
– Илья, любит тебя.
– Правда? Как давно вы это поняли, Антонина Степановна?
– Майя, ты не понимаешь.
– Вот тут вы правы. Я вас не понимаю. И никогда не пойму. Чтобы своему сыну и его жене делать такие подлости для счастья. Лихо вы.
– Я знаю одно, он бы не поступил так ни с тобой, ни с другой женщиной.
– Я так и подумала, увидев его в постели с той девкой. И стойте, вы, кажется, должны ловить шанс выпавший и рассорить нас окончательно. Привести подходящую невесту в дом и сыграть желанную свадьбу сыночку. Что же вы его теряете, пытаясь оправдать Илью?
– Потому что я знаю своего сына. Он бы так не поступил. Не знаю, что там у вас произошло, но Илья…
– Самое парадоксальное, что я считала так же, Антонина Степановна. Но мои глаза видели то, что видели.
– У него есть пример.
– Кто же?
– Его отец.
– Что? Вы смеетесь? Отец?
– Почему ты так реагируешь? Его отец был…
– «Козлом и ублюдком, которого ненавидел Илья». Если что это цитата и она не моя.
– Он не мог такого сказать.
– Мог поверьте. Они оба скрывали от вас свои отношения. Отец считал Илью слабаком, поднимал руку и всячески унижал, пока он не научился давать отпор. А вы ставили на пьедестал этого тирана. Поэтому лучше не говорите о его отце в ключе примера для подражания.
– Быть этого не может.
– Очень даже могло. И было. А вы этого даже не замечали.
Вытираю руки и ухожу с кухни.
– Вам просто нужно поговорить, – останавливает свекровь.
– Конечно поговорим. Но потом. Мне нужно разобраться со своим здоровьем для начала.
Вхожу в комнату и первым делом ставлю напоминание в телефоне на следующий четверг. Врач сказала прийти на повторное УЗИ.
Глава 6
До самого вечера время ползет то склизкой улиткой, то, как скоростной сапсан. Моментами. Когда я задумчиво раскладываю жизнь по полочкам, или просто не знаю куда себя деть.
Сейчас стоит решать вопросы о дальнейшем, но как это делать? Составить план? И из чего он будет состоять? Разговор с Ильей, дальше уже по факту? Так будет правильно?
Но с другой стороны, что от этого зависит? Он скажет, что невиновен и я вернусь? Сомнительно.
Но поговорить стоит. Только где бы смелости набраться для этого? Рассказать, где я была той ночью. Ощутить его раскаяние, которое станет растекаться по нам обоим жидкой сталью, сдирая с нас кожу живьем. Ведь мне было так же плохо раз за разом звонить и не дозвониться.
Разбита в дребезги. Сил нет. Хочу просто спать и не шевелиться. Впрочем, это я и делаю, перевернувшись на бок. Сонливость сплошная одолевает. Еще и потеря малыша. Почему все так? Почему в одну кучу свалилось? Так ждали и не дождались.