– Ты можешь остаться у нас, путник, брать у нас нечего, все отобрали тонгирцы, мы лишь успели спасти свои жизни, убежав и не дав себя бросить в котел для драгона.
Я плохо понимал, какие тонгирцы и что вокруг происходит, но тут и слепому было видно, что надо собрать как можно больше информации, расспросив этих встретившихся на моем пути людей. Я согласно кивнул головой и чуть не упал от боли. Женщина, заметив мое состояние, взяла меня за руку и повела в одну из землянок. Там, уложив на нары, застеленные какими-то шкурами, сказала, чтобы я лежал, а она сейчас заварит зелье и напоит, смотришь, мне станет легче.
В землянке была приятная прохлада, и я незаметно задремал, проснулся сам, на столе горел каганец, а возле меня дежурила какая-то кроха. Увидев, что я проснулся, она с серьезным видом взяла со стола плошку и поднесла мне.
– Тетка Верона сказала, чтобы ты все выпил, – мило прошепелявила она и смотрела, пока я все не выпил, после чего, копируя кого-то из взрослых, произнесла: – Вот и молодец, что не капризничаешь.
Я хохотнул от услышанного.
– А что, есть – капризничают? – спросил я ее.
– Еще как, вон Анета как заболела, так не хотела пить, капризничала, что горько, и долго болела.
– А как же тебя зовут, красавица? Давай знакомиться, меня вот зовут Серж, – сократил я свое имя.
– А меня зовут Риса, – проговорила она, вскарабкиваясь ко мне на постель.
– А сколько тебе лет? – задал я очередной вопрос.
– Узе пять зим, – тяжело вздохнула она, и это было так комично, что я от души захохотал и прижал девчушку к себе. Видно, шум услышали на улице, и в дверь заглянула тетка Верона.
– Рисана, ты зачем ему надоедаешь, а ну, отстань от человека!
– Да ничего, ничего, мне с ней интересно, вы не переживайте, я ее не обижу. А ты меня обижать не будешь? – улыбаясь, спросил я у малышки.
– Нет, не буду, – очень серьезно произнесла кроха, – я буду с тобой дружить.
– Как твоя голова? – спросила Верона.
Я прислушался к себе.
– Да нормально, уже намного легче. – Пощупал шишку, и показалось, что и она уменьшилась.
– Может, выйдем на улицу, ты как, не против? – спросил я своего нового друга.
На улице день клонился к вечеру, женщины сидели возле костра, детвора крутилась тут же. Мы с Рисаной тоже присели на свободное место.
– Расскажите, что у вас произошло, почему вы живете в лесу, где ваши мужчины, – спросил я, обведя взглядом сидящих у костра. Вздохнув, одна из женщин начала рассказывать, другие иногда дополняли ее, и передо мной постепенно вырисовывалась картина происходящего.
Нахожусь я или в параллельном мире, или просто в очень-очень давних временах, но уж точно не в своей действительности. Почему и как это произошло, мне неизвестно, а место, куда я попал, вернее, континент назывался Альдебор.
На континенте живет несколько народов, один из них – тонгирцы; представители другого народа, анторцы, передо мной. Раньше тонгирцы жили себе спокойно и ни на кого не нападали, на континенте шли, конечно, войны между государствами и стычки между дворянами. Но вот тонгирцы держались от всего этого в стороне, они и к себе не давали лезть, и сами ни к кому не лезли. Но несколько лет назад их словно подменили, тонгирцы стали воевать вначале со своими соседями и захватили несколько свободных баронств. А потом их поползновения и претензии стали распространяться и на дальние королевства. Странно то, что недавно с ними стали приходить чудовища, кто-то назвал их демонами, и оказалось, тонгирцы кормят их людьми.
Сейчас вот их королевство еще не ведет войну, но тонгирцы уже нападают и грабят, а их деревня вообще была приграничной, тонгирцы налетели, похватали кого смогли и кто не успел убежать и отправились к следующей. Герцог обязан их защитить, но войско так и не пришло, а мужчины пошли посмотреть, что происходит сейчас на их землях и в деревне, да уже несколько дней нет от них ни слуху ни духу. Если не вернутся мужчины, то мало кто из находящихся здесь переживет зиму, припасов почти нет никаких, успели посадить несколько грядок репы да десятину гороха. Ребятня ловит рыбу в лесном озере, так только одну мелочевку, потому что возле берега, а ловить крупную – нужны сеть и лодка, а ни того ни другого нет.
– Вы не боитесь, что тонгирцы и сюда прийти могут?
– Да нет, они почему-то боятся леса, ближе чем на несколько метров к опушке не подходят, а в лес вообще не суются. И чудища их тоже к лесу не подходят, – добавила еще одна женщина. Странно, подумал я, боятся леса, ай какие трусишки… Надо выбираться из этого леса и там в мире разбираться, что тут происходит. Но пару дней еще надо бы отлежаться.
Утром следующего дня я произвел ревизию рюкзака, обнаружил там помимо портмоне с моими документами и банковскими карточками запасные носки, футболку с коротким рукавом, несколько бомж-пакетов, или просто быстрорастворимую лапшу, и пару банок консервов. В одном из карманов рюкзака лежали набор иголок и пара катушек черных и зеленых ниток, в другом – бобина с тонкой мононитью вместо лески, десяток крючков разных размеров и несколько пуль от мелкашки для грузил. В следующем кармане был кусок мыла, упаковка одноразовых бритвенных лезвий и большая газовая зажигалка. На самом дне рюкзака лежали хороший армейский нож в ножнах и моя «гюрза» в оперативной кобуре с запасной обоймой и россыпью с сотню патронов к ней. В одном из отделений лежала армейская аптечка, которую в свое время я еще дополнил некоторыми лекарствами.
Вы спросите, почему как на войну собрался – пистолет, нож, нитки и крючки… Так ведь в поход шли – это раз, а во-вторых, служба научила всегда готовиться к непредвиденным обстоятельствам. А что до пистолета, то, во-первых, у меня есть на него разрешение, во-вторых, он наградной, и в-третьих, я ведь секретоноситель. А в-четвертых, не дай бог, придет горничная убирать, обнаружит пистолет да поднимет крик, а тут сразу и милиция, и т. д., и т. п. Оно мне надо?
Сунув пистолет за пояс, туда же повесил и нож, в карман положил запасную обойму, прихватив леску и крючки, попросил ребят проводить к озеру. С нами увязалась и Рисана, при этом она всех успела оповестить, что я – ее собственность, и ревностно следила, чтобы никто не пытался со мной подружиться.
По дороге я срезал длинный и ровный хлыст и уже на месте стал ладить удочку, потом нарыл пару червей и забросил свою снасть. Парни, что отправились с нами, смотрели на меня с ухмылкой, только и того, что у виска пальцем не крутили. Я понял, что такого способа ловли они не знали. Первой поклевки пришлось ждать долго, я уже думал, что ничего не вышло и надо собираться обратно, чтобы не смешить людей.
Как вдруг клюнуло, и очень даже хорошо клюнуло, палка, на которую была привязана леска, согнулась дугой. Немного поборолся и вытащил на берег хорошего такого сазана, килограмма на четыре. Парни, которые при помощи корзины ловили мелочь, сгрудились вокруг меня, разглядывая первую добычу.
Второй раз клюнуло почти сразу, и снова большой сазан, потом клевало беспрестанно, и до вечера я очень даже устал. В общей сложности было поймано десятка полтора сазанов, несколько линей за килограмм и еще какая-то крупная местная рыба, название я не знаю. Все, кто со мной был, нагрузились уловом и пошли к землянкам, я без обмана тащил килограммов тридцать рыбы. Досталось даже Рисане, и хотя я видел, что она устала, на мои предложения понести ее рыбешку отвечала отказом. Хорошо, лагерь был недалеко от озера, дошли, правда, с одной остановкой. В лагерь входили, словно одержали победу над войском тонгирцев, перебив вдобавок и всех чудовищ.
На ужин была жареная рыба от пуза. В эти времена люди часто наедались впрок, никто ведь не знает, будет ли что-нибудь есть завтра. Но даже в этом случае рыбы оставалось еще много. Я предложил разделать ее, хорошо прокоптить над костром и вывесить в тень, чтобы сохла, может, получится сохранить подольше. Жаль, соли почти не было.
Среди ночи я проснулся от непонятного шума, вышел из землянки и прислушался. Метрах в пятидесяти, там, где выбросили внутренности рыбы, слышалось чавканье и похрюкивание. Местные свинки пришли полакомиться остатками рыбы. Осторожно, чтобы не спугнуть, подобрался как можно ближе, ночь была лунной, но ведь это лес. Метров с десяти уже можно было что-то разглядеть, прицелился в небольшую свинку и плавно нажал на курок. Среди ночи выстрел хлопнул громко, семейство кабанов кинулось убегать со всех ног, лишь та свинка, в которую я целился, пронзительно завизжала и забилась в агонии, но через некоторое время затихла.
Я осторожно подошел, прислушиваясь, чтобы не пропустить, если вдруг секач вернется, с пистолетом против кабана – это надо быть сумасшедшим. Со стороны землянок не раздавалось ни звука, конечно, все проснулись, но затаились, не понимая, что происходит. Сделав разрез на задней ноге между костью и сухожильем, я просунул руку и потащил кабанчика поближе к жилью. Неплохая так добыча, килограммов сто, если не больше. Подтащив свинью к землянкам, негромко окликнул Верону:
– Верона, выйди и светильник захвати, не бойся, это я, Серж.
Верона осторожно выглянула и, убедившись, что ей ничего не угрожает, подошла ко мне, закрывая фитиль ладонью, чтобы не погас. Увидев мой трофей, она ахнула и кинулась звать остальных женщин. Они зажгли два костра и при их свете стали разделывать свинью. Я же, увидев, что тут не нужен, отправился досыпать.
Следующий день все были заняты утилизацией кабана, я же, прихватив Умида и еще пару человек постарше, отправился снова к озеру, рассказав и показав, что и как надо делать, спокойно уселся и принялся аккуратно зашивать свои штаны, между делом помогая вытащить особо крупные экземпляры. Потом искупался в озере и побрился. Пробыв на озере часа три, мы пошли к землянкам, мальчишкам уходить не хотелось, но я настоял, сказав, что соли нет и рыба пропадет, всю все равно не съедим. Пообещал оставить им снасть, так как завтра собирался уходить.
К обеду в лагере появились трое из ушедших мужчин, они принесли соль, мешок муки, пару топоров, пилу, еще какие-то инструменты и кухонную утварь. Увидев незнакомца, стали с подозрением посматривать на меня, я же уперся взглядом в одного из них так, что тот быстро опустил глаза и отвернулся. К вечеру пришли еще трое, они тоже что-то принесли в мешках, но мне это было неинтересно. Я, поужинав, внимательно выслушал рассказы о том, где сейчас тонгирцы и что вокруг происходит, и улегся спать.
Рано утром, поблагодарив Верону и остальных за приют и обняв на прощанье плачущую Рисану, я пошел по тропинке, правда, уже в обратную сторону.
Глава вторая
Выйдя из лесу, я направился в глубь королевства Антор, названного так в честь первого властителя империи, которая за тысячу лет превратилась в королевство – говорят, нормальный мужик был. Хотя по прошествии тысячи лет кто его знает, каким он был на самом деле. Если обратиться в глубь веков, когда появились первые законы, своды нравственных правил, даже войну пытались заключить в свод правил и ограничений. И современным потомкам наших предков многое непонятно, а многое вызывает даже смех, но все имело свои основания и органично вписывалось в то время. Дворянин всегда понимал дворянина и мог отпустить под честное слово, и слово ведь держали. Война имела свои правила и свой кодекс чести. За небольшим исключением эти правила и кодексы никогда не распространялись на простой люд, который угоняли в рабство, грабили, насиловали и убивали по любому поводу.
До первого города, в котором находилась и резиденция герцога, пешком идти было три дня. Выйдя на тракт, я поправил лямки рюкзака и зашагал, прислушиваясь, чтобы неожиданно не угодить в неприятности. Шум, крики и звон клинков я услышал издалека. В этом месте дорога делала поворот, и что происходит – видно не было, но по звуку было слышно, что идет схватка. Осторожно подобравшись, выглянул из-за поворота, и передо мной открылась картина боя. У стоящей кареты несколько человек в латах и сюрко с гербом, прикрывшись щитами, отбивались от наседавшей на них огромной ящерицы, чем-то похожей на дракона острова Комодо. Только она имела большой гребень на голове и вес примерно до трехсот килограммов. Управляла ею какая-то личность в темном балахоне с капюшоном, надвинутом так, что рассмотреть лицо я не смог, как ни приглядывался. Помимо ящерицы на обороняющихся нападало с десяток воинов в кожаных доспехах, с короткими мечами.
Я, честно, не хотел вмешиваться, это не моя война, не мои разборки, наблюдая из кустов за происходящим. Думал, дождусь окончания схватки и, когда победитель уйдет, а уйдет он в любом случае, продолжу свой путь. Но тут один из оборонявшихся в расшитом камзоле пропустил удар и упал, тот же час в карете раздался крик и плач ребенка. Меня словно кто-то толкнул под руку, я выхватил пистолет и прицелился в ящерицу, до цели было метров тридцать, и пусть она была очень большой, но я ведь не из пушки стреляю, я выцеливал голову. Наконец плавно нажал курок, хлопнул выстрел, и в тот же момент ящерица взбесилась.
Она вдруг встала на задние ноги, трубно заорала, раскрыв пасть с большими клыками, тот, кто управлял ящерицей, попытался ее успокоить, но та, взмахнув толстым хвостом, отбросила его на несколько метров. Упал он тоже как-то неудачно, и так и остался лежать, даже не делая попыток встать. А ящерица, развернувшись, принялась крушить все, до чего могла дотянуться. Удар хвостом – и последних защитников кареты разбросало в радиусе нескольких метров. Очередной удар хвостом, и у кареты отлетело колесо, и та перекосилась; удар лапой, и один из нападавших остался без головы; прыжок – и ящерица подминает под себя еще двоих. Правда, продолжалось это недолго, через некоторое время она заскулила и упала на бок, подняв облако пыли. По ней пробежала судорога, и рептилия затихла.
Увидев, что ящерица не шевелится, оставшиеся нападавшие осмелели и стали приближаться к карете, громко переговариваясь. Мне ничего не оставалось делать, как встать и бегом броситься тоже к карете. Увидав меня, нападавшие остановились, но видя, что у меня нет в руках ни меча, ни даже ножа, только засмеялись.
– Посмотри, какой здоровый, наверное, думает, что сможет причинить нам вред голыми руками, – проговорил один на каком-то гортанном наречии, указывая на меня мечом. К своему удивлению, я его понимал, как понимал и то, что это совершенно другой язык, чем у встреченных в лесу.
– Вы можете остаться в живых, если сейчас же покинете это место, – предложил я, сближаясь с ними.
– Ха-ха-ха-ха-ха, вы гляньте на него, он еще и угрожает. Альмар, займись им, пока мы пощупаем тех, кто в карете. Ильторн будет доволен. Жаль, конечно, что поводырь сдох, да и драгону было бы чем полакомиться.
С расстояния в десять метров, на которые я приблизился к этим людям, я могу попасть в муху. Я поднял пистолет и быстро произвел четыре выстрела, целясь по коленям, мало ли, может, допросить надо будет. Не обращая внимания на их вой от боли, я подошел к тому, кто был в богатом камзоле с кружевами и вышивкой. Он оказался жив и даже в сознании, у него было пробито бедро с внешней стороны и предплечье, при этом кольца кольчуги, которая была под камзолом, впились в рану. Если не оказать срочную помощь, то, скорее всего, он в ближайшее время умрет от потери крови.
– Кто ты, незнакомец? – спросил он, когда я к нему приблизился.
